ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ОТ 3 ЯНВАРЯ 1946 г.




 

Показания свидетеля Дитера Вислицени

Председатель: Повторяйте за мной слова присяги...

(Свидетель повторяет слова присяги)

Полковник Брукхарт [337]: Сколько вам лет?

Вислицени: Мне 34 года.

Полковник Брукхарт: Где вы родились?

Вислицени: Я родился в Регуловкен в Восточной Пруссии.

Полковник Брукхарт: Вы были членом германской национал-социалистской рабочей партии?

Ответ: Да, я был членом НСДАП.

Вопрос: С какого года?

Ответ: Я сперва поступил в партию в 1931 году, затем был вычеркнут из списка партии и с 1933 года окончательно вступил в НСДАП.

Вопрос: Вы были членом СС?

Ответ: Да, в 1934 году я вступил в СС.

Вопрос: Вы были сотрудником гестапо?

Ответ: В 1934 году я вступил в СД.

Вопрос: До какого чина вы дослужились?

Ответ: В 1940 году был гауптштурмфюрером СС.

Вопрос: Знаете ли вы Адольфа Эйхмана?

Ответ: Да, я знаю Эйхмана с 1934 года.

Вопрос: При каких обстоятельствах вы познакомились с ним?

Ответ: Мы приблизительно в одно время, в 1934 году, вступили в СД. До 1937 года были в одном отделе.

Вопрос: Насколько хорошо вы лично знали Эйхмана?

Ответ: Мы знали друг друга отлично. Мы были с ним на «ты», и я также очень хорошо знал его семью.

Вопрос: Какое положение он занимал?

Ответ: Эйхман был начальником отдела в IV управлении, т.е. гестапо, в главном имперском управлении безопасности (РСХА).

Вопрос: IV управление или отдел? Если отделение, то какое это было отделение?

Ответ: Он руководил отделом IV-A-4. Этот отдел охватывал два реферата. Первый реферат был рефератом по делам церкви, второй — по еврейскому вопросу.

Вопрос: Каковы были особые задачи отделения IV-A-4-b главного имперского управления безопасности?

Ответ: Отделение IV-A-4-b занималось еврейским вопросом в рамках РСХА. Эйхман имел особые полномочия от группенфюрера Мюллера, начальника 4-го управления, и от начальника полиции безопасности. Он был ответствен за так называемое решение еврейского вопроса в Германии и во всех занятых Германией областях.

Вопрос: Можно ли деятельность в отношении евреев подразделить на определенные периоды?

Ответ: Да.

Вопрос: Дайте Трибуналу приблизительное разграничение этих периодов.

Ответ: Да, до 1940 года общая директива реферату была — решить еврейский вопрос в Германии и занятых ею областях с помощью планового выселения. Вторая фаза началась с этого времени: концентрация всех евреев в Польше и других занятых Германией восточных областях, и причем в форме гетто. Этот период продолжался приблизительно до начала 1942 года. Третьим периодом было так называемое окончательное решение еврейского вопроса, т.е. планомерное уничтожение еврейского народа. Этот период длился до октября 1944 года, пока Гиммлер не отдал приказ прекратить это уничтожение.

Вопрос: Когда вы впервые стали иметь дело с отделом IV-A-4 РСХА?

Ответ: Это произошло в 1940 году. Я случайно встретил Эйхмана.

Вопрос: Какую должность вы занимали?

Ответ: Эйхман сделал мне предложение отправиться в Братиславу и занять там пост консультанта по еврейскому вопросу при словацком правительстве.

Вопрос: В течение какого времени вы находились на этом посту?

Ответ: В Братиславе я был до начала 1943 года, затем почти один год — в Греции, потом с марта 1944 года до декабря 1944 года я был при Эйхмане в Венгрии. В январе 1945 года я покинул отдел Эйхмана.

Вопрос: В то время, когда вы официально были связаны с отделом IV-A-4, не знали ли вы о существовании какого-либо приказа об уничтожении всех евреев?

Ответ: Да. Я узнал о таком приказе от Эйхмана летом 1942 года.

Вопрос: Расскажите Трибуналу, при каких обстоятельствах был издан этот приказ, в чем состояла его суть?

Ответ: В начале 1942 года около 17 тыс. евреев из Словакии было привезено в Польшу в качестве рабочих. Речь шла о соглашении со Словацким правительством. В дальнейшем словацкое правительство делало запросы по поводу того, нельзя ли также отправить и членов семей этих рабочих в Польшу. Вначале Эйхман отклонил это предложение. В апреле или в начале мая 1942 года он затем сообщил мне, что целые семьи могут теперь быть посланы в Польшу. Эйхман был сам в мае 1942 года в Братиславе и беседовал с ответственными членами словацкого правительства. Он посетил министра Маха и затем премьер-министра профессора Тука.

Он тогда заверил словацкое правительство в том, что с этими евреями в польских гетто будут обращаться человечно и порядочно. Словацкое правительство особо высказало это пожелание. В результате этого заверения около 35 тыс. евреев было послано из Словакии в Польшу. Словацкое правительство, однако, пыталось добиться того, чтобы с этими евреями в действительности обращались человечно, оно особенно старалось что-либо сделать для евреев, принявших христианское вероисповедание. Премьер-министр Тука несколько раз приглашал меня к себе и выражал пожелание, чтобы словацкая делегация могла осмотреть области, в которых по записям находились словацкие евреи. Я это желание Тука передал Эйхману. Это желание словацкое правительство выразило также в ноте. Эйхман сначала дал уклончивый ответ. Я в конце июля или в начале августа поехал к нему в Берлин и настойчиво просил его выполнить желание словацкого правительства.

Я указал ему на то, что за границей ходят слухи о том, что евреев в Польше истребляют. Я указал на то, что со стороны папы последовало заявление, адресованное словацкому правительству. Я указал на то, что такие действия, если они действительно имели место, могут повредить нашему престижу, т.е. престижу Германии. По всем этим причинам я просил его допустить осмотр. После продолжительной дискуссии Эйхман заявил мне, что он ни при каких обстоятельствах не может разрешить посещение польских гетто. На мой вопрос «почему?» он ответил, что большей части евреев уже нет в живых. Когда я спросил его, кто отдал такой приказ, он сказал мне, что это приказ Гиммлера. После этого я просил его, чтобы он показал мне этот приказ,-потому что я не мог представить себе, что действительно существует такой письменный приказ.

Вопрос: Где вы находились в то время, когда произошла эта встреча с Эйхманом?

Ответ: Эта встреча состоялась в Берлине на Курфюрстенштрассе, 116, в учреждении Эйхмана.

Вопрос: Хорошо. Продолжайте отвечать на предыдущий вопрос. Расскажите об обстоятельствах издания и содержании приказа.

Ответ: Эйхман сказал мне, что он может показать мне этот письменный приказ, если это беспокоит мою совесть. Он достал из своего сейфа маленькую папку, которую он перелистал, и показал мне письмо Гиммлера начальнику полиции безопасности и СД. В этом письме было написано приблизительно следующее:

«Фюрер приказал разрешить окончательно еврейский вопрос. Разрешение этого вопроса поручается начальнику полиции безопасности и СД и инспектору по концентрационным лагерям. Это так называемое окончательное решение не распространяется пока на работоспособных евреев мужского и женского пола, которые должны использоваться для работы в концентрационных лагерях».

Этот приказ был подписан самим Гиммлером. Тут не может быть ошибки, так как я точно знаю подпись Гиммлера.

Вопрос: Кому был адресован этот приказ?

Ответ: Начальнику полиции безопасности и СД, это значит в аппарат начальника полиции безопасности и СД.

Вопрос: Был ли он адресован еще кому-либо?

Ответ: Да, инспектору концентрационных лагерей. Этим двум учреждениям был адресован приказ.

Вопрос: Был ли на этом приказе какой-либо гриф секретности?

Ответ: Это был совершенно секретный приказ.

Вопрос: Когда он был, примерно, издан?

Ответ: Этот приказ был издан, примерно, в апреле 1942 года.

Вопрос: Кем он был подписан?

Ответ: Гиммлером лично.

Вопрос: И вы лично ознакомились с этим приказом в отделе Эйхмана?

Ответ: Да. Эйхман подал мне этот документ, и я сам видел этот приказ.

Вопрос: Задавали ли вы какие-нибудь вопросы относительно значения слов «окончательное решение», которые имелись в приказе?

Ответ: Эйхман пояснил мне смысл этого выражения. Он сказал, что за словами «окончательное решение» скрывается физическое уничтожение еврейской расы в восточных областях. И в более поздних дискуссиях на эту тему это выражение «окончательное решение» постоянно употреблялось.

Вопрос: Сказали ли вы что-нибудь Эйхману в отношении полномочий, которые были предоставлены ему этим приказом?

Ответ: Эйхман сказал мне, что ему лично поручили проведение этого приказа в главном имперском управлении безопасности. Для проведения этого приказа он получил все полномочия от начальника полиции безопасности, он был лично ответствен за исполнение этого приказа.

Вопрос: Сделали ли вы какие-нибудь замечания Эйхману относительно его полномочий?

Ответ: Да, для меня было очевидно, что этот приказ означал смертный приговор миллионам людей. Я сказал Эйхману: «Пусть не допустит господь бог, чтобы наши враги когда-нибудь получили возможность причинить то же самое немецкому народу». На это Эйхман сказал мне, что я не должен быть сентиментальным, что это приказ фюрера и что его нужно выполнить.

Вопрос: Не известно ли вам, продолжал ли оставаться в силе этот приказ и выполнялся ли он отделом Эйхмана?

Ответ: Да.

Вопрос: В течение какого периода времени?

Ответ: Этот приказ оставался в силе до октября 1944 года. В это время Гиммлер издал контрприказ, который запрещал уничтожение евреев.

Вопрос: Кто был начальником главного имперского управления безопасности, когда впервые был издан этот приказ?

Ответ: Гейдрих.

Вопрос: Продолжала ли выполняться программа согласно этому приказу с такой же эффективностью при Кальтенбруннере?

Ответ: Да, никаких послаблений или изменений не было.

Вопрос: Скажите, если вы знаете, сколько времени Кальтенбруннер знал Эйхмана?

Ответ: Из различных высказываний Эйхмана я заключил, что Кальтенбруннер и Эйхман знали друг друга очень давно. Они оба были из Линца, и когда Кальтенбруннер был назначен начальником полиции безопасности, Эйхман выразил свое удовлетворение. Тогда он сказал мне, что он знает очень хорошо Кальтенбруннера и что Кальтенбруннер знал его семью еще в Линце.

Вопрос: Ссылался ли когда-либо Эйхман на свои дружеские отношения или близкое знакомство с Кальтенбруннером и на то, что это может оказаться ему полезным?

Ответ: Да, он много раз повторял, что если у него будет какое-нибудь затруднение, он всегда сможет обратиться лично к Кальтенбруннеру. Но ему не приходилось часто обращаться к его помощи, так как у него были очень хорошие отношения со своим непосредственным начальником группенфюрером Мюллером.

Вопрос: Присутствовали ли вы, когда Эйхман встречался с Кальтенбруннером?

Ответ: Да, однажды я видел, как Кальтенбруннер лично дружески приветствовал Эйхмана. Это было в феврале 1945 года в учреждении Эйхмана в Берлине. Кальтенбруннер каждый день приходил обедать на Курфюрстенштрассе, 116. Там собирались начальники управлений обедать вместе с Кальтенбруннером, и при таких обстоятельствах я лично видел, как Кальтенбруннер дружески приветствовал Эйхмана и спросил, как поживает его семья в Линце.

Вопрос: Не знаете ли вы, в какой мере Эйхман представлял Гейдриху и позднее Кальтенбруннеру доклады на утверждение по вопросам, касающимся руководства его отделом?

Ответ: Нормальный путь инстанций вел от Кальтенбруннера к Эйхману через Мюллера. Насколько мне известно, через определенные промежутки времени Эйхман подготавливал отчеты и представлял их Кальтенбруннеру. Я знаю, что летом 1944 года Эйхман был лично у Кальтенбруннера с докладом.

Вопрос: Имели ли вы когда-либо случай ознакомиться с делопроизводством в отделе Эйхмана?

Ответ: Да, часто я имел возможность просматривать бумаги бюро Эйхмана. Я знаю, что Эйхман очень предусмотрительно обращался со всеми документами, касавшимися его особых поручений. Он был во всех отношениях настоящим бюрократом. О каждом совещании со своим начальником он составлял памятную записку; он часто повторял мне, что самое главное состоит в том, чтобы все санкционировалось сверху. Он сам всегда уклонялся от всякой ответственности и всегда старался, чтобы ответственность за все его мероприятия несли его начальники, в данном случае Мюллер и Кальтенбруннер.

Вопрос: В случае обычного доклада отдела Эйхмана, направляемого через Мюллера и Кальтенбруннера Гиммлеру, видели ли вы когда-нибудь копии таких докладов в делах Эйхмана?

Ответ: Да, такие копии, конечно, имелись в делах. Обычный путь был таковым: Эйхман поручал эксперту разработать проект или сам делал это. Проект направлялся его начальнику управления, группенфюреру Мюллеру, который либо сам подписывал его, либо предоставлял это Эйхману. В большинстве случаев, когда речь шла о докладах Кальтенбруннеру или Гиммлеру, Мюллер подписывал их сам. Если доклад был подписан Мюллером без всяких изменений, то он поступал обратно в бюро Эйхмана и изготавливался с копией. Этот подлинник обратно направлялся к Мюллеру на подпись, и оттуда его пересылали дальше Кальтенбруннеру или Гиммлеру. В отдельных случаях, когда речь шла о докладах Гиммлеру, Кальтенбруннер подписывал их сам. Я лично видел такие копии, на которых были контуры подписи Кальтенбруннера.

Вопрос: Возвращаясь к вопросу относительно тех стран, в которых проводились мероприятия против евреев, не скажете ли вы, относительно каких именно стран вам лично известно о проводившихся такого рода операциях?

Ответ: Прежде всего, я лично знаю о всех мероприятиях, которые проводились в Словакии. Далее, мне известны также подробности эвакуации евреев из Греции и, особенно, эвакуации из Венгрии. Я также знаю о некоторых мероприятиях, проведенных в Болгарии и Хорватии. О других мероприятиях в других странах я, конечно, слышал, но я не мог, однако, нарисовать себе ясной картины о ситуации в этих странах, не имея возможности лично наблюдать и не получая точных отчетов.

Вопрос: Когда вы говорили о Словакии, вы уже упоминали относительно 17 000 евреев, которые были специально отобраны и высланы из Словакии. Не расскажете ли вы Трибуналу о других мероприятиях в отношении евреев в Словакии, которые последовали вслед за этим?

Ответ: Я упоминал уже, что за первыми 17 000 высланных еврейских рабочих последовали еще 35 000 евреев, и причем целыми семьями. В августе или в начале сентября 1942 года высылку из Словакии прекратили. Причиной было то, что большая часть евреев, еще проживавших в Словакии, получила от премьер-министра и различных министерств исключительные разрешения остаться в стране, а также, пожалуй, неудовлетворительный ответ, данный мною на просьбу словацкого правительства относительно посещения еврейских лагерей в Польше. Положение вещей осталось таким до сентября 1944 года. С августа 1942 года до сентября 1944 года евреев больше не высылали из Словакии. От 25 до 30 тысяч евреев еще оставалось в Словакии.

Вопрос: Что произошло с первой группой в 17 000 специально отобранных рабочих?

Ответ: Эта группа не была уничтожена. Она была полностью использована на работах в концентрационных лагерях в Освенциме и Люблине.

Вопрос: Откуда вам это известно?

Ответ: Эти подробности я знаю от коменданта Аушвитца[338] Гесса, приехавшего в 1944 году в Венгрию и упомянувшего об этом. Он тогда сказал мне, что эти 17 000 евреев являются его лучшей рабочей силой в Освенциме.

Вопрос: Как была фамилия этого коменданта?

Ответ: фамилия коменданта Аушвитца была Гесс.

Вопрос: Что случилось, примерно, с 35 000 членами семей этих еврейских рабочих, которые были посланы в Польшу?

Ответ: С ними обращались в соответствии с приказом, который Эйхман показал мне в августе 1942 года. Часть их осталась в живых, именно та часть, которую можно было использовать на работах. Остальные были уничтожены.

Вопрос: Откуда это вам известно?

Ответ: Я знаю это от Эйхмана и, конечно, от Гесса из разговоров в Венгрии.

Вопрос: Какой процент из этой группы составляют оставшиеся в живых?

Ответ: Гесс ознакомил меня во время разговора с Эйхманом, при котором я присутствовал, с цифрами и сказал, что часть евреев, оставшихся в живых и находящихся на работах, составляет приблизительно 25—30 процентов.

Вопрос: Возвращаясь теперь к этим 25 000 евреев, которые оставались в Словакии до сентября 1944 года, скажите, что вам известно об их судьбе?

Ответ: После того, как вспыхнуло восстание в Словакии осенью 1944 года, гауптштурмфюрер Бруннер, один из помощников Эйхмана, был послан туда. Эйхман отклонил мое предложение отправиться в Словакию. Бруннер с помощью германской полиции и словацкой жандармерии собрал всех евреев в нескольких лагерях и отправил их в Освенцим. По высказываниям Бруннера, это относилось приблизительно к 14 000 человек. Небольшая группа людей, остававшаяся в лагере Сегед, как мне известно, весной 1945 года была переведена в Терезиенштадт.

Вопрос: Что произошло с этими 25 000 евреев после того, когда они были вывезены из Словакии?

Ответ: Я считаю, что с ними поступили согласно приказу Гиммлера об «окончательном решении», так как приказ об отмене этого мероприятия был отдан Гиммлером лишь через несколько недель.

Вопрос: Переходя теперь к мероприятиям в Греции, о которых вы лично знаете, не расскажете ли вы Трибуналу в хронологической последовательности относительно мероприятий, проводившихся в этой стране?

Ответ: В январе 1943 года Эйхман вызвал меня в Берлин и сказал, что я должен отправиться в Салоники и там установить связь с военной администрацией в Македонии и разрешить еврейский вопрос в Салониках. До этого в Салониках находился постоянный представитель Эйхмана, штурмбаннфюрер Рольф Гюнтер. Мой отъезд в Салоники был назначен на февраль 1942 года. В конце января 1942 года мне стало известно от Эйхмана, что для технического проведения всех мероприятий в Греции он назначил гауптштурмфюрера Бруннера и что Бруннер должен поехать вместе со мной в Салоники. Бруннер не подчинялся мне, он действовал самостоятельно. В феврале 1942 года мы отправились в Салоники и прежде всего установили там контакт с военной администрацией. В качестве...

Вопрос: С кем из военной администрации вы имели дело?

Ответ: Это был военный советник доктор Меркель, начальник военной администрации при главнокомандующем в Салониках.

Вопрос: Вы один раз или более упоминали 1942 год. Не имеете ли вы в виду 1943 год, говоря о событиях в Греции?

Ответ: Это ошибка. События в Греции произошли в 1943 году.

Вопрос: Какие приготовления были произведены через посредство д-ра Меркелем и какие меры были приняты?

Ответ: В Салониках евреев согнали сначала в определенные кварталы. В Салониках жило около 50 тыс. евреев испанского происхождения. В начале марта, после того как всех евреев собрали вместе, пришла телеграмма от Эйхмана, адресованная Бруннеру, предписывавшая тотчас же отправить всех евреев, находившихся в Салониках и в Македонии, в Освенцим. С этим приказом я и Бруннер отправились в военную администрацию. Не было сделано никаких возражений со стороны военной администрации, и мероприятия подготавливались и проводились. Бруннер сам руководил всей операцией в Салониках. Эшелоны, необходимые для отправки евреев, были затребованы у начальника транспорта вооруженных сил. Бруннеру нужно было только указать, сколько вагонов ему понадобится и к какому времени их надо представить.

Вопрос: Оставлялись ли какие-нибудь еврейские рабочие по требованию д-ра Мертена или военной администрации?

Ответ: Да, для строительства железных дорог военная администрация потребовала 3 000 евреев мужчин, которые и были ей предоставлены. После того как эти работы были закончены, евреи были обратно отданы в ведение Бруннера, и их так же, как и других, отправили в Освенцим. Эти работы проводились в рамках организации Тодта.

Вопрос: Какое количество еврейских рабочих было выделено для организации Тодта?

Ответ: 3—4 тысячи.

Вопрос: Имели ли место какие-нибудь заболевания среди евреев, предназначенных для отправки?

Ответ: Собственно в концентрационных лагерях не было особых случаев заболеваний. Однако в некоторых кварталах города, заселенных евреями, свирепствовали сыпной тиф и другие заразные болезни, особенно туберкулез легких.

Вопрос: Если Вы действительно связывались с Эйхманом по вопросу заболеваний тифом, то как?

Ответ: Я связался с Эйхманом по телефону после того, как поступила телеграмма с приказом об отправке евреев из Салоник, и обратил его внимание на случаи заболевания тифом. Но он не обратил внимания на это возражение и приказал тотчас же начать отправку.

Вопрос: Сколько всего евреев было собрано и отправлено из Греции?

Ответ: Более 50 тыс. евреев, я думаю, до 54 тыс. евреев было вывезено из Македонии и Салоник.

Вопрос: На чем основана эта ваша цифра?

Ответ: Я сам читал отчет, составленный Бруннером для Эйхмана после завершения операции. Бруннер покинул Салоники в конце мая 1943 года. Я сам с начала апреля до конца мая не был в Салониках, так что Бруннер сам провел эту операцию.

Вопрос: Сколько транспортов было использовано при отправке евреев из Салоник?

Ответ: Больше 20, приблизительно от 20 до 25 эшелонов.

Вопрос: Сколько человек отправлялось в каждом эшелоне?

Ответ: Не меньше 2 000, в некоторых случаях до 2,5 тыс. в каждом.

Вопрос: Какие вагоны использовались для отправления этих эшелонов?

Ответ: Это были закрытые товарные вагоны. Высылавшимся давались продукты, примерно, на 10 дней, главным образом хлеб, маслины и другие сухие продукты, а также вода и медикаменты...

Вопрос: Вы сказали, что в отношении евреев, вывезенных в Освенцим, было применено «окончательное решение». Что вы под этим подразумеваете?

Ответ: Я имею в виду то, что сказал мне Эйхман об «окончательном решении», а именно — физическое истребление. Насколько я мог понять из разговоров с Эйхманом, уничтожение евреев происходило в газовых камерах, а тела их затем сжигались в крематориях.

Вопрос: По вопросу мероприятий в Венгрии не сообщите ли вы кратко относительно мероприятий, которые там проводились, и относительно вашего в них участия?

Ответ: После вступления немецких войск в Венгрию Эйхман отправился лично с большой командой в Венгрию. Приказом, подписанным начальником полиции безопасности, я был откомандирован в команду Эйхмана. Эйхман начал свою деятельность в Венгрии в конце марта 1944 года. Он установил также связь с членами венгерского правительства, в частности со статс-секретарями Эндре и фон Баки. Первое мероприятие, которое было предпринято Эйхманом в контакте с этими венгерскими правительственными чиновниками, была концентрация евреев в Венгрии в определенных местах. Проведение этих мер происходило по зонам и началось с так называемой Карпатской Руси и Трансильвании.

Начало этой операции приходится на середину апреля 1944 года.

Эта операция распространялась в Закарпатской Украине на более чем 200 000 евреев. Вследствие этого в маленьких городах и сельских общинах, в которых концентрировались евреи, возникли невыносимые условия в отношении размещения и питания. Поэтому Эйхман предложил венграм отправить этих евреев в Аушвитц и другие концентрационные лагери. Он, однако, настоял на том, чтобы венгерское правительство или какой-либо член его ходатайствовали об этом. Это ходатайство последовало от министра фон Баки. Эвакуация была проведена венгерской жандармерией.

Эйхман сам назначил меня связным офицером при подполковнике Ференци, который был уполномоченным от министерства внутренних дел Венгрии для проведения этой операции. Вывоз евреев из Венгрии начался в мае 1944 года, причем эвакуация происходила по зонам — сначала из Карпатской Руси, потом Трансильвании, потом Северной Венгрии, Южной Венгрии и, наконец, Западной Венгрии. Будапешт должен был быть очищен от евреев в конце июня. Но эвакуация не состоялась, так как этого не допустил регент Хорти. Эта операция охватила около 450 тыс. евреев. Вторая операция...

Вопрос: Сначала сообщите Трибуналу, что было предпринято в отношении организации оперативных групп (эйнзатцгруппен) для совершения действий против евреев в Венгрии, если это действительно имело место.

Ответ: В начале марта 1944 года была организована оперативная группа полиции безопасности и СД в Маутхаузене под Линцем. Эйхман сам был во главе так называемой специальной оперативной команды, в которой он собрал всех людей, имевших какие-либо функции в его отделе. Эта специальная оперативная команда собралась также и в Маутхаузене; она была подчинена начальнику оперативных групп, тогда штандартенфюреру д-ру Гешке, но в деловом отношении Эйхман подчинялся только начальнику полиции безопасности и СД.

Вопрос: Каковы были задачи «команды особого назначения Эйхмана» в Венгрии?

Ответ: Деятельность Эйхмана в Венгрии охватывала все связанные с еврейской проблемой вопросы.

Вопрос: Под чьим непосредственным руководством была организована «команда особого назначения Эйхмана»?

Ответ: Я уже сказал, что во всех вопросах экономического порядка и в вопросах о персонале Эйхман подчинялся командиру оперативной группы штандартенфюреру д-ру Гешке, но Гешке не мог давать Эйхману никаких деловых указании. Эйхман докладывал о всех своих действиях прямо в Берлин.

Вопрос: Кому?

Ответ: Или группенфюреру Мюллеру, или в более важных случаях начальнику полиции безопасности и СД, т.е. Кальтенбруннеру.

Вопрос: В течение периода, когда производился отбор венгерских евреев, какой контакт поддерживался, если таковой действительно имел место, между объединенным распределительным комитетом по еврейским вопросам и представителем Эйхмана?

Ответ: Распределительный комитет пытался установить связь с Эйхманом для того, чтобы попытаться изменить участь венгерских евреев. Я сам наладил эту связь с Эйхманом. Мне хотелось найти способ, с помощью которого это мероприятие не распространилось бы на полмиллиона находившихся в Венгрии евреев. Распределительный комитет делал Эйхману предложения, требуя взамен, чтобы евреи остались в Венгрии. Эти предложения были прежде всего финансового характера. Эйхман был вынужден крайне неохотно передать эти предложения Гиммлеру. Гиммлер для дальнейших переговоров выделил штандартенфюрера Бехера. Бехер с д-ром Кастнером имели затем совещание с уполномоченным комитета. Эйхман с самого начала пытался сорвать эти переговоры. Еще до достижения конкретных результатов он хотел поставить перед совершившимся фактом, т.е. отправить возможно больше евреев в Освенцим.

Вопрос: Вставал ли вопрос о каких-нибудь денежных суммах во время этих совещаний между д-ром Кастнером и Эйхманом?

Ответ: Да.

Вопрос: О каких суммах?

Ответ: Во время первого совещания Кастнер передал Эйхману около трех миллионов пенго. Как велики были суммы, о которых шла речь на дальнейших совещаниях, мне не известно.

Вопрос: Кому д-р Кастнер передал эти деньги и что стало в дальнейшем с ними?

Ответ: Эти деньги были переданы Эйхману. Он передал их моему казначею, а затем они были переданы начальнику полиции безопасности и СД в Венгрии.

Вопрос: Теперь о действиях, о которых вы говорили и которые распространились, примерно, на 450 тыс. евреев, вывезенных из Венгрии. Скажите, говорилось ли об этих фактах угона в официальных сообщениях, посылаемых в Берлин?

Ответ: Да, о каждом отходящем эшелоне посылалась телеграмма в Берлин. Эйхман время от времени посылал общие отчеты главному имперскому управлению безопасности и начальнику полиции безопасности.

Вопрос: Теперь в отношении евреев, которые оставались в Будапеште. Какие меры принимались в отношении этих евреев, если они действительно принимались?

Ответ: После того, как Салаши стал во главе правительства в Венгрии...

Вопрос: Что произошло с евреями, на которых вы уже ссылались, примерно с 450 тыс. евреев?

Ответ: Они были все без исключения доставлены в Освенцим, и там с ними поступили согласно понятию «окончательное решение».

Вопрос: Вы хотите сказать, что они были убиты?

Ответ: Да, за исключением тех 25—30%, которые были использованы на работах. Я ссылаюсь при этом на мое упоминание о совещании, которое состоялось в этой связи между Гессом и Эйхманом в Будапеште.

Вопрос: Теперь возвращаюсь к тем евреям, которые оставались в Будапеште, — что с ними произошло?

Ответ: В октябре—ноябре 1944 года было отобрано и отправлено в Германию около 30 тыс. евреев или, может быть, несколькими тысячами больше. Их там должны были использовать в качестве рабочей силы на строительстве так называемого юго-восточного вала — укрепленных позиций вблизи Вены. Речь шла при этом, главным образом, о женщинах.

Они должны были пройти около 200 км пути из Будапешта до германской границы пешком. Они были разделены на маршевые группы и шли по специальным, заранее предписанным маршрутам. Их размещение и снабжение во время марша было чрезвычайно плохим. Большинство из них заболело и обессилело. Я получил от Эйхмана приказ принять их на германской границе и передать их гаулейтеру Нижнего Дуная для использования на работах. Во многих случаях я отказывался от этой рабочей силы, так как люди были обессилены и больны. Эйхман заставлял меня брать и этих людей и в этом случае даже грозил мне, что он предложит Гиммлеру заключить меня в концентрационный лагерь, если я буду и дальше создавать ему политические трудности. Из-за этого случая я был потом удален из отдела Эйхмана.

Большая часть этих рабочих погибла в так называемых трудовых лагерях на Нижнем Дунае вследствие истощения и заболевания эпидемическими болезнями. Небольшой процент, около 12 000 человек, был отправлен в Вену или в ее окрестности, и около 3 000 было отправлено в Берген-Бельзен, а затем они попали в Швейцарию. Это были евреи, которые в ходе переговоров с комитетом были выпущены из Германии.

Вопрос: Суммируя все, что касается действий в Греции, Венгрии и Словакии, какое количество евреев, примерно, было охвачено мероприятиями со стороны гестапо и СД в этих странах, о которых им лично известно?

Ответ: В Словакии — около 66 000, в Греции — около 64 000, в Венгрии свыше 500 000 человек.

Вопрос: Что касается Хорватии и Болгарии, относительно которых вы несколько осведомлены, какое количество евреев было охвачено там этими мероприятиями?

Ответ: В Болгарии, насколько мне известно, около 8 000 евреев, относительно Хорватии я знаю только о 3 000 евреев, доставленных летом 1942 года в Освенцим из Аграма.

Вопрос: Происходили ли совещания специалистов по еврейскому вопросу из управления IV-a по вопросам, которые перечислены в этом документе, на который вы ссылались ранее?

Ответ: Да, Эйхман имел обыкновение каждый год проводить большие совещания в Берлине со своими сотрудниками. Эти совещания в основном происходили в ноябре. Сотрудники, работавшие за границей, должны были на этих совещаниях делать отчеты о своей деятельности. Одно такое совещание, насколько я знаю, не состоялось в 1944 году потому, что Эйхман в ноябре 1944 года был еще в Венгрии.

Вопрос: В отношении евреев, что вам лично известно о том, в отношении скольких из них было принято «окончательное решение», т.е. сколько евреев было умерщвлено?

Ответ: Точное число мне очень трудно установить. У меня лишь одна отправная точка — это разговор между Эйхманом и Гессом в Вене, во время которого он сказал, что среди евреев, доставленных из Греции в Освенцим, очень немногие оказались работоспособными; из евреев, прибывших из Чехословакии и Венгрии, 25—30% были работоспособными. Поэтому мне очень трудно точно указать надежную цифру.

Вопрос: Во время совещаний с другими специалистами по еврейскому вопросу и Эйхманом не стало ли вам известно или не получали ли вы каких-нибудь сведений относительно общего количества евреев, умерщвленных согласно этой программе?

Ответ: Эйхман лично говорил всегда самое малое о 4 млн. евреев, иногда он называл цифру в 5 млн. По моей личной оценке, по крайней мере 4 млн. евреев были охвачены так называемым «окончательным решением». Сколько из них действительно осталось в живых, я не могу, конечно, сказать.

Вопрос: Когда вы в последний раз видели Эйхмана?

Ответ: В последний раз я видел Эйхмана в конце февраля 1945 года в Берлине. Он сказал тогда, что если война будет проиграна, то он покончит жизнь самоубийством.

Вопрос: Называл ли он тогда общее число евреев, которые были убиты?

Ответ: Да, он высказался тогда очень цинично. Он сказал, что он с улыбкой прыгнет в могилу, так как он с особым удовлетворением сознает, что на его совести около 5 млн. человек.

Брокхарт: У меня все вопросы...

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2022-11-01 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: