Время стремительно летело, а я у меня все еще не было главного спонсора. Правда, теперь на борту были Эндрю и Скотт, так что эту проблему можно было скинуть на них, а самой полностью отдаться основной подготовке. Какое же это было облегчение! У меня был важный ритуал – время от времени брать список необходимых дел и сосредоточенно ставить галочки напротив тех из них, которые были сделаны. Каждый день приносил с собой что-то новое. Если я не помогала работникам в ангаре, то ходила на встречи, составляла новые списки и повышала свое мастерство.
Следующие выходные я провела в Брисбене, где обучалась технике безопасности на воде в «Морском учебном центре» под руководством Джерри Фитцджеральда. Джерри – очень опытный моряк. Он участвовал в Олимпийских играх и яхтенной регате по маршруту Сидней – Хобарт, много раз совершал дальние морские путешествия и был капитаном на самых разнообразных судах: грузовых, торговых, военных и принадлежащих федеральной полиции. Этот человек знает свое дело, и его курс оказался мне исключительно полезен.
Мы обсудили практически каждую из возможных опасностей, которые могут поджидать в море одинокого путешественника. Мы отрабатывали различные упражнения, помогающие управляться со спасательным плотом, спускаться на нем на воду, слезать с него и залезать обратно (хотя в этом я уже разбиралась благодаря Дону и Майку, которые по ночам сажали меня на спасательный плот в бассейне, направляли на меня брандспойт и заставляли снова и снова слезать и залезать на плот). Мы говорили о сигнальных ракетах и тренировались правильно и экономно ими пользоваться.
Когда мы с Джерри проходили реальные случаи выживания в катастрофах, составляли списки необходимых вещей, проверяли мои навыки правильного использования спасательного оснащения, я по-настоящему осознала, насколько важно в ситуации, когда что-то идет не так, сохранять спокойствие и выдержку. Я хотела быть уверенной, что овладела наукой выживания, что обладаю всеми знаниями, какие могут мне понадобиться.
|
|
Каждое новое упражнение все больше убеждало меня, что в момент кризиса важна не физическая сила, а отработанная техника и умение сохранять ясность мысли.
На несколько дней вырываться из ангара было полезно еще и по другой причине. У меня развилась аллергия на стекловолокно. Когда я вернулась из Брисбена и вновь приступила к работе, раздражение кожи, которое я сначала считала потницей, дало более серьезное осложнение. Когда сыпью покрылось все лицо, мне дружелюбно сообщили, что никому в ангаре неохота на меня такую смотреть, и отправили к врачу. Но мама приказала, чтобы мне ни в коем случае не запрещали продолжать работу. Как будто мне кто-то мог запретить!
Итак, моя яхта уверенно взяла курс на будущие удивительные свершения, а кроме того, должна была появиться на Сиднейской международной выставке яхт. Теперь тем более стало важно еще больше распространить информацию о предстоящем событии. Эндрю Фрэзер объявил в газете «Саншайн Коуст Дэйли» конкурс «Придумай имя для яхты Джессики», и местное сообщество удивительно активно участвовало в нем.
Нам хотелось выразить благодарность всем тем людям, которые подготавливали мою яхту к плаванию, а также всем предпринимателям и спонсорам, которые помогали воплотить мою мечту в жизнь. Поэтому в субботу, 25 июля 2009 года, мы решили устроить торжественный прощальный ужин. У вечеринки было три цели – сказать всем спасибо, организовать сбор денег и привлечь внимание прессы. Также мы намеревались объявить новое имя моей свежевыкрашенной красавицы S&S 34, прежде чем отправить ее в Сидней, где она должна была всех затмить (кстати, мое личное мнение не обязательно должно совпадать с мнением организаторов) на выставке яхт. Мне ужасно хотелось поплыть туда на ней, но времени не хватало.
|
|
Эндрю, Скотт, Мел и Лиз вместе с сотрудниками «Файв Оушенз» полностью взяли на себя организацию ужина, так что последние несколько дней перед ним прошли в лихорадочной суматохе. К этому моменту мы уже практически жили в лодочном ангаре. Приходили туда еще до рассвета и уходили, когда солнце уже давно село. Утром в субботу я проснулась с чувством, что мне предстоит решающий день.
За яхтой с самого утра приехал кран и грузовик. Ее аккуратно установили в кильблок[18], чтобы она не побилась по пути в Сидней, и моя лодка устремилась вперед по шоссе, невероятно красивая, сверкающая розовой краской и новенькой таргой из нержавеющей стали. Я же осталась, охваченная сложными чувствами: там была и тревога, и облегчение, и усталость. Однако времени на то, чтобы погрузиться в грустные размышления, не было. Нам предстояло отмыть ангар, а затем запрыгнуть в машину и ехать к месту проведения ужина, чтобы в последние минуты успеть доделать разные мелочи. Я едва успела отскрести с себя под горячим душем остатки смолы и краски, и вот мы уже снова были в пути и мчались к отелю.
|
|
Какой же это был вечер! Как великолепно все оделись, как здорово выглядели! По правде говоря, я даже кое-кого не узнала без слоя краски, смолы и пыли, которым они были покрыты все предыдущие дни. Вечер был особенным еще и потому, что Эндрю устроил мне встречи с Доном Макинтайром, Джеймсом Кастрисьоном (который незадолго до этого вместе со своим напарником Джастином Джонсом полностью прошел маршрут первой в мире транстасманской экспедиции на каяках, проплыв от Австралии до Новой Зеландии) и Джесси Мартином.
Вел наш вечер журналист и ведущий новостей на канале «Ченнел Тэн» Билл Вудс, а Дон, Джеймс и Джесси между подачей блюд рассказывали о своих приключениях. Потом Билл начал расспрашивать меня о предстоящем путешествии. Мы объявили новое имя яхты – Pink Lady («Розовая леди»), которое придумал местный житель Боб Хьюджес, а потом провели аукцион и лотерею. Гости начали расходиться только глубоко за полночь. Я испытывала такое воодушевление, что даже не ощущала усталости… пока не оказалась дома.
К счастью, на следующее утро мне удалось поспать немного подольше, и только потом мы вместе с папой, Брюсом и Сюзанной снова запрыгнули в машину и отправились в Сидней, чтобы встретить в Дарлинг-Харбор нашу яхту. Все шло отлично, пока нам не позвонил водитель грузовика и не сообщил, что возникли проблемы. В понедельник утром мы прибыли на место и обнаружили, что рама тарги серьезно повреждена кабелем, свисающим с моста на шоссе Пасифик Хайвей рядом с городом Хорнсби (наша яхта не доехала до пункта назначения совсем чуть-чуть!). Одного взгляда на таргу хватило, чтобы понять – ее можно нести на помойку. Видеть ее в таком жалком состоянии было тяжело для всех, но особенно грустно было Филу Джорджу, ведь именно он выполнил основную работу по ее установке.
Настроение немного улучшилось, только когда «Розовую леди» мягко спустили на воду Сиднейской гавани, а мотор от Yanmar завелся с первого раза. Приехал Дэвид Ламбурн, чтобы установить мачту, и, несмотря на искалеченную таргу, яхта теперь выглядела чудесно.
Поспав всего несколько часов, я проснулась в полдвенадцатого ночи и поплыла на моторе через гавань вслед за флотилией других лодок, уже выстроившихся в шеренгу и занявших свои места. Мы вошли в Дарлинг-Харбор так поздно из-за того, что Сиднейскую монорельсовую дорогу на Пирмонтском мосту пришлось разбирать, иначе не прошли бы мачты.
Я в первый раз после ремонта плыла на своей яхте, и очень нервничала, когда, маневрируя, устанавливала ее на предназначенное ей место – не знала, чего ожидать от нового румпеля, винта и мотора. Тем не менее все прошло гладко, и я испытывала приятное волнение, стоя за рулем моей великолепной яхты. Конечно, мы с «Розовой леди» терялись на фоне множества более крупных судов, но для меня она была ни с чем не сравнима.
Первый день выставки прошел замечательно. Думаю, если бы собрать все пожелания «счастливого пути» и «всего наилучшего», которые я услышала, ими можно было бы вымостить мою кругосветную дорогу! И у каждого, кто нас видел, было четкое мнение о розовом цвете моей яхты: он либо очень нравился, либо вызывал отвращение. Равнодушным не остался никто. В какой-то момент я пошла прогуляться и посмотрела на «Розовую леди» с высокой набережной над Дарлинг-Харбор. Мою яхту невозможно было не заметить. Среди множества тесно стоящих судов она, возможно, была самой маленькой, но и самой яркой.
На выставке царила замечательная атмосфера. Я испытывала огромную гордость от того, что меня включили в программу дневных выступлений. С докладами выступали Дон Макинтайр, Джеймс Кастрисьон и Джастин Джонс, которые рекламировали свою книгу «Пересекая бездну» («Crossing the Ditch»), повествующую об их приключениях во время плавания на каяках через Тасманово море), а также Пит Госс, знаменитый британский яхтсмен, в прошлом служащий Королевской морской пехоты Великобритании. Свое последнее путешествие он совершил на судне Spirit of Mystery («Дух тайны»), пришвартованном прямо рядом с нами. Наверно, наибольшую известность Пит получил после того, как спас жизнь французскому мореплавателю Рафаэлю Динелли во время одиночной кругосветной регаты Vendée globe 1996 года[19].
Поступок Пита Госса – потрясающий пример отваги и сострадания к ближнему. В этой гонке Рафаэль был его соперником, но, узнав, что француз подает сигнал о крушении, Пит развернул яхту и два дня подряд, сражаясь с тяжелейшими погодными условиями, на какие только способен Южный океан, разыскивал его. Пит обнаружил замерзшего, едва живого Рафаэля на спасательном плоту, который сбросили ему с самолета Королевских ВВС Австралии буквально перед тем, как яхта ушла под воду. За такую самоотверженность Пит был награжден Орденом кавалера Британской империи, а из рук французского президента он получил Орден Почетного легиона.
Рядом с этими людьми я провела незабываемое время. Я слушала их рассказы и всегда выкраивала хоть минутку, чтобы поговорить с ними. У всех них нашлось для меня множество ценнейших советов. А еще они напоминали мне: главное – просто получать удовольствие и радоваться каждому моменту путешествия, от сборов в дорогу до финиша.
Они постоянно подчеркивали: в любом путешествии важна тщательная подготовка. Джеймс и Джастин говорят, что сборы перед их рекордным прорывом заняли времени не меньше, чем три четверти самого плавания. То же утверждает и Пит. По его словам, выигрыш в любой регате на восемьдесят процентов зависит от предстартовой подготовки. Я была очень благодарна за помощь окружавшей меня великой команде и знала, что если у меня все получится, то это произойдет благодаря их усилиям.
Однако я все еще искала главного спонсора. Эндрю и Скотт выработали собственную стратегию действий, и по их плану нашим медиапартнером стал «Уан Эйч-Ди» (цифровой телеканал сети «Нэтуорк Тэн»). В четверг вечером я должна была вести прогноз погоды вместе с Тимом Бэйли в прямом эфире канала «Ченнел Тэн» в новостном выпуске «В пять в прямом эфире», а затем мчаться в студию «Нэтуорк Тэн», чтобы принять участие в программе «Прямой эфир в четверг вечером» канала «Уан Эйч-Ди».
Профессиональная укладка и макияж – такого опыта у меня еще не было. Когда все было готово, я посмотрела на себя в зеркало, на свои кудряшки, накрашенное лицо и во всеуслышание выпалила, что выгляжу, как полная идиотка. Я совершенно не думала, что несу, и очень расстроилась, когда увидела ужас на лицах гримерш и стилисток. Вот так!
Последние несколько дней выставки прошли в суматохе и толчее, и под конец у меня даже голос начал пропадать от бесконечных разговоров. Когда все закончилось и у меня появилось немного свободного времени, я очень обрадовалась. Я отправилась в Национальный морской музей посмотреть на выставленную там яхту Кэй Котти[20]
First Lady («Первая леди»). Я получила большое удовольствие от возможности как следует рассмотреть яхту, и пока я ее разглядывала, мне в голову пришло несколько отличных идей. Хотя «Первая леди» (судно модели «Cavalier 37» с плавниковым килем) и моя «Розовая леди» абсолютно разные, было интересно увидеть сходство в подготовке и оснащении, ведь обе лодки предназначались для одиночного плавания, обе они должны были многое выдержать. Еще было здорово представлять, как Кэй плывет на своей яхте одна посреди моря. Я столько раз перечитала ее книгу, что чуть ли не с закрытыми глазами могла вообразить ее, сидящую на койке с вязанием, заучивающую испанские слова и прислушивающуюся к малейшим шорохам на палубе.
К утру вторника мы как будто сделали два шага назад. Когда-то красивую новенькую таргу разобрали, разрезали на куски и отослали в мастерскую, чтобы по ее образцу сделать новую. Было ужасно видеть, как результаты многодневного труда валяются на земле грудой погнутого железа. Мы сняли такелаж, чтобы отправить яхту на грузовике домой, но… ничего никогда не идет точно по плану. На сей раз подтверждением этого закона стала задержка грузовика на день. Так что мы провели еще немного времени в Сиднее, составляя новые списки и размышляя, как справиться с несколькими наиболее сложными проблемами. Когда список дел был готов, выяснилось, что нас ожидает еще двадцать одна важнейшая задача и двадцать четыре «человеко-дня», за которые нужно все успеть.
Наконец, в четверг, проследив, чтобы «Розовую леди» благополучно погрузили на машину, мы выехали из Сиднея. Когда мы, покидая город, переезжали мост Сиднейской бухты, я не могла не думать о том, что в следующий раз увижу его совсем с другой точки – когда буду плыть к нему! Мы направлялись на север по шоссе Пасифик Хайвей, за нами везли «Розовую леди», а в моей голове мелькали истории, услышанные на выставке, и лица встреченных там людей. И я начала ощущать волнение, ведь дата моего старта приближалась с каждым часом.
* * *
В результате многочисленных длительных разговоров с разными людьми, обсуждения различных типов погодных условий и разнообразных маршрутов, путешествие было наконец спланировано, размечено и его маршрут был нанесен на карту.
К любому человеку, собирающемуся обойти вокруг света в одиночку без помощи и без остановок, предъявляются определенные требования. Я знаю, некоторые педанты полагают, будто нельзя считать, что я совершила свое путешествие без посторонней помощи, учитывая все доступные сегодня технологические средства и возможность в любой момент обратиться за советом по спутниковой связи. И они отчасти правы. Я действительно хотела иметь возможность общаться с любимыми людьми и со своей группой поддержки, такой важной для меня. Я не собиралась полностью повторять путешествие Джошуа Слокума и уж точно не хотела отказываться от средств безопасности и связи, доступных современным морякам. И, если уж совсем честно, – я ведь подросток, и обходиться столько времени без электронной почты, телефона и Facebook мне вредно!
Но я правда собиралась плыть на своей яхте самостоятельно, без остановок, взяв с собой необходимый запас воды и продовольствия, и без чьей-либо помощи чинить все, что сломается. Я не должна была нигде останавливаться, а значит, не могла бы в пути взять ничего на борт – только то, чем запаслась на старте. Мне пришлось бы в одиночку справляться с любыми погодными условиями и подстраиваться под них. Если бы порвался парус, мне пришлось бы самой его зашивать.
Физически я должна была оставаться один на один со своей «Розовой леди»», и нам вдвоем предстояло преодолеть 23 000 морских миль.
После того как Джесси Мартин 31 октября 1999 года завершил свое кругосветное плавание и вошел в списки рекордсменов как самый молодой мореплаватель-одиночка, обогнувший земной шар без посторонней помощи и без остановок, Совет по регистрации мировых рекордов под парусами (WSSRC) перестал фиксировать возрастные рекорды. Теперь официально не отмечается возраст моряка, добившегося этого потрясающего результата, будь то старик или юноша. Так что Джесси Мартин навсегда сохранит за собой свое почетное место в официальной книге рекордов WSSRC.
Однако просто для того, чтобы удостовериться в этом, в июне 2009 года я написала по электронной почте Джону Риду, секретарю Совета. Я рассказала, что планирую стартовать из Сиднея и двинуться на северо-восток через экватор к Островам Лайн, затем к мысу Горн, пройти под мысом Доброй Надежды к мысу Луин и оттуда вернуться домой в Сидней. Я спросила, если я изменю маршрут и вместо этого пройду из Сиднея под Новой Зеландией и мысом Горн к Азорским островам, а домой вернусь через мыс Доброй Надежды и мыс Луин – по сути, повторив маршрут Джесси Мартина, – будет ли это соответствовать требованиям Совета к продолжительности пути и присвоят ли они в таком случае моему путешествию статус официального рекорда.
Спустя два дня Джон Рид мне ответил. Совет не фиксирует заявки на «рекорды самых молодых мореплавателей», поэтому в их правилах не предусмотрена категория для меня. Но это меня совершенно не огорчило. Я знала: если у меня все получится, то я действительно стану самым молодым на тот момент мореплавателем, обогнувшим земной шар, просто фиксирование возрастных рекордов сейчас прекращено. А если все, к чему ты стремишься, это твое имя в книге рекордов, то в один прекрасный день появится кто-то, кто побьет твой рекорд, и твоей радости конец.
В конце концов, дело было совсем не в рекорде, я искала приключений и трудностей, – хотя и попасть в книгу рекордов было бы круто. Так что, если бы мне удалось официально побить существующий рекорд, я была бы не против. Я хотела получить собственный результат. Дэвиду Диксу было восемнадцать лет и сорок два дня, когда он вернулся домой из своего путешествия, а Джесси Мартину – восемнадцать лет и шестьдесят шесть дней. Мне же хотелось попытаться воплотить свою мечту о кругосветном плавании еще до наступления семнадцатилетия. Если бы мне это удалось, я стала бы самым молодым мореплавателем.
От Жана-Луи Фабри, вице-председателя Совета, мы узнали, что мне не обязательно проходить через антиподную точку, чтобы мое путешествие признали кругосветным (если пропустить ось через центр Земли, то ее концы выйдут в антиподных точках).
Получив всю эту информацию, я выбрала маршрут, который считается традиционным для кругосветных плаваний. По нему плавала Кэй Котти, только я собиралась пересечь экватор до того, как обогну мыс Горн, чтобы таким образом дать себе время привыкнуть к яхте до наиболее сложных стадий путешествия. По правилам Совета по регистрации мировых рекордов для мореплавателей-одиночек я должна была вернуться в тот же порт, из которого вышла, пересечь все линии долготы, пересечь экватор, хотя бы раз зайдя в Северное полушарие, и обогнуть, идя вдоль южных точек, Южную Америку и Южную Африку. Кроме того, мне предстояло иметь дело с самыми суровыми и беспощадными океанами, по которым приходилось плавать морякам.
Дон посоветовал мне думать о путешествии как о наборе этапов, воспринимать его не в целом, а день за днем. В этом случае все выглядело гораздо легче! Я разбила маршрут на шесть этапов и сделала записи о том, чего можно ожидать на каждом из них.
Этап первый:
выход из Сиднея и путь на север, к островам Лайн
Я отправлялась в путь с песчаной косы Спит, из Мосмана, пригорода Сиднея, и по плану должна была пересечь стартовую линию рядом с утесами Сидней-Хедс и пойти в направлении северной части Новой Зеландии. В зависимости от погоды я собиралась выбрать точку, в которой поверну налево и пойду по направлению к Фиджи. Я пока не знала, пойду ли от островов Фиджи налево или направо, и хотела принять это решение прямо там, в зависимости от направления ветра. Пройдя Фиджи и Самоа, я намеревалась направиться на северо-восток, к островам Лайн. Экватор расположен к югу от острова Кирибати (острова Рождества), самого крупного острова в архипелаге Лайн, поэтому мне нужно было обогнуть один из островов архипелага Лайн, расположенный севернее экватора, а затем снова направиться на юг.
Этап второй:
на юг, к Чили и мысу Горн
Чтобы добраться до Южной Америки, нам с «Розовой леди» нужно было долго плыть прямо, а затем повернуть на восток. Этот район известен как «Ревущие сороковые»[21] из-за постоянных сильных западных ветров. Плавать здесь исключительно тяжело. Я планировала пройти южнее пятидесятой параллели, чтобы проплыть между Южной Америкой и Антарктикой. Но меня пугала встреча с морским Эверестом – мысом Горн, который мне предстояло обогнуть. Мыс Горн – самая южная точка архипелага Огненная земля в южной части Чили. Питер Николс в книге «Маршрут для безумцев» («A Voyage for Madmen») называет это место «скорпионьим хвостом Южной Америки». Мыс отделяет юг Тихого океана от Южной Атлантики, и здесь особенно опасно из-за непредсказуемых погодных условий, сильных течений, яростных ветров, а воды гигантских морских пространств способны впадать в настоящее буйство. Многие, многие моряки терпели здесь бедствие, и я была твердо настроена максимально подготовиться к плаванию в этих водах, чтобы не стать одной из их жертв.
Этап третий:
от мыса Горн – на Север
Обогнув Южную Америку, я собиралась пойти на север в поисках областей с более спокойной погодой и там «подзарядить батареи» – «Розовой леди» и свои собственные. Поскольку я должна была плыть без остановок, в порт я зайти не могла, поэтому проводить какое-то время в тихих морях и спокойных водах, отгороженных от бурь участками суши, было чрезвычайно важно, чтобы избежать переутомления. Я намеревалась подойти близко к Фолклендским островам и, вероятнее всего, затем направиться на восток.
Этап четвертый:
по южной части Атлантического океана к Африканскому континенту
После отдыха мне предстояло перейти к следующей стадии путешествия, которая привела бы меня к южной точке Южной Африки. Напрямую от самой южной точки Южной Америки до Южной Африки – 3500 морских миль, но мой маршрут зависел от погоды и потому неминуемо должен был стать на много миль длиннее.
Этап пятый:
вокруг Южной Африки
Мыс Доброй Надежды – не самая южная точка Африки, но мореплаватели используют его в качестве указателя, что пора повернуть на восток. Самой южной оконечностью является мыс Игольный (Агульяс). Он разделяет Атлантический и Индийский океаны. Мыс Доброй Надежды – еще одна важная веха в путешествии, хоть я и не планировала подходить к земле достаточно близко, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть. Известно, что для этого участка морского пути характерны крайне высокие волны, способные надвое расколоть судно неосторожного моряка. Я не собиралась рисковать, заплывая в более мелкие воды, и намеревалась держаться на значительном расстоянии от континентального массива и примыкающего шельфа.
Этап шестой:
из Южного океана по направлению к дому
После Южной Африки меня ожидали просторы Южного океана. Чтобы вернуться в австралийские воды, мне придется преодолеть более 4000 морских миль в открытых и часто безжалостных к путешественникам водах. Я прочла бесчисленное количество историй о путешествиях по Южному океану и с нетерпением ждала возможности принять его вызов. Воды здесь изменчивые и ненадежные, постоянно грозящие или яростными штормами, или многодневными штилями без малейшего ветерка, так что я постаралась не строить догадок заранее. Мне просто придется справляться с погодой, какой бы она ни была. Я знала, что здесь потребуется проявлять особое внимание и не расслабляться: хоть до дома отсюда недалеко, путь все равно предстоит долгий. Нужно пересечь Большой Австралийский залив и пойти вниз, вокруг Юго-Западного мыса (Тасмания). Далее я должна направиться на север, к материку, и затем вдоль восточного побережья Австралии назад, в Сиднейскую бухту.
Следуя этим маршрутом, я шла в кильватере многих великих путешественников. От этого я чувствовала себя немного странно – как будто вписывала свое имя в один ряд с их именами.
Я отправлялась в кругосветное плавание не ради славы, не для того, чтобы стать звездой – меня это вообще не интересует. И я не считала это путешествие способом разбогатеть. Мне такое даже в голову не приходило. Я только надеялась, что, когда я вернусь домой, за мной и моей семьей не будет тянуться длинный хвост долгов.
Я собиралась пройти этот грандиозный маршрут, чтобы бросить вызов самой себе и показать другим, что воплотить мечту в реальность возможно.
И я, и мои родные осознавали все риски. Мы знали, что мне предстоят труднейшие испытания – и физические, и психологические. Но я верила в свою яхту, в свои способности и навыки, в поддержку близких. Меня царапало только одно сомнение – неуверенность в своей психологической устойчивости. Бросить себе вызов было единственным способом ее проверить, но пока все это еще ждало меня впереди. Я могла только двигаться вперед.
Скоро я смогу узнать, на что я способна…
* * *
Неделя после возвращения из Сиднея была очень суматошной: мы заканчивали готовить «Розовую леди» к старту. Из-за поездки на Сиднейскую выставку мы не успели завершить некоторые работы. Предстояло установить еще много деталей оснащения. На этот раз транспортировка яхты прошла без сучка, без задоринки. По пути мачту завезли в Брисбен, в мастерскую Дэвида Ламбурна, где над ней еще поработали, и вот, наконец, «Розовую леди» снова спустили на воду и поставили на якорь в марине Мулулаба.
Стояла чудесная погода, и под этими чистыми синими небесами и теплым квинслендским солнцем было очень приятно заканчивать работы по подготовке яхты к плаванию. Все трудились в поте лица. Род Крэн вставлял пенопластовые изолирующие прокладки в стены и крышу, а Нил Котхорн, электрик, часто работал над электрическими системами до поздней ночи, когда все остальные уже уходили домой. Электроэнергия на судне очень важна: от нее зависит работа спутниковых телефонов, высокочастотных радиопередатчиков, компьютеров, навигационного оборудования и – что для меня особенно важно – стереосистемы! Хотя для того чтобы двигаться вперед, нам с «Розовой леди» по-настоящему нужен был только ветер, лучше всего попутный, скоростью в 15 узлов. А еще – солнце. На крайний случай у меня на борту имелся секстант, хотя я надеялась, что настолько крайних случаев не будет.
Яхта была оснащена четырьмя гелевыми аккумуляторами на 80 ампер-часов и еще одним для того, чтобы заводить мотор. А для подзарядки аккумуляторов на борту установили две 80-ваттные солнечные панели, 60-ваттную панель и ветрогенератор «Rutland». Солнечные панели должны были генерировать электроэнергию при освещении солнцем, а ветрогенератор – работать постоянно, давая энергию понемногу, но без перебоев. А в те дни, когда солнце спрячется за облаками, ветер стихнет, а я буду слушать стереосистему на слишком большой громкости, я смогла бы запускать двигатель Yanmar (не включая передачи), и аккумуляторы получали бы небольшой заряд от него. Все это должно было полностью обеспечить меня энергией на протяжении всего времени в пути.
Я собиралась поддерживать связь с миром благодаря потрясающим средствам коммуникации, которые мне посчастливилось заполучить на свою яхту. Все спутниковое оборудование мне предоставила спутниковая компания SatCom Global. У меня должно было быть два переносных спутниковых телефона – один для повседневного использования, а второй для чрезвычайных ситуаций, устроенный так, чтобы можно было взять его с собой, если мне вдруг придется покинуть судно. Кроме того, мне должны были обеспечить выход в Интернет при помощи маленького спутникового терминала модели «Sailor 250», установленного на корме. Это давало мне возможность отправлять видеоклипы, картинки, записи в блог и электронные письма. Также яхта была оснащена высокочастотным радиопередатчиком, при помощи которого я должна была устанавливать плановые радиосигналы и слушать сигналы других кораблей, оказавшихся в округе. Еще у меня был специальный маячок слежения компании TracPlus, который должен был подавать определенным людям постоянный сигнал, что я на плаву и двигаюсь вперед. И последним – но не менее ценным – моим приобретением были различные EPIRB – радиобуи-указатели местоположения, которые должны были превратить мою «Розовую леди» в одну из самых надежных и хорошо оснащенных яхт, когда-либо плававших вокруг света.
Папа установил обогревательную систему и сделал еще миллион разных работ, а мы с Брюсом тем временем прилаживали лебедку и загружали прочее необходимое оборудование на палубу. Джейсон Минефф из Linenaster Marine Electronics установил и подключил все штурманские приборы, AIS, высокочастотный радиопередатчик и остальную электронику, Ричард Тейлор соорудил штормовые панели. И еще многие люди приходили и брали на себя выполнение бесчисленных мелких работх, и я им всем очень благодарна!
Мы с Брюсом и папой часто работали допоздна, а днем в рубке иногда было не протолкнуться, так много людей одновременно занималось разными проектами. Список дел, казалось, никогда не кончится. Так много еще предстояло сделать, от установки ветрогенератора до натягивания тента над койкой.
Тем временем ребята из американской компании Ullman Sails приступили к оснащению «Розовой леди» новым комплектом парусов, сшитых из ткани американской же фирмы Bainbridge, прочность которых была вдвое больше, чем обычно. Когда Дэвид со своими парнями закончил работу над мачтой, ее привезли обратно и поздно вечером установили на прежнее место, а Фил Джордж снова прилетел из Мельбурна, чтобы поставить новую таргу, которую доставили на грузовике. Приехал из Сиднея Иэн, представитель Panasonic, чтобы установить программное обеспечение на четыре ударопрочных ноутбука линии Toughbook, которые я брала с собой, а Род из SatCom Global прочитал мне краткий курс по использованию моего спутникового терминала «Sailor 250». Поначалу все эти мигающие лампочки и кнопки меня напугали, но оказалось, что пользоваться «Sailor 250» не сложнее, чем обычным телефоном, а уж с ним-то я обращаться умею!