Омела потянулась к крышке, чуть повозилась и отогнула блестящий пластик… Открыла целиком и округлила глаза. Это какое-то недоразумение! Это наверно шутка, хотя разве Девора так шутит?..
Она предвкушала сочный кусок настоящего мяса! Наваристый суп… рыбу какую-нибудь, на худой конец…
Но в коробочке лежали комки риса, обернутые какой-то зеленой гадостью. Аккуратные такие комки, явно не сам слипся рис, явно Девора лепила. И гадость, которая пахнет как водоросли – а, ну это они и есть! – гадость тоже порезана аккуратно и прилеплена красиво. Что это! Что это?!
Омела сидела, не зная, что и думать, – и, главное, не зная, что делать с таким невкусным подарком. Холодный рис она жевать не собиралась, но и выкинуть не могла. Подарок же… еще и в коробочке такой красивой.
Наконец, тяжело вздохнув, Омела отодвинула свой обед и побрела на камбуз к автораздатчику.
Сигнал выхода из подпространства застал ее на середине десерта. Сунув в рот ложку мороженого, рысь быстро разослала идентификационные данные корабля. Отклик пришел так быстро, что мороженое на языке не успело растаять.
Да только отклик был какой-то странный.
Нет, поначалу все было нормально: “Здрастье, “Бенгал”, я лоцман “Дальний Бродяга”, капитан Ракша велела встретить-проводить в док номер такой-то” и все по протоколу.
Однако затем началось незнамо что.
Омела послушно легла на курс, указанный лоцманом – странным потрепанным кораблем, который был изрисован от носа до кормы, но так мелко, что наверно только в ангаре и можно было бы рассмотреть. Лоцман вел молча, но потом вдруг включил связь и обратился к рыси.
– А вы любите стихи?
– Ааа… не знаю, – растерялась рысь. – Я их, это, че-то не читала никогда. Все как-то некогда…
|
|
– Тогда послушайте, – сказал приятный голос. – Мне только что пришло в голову.
Солнце, звезды и луна – это все моя страна,
В этом космосе бескрайнем я один – и ты одна.
– “Ты” – это не про страну, конечно, – уточнил голос. – Это про мою возлюбленную.
– Ух ты, – восхитилась Омела. – Вот это здорово! Красивая она у вас?
– Красивее лазурного сияния Терры, печальнее пепельных закатов на Марсе, – охотно ответил лоцман чарующим баритоном. – Одинока, словно кочующая звезда, наделена властью, словно древние пророки Меркурия.
– Шикос! – сказала Омела.
– Я очень рад, что вам нравится, – ответил лоцман, и в его густом голосе слышался и рокот, и бархат. – Послушайте тогда еще.
В давнее время по звездам люди сверяли свой путь,
Море плескалось, и шли корабли чередою.
В те времена я не встретился, Ракша, с тобою,
И до сих пор не могу…
– Как? Как вы сказали? – вскричала рысь. – Что? Ракша? Капитан Ракша?..
– Капитан Ракша, – согласно ответил голос, и Омела вдруг представила его обладателя – статного волка с прекрасной черной гривой, с ясными, умными глазами, испещренного боевыми шрамами.
Как из кино…
– Тысячи лет пролетели, как строй кораблиный,
Ныне по самому небу кочуют бродяги.
Мы далеко, и немало мне нужно отваги,
Чтобы пройти этот путь, неоправданно длинный.
Голос вздохнул и закончил двумя строками:
Он будет короче, коль ты пролетишь половину –
И лапу подашь одинокому старому свину.
– Почему же свину! Надо вам! – от всего сердца сказала Омела, которая подпрыгивала на сиденье от интереса и восторга.
|
|
– Потому и свину, что мне, – сказал дивный голос. В этот момент системы связи окончательно очнулись, появилась картинка – и Омела уставилась на монитор.
Перед ней на старом, заляпанном едой кресле сидел полноватый, потеющий свин в трениках и майке-алкоголичке. Он утер платком лоб, улыбнулся и обратился к Омеле голосом, покоряющим сердца:
– Приятно познакомиться. Я Фро “Дальний Бродяга” Паул.
– О… Ом…мела Вейн-Блум, – выдавила Омела, пялясь на свина.
Тот сделал изящный жест и снес с подлокотника стакан с газировкой.
– “Винный цветок”, – перевел он. – Большая честь для меня…
Потом он внимательно посмотрел на рысь и добавил все с той же чуть грустной улыбкой:
– Не удивляйтесь мне, Омела Вейн-Блум. Немногие знают, что и свиньи были Возвышены. И, уверяю вас, они Возвышены достаточно, чтобы парить в небесах! А теперь, если вы посмотрите направо, то увидите, как приближается наша станция.
Все ближе возлюбленная моя,
Сказал я с утра цветку.
Увял до вечера мой цветок,
Возлюбленная не пришла.
Посадил я новый цветок в саду,
Рассказал ему про печаль.
Цветок мой вырос большим, большим, -
И печаль не уходит из сердца.
Омела, которая так и не могла решить, смешно это все или грустно, только вздохнула.
– Ой, а что это у вас? – спросил между тем свин. – В этой коробке? Я вижу иероглиф знакомый, “обед”…
– Это рис какой-то... Хотите отдам, когда причалим?
– Еще как хочу! – возликовал ее странный лоцман. – Омела Вейн-Блум, я ваш должник и друг.
И рысь подумала, что никто более странный не предлагал ей своей дружбы.
|
|
Подлетая к станции, слушая звучные каскады стихов, думая о капитане Дрексе и всех, кто отправился его спасать, она чувствовала тревогу. Но свин – или его голос – странным образом успокаивал.
***
Корабли вышли из подпространства, и мостик “Гепарда” залило мягким оранжевым светом чужого солнца. Пинки и Файф склонились над консолями управления, дракончик притих на самом краю широкой панели и сосредоточенно гипнотизировал ящичек с конфетами. Остальные уже были в флайере, который стоял в ангаре, и готовились к высадке, проверяя оружие и снаряжение.
– Видим планету, – слова пантера дублировались по интеркому, чтобы десантники понимали обстановку.
– Она красивая, – добавил Файф.
Она и правда привлекала взгляд. Широкие песчаные области перемежались с полосами золотистого и лимонного цвета. С одной стороны этот пейзаж заволакивало черными облаками. Казалось, они плывут лениво и спокойно, но сквозь просветы порой прорывались яростные языки пламени.
– Двигатели на нуле, излучение минимально. – Пинки ввел команды, активирующие пассивные системы наблюдения. – На высокой орбите полно неприятных отметочек, и они стоят в боевой формации. Тот самый серебряноглазый флот.
– “Шпиль” куда-то запропал, не вижу вообще, – сказал профессор.
– И не увидишь, это же корабль Мистиков! – усмехнулся Пинки. – А есть что-нибудь, похожее на финального босса?
– Нет, ничего похожего на “Осквернитель”. Может, наскучило ему – улетел?..
– Я так не думаю. Эти-то же тут висят за каким-то хвостом?
Пинки просканировал поверхность планеты.
– Кажись, садиться будем на границе зоны разрушений. Во-о-он там. Вполне уютненько. Сейчас натыкаем пару точек эвакуации. Идите к Фрай, профессор... Эй, Фра-а-ай!
Тигрица, уже сидящая на месте пилота в флайере и готовящая его к запуску, щелкнула тумблерами:
– Да, слышу тебя, Пинки!
– Ща координаты кину. И Синий нос к тебе идет.
– Без проблем. Эй, народ! – обернувшись, крикнула она в пассажирский отсек. – Пошевеливайтесь там! Спуск с минуты на минуту!
Коул, как раз вскрывший контейнеры из оружейной “Бенгала”, и ухом не повел на голос тигрицы. Он занимался укомплектовкой команды и на данный момент возился с Джоном, объясняя ему, как затягивать бронежилет и где там нужные крепления. Доктор, хотя и знал это со времен практики на военной базе, вежливо слушал.
– И шлем наденьте, а то вашу тыкву рыжую с орбиты небось видно – и они нас разбомбят.
– Тыкву! – Джон прыснул прямо на шлем и поспешно вытер забрало рукавом.
– А оружие какое предпочитаете? – продолжил вполне серьезно настроенный барс.
– Я не использую… никакого не надо.
Барс недовольно дернул хвостом.
– Спешу предупредить твои вопросы, Коул, но я тоже обойдусь без оружия, – сказала Девора. – В смысле, мне хватит моего меча.
– Как изволите, – пробурчал барс. – Так, а ты-то чего такая вышла раскрасивая?
Эти слова адресовались Рейн, которая появилась на палубе в легком костюме. Из оружия у нее были только пистолет в кобуре и клинок.
Коул вздохнул и протянул ей бронежилет и комплект защиты.
– А это не повлияет на маневренность? – спросила Рейн.
Джон поспешно опустил забрало шлема, чтобы спрятать улыбку. Он помнил все интонации Рейн и был готов поклясться, что за ее вопросом прячется озадаченность: не будет ли бронежилет полнить.
– Он весит пятерку и да, повлияет на маневренность! А еще на твою безопасность, милуня, – втолковал барс, начинавший раздражаться своевольной командой – каждый в свою степь! – Ну вас что, в разведке только в носу ковыряться учили? А сражения, тыры-пыры?..
– У меня другая специализация, офицеры в бою используют тактические костюмы и…
– И че, где у тебя эти тактические костюмы? Не вижу ни одного! – отрезал Коул. – Лапы поднимите, “офицер”, блин... Смотри сюда. Вот крепления, надо будет – тык! – и скинула.
Барс рассказывал, что к чему, помогая Рейн облачиться в бронежилет: все заняло меньше минуты.
– Вот. Спасет от выстрела десятого калибра в упор.
Для наглядности он хлопнул барсу по плечу. Рейн поморщилась, а потом полуосознанно поискала глазами зеркало или какую-то другую отражающую поверхность.
Но из более или менее отполированного в отсеке флайера была только стена. Взглянув в нее и ничего не разобрав, барса прошла к ящикам с оружием. Они были почти такими же, как найденные когда-то на Танисе, только больше. Рейн посмотрела в их черное нутро, пробежала глазами ряды винтовок, лазеров и импульсников. Теперь она знала названия всех этих вещей. Они стали менее загадочными, но смертоносными – остались.
– Я возьму GF, из нее уже стреляла на полигоне. Вот эту – GF 8000-A, наверно, – полувопросительно сказала она, протянув лапу к серебристому тонкому стволу.
– Хороший выбор. Три режима стрельбы, два вида снарядов для подствольного гранатомета, нормуль, – одобрительно кивнул барс. – На двадцать минут по-любому хватит.
– Но что же мы будем делать, если не найдем капитана за эти двадцать минут? – спросила Рейн.
– Плюнем да и полетим назад – с пригорелыми жопами! – заявил Коул. – Там на орбите целая флотяра, сотни боевых машин, солдат небось как дерьма – все по нашу душу будут, да они нас ухлопают вмиг!
Девора обернулась на него, и тогда барс махнул лапой:
– Я чего, я ничего! Я говорю: высадимся – увидим! Профессор, – повернулся он к Файфу, который как раз появился в пассажирском отсеке и был на пути к Фрай. – А вам какую пушку?
– А… какие бывают? – спросил Файф, оглядывая арсенал. – Я не разбираюсь.
Коул с размаху приложил лапищу к собственной морде и очень постарался сдержать раздражение.
– То есть не стреляли никогда? – сдавленно спросил он из-под лапы.
– Ну, я из арбалета… и стилетом.
– Помню я твой чертов стилет! – простонал барс. – Он же для ближнего боя!
– Профессор, вы можете взять огнестрельный вариант для новичков, – предложила Рейн. – Вот простейшая винтовка, я из такой на Танисе сразу научилась! Просто вот сюда жмете...
– Спасибо, – старый рысь претерпел застегивание в броню (Коул, снаряжая его, бычился и зловеще сопел), а потом пробрался к Фрай и облегченно плюхнулся там на кресло второго пилота.
Джон решительно забраковал стандартные аптечки, притащенные с “Бенгала”, и раздал всем другие, из запасов Пинки – они с пантером вместе над ними поработали.
– Слышьте, медик, – сказал ему Коул, забирая аптечку и с подозрением ее разглядывая. – Меня медить не надо, понятно? Имею в виду, если что – пускай будут шрамы. Особенно на роже если.
– Зачем? – поинтересовался Джон.
– Хе! Меченый наемник дороже стоит, – объяснил Коул и сунул аптечку в карман. – Битый – значит опытный.
– Ага, или наоборот, под все пули как глупый подставился, – заметила Рейн.
– Сама не подставься, – проворчал барс, но в голосе его промелькнула забота, как во время примерки на Рейн бронежилета. – Эй, проф, мы вроде как растелились и готовы!
– И нас как раз обнаружили, – ожил интерком голосом старого рыся. – Три отметки, вектор один-семь-один, приближаются со скоростью восемьдесят, похоже на разведывательные корыта!
– Все, пора снижаться, – резюмировал, перебивая его, голос Пинки. – Наземная команда, всем пристегнуться!
Из дюз “Гепарда” вырвалось пламя, и небольшой корабль рванул вниз к планете. Информация с датчиков дублировалась на экраны кабины флайера, и Фрай с Файфом могли видеть весь процесс входа в атмосферу с подробной технической информацией. Бросив взгляд на показатели скорости, старый рысь восхищенно присвистнул, поражаясь возможностям корабля Пинки. Гравитационный двигатель стабильно компенсировал все перегрузки, и лишь картинка с внешних камер, на которой были видны языки пламени, говорила о том, что корабль начал вхождение в верхние слои атмосферы.
– На пару секунд включили активные сканеры, есть координаты точек эвакуации, передаю!
Экран слева от Фрай загорелся, и по нему пробежал столбец цифр.
– Приняли!
– До сброса флайера две минуты, – предупредил Файф.
– Вот этот флайер, на котором вы, я зову “Крошка Фанни”, – значительным тоном сказал Пинки по громкой связи. – А который разобранный – “Крошка Нелли”. Она у меня пока болеет.
– Эй! Лучше закройте уши! – крикнула тигрица, дотронувшись до консоли управления. – Вам сейчас надует немного...
В тот же момент по корпусу флайера прошла дрожь, сменившаяся гулом двигателей. Вслед за ним в пассажирский отсек ударила волна теплого воздуха, от которой Коул прищурился и недовольно фыркнул.
– То есть часть их команды не вооружена вообще, а часть вооружена никак, если говорить серьезно, – констатировала Нейлор, следившая за огненным следом “Гепарда”, прочертившим охряный, испещренный лентами облаков купол. – По меньшей мере один – никогда не стрелял. Кроме того, половина – женщины. Выживет только барс, он вроде серьезный боец.
– Девора с-с-с-серьезный боец тоже.
– Ну, это тебе лучше знать, – голос львицы был спокойным: она словно бы смотрела фантастический фильм, а не была непосредственным участником событий. – Но все равно. У них нет шансов, говорю тебе, нет.
– Ш-ш-шанс всегда есть, – возразила мантикора.
Тем временем “Крошка Фанни” спорхнула с “Гепарда”, как птичка, и Фрай с профессором не уставали перебрасываться удивленными репликами. Обшивка не горела – она даже не нагрелась, судя по показаниям приборов. Трения для судна будто бы не было вовсе. И законы тяготения флайер словно бы игнорировал.
Тигрица направила нос судна на плато, открывшееся после прохода облаков. В конце его виднелись постройки – явно искусственные. Было неясно, из чего они сделаны – но они горели. Огонь и дым лизали каждый дом, загибались вверх, вились в небо.
“Гепард” начал резкий набор высоты.
– Наземная группа, всё, набрали в рот воды и не отвечаем, – распорядился Пинки. – Я тоже перехожу в режим радиомолчания. Кто хотел признаться мне в восхищении – у вас последний шанс. Как так, все молчат? Ну во-о-от… Ладно, народ, удачи вам там. Подбираю вас в указанное время и в указанном месте.
Фрай подтвердила прием, молча мигнув навигационными огнями, и отключила блок связи.
На равнине, над которой пролетал флайер, виднелись останки построек и дорог. От первых оставались лишь фундаменты, а то, что когда-то было транспортной системой, черными выжженными полосами исчерчивали пустынное место.
– Капитан Дрекс, – прошептала она, глядя на все эти разрушения. – Где ты сейчас, Ричи?..
Коул отстегнул ремни, схватил оружие и резко поднялся, чтобы открыть шлюз. Внутри флайера громко завыл ветер чужого мира, перебивая даже рев двигателей.
Внизу появлялось все больше уцелевших построек, похожих на небольшие жилые дома. Среди поднятого машиной песчаной бури просматривались силуэты горящей, разрушенной техники – больших, неуклюжих песчаных машин на гусеницах.
– Пять секунд! – крикнул он сквозь ветер.
Флайер заложил вираж, выпустил посадочные опоры и коснулся ровной поверхности. В тот же момент Коул поднял винтовку, включил оптику и спрыгнул вниз, припав на одно колено и всматриваясь в пылевые завихрения.
Следом соскользнула Девора и тотчас бесследно и беззвучно исчезла где-то сбоку. Потом из люка спрыгнула Рейн, все еще привыкающая к своему бронежилету, за ней Джон, который тут же включил свой биосканер.
– Интенсивнее всего горит на востоке, – сказал он. – Но сканер из-за высоких температур не разбирает, есть ли там кто живой.
– Там точно есть движение, – заметила Девора, появляясь из ниоткуда.
Рейн прислушалась.
– Пока ничего такого не чувствую, – сказала она.
Файф последним выбрался из флайера и огляделся, нюхая горелый воздух. Эхо донесло звук далекой канонады.
И в этот момент двигатели “Крошки Фанни” снова заработали. Фрай подняла флайер, и он, сверкнув в оранжевых лучах солнца, стремительно полетел на запад.
– Двадцать минут, часики затикали, – объявил Коул. – Не разбредаться! Боевым строем. И… это самое… хм… командуйте, капитан Нокомис.
Во время десанта к наемнику возвратились боевые навыки, он чувствовал себя привычно и решительно – но с субординацией пока разобраться не мог. Она, эта Нокомис, вроде как капитан и Высшая, но в бою же ни бум-бум, – и Коула слегка мутило от такой непонятки.
Девора обернулась и встретила робкий взгляд Рейн.
– Там вот как бы город, да, – сказала барса. – Надо в ту сторону, но только южнее…
Она показала туда, где клубился смерч, расстилая на пути ковры из темного песка. Самый огонь был не там, и все постройки уходили куда-то к северу.
– Уверена? – переспросила Девора.
– Д-да...
– Она знает, капитан, – подтвердил Джон.
– Я еще плохо знаю, – сказала Рейн. – Только знаю, что нам туда, и всё.
– Тогда – туда, – чуть помедлив, решила Девора. – Не теряйте друг друга из виду!
Коул быстрым шагом направился в указанную сторону, идя чуть впереди всех. Рейн, наоборот, слегка отстала, глядя под ноги и словно бы все еще обдумывая направление. На пути ей попалось несколько гладких камешков, она подобрала их и сунула в карман.
Вскоре поднятая пыль рассеялась достаточно хорошо, чтобы можно было ориентироваться в радиусе пятидесяти метров. Порывистый ветер швырял вверх песок, который оседал на одежде и оружии группы. Барс заметил появившийся впереди почерневший остов машины, свернул к нему, посмотрел в распахнутые двери и показал жестом, что внутри пусто.
– “Мария Целеста”, – тихо напомнила Девора. – Пустые машины – как в ваших отчетах, агент Янсен.
– Да… и они странные… я таких еще не видела.
– Просто они очень старые, они старинные, – объяснил Джон. – Такие разве что в хрониках увидишь. Это вот – двигатель внутреннего сгорания, на бензине работал. А вон еще машины, такие же динозавры!
Из песчаной завесы показывалось все большее количество разносортной техники – часть явно боевая, с орудийными башнями, с полустертой маскировочной раскраской. Все это было разрушено и искорежено.
Стали попадаться и здания – пустые, занесенные песком, с черными провалами окон. Коул, рыскавший среди развалин, настороженно спросил:
– Вы видели хоть одно тело?
– Нет, ни одного, – сказал Джон.
– "Мария Целеста", – повторила барса вслед за Деворой. – Там, в колониях, в тех шахтах и городках, тоже никого не было.
В воздухе послышался свист. Что-то ярко вспыхнуло, и Коул первым метнулся к стене ближайшего дома. За ним ринулись остальные и, уже прячась под стеной, все ощутили тяжелую вибрацию взрыва.
– Воздушный бой, – определила Рейн, вспомнив интерактивные уроки в Академии и учения на полигонах. – Если это бьют по местным, то… сколько же они держались?
– Книжка такая была, ну с историями, типа легенды такие, – сказал ей Коул, стуча лапой по прикладу. – Там вообще три мужика – Гораций, Публий и еще какой-то с таким же именем тупым – и кучу народу у реки положили… Нам бы так, а? У них еще и не пушки были, а просто мечи, как вот у капитанш.. У капитана Нокомис.
Девора как раз вернулась под сень стены после очередного исчезновения. Она услышала лишь последние слова барса, поэтому просто вежливо поклонилась.
– Там мост впереди, – сказала она и посмотрела на Рейн.
– Да, нам туда, – решительно ответила барса.
– Живые существа, – предупредил Джон, встряхивая сканер. – Впереди и справа.
Раздался громкий, режущий уши вопль.
– И вам здрастье, – Коул вскинул винтовку и поспешно направился в сторону моста, показывая жестами, чтобы те, кто бежит за ним, увеличивали дистанцию и прятались бы вдоль обгорелых стен.
Барс добежал до полузасыпанного перекрестка двух дорог, на котором дымились остовы двух машин. Он обернулся на свою болтающуюся позади команду, потом бросил взгляд влево и зашипел в коммуникатор:
– Есть контакт, контакт!
И тотчас вскинул винтовку: в оптике мелькнули четыре силуэта, неторопливо приближающиеся в их сторону, но из-за песка не было понятно, кто это.
– Давайте к мосту, живо!!! – Он припал на колено рядом с машиной, горячей, воняющей горелой краской, и прицелился.
Барс не стал дожидаться, пока враги станут совсем различимы: твари взревели, и он выстрелил в ответ оглушительной и короткой очередью. Коул не постеснялся захватить с собой разрывные патроны – на кораблях их никто в здравом уме не применял, но здесь, в песках, он мог использовать потенциал оружия на все сто.
В прицеле промелькнуло что-то с пятью конечностями. На длинном теле болтались остатки униформы, и барс, ощущая, как шерсть на загривке встает дыбом, понял – это бывший Человек.
– Эти мутанты и сюда добрались! – отчаянно крикнул он.
Позади послышалось пыхтение Файфа.
– Я тут, – сказал старый рысь, глядя в прицел своего оружия. – Ох, это ведь уже не Люди никакие.
Он сказал это, чтобы выстрелить – но стрелять не стал. Лапы словно бы сами опустили винтовку, бранный пыл расточился, как дым, как песчаный порыв.
Рейн появилась рядом, вглядываясь в бегущих, спотыкающихся, странно машущих руками врагов.
– Да, это такие же мутанты, как на “Ульторе”! И за ними стоит какая-то штука, – сказала она.
– Это че, ты про вон тот танк, что ли? – осведомился барс, не отрываясь от прицела. – Дак он ломаный. И он в другой стороне…
– Нет, большая, большая… как стена, – отрешенным тоном поправила Рейн. – Она за ними, она обнимает горизонт, как зарево. Это злая воля, которая толкает этих созданий к нам.
– Не дотолкает, – Коул прицельно выстрелил пять раз, и только тогда последняя тварь рухнула на землю, не добежав до них метров десять.
– Давайте-давайте, вперёд, в низину, под мост! – поторопил он, бросая взгляд по сторонам. – Идут другие, и их гораздо больше. Где Нокомис-то наша?
– Здесь, – тотчас ответила Девора, словно все время была за спиной барса. Тот дернул ушами от неожиданности. – Но сейчас уйду немного к западу.
– И меня не ждите, сейчас догоню, – сказал доктор.
– Ну все ли разбрелись! – сердито проворчал Коул, однако спорить с Высшими не стал – себе дороже. Он побежал к мосту, увязая в песке, Рейн следовала за ним. Файф замешкался возле Джона.
– Пойдете со мной? – спросил тот. – Если заражение дошло до планет, дела наши плохи.
– Конечно пойду, – сразу согласился профессор.
Они добрались до самого ближнего трупа – искореженного, вздыбленного вверх, словно пронзенного собственными ребрами – и опустились рядом с ним в песок.
– Нужны образцы, – пояснил Джон, посмотрел на мертвого и снял свой шлем, а Файфу протянул фартук.
Справа от профессора он раскрыл кейс с инструментами, слева от себя поставил контейнер с ячейками для проб, подсоединенный к полевому компьютеру.
– А, ага, – сказал Файф и незаметно переткнул на компьютере пару разъемов, от чего тот зафырчал быстрее и ровнее. – Что мне сделать для вас, доктор?
– Следите за обстановкой, профессор и, если не сложно, дайте мне из кейса вон тот нож.
Они управились очень быстро. Файф находил и вкладывал в стремительные руки доктора то “пилу, будьте добры”, то “распатор, пожалуйста”, то “пинцет, ага, вон тот поменьше”. Инструменты обратно к рысю не возвращались – Джон после использования складывал их в отдельный пакет с маркировкой биологической опасности. Такая же маркировка была и на контейнере для образцов, который быстро заполнялся. Наконец доктор стащил с одной руки перчатку и осторожным, медленным движением закрыл мертвецу глаза, прошептав несколько слов. Файф тяжело поднялся, и они вместе укрыли тело под синим куском нетканого материала.
– Следующий вон там, – Джон спрятал в карман цепочку с армейскими бирками, снятую с погибшего, и посмотрел на часы. – Еще минимум двоих всяко надо, профессор. Эта информация может подсказать, как спасаться от этого всего... Ой, а что это вы такое сделали с компом, он уже почти все обработал?
– Ну, так ведь времени в обрез у нас, – важно кивнул Файф, подхватил кейс и первым двинулся к следующему трупу.
Коул и Рейн укрылись от песка и чужих глаз под мостом – хотя бы на время. Барс нервничал и каждую секунду смотрел на отметки сканера, показывающие, где носит его дебильный десант. Рейн тем временем пыталась сосредоточиться.
– Вроде бы все еще вперед надо идти, – сказала она неуверенно, но вдруг глаза ее вспыхнули, и тон стал совсем другим. – Шандарис! Да! Я слышу…
Она смолкла, а потом сказала:
– Нам надо вон туда. Восемь градусов.
– Это тебе эта ваша Шандарис сказала? – спросил Коул.
– Нет, – ответила Рейн. – Это я поняла сама. Шандарис просто… передала мне мысленное сообщение, что желает нам удачи.
– Да, что-то вижу. У той возвышенности. Дамба, что ли? Че за фигня, зачем дамба в пустыне? – Барс ступил вперёд, чуть повернув голову: порывы ветра усиливались. – А сколько время?..
– Прошло двенадцать минут. Нужно поторапливаться, – отозвалась Рейн.
– Поверь, я не хочу ни на минуту задерживаться в этой жопе... Э! Гляди! Чего эти двое творят вообще! Да куда вас выперло-то!
Барс рванул первым, ругаясь на чем свет стоит. У странной, невысокой дамбы лежал полуразрушенный ховер-байк и остов шаттла. Над обломками маячил непокрытой головой Джон, а Файф, скорбно согнувшись и сняв дыхательную маску, рассматривал следы крови на песке и сверкающие пустые гильзы.
– Это – байк капитана Дрекса, – обреченно сказал доктор навстречу громовержущему Коулу. – И это шаттл Смотрящего.
– Не могу поверить, – Файф покачал головой. – Мы опоздали…
Коул опешил от такого поворота. Он тоже посмотрел на обломки: и идея была дурацкой, и итог тоже дурацкий вышел.
– Значит, летим домой, – проговорил он мрачно.
Но протестующий голос Рейн вдруг прозвенел в тонком пении песка:
– Мы не опоздали! Вы что, следы не видите, вот же они!
– Какие следы, Рейн? – спросил Джон. – Тут натоптано, но…
– Нет, не о них! Тут есть другие, и они...
Она попыталась подобрать слово, но не знала, как описать эти странные сполохи, которые и существовали, и не существовали, и пронзали воздух, как мелодия, и были неповторимы. Она не могла бы ошибиться в том, кому они принадлежат.
– Дрекс тут был, и он ушел отсюда сам, – сказала она уверенно. – Ушел вон туда!
– Само собой! – вскинулся доктор. – Тогда – вперед!
– Не видел бы, как ты в мозги лазишь, не поверил бы, – заметил Коул барсе и махнул лапой, чтобы все шли за ним. – И где ее носит… а, капитан Нокомис, вот и вы…
– Вы слышите? – спросила Девора.
Со стороны города все еще звучали взрывы и частые выстрелы из орудий, от которых озарялся горизонт, но к ним добавился низкий рокот, становившийся все громче с каждой секундой.
– А это-то что?.. – Файф прижал уши и быстро нацепил маску обратно.
– По нашу душу, че еще, – буркнул Коул. – Наденьте чертов шлем, док, или я вас щас сам для краткости пристрелю.
Рокот стал таким громким, что все невольно пригнулись.
У барса все похолодело внутри, когда из-за холма показались два десантных корабля Конфедерации, ощетинившихся орудиями. Они приближались с включенными посадочными огнями, и горячий ветер обгонял их.
Еще выше пролетело звено сопровождения из пяти штурмовиков. Они поддали газу – земля под ногами дрогнула – и быстро удалились к плато для разворота.
Теперь группа Деворы была отрезана от разрушенного пригорода, и спрятаться им было негде. Обломки шаттла не могли быть укрытием, а до моста добежать никто не успел бы.
– Оставаться на месте, сложить оружие! – загремел сверху голос – это ожили громкоговорители кораблей. – В случае неподчинения открываем огонь на поражение!
Суда зависли в паре метров от барханов. Трюмы разом открылись, и на землю стали тяжело спрыгивать облаченные в силовую броню солдаты.