БАЗЛОВ Григорий Николаевич. ДЕРЕВЕНСКАЯ АРТЕЛЬ КУЛАЧНЫХ БОЙЦОВ-РУКОПАШНИКОВ

БАЗЛОВ Григорий Николаевич

ДЕРЕВЕНСКАЯ АРТЕЛЬ КУЛАЧНЫХ БОЙЦОВ-РУКОПАШНИКОВ

(опыт реконструкции)

По материалам северо-западной России.

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология и антропология

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

МОСКВА - 2002

Работа выполнена на кафедре

этнологии, этнографии и анропологии метрического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Полная и всесторонняя картина традиционной культуры любого народа, может возникнуть только при кропотливом и достоверном изучении всех её проявлений. Составляющие этнической культуры находятся в тесной связи друг с другом. Они не только сочетаются в некоторых своих формах как, например вокальные традиции с инструментальной музыкой, но и влияют друг на друга, формируют и взаимно сохраняют характерные особенности как, например: мужской боевой танец и рукопашный бой.

Картина любого из проявлений народной культуры не может быть признана достаточно полной, если какой-либо компонент выпал из поля зрения исследователя и таким образом, разрушилась логика взаимодействия и воздействия, друг на друга, культурных форм. Такая незавершённая модель изучаемой этнической культуры утрачивает динамизм и жизненность. Единое этнокультурное поле рассыпается на множество локальных форм, изучение которых р отрыве от взаимодействия и взаимовлияния приводит к искажению представлений об исследуемом материале и влечёт за собой неизбежные ошибки в выводах и заключениях.

При очевидных, несомненных успехах отечественной этнологии в изучении традиционной культуры восточных славян, приходится отмечать, что существует ряд пробелов.

Наиболее проблемными считаются по!раничные дисциплины, такие как этнопсихология, этноботаника, этнозоология, мифологическая топография и т.д. В ряду этих проблемных направлений находятся темы исследователей, работающих в области изучения традиционных форм самоорганизации восточных славян.

Политика советского государства направленная на реструктуризацию традиционных социальных форм так же внесла свою лепту в выведение мужских бойцовских артелей за рамки исследовательского интереса. Как правило, подобные объединения объявлялись "пережитками" и антисоциальным явлением. С точки зрения государства проявления мужской бойцовской культуры были "хулиганством" и таили в себе некоторую опасность, так как наряду с "законными" государственными структурами возникали и "незаконные народные. Тем не менее, государству пришлось со временем создавать аналоги народных объединений, общество не могло обойтись без возрастных и внепрофессиональных группировок, так появились октябрятские, пионерские и комсомольские организации, повторяющие во многом формальную структуру "бесед" и "артелей", но с абсолютно иной идеологией и обрядностью.

Общеизвестно, что у восточных славян издревле существует обычай разнообразных рукопашных состязаний с ору»,:ем и без. Этим проявлениям мужской культуры всё же уделялось некоторое внимание фольклористов и этнографов, но практически никем не ставилась задача изучить ту среду, которая порождал» всё это многообразие, среду "партии" или "артели" кулачных бойцо;.

Актуальность исследования состоит так же в том, что радиции народных бойцовских состязаний, как и сама кух- >тура "бойцовской артели", почти ушли в небытиё и рубеж XX и XXI eim. является, пожалуй, последней возможностью встретить ещё живгх носителей этой культуры, описать и зафиксировать основные ее компоненты.

Цели и задачи исследования. Цель данного исследования состоит во всесторонним, системном изучении арте^л кулачных бойцов северо-западной Руси.

В работе делается попытка, дать научную картину./.следуемого явления народной культуры, проанализировать и осмыслить роль артелей кулачных бойцов ка основе собранного автором этнологического материала. Выяснить некторые характерные для восточных славян этнопсихологические характеристики и их оформление в бойцовской обрядности, ритуале и этикете.

Проследить истоки характерных для двадцатого века, форм поведения кулачных бойцов, провес-и некоторые параллели с аналогичными социокультурными образьваньями других этносов.

Для этого нам предстоит решить ряд вопросов:

- кто был историческими прародителями 'и родственниками" артели кулачных бойцов XX века;

- как протекала историческая судьба традиционных бойцовских формирований в исторической перспективе;

- какой географический ареал занимала и занимает исследуемая культура; её динамика под воздействием расточных исторических факторов; *>

принципы определения и классификации культуры как принадлежащей к северо-западной культуре бойцовских артелей;

- структура артели в первой половине и конце XX века; основные социальные и ролевые функции участников исследуемого социокультурного объединения;

- исторические прототипы участников бойцовской артели и их трансформация в контексте социальных процессов происходящих на территории северо-западной Руси и России;

- определить топографические границы территорий отдельных артелей, определить их военные, ритуальные, социокультурные и прочие функции;

- исследовать и составить типологию мест проведения обрядов кулачных бойцов, проанализировать причину складывания восприятия этих мест как значимых в социальном и мифологическом смысле;

- определить время проведения обрядов и отыскать причины осмысления носителями традиции этого времени как «священного»;

- нам необходимо установить особенности костюма кулачного бойца и причины складывания характерной "моды" в изучаемой среде, ритуальные нормы ношения костюма, а также символику костюма в обряде;

- необходимо отдельно остановиться на мифологии и типологии оружия, применяемого в артели в контексте общего, устойчивого взгляда на мир и на место в нём человека;

- исследовать целый ряд обычаев и поверий, бытовавших в артели кулачных бойцов в сравнении с общерусскими и восточнославянскими специфическими обычаями и поверьями;

- выявить основные установления обычного права, принятого в мужской среде на северо-западе России;

- рассмотреть структуру и компоненты боевого пляса, определить роль музыки и песен в обряде, связь обычаев артели XX века с обрядами мужских союзов древности и отыскать социальные причины сохранности архаичных ритуалов;

- определить хронологические рамки бытования традиции и причины её угасания во второй половине XX века.

Итогом исследования автор видит, насколько возможно, всестороннее системное изучение такого самобытного явления восточнославянской мужской культуры как северо-западная бойцовская артель. Последовательная, историко-этнологическая разработка, этого проявления народной культуры должна, по -убеждению автора, продолжить труд учёных, обративших внимание на бойцовскую культуру и заполнить имеющиеся информационные пустоты в общей картине восточнославянской этнологии.

Хронологические рамки исследования охватывают значительный временной отрезок, так как исследуемая нами культура являет собой исторический памятник, хронологически многослойный. Основные экспедиционные свидетельства об артели кулачных бойцов восходят ко второй половине XIX века, вплоть до конца XX-го века. Изучение этого отрезка времени жизни деревенской артели кулачных бойцов, в основном и посвящено исследование. Большое количество артельных обычаев и тактических приёмов было, по убеждению автора, сформировано в раннем средневековье, в связи с этим, потребовалось привлечь материалы по средневековой истории восточных славян. Целый ряд черт артельной обрядности и

сопутствующей мифологии, дали повод автору в. деть в культуре бойцовской артели, рудименты первобытных ритуалов и древнейших социальных конструкций. Некоторые обрядовые модели ритуального поведения бойцов, говорят о значительной архаичности, автор относит период их формирования к временам древнейшего славянского этногенеза, когда начинают закладываться основные этнопсихологические черты народа.

Научная новизна. В данной работе, впервые делается попытка взглянуть на этническую боевую культуру панорамно, используя литературные источники (воспоминания, описания, эпос), а также привлекая экспедиционные материалы по фольклору (музыкальному, хореографическому и устному), по этнологии (ритуальной символике, социологии малых групп, ранним формам религии и т. д.). Такой подход позволит обнаружить логику мифа, выйти на понимание неразрывной связи, разнообразных проявлений боевой культуры, являющихся составными частями единой общерусской воинской традиции.

Практическая ценность исследования состоит а гом, что его материалы, методы и выводы могут быть использованы при разработке различных проблем восточнославянской этнической культуры, мифологии, этнопсихологии, изучении черт общественно политической жизни в общем курсе славянской этнологии, а также для создания учебных пособий, подготовки и чтения общих и специальных курсов и семинаров.

Апробация исследования. Основные положения данного исследования были изложены автором на проводимых РФС (Российским Фольклорным Союзом) Всероссийских творческих мастерских «Фольклор и молодежь». v

VI (1999 г. Г. Владимир). Доклад «Влияние Африканской танцевальной пластики на современные танцевальные формы. Разница эстетики в этнических пластиках».

VII (2000 г. Пушкинские горы. Псковская обл.). Доклад «Детские возрастные группировки - «беседы».

Vlft( июль 2001 г. Пушкинские горы. Псковская обл.). Доклад «Борьба и боевой пляс».

В Твери, 1996 г. На декабрьской всероссийской конференции «Мужская традиционная культура» Тв. Г.У. Доклад «Костюм северо­западного кулачного бойца».

В Москве, 10-12 декабря 2000, Отчетно-экспедиционная сессия РФС. Доклад, «Полевые методы сбора информации, по мужской бойцовской культуре».

В Екатеринбурге, на ежегодных фольклорных научно -практических конференциях Екатеринбургского областного дома фольклора, в рамках празднования «Дня мужской традиционной культуры - Дмитров день» 1998, 1999, 2000 г.

В г. Запорожье в августе 2000 г. на международной научно -практической конференции по проблемам казачества, проходившей в рамках IV Всеукраинского международного фестиваля «Козацьких бойових та традищйних мистецтв». Доклад, «Вольные боевые дружины средневековой северо-западной Руси».

В мае 2001 г. в г. Перми, на 12-ой Всероссийской научно-практической конференции «Мир детства и традиционная народная культура», памяти Г. С. Виноградова. Доклад «Формы традиционной педагогики».

В Санкт-Петербурге, в декабре 2001 г. На конференции Фолклорно-этногргфического центра МК РФ Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, «Народная культура как основа национального самосознания». Доклад, «Народный обряд, как универсальный носитель этнической информации».

По исследуемой теме, опубликовано 6 работ, отдельные главы и части диссертации обсуждались на заседаниях кафедры истории древнего мира и средних веков исторического ф-та Тв.Г.У.

Методологическая основа работы предполагает комплексное исследование проблемы в тесной связи с общественно - политической и традиционной жизнью северо-западного деревенского социума, основанное на использовании всего сохранившегося круга источников.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, обзора источников и историографии, 4-х глав, заключения, выводов, списка источников, библиографии, и приложений с иллюстрациями.

Основное содержание работы

Введение. Во введении обоснована важность и актуальность

темы, дана постановка проблемы, сформулированы цели и задачи I исследования.

Обзор источников. В современной русской историографии тема мужской боевой артели не вызывала должного интереса¹ исследователей. Это могло произойти в связи с тем, что практически нет публикаций, экспедиционных материалов по этому вопросу.

Наиболее доступными для исследователя являются записи участников и очевидцев, кулачных и палочных боев, состязаний «стенка на стенку». Впечатления иностранных путешественников -очевидцев народных гуляний и немногочисленные наблюдения этнографов конца XIX- начала XX века.

Специфическим видом источников являются работы военных историков, описывающих особенности поведения русских воинов в экстремальной обстановке, их ратные навыки, способы ведения боя. В этом ряду особый интерес представляют наблюдения иностранцев. Их наблюдения за русскими боевыми особенностями¹ всегда сравниваются и противопоставляются техническим навыкам и психологическим характеристикам собственного народа. Благодаря этому, мы можем наиболее отчетливо фиксировать некоторые этнопсихологические особенности русских, проявляющиеся в экстремальной боевой ситуации.

Значительный информационный пласт предоставляют нам материалы этнологических и фольклорных экспедиций, позволяющих рассмотреть обычай и уклад, формирующий боевую культуру, наиболее наглядно изучить боевую и ритуальную практику бойцов, их мифологию. К сожалению, экспедиции такого рода малочисленны и здесь нам приходится опиратся на собственные полевые записи, зачастую дающие уникальный материал.

Особой и весьма важной группой источников являются тексты традиционной воинской мифологии: волшебные богатырские сказки, старины, песни, предания, заговоры и т.п. Большую помощь в работе нам оказывают малые жанры (пословицы, поговорки, загадки и т. д.). Этот комплекс источников позволяет выявлять наиболее устойчивые архетипические черты русской воинской культуры, неизменно воспроизводящиеся на протяжении веков.

Немаловажную роль играют археологические материалы, которые в совокупности с мифологическими текстами разъясняют некоторые особенности древнейших представлений восточнославянских воинов о мире и о своем месте в нем.

В работе делается попытка объёмно взглянуть на боевую культуру, используя литературные источники (воспоминания, описания, эпос), а также привлекая экспедиционные материалы по фольклору (музыкальному, хореографическому и устному), по этнологии (социологии малых групп, древним формам религии и т. д.).

Наиболее интересным и зачастую уникальным источником, на наш взгляд, являются материалы полевых исследований бойцовской культуры. По всей видимости, подобных целенаправленных и

продолжительных (1989- 2001) исследований этой темы этнологическими экспедициями, прежде не проводилось.

Таким образом, обзор источников позволяет сделать вывод о том, что проведение цельного исследования культуры артелей кулачных бойцов возможно только при комплексном использовании их различных категорий.

Обзор историографии. Наиболее цельное исследование феномена бойцовских состязаний в конце XIX - начале XX века принадлежит А. А. Лебедеву.²

Исследование посвящено истории кулачных боёв на Руси в средневековье и новое время. Очерк разбирает традиции судебных поединков, законодательные акты связанные с регулированием бойцовских обычаев, освещает далеко неоднозначное отношение церкви к кулачным боям. Довольно точно определяется место кулачных состязаний в традиционных праздничных увеселениях, хотя не исследуется практическая - прикладная сторона подобной подготовки, недостаточно подробно изучается "календарь" кулачных боёв, их региональные особенности. Совершенно не рассмотренной остаётся среда бытования этой культуры и её обрядовая и ритуальная сторона.

Безусловным достижением труда А. А. Лебедева является постановка перед этнографией проблемы исследования бойцовской культуры, а также первая попытка научного анализа этого явления с привлечением большого количества источников, как письменных, так и собственных полевых наблюдений.

Весьма интересных исследованием нам кажется работа I". И. Фомина, опубликованная в 20-х годах', в ней культура кулачных боёв предстаёт уже в виде "деревенского турнира", автор отличает ценность подобной подготовки для практического использования в боевых действиях, отмечает необходимость глубже исследовать это явление. Автор упоминает особый условный язык понятный только внутри корпорации.

В работе Н. Я. Никифоровского рассматриваются особенности боёв в Витебской губернии во второй половине XIX века. Как и в работе Г. И. Фомина, мы получаем возможность увидеть региональные и общие традиции бойцовских состязаний. Наиболее ценным достижением этой работы нам кажется, попытка выявить особую среду - носителя бойцовской культуры, является упоминание о бойцовских партиях, образованных по месту жительства и профессиональной принадлежности. Показана особая субкультура боевых терминов, сигналов и кличей, некоторые способы боя, т.е. изучение несколько выходит за рамки описания состязаний, у автора появляется понимание, что есть некая отличная от прочих среда

бытования бойцовской культуры, хотя он и отмечает некоторую "общественность" состязаний, доступность для любого желающего принять в них участие⁵.

Т. А. Бернштам, анализируя распространённость и структуру боёв в России в XIX - начале XX века, на наш взгляд, совершенно обоснованно видит в партии кулачных бойцов особый вид мужского союза, с рядом унаследованных форм ритуального архаичного воинского поведения⁶. Тем самым, значительно расширяется поле исследований, появляется возможность взглянуть на традиционные бои как на дошедший до нашего времени невостребованный прежде источник, содержащий ответы на многие вопросы о нашей древнейшей истории.

Н. П. Новосёлов в диссертации "Военные игры русского народа и их отношение к эпохе военной демократии 'наиболее полно и всесторонне, по сравнению со своими предшественниками, исследовал проблему. Им была отмечена связь и преемственность организации, тактики и приёмов боя, от древнерусских воинских формирований - до артелей кулачных бойцов начала двадцатого века. Исследуется "календарь" праздничных состязаний, отмечается устойчивая связь многих ритуальных моментов кулачных боёв с древнейшими обрядами погребально - поминального ряда. Автор делает попытки хронологически определить рамки складывания традиций кулачных и борцовских состязаний, впрочем, не всегда, на наш взгляд, на достаточном основании. В качестве источников Н. П. Новосёлов привлекает фольклорные тексты и художественную литературу. Несомненным успехом работы является системный подход к изучаемой теме.

Наиболее полной и всеохватывающей работой в области изучения восточнославянской народной культуры рукопашных состязаний является труд Б. В. Горбунова⁸. Работа посвящена преимущественно народным спортивным рукопашным состязаниям. Исследование проведено на высоко- профессиональном уровне, привлечено масса источников литературного, специального, архивного и экспедиционного происхождения. Автор анализирует практически все доступные работы посвящённые этой тематике. Проведена поистине титаническая работа по извлечению любых упоминаний о спортивной борьбе из архивов и разнообразных литературных источников.

На наш взгляд работе недостаёт использования свежих экспедиционных материалов 80-90-х годов. Так, например, автор в споре с Н. П. Новосёловым пишет: "Автор не был прав, утверждая, что "в послеоктябрьский период" кулачные бои встречаются редко и к концу 20-х годов полностью исчезают". Результаты проведённого

нами анкетирования и интервьюирования участников и свидетелей этих мужских игр говорят о том, что вплоть до начала 40-х годов они имели значительное распространение в сельской местности европейской России и Сибири, а в ряде районов бои бытовали и позднее⁹. Наши экспедиционные материалы позволяют утверждать, что на северо-западе России подобные бои сохранялись местами до 50-60-х годов, кое-где и позднее. Другим недостатком работы является, на наш взгляд, сознательное ограничение предмета исследования рамками "спортивных" состязаний. Большой пласт бойцовской рукопашной практики остался вне поля зрения автора, так как был, видимо, определён как аномальный, неритуализированый. Нам кажется, неправомерно разделять бойцовские состязания по принципу опасности для участвующих, на традиционные и ненормативные. Нам думается, что такие бойцовские состязания, как бои на ножах - "ножовщина", сражения коваными тростками и камнями, тоже относятся к традиционным народным рукопашным состязаниям, при этом они могут являться ещё более архаичными (по реальности подхода к бою) и сохранять в себе значительное количество обрядовой ритуальной, этикетной и семиотической практики. Жестокость и бескомпромиссность схваток вполне могут быть отражением архаичного воинского сознания и представлять определённую ценность для исследователя.

Б. В. Горбунову удаётся типологизировать народные виды борьбы, определить основные социальные функции традиционных кулачных боёв и борьбы. Работа сопровождается значительным количеством таблиц и карт, которые являются интересными источниками, но, тем не менее, не всегда соответствуют этнологическим реалиям. Так, например, таблица на стр.18 "Распределение сообщений о народных рукопашных состязаниях по губерниям и уездам в XIX- начале XX в. повествует о том, что Тверская область едва ли не самая бедная по количеству зафиксированных сообщений о рукопашных состязаниях. Упоминается всего четыре уезда: Бежецкий, Осташковский, Ржевский, Тверской, фиксаций мало, одна- две, чаще всего пробелы. Наши двенадцатилетние полевые исследования указанного региона позволяют утверждать, что во всех районах области очень долго сохранялся обычай традиционных рукопашных состязаний, исключая, может быть, только Кашинский район, где рукопашные состязания прекратились, в основном, до войны. С 1988 по 2001 год, мы всегда имели возможность общаться со значительным количеством участников этих боёв. На наш взгляд в работе есть некоторый дисбаланс в сторону письменных источников.

Отсутствие возможности сопоставить их с полевыми материалами приводит к некоторому искажению реальной этнологической ситуации. Наша работа призвана в какой-то мере, компенсировать подобные пробелы в изучении упомянутой темы, т.к. основным источником в написании этой диссертации служили именно полевые материалы.

Тем не менее, книга Б. В. Горбунова вместе с его статьями о безоружных рукопашных состязаниях и палочных боях¹⁰ являются, на сегодняшний день, наиболее комплексными и ценными исследованиями по нашей теме.

В разработке темы древнерусских молодёжных воинских инициации "древнеславянских молодёжных союзов ^|2пальма первенства принадлежит, по-нашему убеждению, В. Г. Балушку. Ему удаётся на базе этнографических данных, в том числе и поздних, на фольклорном материале, в частности "инициационных сказках", и эпических преданиях реконструировать многие структурные компоненты древнейших восточнославянских воинских инициации¹³. Автору удаётся проследить взаимосвязь обычаев древних воинских союзов с почитанием тотемного животного "прежде всего волка", выступавшего непременным атрибутом архаического славянского воинского союза. В перечисленных работах исследователю удаётся восстановить примерную иерархию и структуру древних боевых групп, которые, как видно на материале бойцовской артели, практически тождественны структурам сохранившимся в объединениях кулачных бойцов. Поразительно, что автор, не располагая нашим материалом, так достоверно реконструирует образ древней родовой дружины.

Значительная часть исследователей нашей темы использовала работы В. Я. Проппа, в первую очередь "Исторические корни волшебной сказки"¹⁴, в которой впервые в отечественной историографии наиболее полно были определены направления работы в области изучения древнейших славянских инициации и мужских союзов. Сравнивая сказочный и былинный материал с этнографическими записями нашего времени, приходится прибегать к методологии описанной в другой работе В. Я. Проппа "Морфология сказки"¹⁵. Так автор предлагает в качестве исследовательского метода такую формулу: "...если та же самая форма встречается в религиозном памятнике и в сказке, то религиозная форма первична, а сказочная форма вторична. Это верно в особенности для архаичных религий".¹ Рассматривая обрядность артели кулачных бойцов и сопоставляя, её со сказочными сюжетами, мы должны понимать, что истоки этих двух форм народной культуры находятся вне их обоих. Обряд, как и эпическая форма, являются производными от некоего

древнего мировосприятия, которое исходно оформляет и наделяет мотивом действия, как сказочного героя, так и героя - участника бойцовских обрядов двадцатого века. Другой принцип формулируется так: "...если тот же элемент встречается в двух разновидностях, из которых одна возводится к религиозным формам, а другая к быту, то религиозное оформление первично, а бытовое вторично ^|7.

Используя методы В. Я. Проппа, автору диссертации приходится, тем не менее, прибегать к разработке собственного инструментария для исследования культуры артелей кулачных бойцов.

Таким образом, специальных исследований по этой теме не существует и многие проблемы связанные с изучением традиционного восточнославянского воинского социума являются открытыми для отечественной историографии.