Она оборвала его:
— Я не буду говорить о вчерашнем вечере.
— Ты можешь не говорить. Мы должны обсудить.
Она повернулась к нему лицом и посмотрела снизу вверх.
— Я не буду обсуждатьвчерашний вечер, Лейн.
Он придвинулся к ней телом, прижимая ее спиной к стойке. Забрал у нее бокал с вином и поставил на столешницу. Затем положил руку ей на шею.
— Мы должны кое-что выяснить, между нами должно быть все ясно и открыто,— спокойно заявил он.
— Нет, совсем не обязательно.
— Обязательно, Рокки.
Ее глаза сузились.
— Нет. Не обязательно,— прошипела она.
Он внимательно посмотрел на нее, потом смягчился.
— Я пока оставлю эту тему только потому, что у тебя болит рука и тебе необходимо принять таблетку.
— Мне не нужны обезболивающие.
— Я видел, как ты держала запястье, свитчикс.
— Я сама знаю, когда мне нужно обезболивающее, Лейн, не стоитмне указывать.
— Ты упала на руку, получила растяжение, — напомнил он ей, она удивила его, внезапно поднявшись на цыпочки,заглянув ему прямо в лицо, разозлившись.
— Да, Лейн, я помню, — отрезала она.
— Тогда прими эту чертовую таблетку, — выпалил он, потому что он тоже начал злиться.
— Боже!— взорвалась она. — Ты оставишь меня в покое?
— Нет, — ответил он. — Ты, итак, целый день была в покое, одна.
— Иди к черту, Лейн!— прошипела она.
Он еще сильнее прижался к ней.
— Твое отношение ко мне, которое ты демонстрируешь, свитчикс, доказывает, что нам нужно все выяснить.
Ее плечи распрямились, она отбросила волосы, оттолкнув его руку со своего бедра, ему пришлось положить ее на столешницу рядом с ней.
— Ты хочешь все выяснить, хорошо? Тогда слушай то, что беспокоит меня в данный момент, беспокоит достаточно сильно, чтобы служить моему отношению к тебе, — выпалила она. — Видишь ли, прошлый вечер был не лучшим. Ты знаешь это, я знаю это, нам не следует начинать разговор на эту тему. Но ты, зная все это, все равно заявился ко мне, устроив настоящий скандал. Это нехорошо выглядитто, что ты делаешь, хотя я понимаю, почему ты это делаешь, но я готова была смириться с этим, потому что я это заслужила. А потом, на этом диване, все пошло прахом, и ты доказал, что совсем не изменился за восемнадцать чертовых лет.
|
|
Он почувствовал, как напряглись мышцы шеи, заставил себя говорить шепотом:
— Какого хрена?
— Вчера вечером тебя поджидала длинноногая брюнетка, детка. — В ее голосе звучал сарказм и злость. — И насколько я понимаю, она и сейчас поджидает тебя дома, а ты все равно набросился на меня на моем диване.
— Хотя это не твое бл*дь дело, Ракель, но Мелоди уехалавчера через десять минут после тебя.
— Мне наплевать, ты прав, это не мое дело.
— Ты только что бросила мне в лицо обвинения, детка.
— Это не мое дело, но ты должен знать, что я не верю ни единому твоему слову.
— Какого хрена ты мне не веришь?
— Лэйн, — выдавила она, — Джаррод, тут же нашедший мне замену, был не единственным, кто со мной так поступил, не так ли? Габриэль Вейл забеременела от тебя,хотя прошло всего нескольких недель после того, как я покинула твою постель.
Спина Лейна мгновенно выпрямилась, и он отошел от нее на шаг.
Затем прошептал:
— Что?!
— И ты одел ей на палец кольцо меньше чем через год.
Мышцы его шеи были не просто напряжены, каждый мускул в его теле стал каменным.
— Ты издеваешься надо мной, — все еще шептал он, стараясь не заорать.
|
|
— Нет, — тут же ответила она, — не издеваюсь. Так что нечего говорить, что я якобы разбила тебе сердце и бросила тебя зализывать раны, потому что мы оба знаем, что это неправда. Ты довольно быстро нашел мне замену, двигаясь дальше. Ты говорил папе и Мерри, будто твой мир рухнул, но мы знаем, что это не так.
— Ты сама бросила меня, Рокки, и после того, как бросила, нечего мне указывать в кого я могу засунуть свой член.
— Ты прав. Я просто хочу сказать, ты не можешь бросать мне в лицо то, что тогда произошло, когда не понимаешь, что именно случилось, ты просто решил двигаться дальше, найдя нечто лучшее.
Он поднял руку, желая положить ее на заднюю часть шеи, глядя при этом на Рокки, спросив:
— Ты рехнулась?
— Джаспер учится в моей школе уже три года, Лейн, и каждый год по семестру в моем классе. Я была рядом с твоими детьми в течение долгого чертового времени. Я могу разглядеть хорошего ребенка, когда вижу его, и знаю, что у тебя есть кое-что получше. Зная, что Трипп только повысил планку.
Черт с ним, но она совсем не ошибалась в этом.
Хотя относительно него была не права.
Прежде чем он успел ответить, она закончила.
— Я собираюсь принять ванну, ты можешь сам закончить свои игры, но я не спущусь сюда, пока не пойму, что ты ушел. Мы прошли через это дерьмо, потому что были должны, но не больше, — она указала на диван. — Кто бы там ни был с камерой, скорее всего, его нанял Джаррод. Как мы обошлись с ним вчера вечером, его разозлило, а он начинает себя вести очень нехорошо, когда злится, готова поспорить, что примерно через пять секунд, как он нас увидел вчера, он решил играть еще грязнее, чем и так делал. И, если уж совсем честно, он играл грязно даже после того, как положил свою новую девушку в нашу постель, даже не сменив простыни. Но в нашей нынешней ситуации я делаю свое дело, ты— свое, и мы вернемся к тому, чем занимались последние две недели. Это сработало. Но, — она показала на себя и на него, — все останется по-прежнему между нами, ясно?Даже если тебе это не нравится. Просто придется смириться.
|
|
Затем она обошла его, вышла из кухни и, не поднимая головы, стала подниматься по лестнице, на последней ступеньке, сказала:
— Я смогу прийти во вторник на пасту и Кира тоже, наверное. Приедук вам в шесть.
Затем он потерял ее из виду на верхней площадке лестницы.
Лейн держал руку на шее, сжимая и разжимая, пытаясь снять напряжение в мышцах, пока смотрел на верхнюю ступеньку лестницы.
Затем его взгляд упал на ее бокал, он подавил желание швырнуть бокал через всю комнату.
Затем повернулся на каблуках и вышел из ее квартиры, хлопнув дверью.
Действуй осторожно
На следующий день Лэйн сидел за рабочим столом, открыл телефон.
Большим пальцем набрал:
«Офис управления «Бренделя». Номер телефона. Сейчас».
Затем отправил сообщение Рокки.
Стиснул зубы, и захлопнул телефон.
«Ты был моим первым поцелуем, моим первым всем».
Ее вчерашние слова бесконечно звучали у него в голове.
Он был таким же красивым, как и она, он был ее первым поцелуем и первым любовником. На восемнадцатилетие он подарил ей изумрудные сережки-гвоздики, ее камень по гороскопу. Она отдала ему свою девственность.
Она впервые с ним пошла на свидание, он был ее первым поцелуем, ее первым парнем. У нее были друзья, и она была популярна в школе, но она не встречалась, никогда не была близка с мальчиком, до него.
И она немедленно впустила его. Из уважения к ее отцу, но в основном из-за нее и из-за ее неопытности, он вел себя спокойно в первый год, пока они встречались, и в ее первый раз очень старался. Он не мог сказать, что полностью преуспел. Мог только сказать, что заставил ее кончить прежде, чем причинил ей боль, так что, по крайней мере, она знала, чего ожидать.
И она с нетерпением ждала этого. Господи, это было все равно как сломать печать и то, что столько времени копилось внутри, вырвалось наружу.
Но она никогда даже не целовалась с парнем, до него.
Он никогда не думал об этом, ни разу, кроме как благодаря свою звезду, считая, что ему так повезло.
— Ну, — подумал он, — какого хрена тут происходит?
Он вертел телефон в пальцах и смотрел на свой стол, стиснув зубы, мысли были заняты не только вчерашним, но и кучей дерьма, кучей дерьма за последние три недели и кучей дерьма почти двадцатилетней давности, он поднял голову только тогда, когда прозвучал сигнал сигнализации.
Он перевел взгляд на монитор и увидел Мерри, поднимающегося по лестнице с белыми кофейными стаканчиками в каждой руке.
Ответы.
Он позвонил Мерри полчаса назад и сказал, что хочет встретиться, но не объяснил зачем. Лэйн хотел получить ответы, он любил Мерри, но, если его друг будет держаться на расстоянии после того дерьма, что вышло из уст Рокки вчера, Лэйн прибегнет к любым необходимым мерам.
Он продолжал в пальцахвертеть телефон, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь, затем увидел Мерри, входящего в его кабинет. Тот улыбался, но, взглянув на Лейна, поднял брови.
— Похоже, у тебя сегодня не самый удачный день, — заметил Мерри, входя в комнату.
— Наверное, ты прав, — согласился Лейн.
Мерри поставил перед ним стаканчик с кофе и сел напротив, подняв ногу, положивее горизонтально на другое колено.
— Ну что ж, вступай в мой клуб, брат. Сегодня официально дерьмовый день, — заявил он, прежде чем сделать глоток кофе.
— У тебя проблемы? — спросил Лейн, и Мерри кивнул.
— Но давай сначала уберем с дороги твое дерьмо. Зачем ты звонил? Что-то случилось?
— Много чего случилось. Хреново, что меня подстрелили, потому что это задержало меня с наймом секретарши. У меня так много дел, что я, бл*дь, не могу за всем уследить.
— Поделись со мной, брат, будет легче.
Лейн положил телефон и откинулся на спинку стула.
— Дерьмо Стью связано с Карлито.
Мерри секунду смотрел на Лейна, потом его глаза закатились к потолку.
— О боже.
— Чертовски верно подмечено,— согласился Лейн.
Мерри снова перевел взгляд на Лейна.
— Ты знаешь, насколько сильно он увяз?
— Ни хрена я не знаю. Джаспер видел, как Карлито пришел собирать долг к ним домой.
Лицо Мерри потемнело, он опустил ногу, подался вперед, поставив свой стаканчик с кофе на стол Лейна.
— Скажи мне, что ты шутишь.
— Нет.
Мерри посмотрел в пол и выдохнул:
— Вот мудак.
— Ты знаешь Стью? Он играетна бегах собак или подсел на другие игры?
Мерри снова поднял глаза.
— Собак. До Габби Стью каждый уик-энд бывал на ипподроме. Приней, я думаю, он ходит на ипподром в выходные, если она работает в тот уик-энд.
Лейн кивнул.
— Правильно.
— Мне не нужно говорить тебе, что Корлито, заявившийся к ним в дом... — начал Мерри.
Лейн оборвал его:
— … Стью глубоко увяз.
— Ладно, тогда мне не нужно говорить тебе, еслион глубоко завязс Карлито…
Лейн снова прервал его:
— … мать твою, совсем нехорошо.
— Этот человек готов переломать пальцы своей собственной бабушке, если она заняла у него пять баксов на покупку кошачьего корма, и не вернула ему вовремядолг, — согласился Мерри.
— Мне плевать на Стью насколько он глубоко увяз. Меня волнует то, что это дерьмо приходит в дом, в котором живут мои мальчики, и моя бывшая надрывает свою задницу, чтобы обеспечить им хорошее будущее, я посылал деньги в течение двенадцати лет, чтобы она смогла их вырастить и обеспечить им хорошее будущее. Я хочу, чтобы он убрался из ее дома. Я хочу знать, зачем Карлито приходит к нему и почему, она несколько месяцев не может нормально оплачивать счета, и это дерьмо никуда не денется. Джас говорит, что видел, как Стью протягивал ему плотный конверт. Где, черт возьми, он берет такие деньги, и если он отдает это дерьмо Карлито, то почему тот продолжает на него давить?
— Я знаю ребят, которым могу позвонить по поводу Карлито. Я спрошу у Колта и Салли, Майка и Шона тоже. Посмотрим, что сможем вытрясти, — предложил Мерри.
— Хорошо, — ответил Лейн.
— Извини, что тебе приходится иметь дело с этим дерьмом, брат, но, боюсь, мне придется еще больше прибавить тебе работы, — сказал ему Мерри.
Лейн уставился на него, не сказав ни слова. У него было и еще кое-что, о чем он хотел поговорить с Мерри, но он готов выслушать сначала Мерри, чтобы тот не сказал, а ксвоему важному дерьму перейдет позже.
Поэтому он предложил:
— Выкладый.
Мерри откинулсяна спинку.
— Ну, сегодня утром я получил известие от друга, у которого тоже есть друг, нанятый Джарродом, чтобы расследовать ваши с Рокки дела.
Вот оно. Рокки оказалась права.
— Ничего удивительного, Мерри, я видел, как он фотографировал дом Рокки, когда был у нее вчера вечером. Она сказала мне тоже самое. Единственная проблема с этим дерьмом в том, что он тратит деньги, которые она должна получить при разводе с этим мудаком. У него есть девушка, которая выглядит так, будто она поцеловала свои подростковые годы около месяца назад в его постели, а Рокки уже несколько месяцев не было у него дома. И то, что у нее со мной отношения, ни хрена не даст этому мудаку.
Он смотрел, как Мерри поджимает губы, а потом сказал:
— Она точно поняла, что ее снимают, я позвонил ей во время ленча, чтобы сообщить об этом дерьме, а потом заставил ее выложить то, что она не хотела мне сообщать, а рассказала только папе.
Это звучало не очень хорошо. Ракель делилась всем с Мерри. Если она что-то скрывала от него, это было что-то плохое, что-то такое, что заставило бы хорошего старину Гаррета Меррика просто взбеситься.
— Чем? — спросил Лейн.
— С чего мне начать? — переспросил в ответ Мерри.
— Гаррет,— тихо произнес Лэйн.
— Ладно, во-первых, он перевел их деньги. Все.
Лэйн выпрямился в кресле.
— Что значит перевел?
— Опустошил их совместные счета, банковские, инвестиционные и ликвидировал портфели акций. Открыл новые счета только на свое имя и перевел туда все деньги.
Это не всплыло в его поисках.
— Когда?— рявкнул Лэйн.
— На прошлой неделе. Она начала покупать всякое дерьмо для своей квартиры, он ее подрезал. Она обнаружила это в субботу, когда пыталась что-то купить, но он аннулировал ее кредитные карты. У нее было их две, но они тоже совместные, он аннулировал их обе.
— Чертово дерьмо,— выдавил Лейн.
— Хм,— кивнул Мерри.
— Какого хрена ее адвокаты делают?
— Они делают то, что могут, а это не так уж много, поскольку он отказывается встречаться. Знаешь, брат, колеса правосудия не катятся быстро, а скрежещут очень медленно. Их судебное разбирательство состоится только через пять с половиной месяцев.
— Он не может забрать все деньги просто так, Мерри, — отрезал Лейн.
— Может, пока власти не прикажут ему их вернуть, — ответил Мерри.
— Ты ошибаешься, Мерри, он не может так сделать. Если он затевает такое дерьмо, адвокаты Рокки могут попросить заморозить его активы.
— Я прав, Лейн, он может многое, потому что доктор Эстли— это не просто доктор Эстли. Как ты думаешь, почему судебное разбирательство по их разводу будет только через пять с половиной месяцев? Ей повезет, если она вообще дождется этого разбирательства, здоровяк. Они будут откладывать и переносить его бесконечно, пока она не придет в отчаяние. Он не просто зарабатывает деньги, он их получает. Эти мальчишки, в чьих руках находится будущая разведенная жизнь Рокки, не у него в кармане, они выросли вместе с ним. Они братья, брат, как мы с тобой.
— Бл*дь, — взорвался Лэйн, оттолкнувшись от стула и сжав телефон в кулаке, он повернулся к окну и уставился на Мейн-стрит, уперев кулаки в бока.
— Догадываюсь по той реакции, что этим она с тобой не поделилась, — заметил Мерри.
— Нет, не рассказывала, — сказал Лейн в окно. — Она сказала, что он ведет грязную игру, но не сказала какую именно.
— Ну, сейчас ты узнал.
Лейн принял решение и повернулся лицом к другу.
— Имена,— прорычал он.
— Что?
— Ты сказал, что он трахает всех медсестер в штате, мне нужны имена. Я хочу знать имена всех женщин, на которых он слишком долго засматривался, начиная с двух секунд после того, как положил глаз на Рокки.
Мерри улыбнулся, и улыбка была жесткой.
— В Бурге не хватит бумаги для такого списка, Таннер.
— Я закажу тебе пачку бумаги в интернет-магазине и ее доставят к тебе домой.
Мерри кивнул, все еще улыбаясь, но жестокость исчезла, появились искры смеха.
— Ты мог бы найти время и перейти улицу, — предложил он. — Натали Ульрих не самая большая поклонница доктора Эстли, учитывая, что он не просто придурок, а надменный придурок, и если он не трахает медсестер, то делает им гадости. Эмма дружит с Натали, и Эмма сказала, что Натали пребывает в агонии экстаза от «Мерса» Рокки на твоей подъездной дорожке. Очевидно, она увлекается любовными романами и предполагает, что нечто похожее разыгрывается прямо на ее собственной улице.
— Натали только что стала в самом верху моего списка неотложных дел,— пробормотал Лейн, и его телефон зазвонил в руке.
Он опустил голову, открыл его и увидел, что Рокки прислала ему номер. Больше ничего, только цифры.
Бл*дь.
Он захлопнул телефон, бросил его на стол, снова посмотрел на Мерри и перешел к самому важному.
— Помнишь, я говорил тебе, что между мной и Роком все в порядке? — спросил он, наблюдая, как тело Мерри напряглось вместе с его челюстью.
— Да,— выдавил он.
— Ну, так это не так.
Мерри закрыл глаза и прошептал:
— Бл*дь.
— Мне нужны ответы, Мерри.
Мерри открыл глаза, но с тем же успехом мог бы держать их закрытыми, потому что его взгляд ничего не выдал.
— Не закрывайся от меня, брат, — предупредил Лейн низким и тихим голосом.
Мерри посмотрел ему в глаза и прошептал:
— Я не могу, Таннер.
— Можешь, Гаррет, — ответил Лейн. — Что-то не так, и мы не можем двигаться вперед, пока я не разберусь с этим дерьмом.— Мерри отрицательно покачал головой. — Я не спрашиваю тебя, я говорю тебе, мне нужны ответы.
— Лейн, я не могу дать тебе ответов.— Лейн открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Мерри быстро наклонилсяк нему вперед. — Я хочу, правда.Понял? Хочу. Но, серьезно, она не то, что разозлится, если я дам тебе эти ответы. Она исчезнет. Не улетит, как «Взлетай и переезжай в Канаду». Исчезнет из моей жизни. Вычеркнет меня, Таннер. Это не шутка. Я перестану для нее существовать, здоровяк, — он наклонился вперед, не сводя глаз с Лэйна, — ты же знаешь, каково это.
— Ей больно, — сообщил Лейн своему другу, и глаза Мерри снова закрылись. — Посмотри на меня, черт возьми.— Мерри открыл глаза. — Я понятия не имею, как играть в эту пьесу, которую собираюсь поставить, она либо не подходитдля нее, либо для меня.
— Единственный совет, который я могу дать тебе — действуй осторожно.
— Ты издеваешься? Спасибо, приятель, это чертовски поможет, — отрезал Лейн.
— Ты не слышал меня, Таннер,— тихо сказал Мерри. — Действуй осторожно и ключевое слово в этом— действуй.
Лейн почувствовал, как у него сдавило грудь.
— Что?
Мерри откинулсяна спинку.
— Большего сказать тебе не могу.
— Можешь, бл*дь, и скажешь.
— Таннер, я серьезно.
— Да, Гаррет, я тоже серьезно.
— Я не могу.
Лейн наклонился к нему.
— В субботу вечером мы ходили в«Суонк». После этого поехали ко мне домой, самая большая глупость, которую я мог совершить, попросить ее остаться выпить. Мы вошли, свет включился и увидели моюподругу из Лос-Анджелеса, неожиданно заявившуюся ко мне. Она стояла там практически в одних туфлях и улыбалась. Рокки увидив ее, так загорелась желанием убраться поскорее к чертовой матери, что упала,пока торопилась к двери, сильно упала, вывихнув запястье. И прежде чем выйти, посмотрела на меня, Гаррет, она посмотрела на меня с болью и слезами на глазах, и больв ее глазах была не от запястья. Эта боль... боль в ее глазах шла из ее чертовой души. Я понял это на следующий вечер, когда бросил ей в лицо, что она бросила меня, а она мне ответила Габби. Я говорю тебе в данную минуту, люди не держатся столько времени за это дерьмо. Годами. Как будто все случилось вчера. Я понимаю ее боль, потому что чувствую ее каждый раз, когда смотрю на нее. Прошло уже восемнадцать гребаных лет. Это дерьмо неправильно. Есть что-то такое, чего я не знаю, что-то очень важное,для нее это имело значение тогда, брат, и имеет значение сейчас.
Мерри уставился на него, и в его глазах тоже отразилась боль, Лейн увидел ее, боль за Ракель и за Лейна.
— Все, что я могу тебе сказать, Таннер, твой уход сломил ее.
— Тогда какого хрена она меня бросила?
Потеряв самообладание, Мерри ударил кулаком по подлокотнику.
— Я не могу тебе сказать, черт побери!
— Почему?
— Просто не могу.
— Почему? — взревел Лейн.
— Я не могу тебе сказать! — рявкнул в ответ Мерри. — Но вот что я тебе скажу—ты ушел и сломил ее, она бросила тебя не просто так, приятель, а сделала по чертовски веской причине. Понятно? Потом ты обрюхатил Габби, и я это понял, я — мужчина, я это понимаю. Даже папа понял. Рокки—не поняла. То, что было сломано, разбилось вдребезги. Я видел, папа видел, но мы ни хрена не могли исправить. Она не стала склеивать себя воедино, не стала собирать осколки, чувак. Она так и не собрала осколки своего сердца.— Мерри наклонился к столу. — Хочешь знать, почему Джаррод Эстли такой мудак? — спросил он, не дав Лейну ответить, продолжая говорить. — Потому что в его руках был рай, он знал это, что ее рай парил прямо над его головой. Она была там, в его руках, но он не мог достучаться до нее. Она не любила его. Выбрала, потому что он был мудаком, она знала, что он был мудаком, и знала, что может держаться подальше от него. Это не означало, что он не хотел ее, но она не отдалась ему вся. Но этот ублюдок и не пытался. Он все испортил, потому что засранец, вот в чем его проблема. Он мог бы попасть в ее рай, если бы не был таким придурком. Но он придурок. Относится к тому типу людей, которые не видят своих собственных недостатков, а обвиняют других, и он обвинял Рокки, держу пари, на свою пенсию, брат, он также обвиняет в своих неудачах тебя. Все в этом городе старше четырнадцати лет знают о горько-сладкой истории любви Ракель Меррик и Таннера Лейна, о Рок, которая работает в этой школе, такая, какая она есть, и эта история передается в первый день старшеклассникам. И перед Эстли больше десяти лет все время маячила перед глазами эта история.
Слушая Мерри, Лэйн чувствовал, как его грудь вздымается, словно он только что пробежал двести ярдов, но даже несмотря на то, что говорил его друг, он все равно не получил ответов на свои вопросы.
Он сообщил об этом Мерри.
— Все, что ты мне даешь, это новые вопросы, Гаррет.
— Тогда найди ответы, Таннер, но единственное место, где ты можешь их получить— это Рок, и, как я уже сказал, действуй осторожно, но, черт возьми, чувак, что бы ты ни делал, ради своего и ее блага, просто… бл*дь... продолжай действовать.
Они смотрели друг на друга, и Лейн услышал его ответ.
Но ему было не двадцать четыре года, и жизнь сейчас была уже не так проста.
— У меня двое сыновей, которые могут вляпаться в это дерьмо, брат, — тихо произнес Лейн.
— Я слышу тебя,— так же тихо ответил Мерри.
— Я приложил уже усилия, и все пошло наперекосяк, и не только мне дали по зубам.
— Я слышу тебя.
— И с этим напоминанием может у тебя есть другой совет?
Мерри покачал головой и повторил:
— Действуй.
— Черт возьми, чувак, ты хоть понимаешь, что советуешь мне делать?
Мерри выдержал его взгляд. Потом на его лице появилось странное выражение, которое Лэйн не мог понять, но увидел только страх.
— Я выдам тебе премию, — прошептал он, и Лэйн почувствовал, как сжалась его грудь, пока он ждал продолжения. — Ее раны глубокие и сильно кровоточат. Только три года они не кровоточили за двадцать один год, когда она их получила.
Лэйн закрыл глаза.
Он снова открыл, когда Мерри заговорил, и увидел, что Мерри встал со стаканом кофе в руке.
— Исцели ее снова, Таннер, ты получишь мою вечную благодарность, — прошептал он и улыбнулся, улыбка была маленькой и нерешительной. — Я отдам тебе свой «Харлей».
Затем, не сказав больше ни слова, он покинул кабинет Лейна.
Лейн повернул голову и на мониторах увидел, как Мерри спускается по лестнице.
Затем он откинулся на спинку стула, откинув голову на спинку, уставился в потолок.
Закрыл глаза.
Затем принял решение.
Он схватил свой телефон, открыл его и позвонил в офис управления в Бренделе, представился бойфрендом Рокки, сказав, чтобы они прислали свою охранную фирму в ее квартиру, установить датчики и сменить замки. Они стали возражать, но он убедил их так сделать.
Затем он отключился, пролистал свои контакты и нажал на звоноку имени Девин Гловер, частного детектива, с которым Лейн работал в самых разных местах. Он был шпионом во время холодной войны; он научил Лейна всему, что знал, что стоило знать; и он был лучшим другом, который когда-либо был у Лейна.
Поговорив с Дэвом, он написал Рокки.
«Датчики установят. Тебе позвонят. Я хочу быть у тебя, когда они это будут делать».
Он находился во внедорожнике, ориентируясь, куда дальше ехать, когда его телефон зазвонил.
Пришло сообщение от Рокки: «Отлично. Я дам тебе знать».
Он подъехал к своему дому, припарковался на подъездной дорожке, но не стал загонять машину в гараж.
Он отправил ответное сообщение: «У меня. Сегодня вечером. В 6. Трипп делает ужин из «Гамбургер помощника».
Он направился через тупик к дому Натали, когда получил ее ответное сообщение.
«Извини, проверяю домашние работы сегодня. Завтра. В 6».
Он улыбнулся в телефон, захлопнул его и поднял кулак, чтобы постучать в дверь Натали.
Но не успел, потому что она распахнула дверь прежде, чем он успел ударить по панели.
— Привет, Таннер,— улыбнулась Натали.
— Натали,— улыбнулся он в ответ. — Есть минутка?
Она отступила назад, открывая дверь шире.
Лейн вошел.
* * *
— Ты устроился? — спросил Лейн в трубку.
— Твой диван в офисе— дерьмо, парень, — ответил Дэв.
— Я предложил тебе поселиться в отеле, — напомнил ему Лейн.
— Гостиничные кровати дерьмовее твоего дивана, — огрызнулся тот.
Дэв наверняка знал, что они дерьмовее, он достаточно провел на них ночей за свою жизнь.
— Завтра вечером, за ужином, ты познакомишься с Рокки и перестанешь ныть, — сказал ему Лейн. — А как только я познакомлю тебя со своими сыновьями, ты сможешь преспокойно спать на диване в гостиной.
Дев мог создавать напряжение, смена его настроения всегда была непредсказуемой, Лейн привык, он не хотел, чтобы Дев появился у него в доме и сделал что-то такое, что запросто мог сделать Дев, напугавего сыновей, поэтому он предполагал, что лучше, чтобы знакомство с ним прошло в его присутствии. Поэтому он оставил Мими ключ от своего офиса, передал Дэву код сигнализации, сегодня ему придется поспать на его диване в офисе.
— Она красотка? — спросил Дэв, его любопытство было задето. Дэву было шестьдесят четыре года, и он все еще был дамским угодником.
— Ты помнишь Еву? — спросил Лейн.
На мгновение воцарилась тишина, затем с недоверием:
— Лучше?
— О да,— ответил Лейн.
— Черт, парень, — пробормотал Дэв и отключился, не попрощавшись.
Лейн бросил свой сотовый на соседнее сиденье. Он только что закрыл свое последнее дело и оказался прав, на него потратил мало времени, меньше, чем ожидал. Ему оставалось только собрать досье, сдать его, отправить счет и получить деньги, и он был рад избавиться от этого дела. От отстойной ситуации, которая вытягивала все его время. Оплачиваемые часы хорошо, но со всей этой дрянью, сыплющейся на него и Рокки, он был чертовски доволен, что избавился от него.
Въезд в его комплекс виднелся справа, но он не включил поворотник. Ранее позвонил Джасперу, сообщив, что ужин с Кирой будет во вторник, сегодня вечером его парни сами по себе, он увидитсяс ними утром. Он также заявил, что ночь проведет у Рокки, потому что ее сигнализация была дерьмовой. Джаспер не задавал вопросов, но, когда Лейн сообщил ему об этом факте, голос Джаспера принял тон «ты мужчина».
Лейн взглянул на часы на приборной панели. Было уже за полночь, полагая, что Рокки не слишком-то обрадуется, открыв ему дверь в такой час.
Или, возможно, в любой час.
Но ему было наплевать. Сегодня он будет спать на ее диване. Завтра и столько, сколько потребуется, он будет работать над тем, чтобы забраться к ней в постель.
Или она в его постель.
А в конце концов и то и другое.
Он как раз миновал въезд в ее комплекс, собирался включить поворотник, чтобы свернуть налево в комплекс Рокки, когда увидел, что прямо перед ним выехал «Мерседес» ее марки, такой же модели и цвета, как у нее, и когда его глаза скользнули по номерам, он понял, что это был ее «Мерседес».
— Какого хрена?— прошептал он, убрал пальцы с поворотника, держась на расстоянии, следуя за ней.
Его взгляд вернулся к приборной панели. Двенадцать ноль девять. Куда, черт возьми, она собралась в двенадцать ноль девять?
Он последовал за ней в город, она свернула налево на зеленый, он следовал за ней, сначала проехал мимо, когда она свернула на стоянку Христианской церкви.
— Трахни меня, — пробормотал он, теперь понимая, куда она отправилась в двенадцать ноль девять. Он свернул налево, продолжая бормотать: — Рокки, детка, вижу, что ты ищешь неприятностей на свою задницу, я перекину тебя через колено и отшлепаю за такое.
Лейн обогнул церковь и погасил фары, свернув в переулок и въехав на церковную стоянку с заднего двора. Он увидел ее «Мерс», припаркованный в дальнем углу под деревом. По крайней мере, она припарковалась умно, под деревом, закрывающим ее машину от фонарей, если учесть, что ее автомобиль была черной, нужно было внимательно присмотреться, чтобы заметить ее.