— Слушай, Максим, ты конечно прости, но по моему Второй прав. — Сонька посмотрела мне в глаза. — Зачем городить такой огород? Что может быть проще: появился, нашёл, забрал, ушёл?
— Я просто пытаюсь оградить себя от лишних проблем. — Я пожал плечами. — Там ведь сейчас наверняка полно учёных самых разных мастей, а каждая экспедиция сопровождается неким количеством военных. Всё это наверняка затронуло интересы и смежных государств, а значит, шпионы там тоже присутствуют, а это что значит? — Я победно оглядел слушателей. — Это значит, что там агентов тайной полиции, как грязи! Любой наш маломальский прокол приведёт к пристальному вниманию к нашим персонам и последующей травле. А идти против системы — никакое оружие не поможет.
— Да вам всего-то надо — забрать кусок Первого и добраться до входа в лабиринт. — Недоумённо произнёс Второй. — Какие шпионы, какая тайная полиция? Тайга!
— А! Делайте, как хотите. — Махнул я рукой. — Без документов, так без документов. Раз время здесь так важно…
— Нет, там-то как раз время будет не важно, хоть год ищите, сюда вы всё равно вернётесь недели через полторы. — Огорошил нас очередной загадкой Второй.
— Ну, раз время не важно, тогда действуем по плану Максима. — Неожиданно для меня приняла мою сторону Сонька. Я удивлённо посмотрел на неё, но ничего спрашивать не стал. Сонька, перехватив мой взгляд, подмигнула и повернулась ко Второму:
— Давай делать золото.
— Давай. — Второй удивился смене мнения Сонькой не меньше меня. — А сколько надо?
— Килограмма хватит. — Уверенно заявил я, примерно прикинув в уме, чтобы хватило и на документы, и на путешествие, и чтобы не сильно нагружать рюкзаки. — Золото, оно всегда золото.
|
|
Второй пошёл к своему истинному телу, лежащему на призме и мы, заинтересовавшись предстоящим процессом синтеза золота, потянулись следом. Вот она, мечта древних алхимиков — синтез золота из ничего. Даже свинца не надо. Впрочем, откуда я знаю, что ему для этого потребуется?
Второй провёл над грецким орехом руками, слегка касаясь пальцами некоторых выступов, и у наших ног появилось пять брусков характерного цвета. И всё, никаких тебе спецэффектов. Я даже немного расстроился, хотел понаблюдать за очередной тайной, и ничего не узнал.
Мы с Сонькой одновременно наклонились к слиткам и встретились глазами. Золото мной сразу было забыто.
— Есть ещё одна проблема. — Я выпрямился и в упор посмотрел на Второго.
— Ну что ещё? — Устало произнёс он, кажется уже сожалея, что вообще связался с нами. Впрочем, он намекал, что у него выбора не было, так что пусть терпит.
— Глаза. — Просто произнёс я, и Сонька, сообразив, тоже выпрямилась и встала рядом со мной.
— Фу! Тоже мне, проблема! — Облегчённо выдохнул Второй. — Положите руки на меня. Да нет, на Артефакт меня.
Мы сложили руки на грецкий орех, точнее на него мы положили только по одной руке, а вторые легли друг на друга. Второй вновь что-то поколдовал над артефактом и нажал на единственный свободный от наших рук участок. По глазам остро резануло и я, вскрикнув, интуитивно зажмурился и, отдёрнув руки от артефакта, прижал их к лицу. Когда я разучусь безоговорочно верить людям, а особенно нелюдям?
— Всё. — Донёсся до меня голос Второго. — Теперь, наконец, можем отправляться?
Я осторожно приоткрыл сперва один глаз, затем второй. Рядом так же неуверенно оглядывалась Сонька. Мы встретились взглядами, и я улыбнулся:
|
|
— У тебя с глазами всё в порядке.
— У тебя тоже. — Улыбнулась она в ответ.
Мы сложили золото в рюкзаки, выкинули кое-какие лишние вещи и встали перед Вторым, с чувством выполненного дела сидящем на диване.
— Мы готовы. Винтовки пускай здесь полежат, хорошо?
— Пускай. — Согласился Второй и улыбнулся. — Удачи!
— Пока. — Произнёс я, но меня услышала только Сонька, да птицы в ближайших деревьях.
Тунгусский кризис
Мы стояли посреди просёлочной дороги, глубокими ухабами петляющей между кряжистых сосен. Да, до машин и асфальтовых магистралей этому месту ещё ой как далеко. Совсем недавно прошёл дождь, и сосновые иголки влажно блестели на просвечиваемом сквозь редкие облака солнце. В выбитой деревянными колёсами телег колее скопилась вода с желтоватыми разводами пыльцы по краям. Дышалось легко и свободно, да и присущий таким местам гнус ещё не обсушил крылья и не досаждал гудением вокруг головы. Идиллия.
Я огляделся. Края дороги устилал ковёр из желтоватой прошлогодней хвои, сухих веток и шишек. Ни одна пустая бутылка или пачка сигарет не нарушала девственно чистую природную красоту. В паре метров вглубь леса солнце уже не могло пробиться сквозь густую крону и от влажных густых теней нетронутого леса веяло холодом. А еще там начинался бурелом, виднелись поваленные и заросшие мхом деревья, корявые пни и высокий папоротник. Что-то я сомневаюсь, что пробираться по такой тайге будет хоть немного проще, чем по испещренной аномалиями Зоне. Нет, конечно, если угодить куда-нибудь в район четвёртого энергоблока ЧАЭС или восточные болота, то приключений на наши шеи будет выше крыши, но все остальные места ведь вполне проходимы. А здесь получается по такому вот бурелому надо будет продираться километров триста, чтобы выйти к секретному входу в лабиринт. Хрен редьки не слаще.
|
|
— Как думаешь, — Сонька наклонилась и провела пальцами по опавшей хвое, собирая её в небольшую кучку. — Это действительно 1909 год?
— Не знаю, но, судя по колее, эта дорога машин не видела.
— Это ещё не показатель. — Поднялась Сонька и отряхнула руки. — И в наше время полно таких вот глухих мест.
— Полно. — Согласился я. — Только вот Второму не выгодно ошибаться. Это ведь ему надо, а ни нам, так что думаю, всё точно и мы примерно в десяти километрах от Киренска.
— Как ты думаешь, какое оно? — Сонька мечтательно прижалась к моему плечу.
— Кто? — Не понял я.
— Прошлое. — Отстранилась Кулачок и укоризненно поглядела на меня. — Представляешь, больше ста лет!
— Грязное. — Не разделил я её восхищения. — Нищее и грязное.
— Ну, Максим! — Сонька надула губки и стукнула меня по плечу. — Нет в тебе романтизма.
— Нет. — Подтвердил я. — Да и откуда ему взяться, если здесь даже водопровода с канализацией ещё не провели. Впрочем, к этому мы с тобой привыкшие.
— Да уж. — Вздохнула Сонька и огляделась. — А нам в какую сторону?
— В ту! — Уверенно ткнул я пальцем на север. — И судя по солнцу нам с тобой надо поторопиться, в тайге ночь наступает быстро и неожиданно.
— Пошли. — Согласилась Сонька и, подпрыгнув, поправила лямки сбившегося рюкзака.
Мы шли в окружении нескончаемой какофонии звуков: дятлы, сороки и прочие птахи наполняли лес постоянным стуком, криком и писком. Дорога причудливо петляла меж сосен, и мы петляли вслед за ней, стараясь не угодить ногой в глубокую колею.
— Хорошо, что автомат всё же взяли. — Заявила Сонька в ответ на подозрительный треск кустарника метрах в тридцати от дороги. — А то вдруг это медведь.
— Будем надеяться, что это лось. — Пожал я плечами, но пистолет переложил из-за спины в карман куртки. — А вообще Второй конечно хитрец, пока мы ещё что-нибудь не придумали он нас по быстрому сплавил сюда. Тоже мне подготовка к заданию, ни плана толкового, ни имён конкретных.
— Мне казалось, у тебя есть план — Недоумённо посмотрела на меня Кулачок. — И именно согласно ему мы оказались в четырехстах километрах от нужного места.
— Это камень в мой огород? — Не понял я. — Впрочем, ты права, далековато. А под планом я имел ввиду детализацию. Я вот, например, абсолютно не знаю, где искать этих плохих парней, у которых можно купить поддельные документы. Как вести торговлю, какие расценки? А ты?
— А я откуда? — Удивилась Сонька. — Да что-нибудь придумаем!
— Вот именно, что нам только и остаётся, что «что-нибудь» выдумывать, а Второй сейчас сидит себе в тепле и чужими руками жар загребает.
— Что-то я не поняла. — Кулачок остановилась и, повернув меня к себе, заглянула в глаза. — Ты чего скис? Сам сюда рвался, а теперь ноешь. Не узнаю тебя.
— Сам себя не узнаю. — Буркнул я. — Просто находясь на месте, теперь понимаю, как много нюансов мы не учли. Покупаем документы, чтобы не входить в конфликт с властями, а сами пока будем вертеться около бандитов наверняка попадём в поле зрения полиции. Пока не купим документы, вообще будем по лезвию ножа ходить — первый же полицейский патруль нас заберёт для выяснения личности. Городок маленький, сама понимаешь, новые лица всегда на виду.
— Давай дождёмся какой-нибудь подводы и войдём в город с ними. — Предложила довольно дельную мысль Сонька. — Глядишь, поменьше будут на нас внимания обращать.
— Тогда надо здесь остаться. — Согласился я. — Чтобы пока доедем до города, успеть познакомиться с возницей и войти в доверие. Заодно и выспросим у него про гостиницу, да и вообще обстановку в городе прощупаем.
На том и порешили. Найдя не очень густой участок леса, мы углубились на двадцать метров от дороги и развели небольшой костерок. Персики персиками, но хочется и нормальной пищи.
Ждать пришлось часа полтора. Мы успели и поесть спокойно, и разработать более-менее правдоподобную легенду об отставших членах экспедиции, когда до нас донёсся приглушенный расстоянием скрип ползущей по колдобинам телеги. Признаться, я к тому времени начал уже сомневаться в правильности принятого решения — а вдруг этой дорогой вообще редко пользуются? Определять частоту использования дороги по разбитой древними телегами колее я не эксперт.
Мы быстро скидали вещи в свои рюкзаки и к моменту появления телеги из-за очередного изгиба, скрытого за деревьями, уже стояли на обочине и спокойно поджидали ползущий по ухабам гужевой транспорт.
Возница если и насторожился, то вида не подал и никаких телодвижений не предпринял, впрочем, чего ему здесь бояться? Мутантов здесь нет, золото тоже в округе вроде бы не добывают, так что и охочих до чужого добра людей быть не должно. Остаётся только дикий зверь: медведь или волк, так мы на них не похожи. Я дёрнулся было по привычке надеть очки, но вспомнил, что Второй нам выправил роговицу, и расслабился. Даже постарался улыбнуться приближающемуся на телеге человеку.
Возница оказался не один, и когда телега уже почти поравнялась с нами, из-за его плеча выглянул молоденький парнишка лет шестнадцати. Сильно заспанное лицо и остатки соломы в волосах вполне объяснили то, отчего мы не заметили его раньше. Я совершенно по-идиотски продолжал улыбаться и только когда телега, не останавливаясь, проползла мимо, я перестал скалиться. И как это понимать? Возница хоть и покосился в нашу сторону (а его сынок так вообще чуть глаза не сломал), но останавливать свою клячу явно не собирался. Это такое у них сибирское гостеприимство что ли? Если так, то проблем у нас в городе явно будет больше, чем я рассчитывал.
— Эй, любезный! — Крикнул я в след удаляющейся телеге с двумя седоками. — У вас всех гостей так встречают, или только из Петербурга?
— А на тебе написано что ли, что ты из Петербурга? — Проворчал возница, но всё же натянул вожжи. — Тпрууууу, окаянная. Вас подвезти что ли?
— Если не сложно.
— Чего уж там. — Буркнул себе в усы мужик. — Садитесь.
Пока мы подходили к телеге, Сонька успела дёрнуть меня за рукав и прошипеть:
— Ты помягче с ними, мы втираемся в доверие, не забыл?
Я, конечно, не забыл, вот только не рассчитывал, что подвозить нас будут крестьяне. Какой прок втираться в доверие к крестьянам? А то, что это крестьяне, я уже не сомневался: старая разбитая телега со скрипящими от отсутствия смазки колёсами, грязная солома и залатанные зипуны на отце с сыном. Тем не менее, усевшись на телегу, я поблагодарил их.
— Спасибо. — Вслед за мной повторила Сонька.
Некоторое время проехали молча. Наконец Сонька не выдержала и начала воплощать в жизнь план, который мы разрабатывали — втереться в доверие:
— А мы вот от экспедиции отстали.
— Не то, чтобы отстали. — Поправил я и начал на ходу сочинять, пытаясь изобразить помешанного на науке учёного. — Просто заезжали в Иркутск к профессору Подъяпольскому. Вы знаете, он такие гипотезы случившегося выдвигал, что дух захватывает. Конечно, половину мы сразу отсеяли, но…
— От какой экспедиции? — Прервал меня даже не обернувшись, крестьянин. — Тут их за последнее время с десяток проходило.
— Простите? — Переспросил я только лишь для того, чтобы протянуть время и вспомнить хоть одно научное общество Петербурга. В самом деле, из какой мы можем быть экспедиции?
Спасла меня Сонька, выдав, на мой взгляд, не самую удачную версию, но зато не получилось неудобной и подозрительной паузы:
— Научное географическое общество.
— Было что-то подобное. — К моему немалому удивлению согласился Крестьянин.
— А ты-то, откуда знаешь? — Вырвалось у меня, и Сонька ткнула меня локтем в бок.
— Так я, барин, на конюшне работаю при постоялом дворе купца Зацепина. Вот и Прохор мне помогает. — Ткнул он в бок своего сына. — Так почитай весь ваш научный люд через нас прошёл. Знаете, то встреть, то отвези.
Прохор шмыгнул носом и покивал головой, словно китайский болванчик, а я в душе усмехнулся — надо же, барин! Как непривычно и нелепо это прозвучало для меня, жителя двадцать первого века.
— А давно они ушли? — Поинтересовалась Сонька, делая вид, что очень волнуется о том, что не сумели догнать. — Догнать сумеем?
— Ушли дня два как. — Крестьянин хлестнул вконец замедлившуюся лошадь. — А догнать…
— Три. — Перебил его Прохор. — Три дня назад они ушли.
— Не перебивай, когда старшие говорят. — Отвесил ему подзатыльник отец. — Сказано, два, значит два.
— Триии. — Заканючил Прохор. — Тогда понедельник был, мы ещё из-за них за колбасой к Виннику не успели.
— Слушай, а ведь точно. — Обрадовался крестьянин и ткнул сына в бок. — Вот ведь шельма, всё помнит. Да, память совсем не та стала, стареем.
Хорошее настроение возницы тут же сменилось на какое-то печально-философское и о Сонькином вопросе он забыл
— Так что, догнать сможем? — Отвлёк я его от грустных дум.
— Прости, барин, задумался. — Крестьянин вновь хлестнул кобылу. — Если на резвых лошадок пересядете, то дней через пять догоните, у них ведь приборов всяких много, большая подвода, так что ползут медленно, дороги сами видите какие.
— Да уж, это не Питер. — Хмыкнул я.
— Что? — Оглянулся с удивлённым видом Крестьянин.
— В Питербурге, говорю, по другому. — Поправился я и дал себе зарок следующий раз сперва думать, а потом языком чесать.
— Ну да, ну да. — Покивал головой крестьянин, а Сонька вновь ткнула меня в бок.
Ехали мы если и быстрее, чем шли бы пешком, то не на много. Так и подмывало попросить возницу похлестать свою лошадку, но я сдерживался. Неизвестно как он отреагирует, да и не факт, что эта кляча сможет ехать быстрее. Тем не менее, старая поговорка, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, вполне себя оправдывала — и ботинки целее будут, и ноги не устанут. Немного жаль было потраченного на ожидание повозки времени, но тут уж ничего не поделаешь.
В город мы въехали, когда уже солнце коснулось краем диска тёмных сосен и по мостовой стелились длинные тени. К моему немалому удивлению народу на улицах небольшого городка было довольно много. Деревянные мазанки быстро сменились одно- и двухэтажными домами из толстых брёвен. За несколькими заборами я заметил даже каменные хоромы видимо совсем уж богатых помещиков или властьимущих.
— А что, уважаемый. — Вновь обратился я к вознице, когда мы свернули во двор двухэтажного дома, над дверью которого были прибиты большие буквы, составляющие слово «ДВОРЪ» — Есть где ещё остановиться кроме постоялого двора твоего барина?
— Есть, как не быть? — Спрыгнул с телеги крестьянин, и мы последовали его примеру и принялись разминать затёкшие ноги. — Пройдёте по этой улице до перекрёстка, повернёте налево и третий двор по правую руку и будет постоялым. Только я бы вам не советовал там останавливаться.
Прикрикнув на сына, чтоб тот не рассиживался, а распряг да накормил кобылу, крестьянин, чьего имени мы так и не узнали, быстро скрылся в доме, оставив нас с Сонькой в молчаливом недоумении. Прохор увёл лошадь с телегой за дом, и мы переглянулись, не торопясь входить в помещение.
— Как думаешь, что он имел в виду? — Сонька сняла рюкзак и поставила его на крыльцо. — Большие цены или нечистого на руку содержателя постоялого двора?
— Не знаю. — Почесал я макушку. — Может этот крестьянин вообще процент с постояльцев имеет, вот и запугивает, чтобы здесь остались.
— Не говори ерунды. — Поморщилась Сонька. — Какой нормальный барин крестьянину процент отстёгивать будет?
— Нормальный не будет. — Согласился я и принял решение. — Пойдем, посмотрим, что здесь, как и почём, а потом туда сходим, чтобы было из чего выбрать. Кстати, если тот владелец ведёт тёмные делишки, то нам это только на руку, через него выйдем на того, кто сможет нам сделать документы.
— Точно! — Согласилась Сонька и начала вновь прилаживать свой рюкзак за спину, но я забрал его и повесил на одно плечо свой, а на другое её рюкзак. Она возражать не стала и, поднявшись по крыльцу, открыла дверь, пропуская меня вперёд.
Внутри всё оказалось намного приятнее глазу, чем снаружи: несколько массивных столов и лавок, сбитых из морёных досок, составляли, видимо обеденную залу. Слева от входа располагалась небольшая стойка скорее администратора, нежели бармена, за которой виднелась широкая дверь, ведущая, вероятнее всего на кухню, так как никакой другой двери я не заметил. Не на втором же этаже, куда вела широкая устланная тканой дорожкой лестница, у них готовят? На стенах под самым потолком висела высушенная голова медведя и большого вепря. Впрочем, до Зоновских секачей ему было ещё расти и расти. Что-то я не помнил, чтобы на Руси так делали, не иначе хозяин постоялого двора за границей успел побывать.
Над дверью коротко звякнул небольшой бронзовый колокольчик, и из-за кухонной двери сразу выглянула не то служанка, не то повариха. Я уже открыл, было, рот, чтобы попросить её позвать хозяина заведения, но женщина сразу вновь скрылась за дверью.
Мы переглянулись. Обеденная зала тоже была абсолютно пуста, так что даже совета спросить было не у кого. И что делать? Начинать знакомство с местным населением вообще и с хозяином заведения в частности с самовольного хождения по дому не хотелось. Мы уже собрались садиться за один из столиков и дожидаться хозяина, когда тот сам появился на ведущей со второго этажа лестнице в сопровождении подвёзшего нас крестьянина.
— …Хорошо, барин. — Согласился на что-то с хозяином заведения возница и вышел на улицу, аккуратно прикрыв дверь, а барин подошёл к нам и широко улыбнулся.
— Здравы будьте, светлые головы. — Он пожал мою руку и поцеловал Сонькину. Вот оно, воспитание, Сонька аж зарделась вся от удовольствия. — Надолго к нам?
— Да нам собственно цены бы ваши узнать. — Я замялся. — А то тут говорят, ещё один постоялый двор есть, может там дешевле. Мы, знаете, в пути поиздержались.
— Ну, Кузьма, шельма! — Погрозил барин в сторону двери. — Наболтал уже. Вы не думайте, у меня не дорого, всего два рубля с полтиной в сутки. Захотите помыться, служанки принесут таз с нагретой водой, это входит в счёт комнаты.
— Давайте посмотрим. — Согласилась Сонька.
Мы поднялись на второй этаж и прошли по широкому коридору до двери с номером четыре. Хозяин достал из широких штанов увесистую связку здоровых ключей и, выбрав нужный, отпёр дверь и посторонился, пропуская нас внутрь. Внутри оказалось довольно чисто и светло — окно комнаты выходило на заходящее солнце. У окна стояла довольно широкая кровать, сколоченная из довольно грубо обструганных досок, однако сверху лежала самая настоящая перина. Здорово, никогда не спал на перине, впрочем, наверное, и не посплю, так как, скорее всего, придётся перебираться в другой постоялый двор с хозяином сомнительной репутации.
— Перина! — Восторженно прошептала Сонька, словно прочитав мои мысли. — Нам подходит.
— Чёрта с два подходит. — Огорошил я, обрадовавшегося было хозяина постоялого двора, и немного спокойней продолжил. — Можно нам поговорить наедине?
— Конечно. — Удивился хозяин и, не задавая лишних вопросов, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Я хоть и был больше чем уверен, что вышедший мужчина не будет подслушивать под дверью — не то воспитание — увёл за рукав Соньку мимо столешницы с пустым графином и парой бокалов в дальний угол комнаты.
— Ты не забыла, что нам надо выйти на уголовников? — Горячо зашептал я ей на ухо. — Давай придерживаться плана.
— Так вроде план был выйти на них на рынке? — Ехидно поинтересовалась Сонька. — Вот и давай его придерживаться.
— Блин, Сонька, не придирайся к словам. — Я нежно укусил её за ухо. — Видишь, удача сама плывёт к нам в руки в виде плутоватого трактирщика. Пойдём туда.
— А может удача плывёт нам в виде мягкой перинки, а? — Сонька подмигнула и толкнула меня бедром.
— Там будет точно такая же. — Взъерошил я её волосы. — Вот увидишь.
— Сомневаюсь. — Вздохнула Сонька, но всё же направилась к выходу. — Ну, пошли, проверим.
Хозяин постоялого двора стоял в конце коридора и терпеливо дожидался нас. Лицо его быстро сменило выражение радостной вежливости на недоумение и расстройство, когда он узнал, что мы всё же решили пойти на другой постоялый двор.
— Два десять! — Крикнул он нам с лестницы, когда мы уже открывали дверь на улицу, но мы были непреклонны.
Второй постоялый двор оказался именно там, где нам указал подвёзший нас Кузьма. Сонька подождала пока я не докурю сигарету и не спрячу фильтрованный бычок под крыльцо, и мы вошли в холл. Дверь тихонечко скрипнула, и мы вошли в тускло освещённый несколькими свечками зал. Свечи горели под потолком в специальных люстрах-подсвечниках. Холл был сделан словно под копирку того, который мы покинули. Те же грубые столы и скамейки справа от входа, та же небольшая стойка слева и лестница на второй этаж посередине. Не хватало только голов убитых животных под потолком да таких мелочей, что впоследствии будут делить гостиницы на трёх и пятизвёздочные. Не было дорожки на ступеньках, столы были очищены не до блеска благородной (или не очень) древесины, да и вообще было как-то сумрачно в помещении. Впрочем, последнее скорее из-за наступившего вечера, нежели из-за обстановки.
Зато здесь хозяин был за стойкой, а пару столов были заняты ужинавшими людьми. За одним из столов сидели хмурого вида мужики в добротной одежде и чёрными аккуратными бородами. Не иначе купцы. За другим столом в самом тёмном углу приютилась почти неразличимая щуплая фигура. Похоже действительно место с не самой светлой репутацией. Бородатые торговцы покосились на нас и вернулись к еде и негромкому обсуждению своих дел, а хозяин заведения поспешил к нам, натянув на лицо дежурную улыбку.
— Что желают господа? — Поинтересовался он и выжидательно уставился на нас. — Поужинать, или номер на ночь?
— И то, и другое. — Заявил я. — Только сперва давайте осмотрим ваши номера, а потом и решать будем, может, к вашему конкуренту уйдём.
— Да он грабитель! — Замахал руками владелец постоялого двора, и я поперхнулся от такого прямого обвинения. Ничего себе, у них здесь нравы, поносят друг друга перед постояльцами, на чём свет стоит. Конкуренция. Получается, с нечистым на руку хозяином промашка вышла и придётся завтра всё же идти на рынок. Впрочем, какая разница, на рынок, так на рынок. — Дерёт три шкуры, а за что? Пойдемте, я всё вам покажу, будьте уверены, всё в лучшем виде.
Мы переглянулись и пошли вслед за хозяином, который вешал нам лапшу на уши всю дорогу, пока мы добирались до нашего предполагаемого номера. Это стало понятно, едва мы переступили порог выделенной нам комнаты, оказавшейся в самом конце коридора. Перины здесь не было и я, ощупывая матрац, набитый к счастью не соломой, а чем-то мягким, поймал укоризненный взгляд Соньки.
— Сколько за комнату? — Я подошёл к окну и прижался лбом к стеклу, уже разрабатывая в голове план.
— Два рубля. — Гордо заявил хозяин, словно пускал нас задаром. — Согласитесь, дешевле, чем у Степана?
— Дешевле. — Хмыкнул я, сообразив, что Степан, это хозяин первого постоялого двора. — Только не на много. Полтора.
— Что «полтора» — Сделал вид, что не понял моего предложения хозяин.
— Полтора рубля за номер. — Невозмутимо повторил я. — Причём сюда должна входить вода, если мы захотим помыться, и завтрак.
— Может, вернёмся? — Подлила масла в огонь Сонька. — Там перина.
— Рубль семьдесят. — Сделал своё предложение хозяин. — А перина у него некачественная, на моих матрацах мягче.
— По рукам. — Согласился я. — Давай ключ, мы оставим здесь вещи, а сами сходим по делам. Вернёмся через час. К этому времени должен быть готов сытный ужин и горячая вода на двоих. И как тебя звать-то?
Хозяин крякнул от такой моей напористости и, отстёгивая увесистый ключ от связки, представился:
— Платон.
— Не возражаешь, если мы поговорим наедине? — Я принял из рук Платона ключ. — Мы не долго.
— Да, пожалуйста, пожалуйста. — Выставил руки Платон. — Я внизу буду.
Хозяин вышел, а я вновь направился к окну.
— Ну, рассказывай свой план. — Подошла следом Сонька. — Ты ведь придумал что-то?
— Придумал. — Согласился я и отпёр все запирающие окно щеколды. — Сейчас сделаем вид, что уйдём, а сами заберёмся сюда, и будем ждать.
— Уверен, что кто-то придёт?
— Ну, процентов на семьдесят. — Подумав, решил я и, осторожно открыв окно, выглянул наружу. Слева стена заканчивалась крестовой кладкой брёвен. При должной сноровке залезть в окно второго этажа проблем не составит. — Пошли?
Мы скинули рюкзаки, вышли в коридор и заперли комнату оставленным ключом. Излишняя предосторожность, я больше чем уверен, что даже ребёнок сможет простым ножом вскрыть эту железяку. Спустившись вниз, оставили ключ хозяину и под внимательные взгляды ужинающих людей, число которых прибавилось, и самого Платона, покинули помещение. Быстро пересекли двор, вышли на улицу и пошли вдоль забора. Когда входная дверь постоялого двора скрылась за хозяйственными постройками мы, убедившись, что зевак на улице нет, быстро перемахнули через невысокий побеленный забор и короткими перебежками бросились к открытым ставням окна, выходящего из нашей комнаты.
Я залез первым и, подав руку, втащил Соньку следом. Мы оперативно закрыли ставни и огляделись. Только сейчас мне пришло в голову, что спрятаться-то в комнате особо и негде. Кровать была сколочена так, что залезть под неё ещё можно было, а вот быстро выскочить уж точно не получится. Соньке пришлось ютиться за небольшим комодом и, чтобы её не заметили преждевременно, мы рюкзаки сложили на кровать, чтобы сразу привлечь внимание вошедших. Мне пришлось довольствоваться портьерой. Сомнительное укрытие, но оставалось надеяться только на полумрак в комнате, да стоящий перед шторой тяжелый кованый канделябр.
Мы заняли свои позиции и затихли. Ждать пришлось минут десять, прежде чем лёд тронулся, но совсем не в том месте, где я ожидал. За окном что-то зашуршало, и в форточку упала верёвка с петлёй на конце. Петля ловко зацепила за щеколду и потянула вверх. Я, стараясь как можно меньше шевелить штору и надеясь, что взгляд воришки целиком сосредоточен на процессе открывания, выскользнул и вжался в угол, показывая Соньке, чтобы она пересела на другую сторону комода. Она меня поняла и бесшумно скользнула за другую стенку. Как раз вовремя, потому что вор справился со всеми щеколдами и окно распахнулось, пропуская его вовнутрь помещения. Идея положить наши рюкзаки на кровать оказалась удачной, так как грабитель не тратя время на осматривание комнаты, направился прямиком к нашим вещам, лежащим посреди кровати.
Я, достав из-за спины пистолет, быстро скользнул к щуплому на вид человеку и, когда тот уже потянул за связывающие горловину рюкзака верёвки, ударил его рукояткой по темечку. Вор безвольно упал на кровать, а я принялся его связывать его же собственной верёвкой, которую он так искусно использовал для открывания нашего окна. Сонька подошла и встала рядом:
— Ну, и что теперь?
— Откуда мне знать? — Буркнул я, не отрываясь от работы. — Опыта допросов у меня нет, но надеюсь, что-нибудь придумаем. Главное запугать. Знать бы, чего они в этой эпохе боятся.
Закончив связывать пленника, я отошёл и критично осмотрел свою работу.
— Вроде бы надёжно, как думаешь? — Поинтересовался я у Соньки, скорее из желания услышать похвалу, нежели действительно интересуясь её мнением, ведь итак понятно, что всё надёжно.
Сонька подёргала верёвку, помяла узлы и кивнула:
— Нормально.
— Ну, тогда что, будим?
— Ага. — Сонька выудила из уже развязанного рюкзака бутылку с водой и побрызгала в лицо связанного.
Вор поморщился, фыркнул, словно хорошая лошадь и, наконец, вспомнив, чем закончилась его вылазка, дёрнулся и открыл глаза. Увидев нас, снова дёрнулся, но, вопреки моим опасениям попытки закричать не делал. Наоборот, как-то рассудительно посмотрел на нас, вздохнул и заговорил:
— Кто вы такие и что вам надо от меня?
— Не надо прикидываться! — Приблизил я своё лицо к лицу пленника. — Ты прекрасно знаешь, кто мы, ведь это ты сидел в обеденной зале Платона и ждал, пока мы уйдём.
Я не знал наверняка, что это именно он. Просто фигуры у этих двоих оказались одинаковыми, и я решил рискнуть. Дедукция меня не подвела.