– Да, но ш-ш-штурмовики… Они снесут нас-с-с, только мы сбросим мас-с-ску.
– Они не причинят нам вреда. Девора, Коул. Пойдем к Артефакту.
Дрекс поспешно вышел в коридор и свернул в ответвление к грузовому отсеку.
Желтые глаза мантикоры сверкнули в отражении обзорного окна, почерневшего от взрыва.
“Не все вернутся, да?..” – прозвучало в голове у Рейн.
“Но я же не умею слышать смерть”, – подумала Рейн в ответ. – “И поэтому я – не знаю”…
Хотела бы она знать или нет? Глядя вслед ушедшим, Рейн отвечала себе – нет. Не надо. Этот дар слишком сильно напоминает проклятие. Может быть, Шандарис могла бы научить ее, но Рейн знала, что никогда не попросит о таком.
***
– А теперь – я устал, – печально сказал черногривый лев. – И я хочу отдохнуть. Трудно быть маяком в ночи, Грейс. И в здешней ночи я бесконечно призывал Его – и Он уже пришел. Он навис над вами, как туча… Твоя помощь зачтется. А теперь – прощай…
– Как – прощай? – всхлипнула Нейлор, и Файф, не отходивший от раненого, увидел, как она хватает воздух перед собой. – Не уходи! Зачем я буду жить?.. Уоррен! Нет!..
Львица сползла по стене, словно разом лишившись всех сил, словно, кроме плача, у нее не осталось дел в этом мире. И плач ее был так безутешен, что у профессора сжалось сердце.
– Девушка, – позвал он, но Нейлор его не услышала.
Зато дракончик, не слезавший с ее шеи все время после выстрела, вдруг стек на покореженную панель, перепрыгнул на стену и, решительно свистя, ринулся вон.
– Эй, эй, а ты-то куда? – чуть поколебавшись, Файф поднялся и с оханьем (потому что охладительная труба во время посадки врезалась в аккурат в живот) пошел за любимцем. Но дракончика и след простыл, зато в коридоре рысь столкнулся с Джоном.
– Туда вон ушел ваш дракончик, – показал доктор на широкий разлом в стене, где виднелись толстые разноцветные провода. Они извивались, словно живые, исходили шумным газом и брызгали странной жидкостью. “Гепард”, как мог, начинал ремонтировать сам себя.
– Ладно, найдется, – заторопился Файф. – У нас раненый! Слушайте, он меня спас, а сам… А Нейлор плачет. Она не виновата, доктор Грахэм!
– Я знаю, у нее мнемографик пустой, воспоминаний нет… Показывайте, где ваш раненый, профессор!
– А в рубке что говорят? – нырнув обратно в дверь реакторного, обернулся Файф. – Жить будем?..
– Не знаю! Но пока-то живы…
– Что? Ваш раненый – Ройх? – удивился Джон.
– И он – закрыл меня собой, – кивнул Файф. – Хоть я и чужак.
– Да я не про то, – озадаченно сказал доктор, вытаскивая из кармана сканер. – Мы ж про них ничего не знаем пока еще. Ни анатомии, ничего. Впрочем, вот и случай. Тащите сюда побольше света, профессор, будьте добры.
Света тащить было неоткуда, но Файф сообразил, как заставить светиться поломанную приборную панель и как повернуть ее в сторону Ройха. Джон стал что-то делать с раненым, Файф стоял на подхвате, а Нейлор безучастно сидела у стены. И ее решили пока не трогать.
***
– Бери с собой больше патронов. У меня такое чувство, что пополнить боезапас нам не дадут.
С этими словами Пинки достал гигантскую турель и убедился, что она заряжена. Патроны там были размером со средние ракеты.
Фрай, нервно сглотнув, кивнула и стала поскорее пристегивать к бронежилету разгрузку.
Пинки, убедившись, что взял с собой все, что стреляло, взрывалось и причиняло летальный исход, направился к выходу. Тигрица последовала за ним.
С холма к побережью неслась черная масса – войско мутантов. Над ними бессчетно парили изуродованные Ройхи.
– А вот смотри, какая штука полезная, – Пинки выпустил на волю целую горсть каких-то механических ежей, которые шустро раскатились в разные стороны. – Минное поле, да. И вот что, Фрай, отойди вон за ту дюзу, видишь там дырка? Сигай туда, если что… если меня тово. Она зашьется за тобой. И продержитесь еще. Впрочем, я не собираюсь, чтобы меня тово.
Пантер сверкнул бионическими глазами.
– Еще есть зачем жить! Мне док Грахэм целую голову настоящего сыра должен, – сказал он. – А капитан Дрекс – ящик бухла арктурианского! А с тебя, кстати…
– Я помню, шашлык, – кивнула Фрай, в который раз радуясь оптимистическому настрою Пинки. – Добавлю десять пинт мороженого, если выберемся! Ну или что ты любишь…
– Мороженое сойдет, – Пинки утвердил турель, которая сразу же подплавила под собой песок, чтобы встать крепче.
***
Очередная вибрация сотрясла “Солнечный Шпиль”, и мантикора, прикрыв глаза, потянулась лапой к проекции панели управления.
“Надеюсь, ты знаешь, как воспользоваться вашим шансом, Рейн”…
– Отключаю мас-с-скировку! – её голос раздался по всему кораблю.
Перенаправив энергетический поток на щиты и двигатели, и так работающие на полную катушку, она перевела корабль на полное ручное управление.
Сиф не поверила своим глазам: судно Мистиков сбросило маскировочное поле и взяло встречный курс с “Осквернителем”. Технократ прекратила огонь и застыла, наблюдая – “Фенрир” реял, как ворон.
– Что бы вы ни задумали, поторопитес-с-сь...
Шандарис тревожно взирала на несколько звеньев штурмовиков, отделившихся от эскорта “Осквернителя” и идущих курсом перехвата. Сверхчувствительные сенсоры “Шпиля” зафиксировали активные системы наведения десятков орудий, однако основная часть сопровождающих, как и сам “Осквернитель”, упорно шла дальше в сторону побережья. На "Шпиль" они обращали внимания не больше, чем слон на муху.
***
– И чо дальше?.. – Коул нервничал и поглядывал на Высших.
– Дальше отключаем подавляющее поле. – Дрекс подошел к одному из четырех устройств и деактивировал его. – И “Осквернитель” его сразу увидит.
– Сдурели! – зарычал барс. – Против той дурятины – шансов нет!
– Есть, – возразила Рейн тихо.
“И я знаю, как воспользоваться шансом”, – добавила она в своем сердце. Ей было грустно – жалко умирать так быстро. Но выхода нет. Надо идти.
Потом Рейн, чуть помедлив, послала еще одну мысленную фразу.
“И еще я знаю, что без тебя этого шанса не будет, Шандарис”.
“Значит, мы пойдем туда вместе”.
"Но мы можем погибнуть".
"И я в курс-с-с-се", – мантикора нарочно прошипела даже внутри ментальной реальности, и Рейн чуть улыбнулась.
Мантикора ухватила штурвал. "Шпиль" негромко, мерно пощелкивал: он давал знать, что скоро войдет в зону поражения орудий врага. Шандарис включила систему наведения и подготовилась, если что, маневрировать.
До сих пор не возобновивший огонь “Фенрир” держался на небольшом расстоянии от “Шпиля”, продолжая преследование.
– Отключения не должно быть, – испуганно просвистел Нелиал. Двое его сородичей-стражей остались неподвижными. – Плохо.
– Да, Артефакт будет какое-то время приманкой, это действительно плохо, – согласился Дрекс. – Но Осквернитель его не получит: возможно, что нам удастся остановить эту эпидемию.
Отключив третий подавитель, он проследовал к последнему, ожидая возражений от Ройх, но тот, немного помолчав, ответил:
– Я слышу возможность от Серебристой, – он перевел взгляд на Девору и сказал таким ровным тоном, каким обычно говорила она: – Пусть попытка будет.
– А если Осквернитель залезет нам в бошки? – встрял Коул. – Это-то вы предусмотрели, Дрекс-Великий, а?
У Дрекса не было времени на объяснения. Дотронувшись до экрана последнего подавителя, он обесточил его.
– Предусмотрел.
***
Мантикора уже могла разглядеть опознавательные знаки на штурмовиках. Внезапно их строй рассыпался, а звуковое оповещение отключилось. Вместо того, чтобы атаковать “Солнечный Шпиль”, штурмовики начали перехват “Фенрира”.
"Солнечный Шпиль" к тому же сообщил, что “Осквернитель” начал замедлять движение и лег на новый курс. Глаз этого не мог бы заметить, но корабль Мистиков не ошибался.
– Что вы делаете?! – включилась Сиф. Ее стальной голос впервые за многие годы звучал без обычной нотки самоуверенности. – Вы представляете, что добровольно отдаете ключ к порабощению всех живых существ?
– Тебя спросить забыли, – сказал Коул и вырубил канал связи.
Штурмовики погнали "Фенрир" вверх, на орбиту, и Сиф стало не до преследования "Шпиля".
– Рейн, – сказала Шандарис, подходя к барсе.
Люди обернулись на них – черную и серебряную, говоривших на языке слов и на языке разума.
– Он нас-с-с ждет, – мантикора показала лапой в овальное окно, которое по ее приказу расширилось и посветлело.
“Осквернитель” разворачивался в их сторону черным треугольным зевом. Рядом неслись два легких корабля Конфедерации. Их фюзеляжи были видны, как на ладони. Что-то яркое, алое опутывало кабины пилотов, вгрызаясь в металл и прочные обзорные стекла.