Славянская традиция ряжения на святки и масленицу носит ярко выраженные черты мужской артельной обрядности. Безусловно, существует женская и детская традиции колядования и ряжения, но мужской (артельный) компонент является, на наш взгляд, наиболее наглядным и характерным для обрядов святочно-масляничного периода.
В подтверждение этого предположения говорит отчётливый мужской боевой элемент в традициях соседних славянских родственных народов. Так, например, на Украине наряду с праздничными песнями и танцами на масленицу происходили обрядовые поединки ряженых. "В календарной обрядности украинцев XIX-XX в.в. пережитки ритуального агона (состязания) выступают в двух основных формах: кулачные бои и борьба ряженых."'2
Автор считает, что в святочном обычае «заламывать» сохранилась архаичная форма подготовки боевой молодежной дружины к реальным диверсионным и разведывательным действиям. Ведь снять ворота с калитки, унести крыльцо, сделать всё это незаметно, притом, что почти у всех во дворе собаки, нужна определённая сноровка.
Главным занятием членов "волчьих" и "медвежьих" союзов были разбой и война с врагами своего племени, а также охота'3. Среди исторических примеров подобной подготовки сразу
вспоминается древняя Спарта, где ловкое воровство даже поощрялось. Также организовавались хорошо продуманные набеги на поселения илотов. Цель таки>, набегов была разрушить имущество противника, а иногда и убить его самого, главное же, сделать это всё незаметно.
Скорее всего, подобным же образом выглядела древняя подготовка молодежной части боевой родовой дружины славян сохранившаяся в отдельных элементах, в виде ритуальной схемы или праздничной святочной игры до наших дней.
К этой сисгеме подготовки молодёжи можно отнести и проникновение в чужие огороды летом.
Интересно формулируется цель этих акций "У всех же надо яблоки попробовать, чтоб знать какие гЭ<?.'"4, Т.е. на первом плане стоит не обогащение за чужой счёт, а желание проникнуть в запрещённое место не замеченным. "Лазанья" по чужим огородам являлось поводом для хвастовства и вменялось в доблесть.
Все эти действия совершались всегда коллективно и требовали высокой организации.
Ритуалытое похищение ворот и их поломка (запирание) вероятно, сообщало хозяевам об их никудышности и об удали боевой дружины "Я хожу, где хочу".
Сопоставляя фольклорные образы леших, оборотней, ряженых и традиций бойцовской артели, автор приходит к выводу, что они некогда принадлежали к единому ритуально мифологическому массиву, разделившись позднее. Ядром этого обрядового мифологического массива была прежде родовая боевая дружина, а позднее - артель кулачных бойцов.
Автор подробно рассматривает особенности боевого пляса, его конструкцию, соотносит боевой пляс с плясками ряженых и видит в них самобытную форму боевой подготовки молодёжи.
Заключение
В процессе изучения нами были выявлены основные регионы. сохранившие до конца 20-го века артельные бойцовские традиции, был описан в исторической перспективе процесс заселения восточных территорий и проникновение исследуемой нами культуры на Урал и в Сибирь.
Тщательное рассмотрение данного вопроса привело нас к заключению о том, что исконной зоной формирования и бытования Северо-западной культуры кулачных бойцов являются территории современных Тверской, Псковской, Вологодской и, частично. Смоленской областей. Исходно эти земли были населены восточнославянскими племенами новгородских славен и кривичей,
что позволяет нам видеть в культуре северо-западных бойцовских артелей наследие древнеславянского населения этих территорий.
Нами были выявлены черты в обрядности и социальной организации бойцовской корпорации, позволяющие соотнести это мужское объединение с дружиной древних славян. Ряд устойчивых черт, сохранившихся в артели 20-го века, даёт нам возможность выделить архетипические черты воинской организации восточных славян неизменно проявляющиеся в контексте истории.
Наряду с рассмотрением бытования народных воинских формирований в исторической перспективе, исследования её динамики под воздействием различных исторических факторов, нами были выработаны принципы классификации и определения мужской воинской культуры как относящейся к северо-западной культуре бойцовских артелей.
Впервые была предпринята попытка изучения такого самобытного явления как артель кулачных бойцов. Здесь же изучалась структура этого социального образования, ролевые функции членов деревенской артели, были проведены параллели и обнаружены истоки и прототипы большинства персонажей этого социокультурного объединения.
Выводы
1. Хронологически история боевых деревенских артелей заканчивается в пятидесятые годы 20-го века сразу после выдачи паспортов колхозникам, стимулировавшей массовый выезд из деревни, продолжавшийся до конца 20-го века. Переселенцы из деревень теряли связь с исходной традицией, а в деревнях, в основном из-за малолюдности, прекратился процесс передачи артельной культуры. В течение второй половины 20-го века в сельской местности продолжали проявляться зачастую вульгаризированные и бессмысленные фрагменты некогда цельной и логичной культуры. Эти обломки искажённого традиционного поведения становились заметными в драках на танцплощадках, в коллективных столкновениях, например, "местных" со "студентами" и т.п.
В городах артельные традиции переплавлялись в рабочих коллективах, выстраивая новые социальные образования, зачастую лишь административным устройством напоминавшие деревенские артели.
Исторические истоки описанной культуры мы предлагаем отнести к временам присваивающего хозяйства и раннего родового строя. Черты обрядности (боевой танец, ряжение в зверей, стереотипы ритуального поведения), социальная организация, технология изготовления оружия (например, тростки, использование камня в качестве излюбленного оружия), позволяет нам заключить, что ряд структурных компонентов присущих культуре бойцовской артели начал складываться уже в неолите или ранее.
Постепенно достраиваясь и развиваясь, родовая дружина наиболее ярко проявляла себя в средневековье. Именно её модель легла в основу сформировавшихся воинских организаций: княжеских дружин, казачьих станиц, невольничьих вольниц.
С укреплением Московского централизованного государства, судьба северо-западной родовой бойцовской дружины раздвоилась. Оставшееся на исконных территориях мужское население начало процесс оформления родовой боевой дружины в деревенскую артель кулачных бойцов, которая и дожала до второй половины 20-го века. На протяжении истории своего существования артель нередко разрасталась до размеров значительных военных формирований, участвуя в структурировании народных волнений и партизанских движений. Усиление и разрастание артельной бойцовской структуры всегда протекало на фоне ослабления государственной власти в период смутного времени и иностранной интервенции. Это наводит нас на мысль, что "артельная" форма власти является этнопсихологически предпочтительной для русских, т.к. естественно и неизменно выстраивается народом в периоды кризисных этапов истории.
Другая часть носителей северо-западной боевой культуры участвовала в образовании наиболее родственной ей культуры казаков Дона, а после вытеснения Московским государством на восток -казаков Урала и Сибири.
2.Единый некогда массив мифологии и ритуала, распался со временем, породив два, на первый взгляд, мало связных явления: бойцовские обряды и воинские богатырские сказки, былины и предания. Северо-западная артель кулачных бойцов является частичным примером социокультурного субстрата, породившего и эксплуатировавшего комплекс цельного восприятия обряда и мифа. Эта мужская корпорация до второй половины 20-го века сохранила систему обычаев и поверий, позволяющую изучать русский военный миф неразрывно от ритуала и этикета.
3. Бойцовские обряды северо-западной Руси, традиции святочного "заламывания", "ряжения" и колядования, предания о лешем и оборотнях, являются единым этнокультурным блоком, истоки которого находятся в инициационной практике древних родовых боевых дружин, а позже - в обычаях артелей кулачных бойцов.
4. Артель кулачных бойцов, её структура, нормы отношений, стереотипы поведения её членов, являются проявлением русских этнических мужских архетипов. Постоянная, на протяжении веков, востребованность этносом, подобных способов структурирования, способов отдыхать, трудиться, воевать, состязаться и т.д., является одновременно подтверждением нашего вывода и объяснением столь длительного существования этого этнокультурного института.
5. В свете полемики, развёрнутой в 90-х годах в печати, вокруг традиций русских национальных видов борьбы, поисков её корней и способов передачи знаний о боевом рукопашном искусстве, воинской этике и преемственности традиции, хочется заметить следующее: бойцовская артель действительно была носителем традиций боевых единоборств до второй половины 20-го века. Наряду с ритуальными состязательными видами единоборства (борьба, кулачный бой, стеночный бой и т.д.) артель генерировала и передавала приёмы безоружного боя, приводящие к увечью и смерти противника, фехтование на ножах, топорах, тростях, технику метания оружия и многое другое.
Можно уверенно утверждать, что наряду с казачьей боевой традицией, традицией государственных вооружённых сил, спортивными школами единоборств, существовал ещё один самобытный канал передачи древних воинских традиций и боевых навыков - русская северо-западная артель кулачных бойцов.
Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:
1. Г. Базлов. Тростка. //Русская провинция. 1997.W» 4.С 91.
2. Г. Н. Базлов. Поверья об «огненном змее» в Тверской области. //Живая старина. Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. 1996. №4. С.49.
3. Г. Н. Базлов. Утамаы снял серу шапку.// Русский стиль. Боевые искусства. 1993. № 0.
4. Г.Н. Базлов. Мифология ножа.// Русский стиль. Боевые искусства. 1997. №3.
5. Г. Н. Базлов. Мужские игры на фоне сиреневых гор. Этнологический очерк о Шотландских народных состязаниях. //Уральские авиалинии. Екатеринбург. 2001. № 3.
6. Г. Н. Базлов. Традиции костюма кулачных бойцовУ/Мужской сборник. Мужчина в традиционной культуре. Социальные и профессиональные статусы и роли. Сила и власть. Мужская атрибутика. Мужской фольклор. М.: «Лабиринт», 2001. Выпуск 1. С. 137.
Основные положения данного исследования были изложены автором на проводимых РФС (Российским Фольклорным Союзом) Всероссиких творческих мастерских «Фольклор и молодежь».
7. VI (1999 г. г. Владимир). Доклад «Влияние Африканской танцевальной пластики на современные танцевальные формы. Разница эстетики в этнических пластиках.»
8. VII (2000 г. Пушкинские горы Псковская обл.). Доклад «Детские возрастные группировки — «беседы».
9. VIII (июль 2001 Пушкинские горы Псковская обл.). Доклад «Борьба и боевой пля^/.
10. В Твери, 1996.г. На декабрьской всероссийской конференции «Мужская традиционная культура» Тв. Г.У. Доклад «Костюм северозападного кулачного бойца».
11. В Москве, 10-12 декабря 2000 г. Отчетно-экспедиционная сессия РФС. Доклад: «Полевые методы сбора информации, по мужской бойцовской культуре».
12. В Екатеринбурге, на ежегодных фольклорных научно -практических конференциях Екатеринбургского областного дома фольклора, в рамках празднования «Дня мужской традиционной культуры - Дмитров день» 1998, 1999, 2000 г.
13. В г. Запорожье в августе 2000 г. на международной научно -практической конференции по проблемам казачества, проходившей в рамках IV Всеукраинского международного фестиваля «Козацьких бойових та традицшних мистецтв». Доклад: «Вольные боевые дружины средневековой северо-западной Руси».
14. В мае 2001 г. в Перми, на 12-ой Всероссийской научно-практической конференции «Мир детства и традиционная народная культура», памяти Г. С. Виноградова. Доклад: «Формы традиционной педагогики».
15. В Санкт-Петербурге, в декабре 2001 г. Па конференции Фолююрно-этнографического центра МК РФ Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, «Народная культура как основа национального самосознания».
Доклад: «Народный обряд, как универсальный носитель этнической информации».
. Например: Немцы о Русских: Сборник /Сост. В. Дробышев. М.: «Столица»,1995. ". Лебедев Л. А. К истории кулачных боев на Руси РС.Т.155. СПб., 1913. №7. С. 103-123.там же №8. С. 323 -340.
3. Фомин Г. И. Кулачные бои в Воронежской губернии// Известия Воронежского краеведческого общества. 1926. №3. С. 14-18; №5. С. 13-17; №6. С. 11-15 '.Там же. С. 16.
.. Никифоровский Н. Я. Странички из недавней старины города Витебска. Витебск. 1899. С. 128-137.
6. Берштам Т. А. Молодёжь в обрядовой жизни русской общины XIX - XX в.в.
Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., '9SX.
Новосёлов Н. П. Военные игры русского народа и их отношение к эпохе военной демократии. М., 1948.
8. Традиционные рукопашные состязания в народной культуре восточных славян XIX -начала XX в. Историко-этнографическое исследование. М., 1977. 9 ". Там же, С. 7-8.
10. Б. В. Горбунов. Палочные бои. // ЭО..1996. №2. С.63
11. В. Г. Балушок. Инициации древнерусских дружинников. // ЭО. 1995. №1. С. 35.
12. В. Г. Балушок. Древнеславянские молодёжные союзы и обряды инициации. // ЭО. 1996. №3. С. 92.
13. В. Г. Балушок. Инициации древних славян (попытка реконструкции). // 'М. 1993. №-1. С. 57.
14. Пропп. В. Я. Исторические корни волшебной сказки. 2- с изд. Л., 1986.
15. Пропп В. Я. Морфология сказки. 2-е изд. М., 1969.
16. Пропп В. Я. Трансформации волшебных сказок. Из книги ''Русская волшебная сказка": Антология. / Сост. К. Е. Корепова,- М.: Высшая школа, 1992. С. 435.
17. Там же. С. 435.
18. Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. М., 1993.
19. Д. I. Яворницкий. "1стор1я запорозьких козаив. Ки1в: Наукова думка, 1990.
20. Казачьи войска. Краткая хроника казачьих войск иррегулярных частей. / Составитель В. X. Казин. Б.м., 1912.
21. Карамзин. Б.м..б.г, Т. 4. Гл. 7. С. 111.
22. Савельев Е. П. Казаки. История. Владикавказ, 1991. Т. 1. Гл. Новгородские повольники на Дону.
23. Сокровища Русского фольклора. Былины. М.: «Современник». 1991. С. 528.
24. Русские народные сказители. М.: «Правда», 1989. С. 32.
25. Сокровище русского фольклора. Былины. М.: «Современник», 1991. С. 543.
26. Русский народный эпос. ОГИЗ. М., 1947. С. 372.
27. В. Трубецкой. Записки кирасира. - «Россия», М., 1991.
28. Там же. С. 125.
29. Там же. С. 126.
30. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М, 1965. Т. 6. С. 61.
31. Скрынников. Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Нвсб., 1982. С. 91.
32. Курочкин. А. В. Ритуальные поединки ряженых на Украине.// Живая старина. 1996. №4. С. 21.
33. Балушок В. Г. Древнеславянские молодежные союзы и обряды инициации. // ЭО.. 1996. №3. С. 96.
34. Д. Поляны Удомельского р-на Тверской обл.