Среди этнографически зафиксированных обрядов, предполагавших «сражение» или состязание между группами мужчин и женщин, большое место занимают соответствующие свадебные обряды. Особенно интересны и популярны в научной литературе описания свадебных состязаний между невестой (или девушками из рода невесты) и женихом (или юношами из рода жениха) в форме скачек на лошадях. Наиболее известны описания подобных обрядов у киргизов и казахов [Толстов С.А., 1935, с.14; Джумагулов А., 1960, с.38; Жирмунский В.М., 1974, с.267-268; Лобачева Н.П., 1978, с.151; Симаков Г.Н., 1984, с.175-178; и другие]. Но зафиксированы они и у других народов: туркмен [Толстов С.А., 1935, с.14], калмыков [Жирмунский В.М., 1974, с.269; Жирмунский В.М., Зарифов Х.Т., 1947, с.83-84], племен Фарса [Иванов М.С., 1961, с.106], европейских народов, например, в некоторых районах Ирландии и в Уэльсе [Рис А. и Б., 1999, с.306]. Жених (юноши) в таких скачках должен был суметь догнать невесту (девушек), причем нередко условием выигрыша являлось прикосновение жениха к груди девушки [Жирмунский В.М., 1974, с.267-268], что перекликается, видимо, со сходными мотивами некоторых эпических текстов. В случае неудачи юноши подвергались осмеянию гостями свадьбы, и прежде всего, самими девушками; девушка могла отстегать жениха ногайкой, разбить ему в кровь лицо и даже вышибить из седла [Жирмунский В.М., 1974, с.268; Симаков Г.Н., 1984, с.176-177]. Некоторые информаторы утверждали, что в старину жених, не догнавший в скачке свою невесту, не имел права на ней жениться. У некоторых групп казахов и киргизов после того, как закончили скачку жених и невеста, в состязании могли принять участие все желающие, главным образом молодые женщины и джигиты, а также и люди среднего и даже старшего возраста. Правилами игры разрешались некоторые вольности эротического характера: в случае успеха джигит мог не только поцеловать молодую женщину, но и потрогать ее за грудь, договориться о месте и времени свидания. Иногда оба участника вместе покидали свадьбу и возвращались по домам поздно ночью, а то и наутро [Симаков Г.Н., 1984, с.176, с.178]. Наряду со скачками в программу свадебных состязаний между девушками/женщинами и юношами/мужчинами могли входить военные игры, стрельба в цель, как это было у племен Фарса [Иванов М.С., 1961, с.106]. В некоторых районах Ирландии в тот день, когда жених увозил невесту домой, он вместе с друзьями выезжал верхом и встречал невесту и ее спутников на «нейтральной территории». Когда обе группы сближались, то, по старинному обычаю, друзья жениха начинали бросать короткие дротики в спутников невесты [Рис А. и Б., 1999, с.306].
Состязания между невестой и женихом в виде бега также довольно хорошо известны. Пережитки подобных обычаев Фрэзер находит в свадебных обрядах европейских народов: во всех древнегерманских языках свадьба обозначается словом, буквально означающим «бег невесты» (немецкое, древнескандинавское, древнеанглийское); немецкая крестьянская свадьба сохранила в форме игры следы обычая «состязания в беге» между женихом и невестой или между деревенскими парнями (товарищами жениха) [Жирмунский В.М., Зарифов Х.Т., 1947, с.83-84]. О возможности существования подобных обычаев у древних греков говорит наличие соответствующих мотивов в их мифах (образы Аталанты [Ап.,III,9,2; Гигин, 99, 173, 174, 185,244, 270], Апемосины [Ап.,III,2,1], Гарпалики [Вергилий, Эн.,I,317; Гигин, 193].
В этнографической литературе существует много описаний подобных игр, но в них черты брачных состязаний (победа в которых дает право на невесту) выступают с разной степенью отчетливости [Жирмунский В.М., 1974, с.267]. В ряде описаний «скачка за девушкой» вообще в значительной степени утрачивает свой изначальный характер. Она превращается в обычную спортивную игру молодежи, сопровождающую различные семейные и общественные праздники. Однако, как отмечают исследователи, «признаки первоначального брачного обычая отчетливо видны в этой игре» [Жирмунский В.М., 1974, с.268]. И это же значение четко отражается в эпическом героическом сватовстве, в таких сюжетах, например, как казахская сказка «Джелкилдек» [Жирмунский В.М., 1974, с.268].
Еще одна группа широко распространенных обрядов свадебного цикла связана с противостоянием и даже борьбой сторон невесты (девушек, женщин) и жениха (юношей, мужчин). Вообще, представление о том, что невесту необходимо «добыть», «отбить» у ее рода или пола, «укротить» хорошо прослеживается в свадебных обычаях и обрядах многих народов. Практически повсеместно известны брачные обряды, изображающие нападение жениха на невесту, сопротивление последней и насильственный ее увоз [Шашков С.С., 1898, с.8; Краулей Э., 1905, с.351, 353; Лобачева Н.П., 1978, с.154; Рис А. и Б., 1999, с.307; и другие]. Но это могла быть и «борьба» за невесту между партиями девушек и юношей, во время которой каждая сторона старалась завладеть ею; в «борьбе» могли участвовать все представители родов жениха и невесты, общинники, соседи [Миллер О., 1865, с.103; Абрамзон С.М., 1971, с.234; Симаков Г.Н., 1984, с.178; Рис А. и Б., 1999, с.306-307; и другие].
Существуют различные версии происхождения обрядов ритуальной «борьбы» родов невесты и жениха (или самих невесты и жениха) на свадьбе. Ряд исследователей полагали, что это - отражение воспоминаний об умыкании - первобытной форме брака, имеющего насильственный характер [Шашков С.С., 1898, с.8]. Э.Краулей полагал, что невесту «похищают» или увозят не от ее племени или семьи, рода, а от ее пола, который принимает ее сторону [Краулей Э., 1905, с.360, 369]. Другие отмечают, что церемониальная или притворная борьба указывает как на половую противоположность, так и на необходимость силы для обеспечения безопасности союза [Краулей Э., 1905, с.360]. Многие к этому добавляют и такой фактор, как испытание «истинности», «суженности» жениха: лишь победив невесту или ее родню, жених доказывает свое право на обладание ею. В связи с интересующими нас сейчас обрядами находятся и некоторые проявления так называемогополового тотемизма. Так, у туркмен невеста, сев в свадебном наряде на коня, брала через седло овцу или козла и скакала, спасаясь от жениха и его товарищей, стремившихся вырвать у нее этого козла [Толстов С.А., 1935, с.14]. Генезис этого обряда, как утверждает С.П.Толстов, связан именно с явлением полового тотемизма. По мнению С.П.Толстова, исторически с ним же соотносится и происхождение другого популярного в Средней Азии игрища - козлодрания. В этой связи Г.Н.Симаков предполагает, что и киргизский обряд генетически также имеет отношение к явлению полового тотемизма, в частности к древнему свадебному ритуалу, который заключался в борьбе мужчин и женщин разных фратрий за тушу тотемного животного [Симаков Г.Н., 1984, с.178]. Классические описания борьбы между мужчинами и женщинами за свои тотемы касаются племен вотиобалук и курнаи. «В этих драках, где одну сторону составляли мужчины, а другую - женщины, нельзя было знать, кто одержит победу; ибо иногда женщины сильно побивали мужчин своими палками, и часть женщины бывали ранены или убиты копьями» [Краулей Э., 1905, с.450]. У курнаи, если мужчины запаздывали вступить в брак, девушки убивали несколько иерунгов - птиц, которые были половыми тотемами мужчин. Это вызывало ответные действия со стороны мужчин и влекло за собою борьбу палками между обоими полами. Конечным же результатом являлись одна или две свадьбы [Краулей Э., 1905, с.351]. Такие же стычки между мужчинами и женщинами происходили у племен турбал, та-та-ти, у группы племен озера Эйр и других. [Токарев С.А., 1990, с.125]. Очевидно, что столкновения из-за половых тотемов связаны с заключением брака[102], но принимают вид порой довольно серьезных «битв» полов. Как полагает С.А.Токарев, хотя происхождение полового тотемизма остается несколько неясным, но несомненно, что в нем находят свое проявление взаимная отчужденность и противопоставление полов, которые вытекали из древнейшей естественно выросшей формы разделения труда [Токарев С.А., 1990, с.126].
В целом необходимо, видимо, отметить, что соревнования, даже борьба женщин и мужчин (юношей и девушек прежде всего) непосредственно связаны со свадебной обрядностью, и - шире - с ритуальной борьбой полов, даже если и зафиксированы вне приуроченности к свадебному ритуалу. Более того, анализ самых разнообразных данных о женщинах-воительницах показывает, что часто они прямо или косвенно связаны со свадебной обрядностью. Это относится и к этнографическим сведениям, и к текстам фольклорного характера. Некоторые следы этих же явлений мы иногда можем обнаружить и в мифах об амазонках.