Как только победившая, но поредевшая Великая Армия вернулась в Адамантинаркс, Лилит оставила свои покои и бросилась на поиски Саргатана.
На улицах города, если не считать возвращавшихся солдат, особенной толчеи не наблюдалось, и только у входа во дворец она поняла, что пробиться внутрь окажется не так просто. Маленькие группы демонов, собиравшиеся на площади, образовали большую толпу и тоже ждали часа, чтобы попасть во дворец. А во дворце продвигаться оказалось еще труднее — бесчисленные чиновники разных департаментов и служащие двора высыпали в коридоры, чтобы послушать рассказы участников сражения. Любопытство Лилит удовлетворяли доносившиеся со всех сторон новости. Саргатан блестяще выиграл сражение против превосходящих сил Диса. Сам он ранен, но неопасно. Некоторые из генералов уничтожены. Потери велики.
Разумеется, в аудиенц-зал стремилась не одна Лилит. Еще из аркады она увидела плотно обступившую тронную пирамиду громадную толпу. Можно было подумать, что улицы города опустели из-за того, что все его население собралось здесь.
Весть об исчезновении Валефара дошла до Лилит по частям и не полностью. Она складывала в уме обрывки разговоров на искаженном ангельском, с которым знакомилась по книгам, но никогда ранее не слышала, и, когда в мозгу ее сложилась наконец цельная картина, она сразу остановилась и оперлась о колонну. Очень тяжело было сохранить в тайне их общее прошлое в Дисе, еще тяжелее будет не показать свою печаль теперь. Валефар был необыкновенным демоном, мудрым и очень благородным. Теперь он погиб, оставив другого благородного демона сражаться в этой войне.
У подножия трона толпа перед ней расступалась, но до нее еще долетали какие-то слова о потерях. Да, битву Адамантинаркс выиграл, но заплатил за нее немало. Полностью уничтожены фалангиты — основа армии Адамантинаркса, погиб Бифронс. Ни один легион не остался без потерь. Город сильно ослаблен. Но Дис пострадал, по крайней мере, не меньше. Муха, наверное, сейчас вне себя от ярости. Лилит злорадно ухмыльнулась.
|
|
Поднимаясь по ступеням, она обратила внимание, что больше демонов спускается ей навстречу. Все приветствовали ее согласно обычаям мест, в которых проживали.
Она заметила Зорая, беседовавшего с тремя демонами, и подошла к нему. Увидев ее, он оставил собеседников и тепло поприветствовал даму. А она уже почувствовала что-то неладное. Группы беседующих демонов загораживали от нее трон Саргатана, но Зорай провел ее между ними, и оба они встали перед троном.
Да. Архидемона не было, и летучие гвардейцы Элигора охраняли пустой трон.
— Сама видишь, моя госпожа, — указал на трон Зорай. — Он не показывается со дня возвращения. В память Валефара ввел при дворе ангельский язык и уединился.
— Он ранен?
— Да, но причина не в этом. Рана хоть и глубокая, но не опасная. Он ее, однако, никому не показывает. И еще одно…
— Что?
— Я видел его в день возвращения. Он так быстро и ужасно менял облик… Если б не герб, я бы его не узнал. Саргатан никогда не походил на серафима меньше, чем в тот день.
Лилит посмотрела на тронное кресло и покачала головой. Должно быть, так подействовала на него потеря Валефара…
— Он у себя?
— Полагаем, что да, но кто же знает? Может быть, ты…
— Если он желает оставаться один, мне не пристало вторгаться к нему, — убежденно возразила Лилит. И она знала, что ей следует делать и куда надо пойти сначала. — Зорай, расскажи мне о генерале душ.
|
|
— Он очень сильно ранен. Крюки Молоха вошли слишком глубоко. Он не сможет восстановиться сам. На поле боя его залатали, но вряд ли мы сможем сделать больше. Мы очистили для него покои предателя Фарайи, он сейчас там. Ему очень плохо… Моя госпожа, — мрачно подытожил Зорай, — у нас нет опыта в лечении душ, и не знаю даже, сможет ли он выжить.
— Я сама посмотрю. Может быть, что-нибудь смогу… Я в душах немного разбираюсь. — Она пожала Зораю руку и, уже поворачиваясь, глянула на него вскользь, чтобы не вызвать лишних подозрений: — Зорай, если он появится…
— Если он появится, моя госпожа, вы узнаете об этом в числе первых.
— Спасибо, Зорай.
Демон поклонился вслед Лилит, а птичьи когти ее ступней уже стучали по каменной лестнице, «Сперва — к Ганнибалу, — подумала она. — А потом я пойду к нему».
* * *
Лилит обрадовалась: у покоев Ганнибала ее встретил Элигор. Она доверяла этому рассудительному и уравновешенному демону. Кроме того, он, как и она сама, неплохо разбирался в душах, и присутствие его ее ободрило.
Помещение, в котором разместили Ганнибала, оказалось темным и теплым. Человек лежал без сознания на низком мягком ложе. Хотя покои Фарайи основательно почистили и обновили, под потолком на всякий случай плавал сложный глиф защиты, который поднял бы тревогу, если бы Мухе вздумалось проникнуть в это помещение. Рядом с Ганнибалом дежурил его брат Маго.
|
|
Лилит осмотрела раны генерала. Иссеченная рука его, вырванная к тому же из развороченного плеча, держалась только на глифах, не прирастая к телу, — результат действия многочисленных зубьев крюков Молоха. И один из них лежал тут же. Лилит с трудом подняла оружие обеими руками, и свет глифов сверху заиграл на сияющей поверхности зубцов.
Она положила крюк обратно и тут заметила темный диск Молоха. Она боязливо коснулась пальцем его бугорчатой поверхности. Конечно, он неживой, но почему-то ей казалось, что от него исходит какая-то нехорошая энергия.
Лилит поспешила вернуться к Ганнибалу. Торс его от шеи до бедра прочерчивал зловещий черный рубец, он не давал вытекать жидкостям тела. Его придется удалить, очистить рану под ним, но, как ни старайся, руку уже ничто не спасет. Глифы лечили демонов, но на души их действие не распространялось. Вообще, целительские искусства среди падших ангелов не были очень уж развиты, но Лилит была не обычным демоном и знала людей с самого момента их появления.
Рука Ганнибала уже сморщилась, почернела, медленно текущая черная кровь уже полностью из нее вытекла. Лилит надеялась, что внутренние органы Ганнибала не постигла та же судьба. Густая кровь душ, насколько ей было известно, находилась в их телах только для того, чтобы обеспечивать гибкость. Других функций у нее не было, или же демоны о них не знали.
— Маго, — сказала Лилит, — руку он потеряет и часть плеча тоже. — Говорить на языке душ без практики оказалось непросто, к тому же звучал он грубо и раскатисто.
Маго стоял рядом и смотрел, как она касается его брата, осматривает, где и как зашивать. Лилит достала набор инструментов, выбрала свой любимый маленький нож, которым прежде вырезала фигурки, и решительно рассекла полоски кожи, удерживавшие руку у плеча.
— Элигор, помоги, пожалуйста. — Она указала почерневшим от крови Ганнибала пальцем на нож большего размера.
Они молча удалили рубец, и из Ганнибала сразу же — быстро, даже слишком быстро — потекла черная жидкость. Лилит торопливо отложила нож и вдела в ушко иглы самое тонкое сухожилие. Элигор стягивал края кожи, а она шила мелкими стежками. И понимала, что решение далеко не идеально, и лучше бы этим занялся кто-то более знающий.
Стежки получались аккуратные, частые и прочные, и, пока она добралась до шеи, прошло довольно много времени. Лилит шила и вдруг поняла, как много вложила она в эту душу. Но ведь правда: Ганнибал — не только талантливый полководец, он способен повести за собой людей не только на поле боя. И она готова была всеми силами ему в этом способствовать.
По мере продвижения иглы пальцы Элигора перемещались по шву, стягивая сшиваемую кожу. Когда Лилит завершила работу, он отступил на шаг и восхищенно осмотрел шов. Да, сухожильной нити почти не видно.
Она затянула наконец крохотный узелок под шеей Ганнибала, выпрямилась и чуть улыбнулась. Шов держал прочно, жидкость не просачивалась, но для верности Лилит произнесла заклинание и провела по шву пальцем. Тот тут же полностью зажил, сменился здоровой кожей.
— Все, что я могу. Внутри, к сожалению, ни в чем не разбираюсь. Теперь подождем, последим.
Элигор кивнул, повернулся к Маго, и на лице у того появилась надежда.
— Он выздоровеет, Маго, — убежденно сказал демон на языке душ. — Потеря руки, конечно, создаст проблемы. Но если вспомнить, с чем вы тут сталкивались до этого… Думаю, все образуется.
Лилит глянула на Элигора удивленно:
— А я не знала, что ты умеешь и это, Элигор.
— Что? Обманывать?
— Нет, — мягко возразила она. — Ты — не врешь. Ты ободряешь. Но я подумала о том, как свободно ты владеешь их языком. Это же очень трудно.
— Языки — моя страсть, госпожа. — Капитан был явно польщен.
— Да-да, я слышала. И еще раз убеждаюсь, что лорд Саргатан умело подбирает соратников.
Лилит собрала инструменты, завернула их в кожу, аккуратно завязала тесемки. И еще раз посмотрела на Ганнибала. Черты генерала ясно говорили о его воле. «Наверное, в жизни с ним тоже считались», — подумала она и тут же с удивлением поняла, что она гордится этой душой. Да, в Аду она была самым лучшим ее творением.
Лилит повернулась к Элигору, посмотрела в его льдистые глаза.
— Я хочу пойти к Саргатану, но не уверена, что найду его. Проводишь?
Элигор чуть поколебался.
— Но, госпожа моя, лорд, конечно же, в своих покоях…
Знал ли Элигор, где Саргатан, и, верный долгу, скрывал его местонахождение или же не знал — этого Лилит не поняла.
— Нет, Элигор, его там нет.
Элигор чуть поджал губы. И снова она не смогла понять, упрямится он или обдумывает варианты. Знает он, где Саргатан, или она открыла ему сейчас то, о чем он не удосужился подумать сам? Крылья демона вздрогнули, он опустил взгляд, то ли обдумывая ситуацию, то ли понимая, что же именно она ему предлагает. Так или иначе, его размышления вели к одному выводу. Он не мог ей возразить. Ведь она — Лилит, и отмахнуться от нее было нельзя.
Он поднял взгляд:
— Да, я провожу тебя.
— Я не сомневалась.
* * *
Ей снились ароматные зеленые деревья, яркие пятна плодов в их кронах, потоки бриллиантово-переливающейся воды, мягкий ковер травы под ногами, ставшей вдруг такой же, как ноги душ. Ей снились лучи солнца — согревающие, золотящие ее обнаженное тело, окутывающие его чувственным теплом. Она ходила по небесному саду, который некогда так хорошо знала. Лилит понимала, что все это ей лишь снится, но лазурное небо не теряло своей прозрачности…
Отдаленное мягкое шуршание приближающихся шагов Элигора вернуло ее из утерянного сада, опустило во тьму реальности. Проснувшись, она, как это бывало часто, ощутила горечь, и та уничтожила всю радость. Да, Лилит по-прежнему тосковала по тем местам и по свободе, исчезнувшей вместе с ними, тосковала даже больше, чем по краткой своей жизни с Люцифером. Конечно, она понимала, что это — лишь фантазия: ее гнев, вполне осознанно обращенный на души, длился лишь какую-то дюжину их поколений — ничтожный миг для Небес, — но и этого было достаточно. Что прошло — то прошло. И она давно уже поклялась, что, даже если все серафимы Небес упадут перед нею на колени, умоляя вернуться, она откажется. Престол вышвырнул ее сюда, здесь она и останется.
Поднявшись с жесткой скамьи, Лилит небрежно откинула прочь шкуры, зевнула и потянулась. Увидев, как Элигор поспешно отводит взгляд, она быстро прикрылась. Она то и дело забывала, какое впечатление производит на окружающих.
Ее внимание привлек звук из-за толстой двери святилища, и она кивнула Элигору. Тот пока что ничего не услышал. Обладая острым зрением воздушного стража, слухом он не превосходил остальных демонов, обычно несколько тугоухих.
Элигор подступил к двери и прижал к ней ухо. Лилит улыбнулась: даже самый ничтожный звук убеждал ее в том, что Саргатан — там, внутри.
Элигор оторвался от двери и пожал плечами:
— Извини, госпожа, мою скрытность. Ты проявила мудрость, угадав, где он.
— Его мучают сомнения, Элигор. Особенно после потери друга. Куда же ему еще пойти…
— Лишь немногие знают о Святилище. Я должен был…
Лилит прижала палец к губам.
— Он снова и снова повторяет одно и то же, — прошептала она. — С тех самых пор, как ты оставил меня здесь. Но я не могу понять. Это, без сомнения, старый язык. Я бы сказала, что он молится.
— Нет, ты ошибаешься. Это запрещено. Далее он…
— Вот он-то как раз и осмелится.
Элигор улыбнулся:
— Мы и вправду в новом мире.
Изнутри донесся низкий стон — достаточно громкий, чтобы услышал и Элигор. Отзвук боли, больше похожий на тот, что может исходить из глотки животного.
Лилит шумно вздохнула.
И тут дверь дрогнула.
Лилит и Элигор изумленно посмотрели на тяжелые камни под ногами, потом друг на друга. И прежде чем они успели что-то сказать, пол начал вибрировать.
Раздался оглушительный удар, словно одновременно ударились друг о друга тысячи цимбал, и тут же — ослепительная, буквально пробившая стены святилища вспышка белого света.
Лилит упала на колени, Элигор покачнулся.
Звук затих, но отсвет остался, и вдруг огромная дверь, ослабленная сотрясением, чуть приоткрылась. Струящееся свечение пролилось на их фигуры.
Лилит поднялась на ноги, ее всю колотило. Произошло нечто ужасное: металлическое эхо жутковатого взрыва все звенело в ушах Элигора, на полу святилища плясали, догорая, какие-то, словно живые, огоньки.
Встревоженный за своего господина, Элигор метнулся внутрь. Там теперь все стихло, лишь чуть слышно жужжали умиравшие на глазах огоньки. Элигор и Лилит задержали дыхание: перед изображением Престола, в исчезающих бликах света они увидели недвижное тело Саргатана.
И они пораженно замерли: Саргатан стал совершенно белым — весь, от кончиков головных шипов до пят. Побелели все пластинки и щитки, все складки, даже одеяние стало белым; кости панциря, клыки — все светилось белизной небесных серафимов.
Они произнесли его имя, но архидемон не пошевелился. Они склонились, перевернули его и тут увидели, что его широко открытые, по-прежнему молящие о чем-то глаза больше не переливаются дымчатым серебром Падения, — к ним вернулся прежний густой медно-красный оттенок.
Саргатан вздрогнул. Потом прикрыл глаза и стиснул край мантии Элигора.
И голосом, похожим на отзвук колокола, произнес:
— Они мне ответили…
XXV