«Слава Богам», – подумала она. Груз вины на ее плечах стал не столь невыносимым.
Девушка отложила отцовское письмо и взялась за другое – от старой подруги Эстрал Андовиан, которая являлась не последним менестрелем в Селиуме. Живо и в подробностях она описывала тамошнюю жизнь.
Все лето я пытаюсь вдолбить основы нашего искусства студентам‑новичкам. Как ты догадываешься, это в основном дети аристократов, и нацелены они больше не на учебу, а на все остальное.
Кариган насмешливо фыркнула. Да уж, Эстрал не позавидуешь.
Затем подруга описывала реставрационные работы, которые проводились в архиве. Кариган хихикнула, представив себе бедного архивариуса, который, как наседка, мечется вокруг своих древних рукописей и фолиантов. Небось, поседел от таких переживаний.
В процессе расширения архива рабочие наткнулись на тайник в стеке – трудно даже предположить, сколько ему лет.
Так вот, там обнаружился манускрипт времен Долгой войны. И, представь себе, в прекрасном состоянии. Большая часть его написана на языке Империи, а некоторые фрагменты – на старом сакорийском. По завершении перевода я непременно пришлю тебе копию, с которой ты можешь познакомить своего отца. Думаю, это заинтересует вас обоих.
И все, никаких объяснений. Лишь приветы от Мэл и подпись Эстрал. Уронив письмо на колени, Кариган сидела и размышляла о непонятной находке. Как это похоже на Эстрал, она порой любит разводить таинственность.
Письмо было отправлено пару месяцев назад. Непонятно, сколько времени потребуется на перевод манускрипта и пересылку его в Сакор. И все это время ей предстоит сгорать от любопытства!
Легкий скрип гальки под чьими‑то ногами отвлек Кариган от раздумий. Сначала она предположила, что это вернулся клерк‑грубиян или один из его друзей. Но, разглядев изящный женский силуэт, поспешно поднялась и поклонилась.
– С возвращением, – приветливо произнесла Эстора Кутре.
Пожалуй, Кариган не встречала женщины прекраснее леди Эсторы. Бледно‑голубой шелк летнего платья только подчеркивал пронзительную голубизну ее глаз и золото волос, заплетенных в косы, спускавшиеся до самого пояса. Ее окружало облако нежнейшего аромата лаванды. Кариган невольно одернула собственную мешковатую тунику. Она увидела себя как бы со стороны: бледное лицо, растрепанные волосы, которые она не позаботилась уложить с утра, обломанные ногти. Картину довершали старые башмаки, которые того и гляди развалятся.
– Не хотите ли поздороваться? – улыбнулась Эстора.
– Я… – промямлила девушка. – Доброе утро.
Мягким движением Эстора взяла ее руки в свои.
– Я так рада снова вас видеть, – сказала она. – Может, присядем?
Год назад, когда Кариган вернулась в Сакор, между двумя женщинами возникла удивительная дружба. Удивительная, поскольку Эстора являлась наследницей провинции Кутре и отнюдь не ровней простому Всаднику из Службы посыльных. Тем не менее, за последний год они неоднократно встречались в замковом саду, куда обе приходили отдохнуть и обдумать собственные проблемы.
В лице молодой аристократки Кариган нашла великолепную слушательницу, сочувствующую сложностям жизни Всадников. В свою очередь, Эстора много рассказывала ей о своем детстве в провинции Кутре и жизни при дворе. Немало времени они провели, беседуя о Фрайене Коублбее, который когда‑то являлся тайной любовью леди Эсторы. Кариган была последней, кто видел живым Всадника Коублбея. Более того, она «унаследовала» его саблю и брошь. Кто знает, возможно, глядя на Кариган, высокопоставленная дама вспоминала своего бывшего любовника?
– Примите мои соболезнования по поводу гибели лейтенанта Мартон и Всадника Мартина.
Эти простые слова неожиданно сыграли роль отмычки к сдержанной натуре Кариган. Острая боль, которую она так долго скрывала внутри себя, вдруг прорвалась наружу. Горе потери, трудности долгого похода – все это нахлынуло в одночасье и переполнило душу девушки. До сего момента Кариган не позволяла себе распускаться. Она выстроила мощную преграду на пути волны чувств, грозившей захлестнуть ее. А вот сейчас несколько обычных слов, сочувствие со стороны Эсторы вмиг снесли тот волнолом, что она соорудила в своем сознании.
Слезы подступили внезапно и непреодолимо. А Эстора ласково гладила ее по спине и шептала что‑то успокаивающее, пока рыдания не утихли. Затем она протянула Кариган свой надушенный платок, и та с благодарностью высморкалась. Эта вспышка совершенно измотала девушку, к тому же она чувствовала неловкость оттого, что потеряла контроль при постороннем человеке.
И вдруг – сама себе удивляясь – она принялась рассказывать леди Эсторе о злополучном путешествии. Не так, как предыдущей ночью – когда просто излагалась канва событий. Нет, теперь в словах Кариган звучали пережитый страх и мука.
Эстора не прерывала ее, слушала серьезно и внимательно. Когда девушка перешла к наиболее драматичной части своего повествования, на лице собеседницы отразилось подлинное волнение. Наконец, Кариган замолчала. Катарсис миновал, она чувствовала усталость, но одновременно и облегчение оттого, что высказалась.
– Благодарю вас за то, что выслушали меня, – пробормотала она.
– Это ужасно – то, что вам пришлось пережить. – Леди Эстора погладила ее по руке. – Но хорошо, что вы смогли выговориться. Вы, Всадники, подвергаетесь таким опасностям, которые лично я не могу себе даже представить. Вы жертвуете своей жизнью из любви к королю и Сакоридии. Хотя многие воспринимают вашу службу как должное…
Она покачала головой, и тяжелые косы зашуршали по платью.
– Как жаль, что здесь нет Олтона. Уверена, его присутствие подарило бы вам поддержку и утешение, – закончила она свою мысль.
Кариган удивленно посмотрела на леди Эстору, прикидывая, что та могла знать об Олтоне. До сих пор она старалась без нужды не упоминать этого имени.
От Эсторы не укрылись ее чувства, и она мягко рассмеялась.
– Не смотрите на меня так, Всадник Г'лейдеон. Имя Олтона достаточно часто всплывало в наших беседах, чтобы породить у меня некоторые предположения. И сейчас по вашей реакции я вижу, что была права.
Кариган нахмурилась. Неужели все могли ее читать, как открытую книгу?
– Поймите, жизнь при дворе приучила меня к наблюдательности, – пояснила Эстора. – Голос, выражение лица, даже некоторые жесты подчас говорят о том, о чем молчат слова.
Глаза ее весело блеснули при виде замешательства девушки.
– Однако не переживайте: вас не так‑то легко раскусить. Даже мне при моей немалой искушенности.
Кариган стало немного полегче.
– И каковы же ваши предположения? – спросила она.
– Мне известно, что вы являетесь добрыми друзьями. Подозреваю, в какой‑то момент вы готовы были перейти границы простой дружбы, но этого не произошло. Поверьте, это не так уж плохо: нередко сохранить дружбу гораздо важнее, чем стать любовниками. Такие отношения создают куда более прочные узы.
Узы? Интересно, и насколько тесные узы связывают ее с Олтоном? Ведь, по сути дела, они виделись очень редко, и это губительно сказывалось на зарождающемся чувстве. Трудно строить взаимоотношения, когда обе стороны постоянно в разъездах. Но тут уж ничего не поделаешь. Такова жизнь Зеленых Всадников.
Как‑то Кариган довелось провести целые каникулы с Олтоном в Вудхэвене[12]– родовом гнезде клана Д'Йеров, и это стало незабываемым временем. Но, к сожалению, тогда же они получили подтверждение факту, о котором и так догадывались: оба очень сильно изменились за тот год, что Кариган отсутствовала в Сакоре. Жизнь развела их.
И, тем не менее, девушка сильно тосковала по старому другу. Ей так хотелось, чтобы Олтон оказался рядом, поговорил с ней. Уж он‑то лучше, чем кто бы то ни было – даже лучше ее нынешней собеседницы, – понял бы, через что ей пришлось пройти. А насчет укрепления дружеских отношений… тут Эстора права: между ними воцарилась искренность и прямота, которая развеяла неловкость от несостоявшейся любовной связи.
Сейчас, среди всех чувств, которые Кариган питала к этому мужчине, преобладала тревога. Что он мог противопоставить фатальному ухудшению Стены? Простой смертный против могучего оплота, давным‑давно возведенного его предками… Находясь там, Олтон стоит у самой границы леса Блэквейл с его легендарной тьмой.
Жизнь научила Кариган ценить товарищество. Некогда Олтон спас ей жизнь, заслонив своим телом от смертоносной стрелы. Сумеет ли она хоть когда‑нибудь отблагодарить его и доказать свою дружбу?
В настоящий момент он находился так далеко. И, к сожалению, Эстора не ошибалась, когда говорила об опасностях, поджидающих Зеленых Всадников.
Дневник Адриакса эль Фекса
Алессандрос пребывает вне себя с тех пор, как элт отвергли все его предложения. Я никогда не видел его таким разгневанным. Немудрено, ведь они прямо заявили о своем нежелании войти в Империю. Фактически от нас потребовали, чтобы мы покинули эти берега и никогда больше не возвращались. Представляю их реакцию, когда выяснится, что сюда плывут новые корабли Империи с войсками на борту!
Тем не менее – при всем своем упрямстве и высокомерии – представители элт видятся мне обворожительно‑прекрасными и весьма искушенными в магии. Могу свидетельствовать: в их мире все просто пропитано этерией! Это сразу бросается в глаза, хотя нас и не пустили в глубь страны.
Такое впечатление, будто встреча с этим народом разбудила в Алессандросе некую скрытую манию. Он буквально одержим ими, ни о чем другом не может думать. Во всяком случае, он отдач приказ нашим разведчикам взять в плен любого элт, которого они встретят.
Рядом с Тьмой
Порыв ветра резко отбросил назад волосы Олтона Д'Йера, а заодно окатил его облаком пыли и мелкой каменной крошки. Пришлось стянуть с руки перчатку, чтобы протереть глаза. Деревья вокруг раскачивались и хлестали его, подобно живым и злобным существам, а высоко над головой на фоне быстро плывущих облаков раскачивались верхушки сосен.
«Погода меняется», – спокойно подумал Олтон. Ну и хорошо, ветер разгонит лесной гнус, а лагеря возле Стены он достигнет еще до того, как накатит настоящий шторм.
Он пустил Ночного Ястреба легким прогулочным шагом: коню требовался отдых после того, как они целый день держали приличную скорость. Олтон шел бы и еще медленнее, да уж больно хороша была новая лесная дорога. К тому же Стена притягивала его, как искры к сухому дереву.
Стена. Он медленно натянул обратно перчатку и устремил взгляд вперед: не покажется ли вдалеке цель его путешествия? Увы, высокие кроны деревьев полностью закрывали обзор. Ну, ничего, осталось совсем немного.
Или нет?
Вот уже некоторое время Олтон ощущал неослабевающее притяжение к Стене – такое же неодолимое, как Зов Всадника. По вечерам, когда он лежал, засыпая, в голове его раздавались голоса. Они были исполнены печали и тревоги, и чувства эти только усиливались с течением времени.
Просто сны?
Чем бы это ни было, оно не уходило. Голоса – мужские, женские и смешанные – пели песню, и ее приглушенное ритмичное звучание напоминало отдаленные удары молота по скале. Но в этом хоре присутствовала некая фальшивая нота – диссонанс, который скорее всего был связан с нынешним бедственным состоянием Стены.
Возможно ли, чтобы его далекие предки тоже слышали Голоса? И оставили подобную способность в наследство членам клана? Может, этот талант просто долгие годы дремал в душе Д'Йеров, а вот теперь проснулся? Олтону очень хотелось верить, что все это не является плодом его воображения. Он надеялся подключиться к мощной энергии Стены, понять ее и исправить разрушения.
Магические способности Олтона не подвергались сомнению. Этот факт давал ему дополнительные возможности преуспеть там, где остальные его соотечественники потерпели неудачу. Во всяком случае, так полагала семья Олтона. Забавно: его отец, губернатор Квентин Д'Йер, пренебрежительно относился к службе сына Зеленым Всадником. Но в то же самое время намеревался использовать для ремонта Стены его магические способности – те самые, которые привели Олтона в ряды Всадников.
В далекие времена предки Д'Йеров для строительства Стены использовали магию, но в последующие годы они – подобно всем остальным сакорийцам – старались избегать ее. Что поделать: многие маги погибли во время Долгой войны и мора, последовавшего за ней. Их секреты умерли вместе с ними. В первые годы Д'Йеры добросовестно несли свою вахту у Стены, которая отделяла цивилизованный мир от Блэквейлского леса и его угрозы (в чем бы она ни заключалась). Но годы шли, члены клана стали манкировать своими обязанностями, вплоть до того, что никто не желал даже появляться возле Стены.
И вот сегодня Олтона грызло чувство вины – за то, что они потеряли бдительность и утратили секреты Стены. Теперь их невежество угрожало безопасности всей Сакоридии, и делом чести было восстановить знания и каким‑то образом устранить брешь, пробитую эльцем Шоуделлом.
Олтон переложил поводья в руках. Неважно, что там думают отец и дядюшка. В конце концов, сюда его привел не только долг клана Д'Йеров. Ведь есть еще Голоса, которые продолжают тревожить его сны.
Снова ударил порыв ветра, да так, что у него сперло дыхание. Ночной Ястреб тоже сбился с шагу и вильнул в сторону.
– Что, приятель, ветерок щекочет тебе брюхо?
Черный жеребец фыркнул в ответ, и Олтон с усмешкой похлопал его по шее.
– Да ладно тебе, старина. Скоро уж доберемся, и ты сможешь уткнуться в свою торбу с овсом.
Ветер сменил направление и донес откуда‑то спереди звуки драки: громкие голоса, звуки ударов и треск ломаемых веток.
Олтон натянул поводья и пустил своего Ястреба легкой рысью. Руку при этом он держал на рукояти сабли: кто его знает, что ждет за поворотом. Вскоре он увидел двух пони, беззаботно объедающих нижние ветви деревьев. Один из них почти наступил на собственные поводья, время от времени их покусывая.
Неподалеку двое мальчуганов, сцепившись в плотный клубок, катались по земле и мутузили друг друга.
– А вот и нет! – кричал один.
– А вот и да! – не уступал другой.
Брови Олтона удивленно поползли вверх. Он хорошо знал мальчишек.
– Нет! – черноволосый паренек являлся его кузеном Тералом.
– Да‑да! – этот, с копной пшеничных волос, был младшим братом Олтона – Марком.
Со вздохом Всадник убрал руку с оружия. Затем спешился и зашагал к забиякам. Слишком занятые своим сражением – Марк в этот момент как раз вцепился в волосы кузена – они и не заметили его приближения.
Подошедший Олтон схватил обоих пострелят за шиворот и поднял в воздух. Даже разведенные на расстояние вытянутой руки, мальчишки молотили руками‑ногами и пытались достать друг друга.
– А ну‑ка, прекратите! – прикрикнул на них Всадник и хорошенько встряхнул. – В чем, вообще, дело?
Драчуны замерли, затем – разглядев, кто их разнимал, – радостно заулыбались. Вскоре уже оба хихикали. Подхватив мальчишек под мышки – каждого со своей стороны – Олтон закружил их с головокружительной быстротой.
– Деретесь, да? Ну, сейчас я вам покажу! – Чем быстрее становилось вращение, тем неуемнее был восторг ребятишек.
С некоторым запозданием Олтон обнаружил, что братья серьезно прибавили в весе со времени их последней встречи – того и гляди, оттянут ему руки до земли. Довольно неловко он опустил мальчишек на землю, и тут же Марк обвил его талию руками.
– Олтон!
Терал в это время подскочил к Ночному Ястребу и с высунутым от старания языком пытался вскарабкаться по кожаному стремени. Надо отдать должное мальчишке: довольно скоро он преуспел в своем занятии. Конь терпел, хотя и неодобрительно поглядывал через плечо.
Одежда обоих драчунов выглядела грязной и разодранной. В синяках и царапинах тоже недостатка не было. Хорошо хоть, обошлось без серьезных травм.
– Ну, рассказывай, из‑за чего дрались? – потребовал у брата Олтон. – И, кстати, как вы здесь оказались – одни и так далеко от дома?
– Мы не одни! – воскликнул Марк.
– Да, – с видом победителя подтвердил Терал с высоты холки Ястреба. – За нами присматривает мой брат.
– А! И где же он?
– А он занят: целуется с леди Валией – там, в кустах, где никто их не увидит, – весело доложил Марк. – Вот так.
– Понятно, – машинально сказал Олтон. Неужели дядюшка Лэндрю совсем спятил – разрешил высокородной даме и двум малым ребятишкам гулять так далеко, под самой Стеной?
Терал собрал губы сердечком и издал причмокивающий звук, что привело в полный восторг Марка. Очевидно, у них это расценивалось как остроумная шутка – оба мальчишки так и покатились. Глядя на них, Олтон и сам не смог сдержать улыбку. Интересно, как это Пендрику, старшему брату Терала, удалось выпросить поцелуй у леди Валии? В любом случае, он не очень‑то хорошо присматривал за мальчиками, вот они и удрали. Олтон их за это не винил – помнил себя в таком возрасте.
– Эй! Я тоже хочу покататься на Ястребе! – заявил Марк.
Олтон поднял брата и усадил в седло позади Терала. Тот дернул поводьями и попытался сжать ногами бока коня. Но пятки его едва свешивались с седла, и Ястреб попросту проигнорировал его приказ. Он продолжал стоять с недовольным видом.
– Будь с ним поласковее, Терал, и конь пойдет вперед, – посоветовал Олтон, а сам прошептал пару слов на ухо Ночному Ястребу. Повинуясь его команде, конь двинулся вперед. Двоих пони Олтон направил следом.
– Эй, а правда, что ты собираешься жениться на леди Эсторе? – спросил Марк.
Вот так вот напрямик! Вопрос застал Олтона врасплох, он даже споткнулся о корень. Хотя чему удивляться: долгожданная женитьба старшего сына неоднократно обсуждалась на семейных обедах – казалось, все взрослые члены клана этим озабочены. Видимо, эти пострелы и подслушали. Олтон являлся наследником Квентина Д'Йера и его преемником в управлении провинции. Немудрено, что проблема выбора жены для него – достойной по происхождению и положению девушки – являлась сверхважной для всего семейства. Шутка ли, ведь речь идет о будущей леди Д'Йер!
– Пендрик говорит, это дохлый номер, – вылез Терал.
– Ну и отлично! Я‑то надеюсь, что он женится на Кариган.
У Олтона челюсть отвисла. Это еще он откуда взял?
– Он не может на ней жениться, – безапелляционно заявил Терал.
– Это почему же?
– Потому что она не из аристократов.
– Ну и плевать… мне лично она нравится. Знаешь, сколько конфет она мне привозила? Целые горы – от мастера Грунтлера из Сакора.
– А вот и нет!
– А вот и да!
Олтон не разобрал, кто кого пихнул первым, но через мгновение новая потасовка готова была разразиться в полный рост. Причем в этот раз – прямо на спине бедного Ястреба. Жеребец понурил голову и издал горестный вздох.
– А ну, прекратите! – крикнул Олтон. – Или оба пойдете домой пешком.
Это немного привело в чувство маленьких драчунов.
– Все равно да, – буркнул себе под нос Марк.
Терал развернулся в седле, собираясь показать язык, но вместо этого мальчишки стукнулись лбами. Что вызвало новый взрыв веселья. Олтон только глаза закатил.
Когда он привез Кариган на зимние каникулы в Вудхэвен, Марк отнесся к ней, как к любимой, но давно утраченной сестре. Не имея младших братьев‑сестер, девушка слабо себе представляла, как строить отношения с таким мальчишкой. Похоже, в первую минуту реакция Марка просто ошеломила ее, но затем они стали лучшими друзьями. Юный сорванец показал ей своего пони, выводок щенков в конюшне, коллекцию игрушечных солдатиков, декоративный меч, который он надевал по торжественным случаям, а также свое потайное место в винном погребе, о котором никто, как он считал, не догадывался. И все это – в первые полчаса. Вцепившись в руку Кариган, он повсюду таскал ее за собой, а она только смеялась. Вот уж Олтон не подозревал, что она может быть такой.
– Так ты и вправду собираешься жениться на леди Эсторе? – пристал к нему брат.
– И завести с ней детей? – присоединился Терал.
Олтон так резко остановился, что один из пони чуть не ткнулся ему носом в спину.
– А с чего это тебя интересует?
– Потому что я слышал, как Пендрик сказал своей Валии, будто леди Эстора никогда не выйдет за Зеленого Всадника. Это ниже ее достоинства.
– Ну, тогда она и за твоего брата не выйдет, – заявил Марк.
«Ага, – подумал Олтон, облизнув губы, – вот в чем дело». Значит, лорд Кутре отказал‑таки Пендрику. До того он отклонил не менее сотни подобных предложений от предполагаемых женихов. Было бы досадно, если б из всех он выбрал именно Пендрика.
Олтон шел, придерживая поводья обоих пони, и размышлял, как обстоит дело с его собственным предложением. Прошло уже два месяца, как его отец направил своего самого надежного поверенного в провинцию Кутре. Олтон постоянно возвращался мыслями к этому обстоятельству.
Леди Эстора являлась завидной невестой – и не только из‑за своей почти сказочной красоты. Большую роль здесь играл ее статус наследницы провинции Кутре. Счастливчик, которому повезет стать ее мужем, невероятно укрепит свое положение. Он обеспечит себе крайне выгодный союз как с Кутре, так и со всеми провинциями, лежащими к востоку от Вингсонских гор. Злые языки утверждали, будто старый лорд‑губернатор держит дочь в сакорском замке в качестве приманки. Во всяком случае, поток соискателей руки леди Эсторы (а вместе с нею – богатства и могущества) лился, не иссякая.
Олтону нечасто приходилось общаться с девушкой, но за эти несколько встреч она покорила его своей мягкостью и добротой. Подобно всем Всадникам, он знал и свято хранил тайну о ее романе с Фрайеном Коублбеем. Причиной тому служили консервативные взгляды лорда Кутре: узнай он о любви своей дочери, то, пожалуй, и отрекся бы от нее. И тем не менее в присутствии леди Эсторы Олтон чувствовал себя не очень комфортно, его не оставляло ощущение, будто она являлась скорее произведением высокого искусства, чем реальной женщиной.
Олтон удрученно покачал головой. Он предпочел покинуть Сакор, где неминуемо встречался не только с Эсторой, но и с Кариган. Олтон Д'Йер всегда знал: когда дойдет дело до женитьбы, ему придется в первую очередь руководствоваться интересами клана, а потом уже своими чувствами. Но одно дело знать, а другое – принимать решение на практике.
Новый порыв ветра прошелся по ветвям деревьев и взъерошил ему волосы. Впереди на дороге показались двое всадников, в одном из них Олтон сразу же узнал своего двоюродного брата Пендрика – знакомые широкие плечи и копна темных волос. Он ехал на великолепном гнедом гунтере,[13]гордости отцовской конюшни. Судя по выражению лица, настроение у парня было не слишком хорошее, и встреча с кузеном его явно не улучшила.
Рядом с ним скакала на своей кобыле леди Валия. Она сидела по‑женски, боком, и пышные юбки живописно развевались по ветру. Сколько же лет ей было, когда Олтон два года назад видел ее в последний раз? Пожалуй, двенадцать… С тех пор девушка сильно изменилась: выросла, расцвела и превратилась в хорошенькую молодую леди.
Хлестнув жеребца плетью, Пендрик пустил его галопом, а поравнявшись с маленькой группой Олтона, резко натянул поводья и осадил коня.
– Каким местом вы думали, когда догадались сбежать от меня? – накинулся он на мальчишек, игнорируя Олтона.
Провинившиеся сорванцы наперебой загалдели, пытаясь оправдаться, но Пендрик не дал им договорить.
– Довольно! – прикрикнул он и взмахнул хлыстом. Конь нервно дернулся, и Пендрик снова дернул поводья. С таким обращением нетрудно напрочь испортить характер лошади, подумал Олтон. Будет под стать хозяину. Что за беда? Дядюшка Лэндрю без промедления купит новое высокопородное животное на потребу своему капризному сынку.
– Когда вернемся, будете все объяснять Джайне и отцу, – пообещал Пендрик.
– Ага, а тогда мы расскажем папе, что ты целовался с леди Валией! – возразил Терал.
– Только посмей! – зло ответил парень. Он резко развернул коня, намереваясь поехать прочь.
– Эй, Пендрик, – окликнул его Олтон. – Не хочешь поздороваться с кузеном?
– Привет! – бросил тот, обернувшись в седле. Прозвучало это холодно и грубо.
Валия, напротив, тепло улыбнулась и поклонилась:
– Добрый день, лорд Олтон!
– Миледи! – вернул ей поклон Всадник.
Этот обмен любезностями вывел Пендрика из себя. Его тронутые оспой щеки вспыхнули как маков цвет. Схватившись за уздечку кобылы Валии, он так рванул, что бедная девушка чуть не вылетела из седла. После этого хлестнул своего коня и галопом припустил по дорожке. Мальчишки, хлюпая носами, смотрели ему вслед. Олтон тоже проводил его взглядом и с улыбкой заметил Тералу:
– Ох, и горячий нрав у твоего брата!
– Случается иногда, – пожал плечами тот.
– Иногда?
Терал кивнул.
– Знаешь, порой он вовсе не злой, а очень даже веселый. Он помог нам строить домик на дереве… и давал мне поупражняться со своим мечом.
Что ж, наверное, ребенок прав. Он лично не видел Пендрика таким, но, возможно, тот просто поворачивается к нему своей не лучшей стороной. Хотя, видят Боги, Олтон не понимал, почему.
* * *
Внезапно лес окончился, и открылся вид на палаточный городок. Олтон удивленно присвистнул: здесь все так изменилось со времени его прошлого визита. Тогда возле Стены просто стояла группа сакорийских солдат‑наблюдателей. Теперь на этом месте выстроились ровные ряды палаток, принадлежавших местному ополчению. Его яркие штандарты горделиво реяли на ветру.
Король Захарий отозвал свою армию, оставив лишь один небольшой взвод. Их можно было отличить по черно‑серебряному стягу с государственной эмблемой – лунный серп и факел. Олтон прикинул, что сакорийцы занимают совсем немного места в палаточном городе.
К военному лагерю примыкало неизбежное гражданское сопровождение. Их многочисленные палатки расположились по окраинам, радуя глаз многоцветием и затейливыми заплатками. Несомненно, здесь собралось немало жен, которые вместе с детишками следовали за своими мужьями.
А где народ, там и торговля. Бойкие продавцы развернули свои лотки и громко выкликали названия товаров:
– Обратите внимание, господа! Безотказное средство мастера Виггинса – от подагры, чесотки и других… э‑э, болезней!
Вокруг крикуна собралась небольшая толпа, люди рассматривали скляночки, прислушивались к истошным восхвалениям «магического» эликсира.
Помимо солдат, членов их семей и торговцев, Олтон заметил и других людей. Так, там возвышались палатки местной аристократии – они были повыше остальных и окрашены в цвета, принадлежавшие отдельным кланам. Были даже несколько выходцев из других провинций. Заинтригованный Всадник направился к одному такому жилищу – судя по всему, дому Лайла. На лужайке перед палаткой собралась группа нарядных дам, менестрель наигрывал для них на своей лютне.
Проходя мимо торговца едой, Олтон уловил соблазнительные ароматы, и желудок тут же отозвался голодным урчанием. Сопровождавшие его мальчишки принялись рыться по карманам в надежде наскрести на кусок мясного пирога.
Что же здесь происходит? То, что некогда являлось сторожевым аванпостом, теперь превратилось в… в народную ярмарку. Какой соблазн заставил всех этих людей расположиться так близко от Стены?
Взгляд Олтона поднялся выше – туда, где над палатками и верхушками деревьев неясно вырисовывались контуры высокой стены. Казалось, она вздымается до самого неба. Посреди многоголосого шума и ярмарочного веселья Всадник замер, ощущая тот же ужас, что и в первый раз, когда он увидел величественное творение далеких предков.
И тут ему стало ясно, зачем пришли сюда все эти люди. Они хотели собственными глазами увидеть легендарную Стену. А образовавшийся в ней пролом делал зрелище еще более захватывающим. Вот она стояла перед ними – свидетель седой старины, непроходимая, как считалось, Стена. Самые могущественные армии останавливались здесь: многие века Стена была неподвластна никому, кроме Богов. Тем сильнее оказалось потрясение, когда выяснилось, что это заблуждение! Настал момент, непроходимую Стену пробили. И сделал это всего‑навсего один эльец.
Олтон глубоко вздохнул, стараясь стряхнуть наваждение. Это было нелегко: Стена цепко держала его в своей власти. Кварцевые прожилки в тесаном камне так ярко поблескивали в солнечных лучах, что Олтон не мог отвести глаз. Он чувствовал себя очарованным. Рука невольно потянулась, будто желая – несмотря на многие ярды, отделявшие его от Стены – прикоснуться, погладить гранитный фасад.
– Ай! – воскликнул Терал. – Олтон, он меня толкнул!
– А вот и нет!
– А вот и да!
Всадник со вздохом оторвал взгляд от далекого строения. По сути дела, он был даже благодарен мальчишкам за предоставленную передышку. Разыскать палатку дяди Лэндрю оказалось делом несложным – самая большая, к тому же, расположенная в самом центре. Сине‑красно‑золотой штандарт Д'Йерской провинции с совой – личным гербом Лэндрю, плескался на ветру.
Бросив строгий взгляд на своих юных спутников, Олтон направился к жилищу родственника. Подойдя, он перепоручил пони заботам слуги, а сам помог спешиться Марку и Тералу.
Оба огольца тут же рванули в глубь палаточного лагеря, прежде чем их няня Джайна успела разинуть рот. Почтенная дама с решительным видом подхватила юбки и бросилась в погоню за беглецами.