ЗА ЗДОРОВЬЕ МИСТЕРА ПОЛЛАРДА




 

Кейс старается не шаркать огромными войлочными тапками, надетыми поверх бинтов на ногах. Они с Капюшончиком идут по коридору, мимо желтых шкафчиков. Их пригласили на обед.

В течение последнего часа или что-то около того (она так и не нашла своих часов) Кейс успела принять душ и побывать у врача, где ей забинтовали натертые ноги. Сейчас на ней черная вязаная кофта и «типа юбка»: Капюшончик посоветовал приодеться для предстоящего события.

Ее вещи, косметичка, одежда — все было аккуратно выстирано и разложено на одной из кроватей в той палате, где она пришла в сознание.

Кейс чувствует себя по-идиотски в войлочных тапках, которые ей одолжила седая женщина, кормившая ее супом. Но из-за бинтов на ногах нельзя надеть французские туфли, а замшевые ботинки доктор разрезал ножницами, чтобы не причинять ей лишних мучений.

— Как, ты говоришь, называется эта дрянь, которую мне дала Доротея?

— Рогипнол.

— Доктор сказал, это было что-то другое. Или мне так показалось. Какое-то «психотропное средство».

— Сначала нам сообщили, что тебя отвезли в частную клинику, прямо из гостиницы. Потом сказали, что перевели на «охраняемую территорию». Очевидно, имелась в виду эта тюрьма. В общем, возили туда-сюда, как мешок с картошкой. Отсюда я решил, что она дала тебе рогипнол. Хотела сделать более послушной.

— Где она сейчас? Ты знаешь? Вообще, кто-нибудь знает?

— Как я понял, эту тему здесь не принято обсуждать. Они сразу делают рыбьи глаза, стоит только упомянуть ее имя. А чего она от тебя хотела?

— Хотела узнать, каким образом я достала адрес Стеллы.

— Мне и самому интересно. — Капюшончик успел помыться, побриться и переодеться в новые черные джинсы и чистую, хотя и невыглаженную белую рубашку. — Но какую именно дрянь она тебе подсунула, можно только гадать. Бармену показалось, что у тебя были галлюцинации.

— Верно.

— Нам наверх. — Он указывает на лестницу. — Ты как, в порядке?

Она поднимается на несколько ступенек и останавливается:

— Ну как тебе сказать? У меня на ногах туфли «Минни-Маус»; я устала так, что уже не помню, что значит слово «отдых»; временная разница кажется вообще детской игрушкой; все тело болит, как будто меня пороли резиновыми шлангами. И плюс ко всему на пятках почти не осталось кожи.

Они взбираются по бетонных ступенькам; три лестничных пролета. Чем дальше вверх, тем больше Кейс налегает на перила. Наконец они оказываются в просторном округлом зале — очевидно, внутри той уродливой короны, которую она видела во время побега.

Узкие окна зажаты между наклонными вертикальными выступами; потолок выгибается вверх и под острым углом встречается с боковой стеной. Посреди стены большая фреска: земной шар с контурами Евразии, в обрамлении героических пшеничных снопов, из которых вылетают остроносые ракеты и круглые спутники. Цвета фрески потускнели, как на старом пыльном глобусе, найденном на школьном чердаке.

Кейс видит в центре зала группу людей, и среди них Бигенда, поднявшего в приветствии бокал.

— Что ж, пора встретиться с главным пауком, — шепчет Капюшончик, с улыбкой отставляя локоть. Она берет его под руку, не к месту вспомнив школьный выпускной бал, и они вместе идут через зал.

— Питер! — восклицает Бигенд. — Мы все наслышаны, что именно вы ее нашли.

Он пожимает Капюшончику руку. Потом обнимает Кейс, целует воздух рядом с ее щекой:

— Вы нас всех заставили поволноваться.

Он буквально светится каким-то незнакомым розовым оттенком свежей энергии, черные пряди падают на глаза; Бигенд отбрасывает их, картинно мотнув головой, затем поворачивается к стоящему рядом человеку.

— Андрей, познакомьтесь: это Кейс Поллард. Та самая женщина, которая нас всех объединила. С Питером вы уже знакомы. Кейс, это Андрей Волков. — Бигенд демонстрирует устрашающе многочисленные зубы.

Кейс смотрит на Волкова и сразу же вспоминает Адольфа Эйхмана в стеклянной клетке [31].

Невзрачный плешивый человечек чуть старше среднего возраста. Блики на золотых дужках очков; темный костюм, достоинство которого главным образом в его незаметности; воротник белой рубашки — как фарфор, обтянутый льняной тканью; однотонный темно-синий галстук из плотного блестящего шелка.

Волков пожимает ей руку: короткий ритуальный жест.

— Мой английский очень слаб, — говорит он. — Но я должен сказать, нам очень жаль, что с вами дурно обошлись. Еще я хочу извиниться… — тут он поворачивается к молодому человеку, которого Кейс уже видела в сквоте на Георгиевском, и продолжает уже по-русски.

— Мистер Волков просит прощения, — переводит молодой человек. — В Москве ждут неотложные дела, и он не сможет составить нам компанию за обедом.

У этого парня пышная рыжая шевелюра — чуть светлее, чем у Капюшончика. Темный костюм сидит на нем дурно, как будто он взял его напрокат.

Волков еще что-то говорит по-русски.

— Мистер Волков просит передать, что Стелла тоже извиняется за неудобства, которые вам столь безосновательно причинили. Она была бы рада к нам присоединиться, но состояние сестры требует ее присутствия в Москве. Они обе будут с нетерпением ждать вашего следующего визита.

— Спасибо, — отвечает Кейс.

У Волкова из верхней части правого уха вырезан аккуратный треугольный сектор; она вспоминает доктора и слышит звук ножниц, разрезающих замшевые ботинки.

— До свидания, — говорит Волков. Повернувшись к Бигенду, он быстро произносит по-французски какую-то фразу, скорее всего идиоматическую.

— До свидания, — автоматически отвечает Кейс. Но он уже идет к двери, и двое молодых людей следуют за ним по пятам. Третий молодой человек остается на месте, пока Волков не исчезает за дверью. Потом тоже уходит.

— Система, — говорит Бигенд.

— Что?

— Эти трое. Секретная школа русского рукопашного боя. Раньше ее знали только в спецназе и КГБ. У нее в основе лежит казацкий народный танец. Очень мало общего с восточными единоборствами. — Бигенд похож на настырного ребенка, которому утром в Рождество удалось наконец добраться до подарков. — Но вы еще не познакомились с Сергеем Магомедовым.

Он кивает в сторону рыжего переводчика. Тот улыбается и протягивает ей руку:

— Я видел вас в студии.

Ему еще, наверное, нет двадцати трех.

— Я помню.

— А это Виктор Маршвинский-Вирвал. — Бигенд представляет последнего из пяти оставшихся.

Высокий мужчина с аккуратной седой стрижкой, одетый как французский щеголь, которого пригласили на английский воскресный пикник. Его мягчайший твидовый пиджак, кажется, сделан из шерсти нерожденных ягнят. Кейс пожимает ему руку. У него идеально вылепленные горизонтальные скулы, почти как у Войтека. В правом ухе торчит наушник.

— Очень приятно, — говорит он. — Я весьма рад видеть вас здесь, в безопасности и относительно добром здравии. Позвольте представиться: новый начальник службы безопасности мистера Волкова. И этим назначением я обязан вам.

— Вот как? Почему?

В комнату входят три человека в белых пиджаках и черных брюках. Они катят блестящие металлические тележки на резиновых колесах.

— За обедом я могу рассказать подробнее.

Повернувшись, он делает приглашающий жест в сторону круглого стола, которого Кейс до сих пор не замечала. Стол накрыт на шестерых. Два человека в белых пиджаках начинают разбирать содержимое тележек; третий убирает со стола шестой прибор.

— Кто-то не смог прийти? — спрашивает Кейс.

— Бун, — отвечает Бигенд. — Он решил улететь в Москву вместе с Волковым. Просил передать свои извинения.

Кейс смотрит на Капюшончика, потом на Бигенда. Потом на шестой стул. Но ничего не говорит.

 

— Андрей Волков, — без предисловий начинает Маршвинский-Вирвал, как только официанты уносят тарелки с супом, — сейчас является самым богатым человеком России. Тот факт, что об этом не знает практически никто, говорит о замечательном характере мистера Волкова.

Обед проходит при свечах; длинные изогнутые лампы на потолке притушены до тусклого янтарного накала.

— Его, если угодно, финансовая империя собиралась по кусочку и достигла расцвета в значительной степени благодаря последним хаотическим поворотам нашей экстраординарной истории. Этот выдающийся стратег до недавнего времени не мог позволить себе заняться реорганизацией накопленного; многочисленные корпорации и различные виды собственности приумножались, если угодно, беспорядочно. Однако сейчас пришло время строгой систематизации, и я горжусь, что мне доверено участвовать в этом процессе. Вы, должен заметить, тоже сыграли не последнюю роль в происходящих переменах.

— Но каким образом?

— Разумеется, — говорит Виктор, — сразу это трудно увидеть. Особенно вам.

Он прерывается, чтобы проследить за официантом, который доливает в его бокал белое вино. Кейс замечает над белым воротником официанта черные фрагменты какой-то татуировки. И вспоминает письмо Дэмиена.

— Андрей очень любил своего брата, — продолжает новый начальник охраны, — и после его убийства приложил все силы, чтобы обеспечить племянницам должную защиту. Он также сделал все возможное, чтобы эти достойные девушки ни в чем не нуждались. Состояние Норы беспокоило его особенно сильно, как и всех нас, и он настоял, чтобы в швейцарской клинике для нее устроили монтажную студию. По мере того, как развивался этот аспект направленных на ее выздоровление усилий, появилась необходимость развивать и определенные структуры…

— Да без этого было просто никуда, — перебивает Сергей Магомедов, который с самого начала слишком налегал на вино. — Старая система охраны была основана на жесткой секретности. А чтобы распространять работу сестер, нужны были новые подходы. Анонимность, шифрование, стратегия отслеживания…

— Процедуры, честь разработки которых принадлежит именно вам, Сергей, — мягко, но значительно замечает Маршвинский-Вирвал.

— …во всем была потенциальная угроза обнаружения, — заканчивает Сергей. — Работа Норы должна была привлечь внимание. Иначе ее никто не увидел бы. И Стелла непременно хотела, чтобы это внимание было глобальным. Пришлось разработать методологию, с которой вы уже знакомы. Для затравки мы сами «нашли» несколько первых фрагментов.

— Вы сами? — Кейс обменивается взглядами с Капюшончиком.

— Ну да. И потом тоже иногда подталкивали вас в нужную сторону. Хотя, конечно, таких результатов мы не ожидали.

— Вы свидетели зарождения новой субкультуры, — говорит Бигенд, — которая стала расти экспоненциально.

— Да, мы ошиблись с цифрами, — соглашается Сергей. — А еще мы недооценили уровень вовлеченности людей, их желание разгадать тайну фрагментов.

— Когда вы начали этот проект, Сергей? — спрашивает Капюшончик.

— По-моему, в 2000 году. Да, Стелла как раз вернулась в Москву.

— Откуда?

— Из Беркли. — Он улыбается. — Частная стипендия, подарок дяди.

— Мистер Волков одним из первых понял решающее значение компьютеров в современном мире, — вставляет Маршвинский-Вирвал.

— А конкретно, Сергей, что вы сделали? — спрашивает Кейс.

— Сергей помог в создании этой рендер-фермы, — отвечает Маршвинский-Вирвал. — А также разработал механизм отслеживания с помощью водяных знаков, при содействии фирмы «Магия-символ». Нам особенно интересно узнать, каким образом вы получили электронный адрес Стеллы. Информация поступила из «Магии-символ»?

— Я не могу вам это сказать, — отвечает Кейс.

— Уместно ли предположить, что информация получена с использованием старых связей вашего отца? Или даже от него самого?

— Мой отец погиб.

— Виктор, — говорит Бигенд, до сих пор хранивший нехарактерное для него молчание. — У Кейс был очень длинный и трудный день. Может, сейчас не лучшее время?

Кейс со звоном роняет вилку на белый фарфор.

— Почему вы это сейчас сказали? — спрашивает она, глядя в глаза Маршвинскому-Вирвалу. — О моем отце?

Тот начинает отвечать, но Бигенд перебивает:

— Давайте оставим эти старосветские расшаркивания и назовем все своими именами. Виктор и Сергей, как известно, представляют собой два плохо скоординированных конца волковского охранного пинцета. И Виктор, кажется, забыл, что его главная задача сейчас — извиниться перед вами за ту неуклюжесть, с которой этот пинцет вас прихватил.

— Я не понимаю, — говорит Кейс. — Вы правы, я действительно очень устала.

— Я могу объяснить, — предлагает Сергей. — Если Виктор мне позволит.

— Пожалуйста, — говорит Виктор с ледяной любезностью.

— Понимаете, безопасностью Стеллы и Норы всегда занимались две структуры. Первая — личная охрана самого Волкова. Бывшие кагэбэшники. Вернее, такие же, как Путин: сначала юристы, а потом уже кагэбэшники. А вторая — это в основном мои коллеги. Менее традиционная структура, с упором на интернет. Виктора взяли на работу совсем недавно — именно затем, чтобы он устранил критическое непонимание между структурами. Ваше внезапное появление и та легкость, с какой вы вышли на Стеллу — ярчайшая иллюстрация наших организационных проблем.

— Но какое это имеет отношение к моему отцу?

— На вас обратили внимание, — говорит Бигенд, — когда вы предположили, что автором фрагментов может быть русский мафиози. Помните этот пост? Это было сказано для примера, но они сразу насторожились.

— Ну, насторожились, конечно, не мы, — вставляет Сергей, — а пара американских аспирантов. Мы их наняли, чтобы в интернете отслеживать комментарии о фрагментах. Ваш сайт очень быстро стал самым популярным и интересным очагом обсуждения. А значит, потенциально самым опасным.

— Вы наняли людей, чтобы шпионить за Ф:Ф:Ф?

— В общем, да. Практически с самого начала. Они только пассивно следили, мы запретили им светиться. Правда, впоследствии выяснилось, что один из них взял себе псевдоним и начал постить, причем весьма регулярно.

— Кто это был? — спрашивает Капюшончик. И тут же добавляет: — Нет, не надо, не говорите. Лучше уж не знать.

— Понимаете, Кейс, — продолжает Сергей, — когда вы привлекли к себе внимание, отчет попал в руки первой, более традиционной структуры. Отсюда и начинается связь с вашим отцом. Через провайдера подняли ваше имя и адрес, а потом в Москве сработал очень старый механизм. В архивах нашли досье вашего отца, убедились, что вы действительно его дочь. Тут еще сыграл такой фактор… — Сергей ухмыляется. — Ведь это люди старой закалки, да плюс к тому еще и русские. Разумеется, они исполнились подозрений. Вы только представьте: перед ними вдруг всплывает имя этого замечательного человека, их старого противника, который давно вышел в отставку, — и в то же время они не могут его найти! Он исчез, испарился. Пропал без вести одиннадцатого сентября. Погиб в теракте? Где доказательства?.. Были предприняты определенные шаги… — Сергей делает паузу. — Ваша квартира, гм… была обследована, телефон поставлен на прослушивание, имэйлы тоже отслеживались.

— Когда это случилось? — спрашивает Капюшончик.

— Через неделю после того, как появился пост про мафию.

— У меня в квартире кто-то побывал совсем недавно, — говорит Кейс.

— Они просто смотрели, в порядке ли аппаратура, — поясняет Маршвинский-Вирвал. — Обычная рутинная проверка.

— Записи вашего терапевта были скопированы, — продолжает Сергей. — Она, конечно, об этом ничего не знала. Никаких взяток, обычная кража. Но это все не мы, это действовала традиционная структура. А мы наняли Доротею Бенедитти, чтобы присматривать за вами — на сайте и по работе, через контакты с вашими заказчиками в Нью-Йорке.

— Почему именно ее? — снова встревает Капюшончик. Все оглядываются на него. Он пожимает плечами.

— Традиционалисты вели кое-какие дела с ее предыдущими хозяевами, — поясняет Сергей. — Они думали, что понимают ее. А нам казалось, что она понимает нас.

— Она сработала, как мостик между двумя культурами. — Бигенд улыбается, делает глоток вина.

— Вот именно. А когда выяснилось, что вы летите в Лондон по контракту с «Синим муравьем» — это был еще один звонок. Мистер Бигенд уже находился у нас на заметке. Его фирма весьма настойчиво и изобретательно изучала сетевую культуру вокруг фрагментов. Мы это выяснили при помощи программы, которую «Магия-символ» дала для отслеживания водяных знаков. Естественно, интерес к фрагментам такого человека, как Хьюберт Бигенд, вызвал самые серьезные опасения.

— Спасибо, — говорит Бигенд.

— Пожалуйста. А мысль о том, что вы двое можете объединиться — это уж нам совсем не понравилось. И еще меньше это понравилось традиционалистам. Мы позволили им курировать Бенедитти, и ей было приказано испортить ваши отношения с «Синим муравьем». Она привлекла своих людей, чтобы подсадить жучков на телефон и на компьютер в лондонской квартире.

— А человек с Кипра? — спрашивает Кейс.

— Один из традиционалистов. Ее прямой хозяин. Кейс переводит взгляд с Сергея на Маршвинского-Вирвала, потом на Бигенда, потом на Капюшончика. Мутная неопределенность последних недель тяжело шевелится в глубинах памяти, перестраиваясь в соответствии с новой исторической парадигмой. Неприятное чувство. Как будто Сохо вдруг решил подняться и переползти на Примроуз-Хилл, потому что там его истинное место… Уин любил повторять, что настоящие заговоры, как правило, не закручиваются вокруг нас; мы просто мелкие пешки в чьей-то крупной игре.

Официанты убирают грязную посуду и приносят бокалы поменьше, для десертного вина.

Кейс приходит в голову, что весь обед прошел без тостов, хотя принято считать, что ни одно русское застолье без них не обходится. Возможно, причина в том, что это застолье не вполне русское. Возможно, они обедают на территории той виртуальной страны, лишенной границ и названия, гражданином которой так стремится стать Бигенд — страны, где нет Зазеркалий, где правит призрачная рука маркетинга, и все разнообразие ощущений сведено к региональным различиям в цене на один и тот же товар. Но Кейс не успевает додумать эту мысль: Маршвинский-Вирвал звенит ложечкой по краю бокала.

— Я хочу предложить тост за отца мисс Поллард, покойного Уингроува Полларда. Нам, представителям старой школы, помнящим ушедший порядок, трудно удержаться и не соскользнуть в яму старой вражды. Я и сам поддался этому соблазну, о чем сейчас сожалею, и прошу принять мои извинения. Где бы мы сегодня оказались, если бы на стороне демократии и свободного рынка не было людей, подобных мистеру Полларду? Уж разумеется, не здесь. И наша организация не служила бы, как сейчас, прогрессу искусства и улучшению жизни и будущего тех, кому повезло меньше, чем нам.

Взяв паузу, он переводит дыхание и оглядывает сидящих за столом. Кейс пытается понять, чего он хочет добиться. Подлизывается к ней, прикрывает свою задницу? Верит ли он в то, что говорит?

— Друзья мои! Такие люди, как Уингроув Поллард, храбро и беззаветно защищая идеалы свободы, позволили таким людям, как Андрей Волков, выйти на передний край и вступить в честную конкуренцию с другими свободными людьми. Если бы не Уингроув Поллард, друзья мои, Андрей Волков мог бы сейчас томиться в застенках советского режима. Выпьем за Уингроува Полларда!

И все сидящие за столом, включая Кейс, повторяют последние слова, поднимают бокалы и пьют — под гипсовые залпы баллистических ракет и спутников, вылетающих из старой облезлой фрески.

 

После обеда Капюшончик, Бигенд и Кейс направляются в гостевой домик, предназначенный для новобранцев «академии мечты», где им предстоит провести ночь. Перед тем как попрощаться, Маршвинский-Вирвал извиняется и отводит Кейс в сторонку. В руках у него неизвестно откуда появляется прямоугольный объект толщиной не больше десяти сантиметров, в бежевом фланелевом чехле.

— Андрей Волков просит вас это принять, — говорит он. — Как символ. Еще раз хочу извиниться за свою недавнюю настойчивость. Если бы мы знали, как вам удалось раздобыть адрес Стеллы, нам было бы легче закрыть бреши в волковской службе безопасности. В данный момент нас очень беспокоит надежность фирмы «Магия-символ». К сожалению, услуги этой фирмы необходимы для поддержки проекта сестер.

— Вы сказали, что мой отец может быть жив. Но я в это уже не верю.

— Боюсь, что вы правы. Наши люди в Нью-Йорке занимались этим делом вплотную и не обнаружили прямых доказательств его смерти. Однако лично я убежден, что он действительно погиб. Вы уверены, что не хотите нам помочь в вопросе с фирмой «Магия-символ»?

— Я ничего не могу вам сказать, потому что сама ничего не знаю. Но это не было оплошностью или предательством со стороны «Магии-символ». Просто один человек со старыми связями оказал мне услугу. Деталей я не знаю, но ответ он получил очень быстро.

Глаза Виктора сужаются.

— Система «Эшелон»… Ну конечно! — Он улыбается. — Позволю себе догадку: старый товарищ вашего отца?

Кейс ничего не отвечает.

Он достает из кармана белый конверт.

— Это тоже вам. Подарок от меня. У традиционных методов есть свои плюсы. Наши люди в Нью-Йорке очень талантливы и исполнительны и располагают весьма значительными средствами. — Он кладет конверт на прямоугольный фланелевый пакет, который Кейс все еще держит перед собой.

— Что это?

— Все, что нам удалось узнать о последнем утре вашего отца — после того, как он покинул гостиницу. Всего хорошего, мисс Поллард.

Развернувшись, он уходит назад, в сумрачную овальную комнату, освещенную свечами, где за столом в одиночестве сидит Сергей, распустив галстук и раскуривая сигарету.

 

ЕГО ОТСУТСТВИЕ

 

Работники волковской рендер-фермы, похоже, не обязаны носить спецодежду — если не считать поголовной любви к изделиям фирмы «Гэп». Некоторые из них попадаются на пути в коридоре и во дворе, пока Кейс с Бигендом и Капюшончиком идут в гостевой домик.

Бигенд рассказывает, что ограда, через которую перелезла Кейс, была установлена совсем недавно, для защиты от местных жителей, которые постоянно лазили воровать.

Обычно здесь находится шестьдесят человек. Отдают долг русскому обществу, добавляя детали к фрагментам, готовя их к обсчету, согласно полученным инструкциям. Раньше здесь был техникум, рассчитанный на сто пятьдесят человек. Эта недонаселенность, наверное, и объясняет висящую здесь сонно-ленивую атмосферу летних каникул.

— Какие у них преступления? — спрашивает Кейс, старательно шаркая рядом с Капюшончиком, который несет ее подарки.

— Ничего насильственного, — отвечает Бигенд. — Это одно из требований. По большому счету они просто совершили ошибки.

— Какие ошибки?

— Не рассчитали размер взятки или подкупили не того чиновника. Или пострадали от врагов. Агенты Сергея постоянно следят за слушаниями в судах. Важно успеть их перехватить до того, как они понюхают — в буквальном смысле слова — государственную тюремную систему. Первым делом они проходят медкомиссию и психологическую экспертизу. Некоторые, надо полагать, не проходят. Потом тех, кто прошел, привозят сюда.

Вокруг фонаря, освещающего бетонную дорожку, вьются ночные бабочки, усиливая жутковатое ощущение безлюдного летнего кампуса где-нибудь в заштатном американском колледже.

— А что происходит, когда кончается их срок? — спрашивает она.

— Пока еще такого вопроса не возникало. Это новая структура, а приговоры здесь в основном от трех до пяти. Так что правила придумываются по ходу игры. Обычное дело в этой стране.

Дорожка взбегает на холм; сквозь редкие молодые сосенки проглядывает одноэтажное оранжевое здание, похожее на небольшой мотель. В здании четыре окна и четыре одинаковые двери. Но свет горит только над тремя.

— Ты что-то совсем расклеилась. — Капюшончик отдает ей фланелевый прямоугольник. — Ложись-ка сразу спать.

— Я знаю, Кейс, вы очень устали, — говорит Бигенд, — но нам надо поговорить. Всего несколько минут.

— Не давай ему увлекаться, — советует Капюшончик, — а то он до утра будет болтать.

Он поворачивается и заходит в одну из дверей, открыв ее без ключа. За кружевной занавеской вспыхивает свет;

— Они не заперты, — говорит Бигенд, входя в соседнюю дверь. Кейс шаркает следом. Ее ноги болят уже меньше. Бигенд включает свет.

Кремовые стены, коричневая линолеумная плитка на полу. Американский ковер. Некрасивая мебель из темной фанеры — должно быть, сороковых годов. Кейс кладет фланелевый прямоугольник на комод, перед зеркалом с матовой насечкой по краям.

Пахнет какой-то дезинфекцией или инсектицидом.

Белый конверт она по-прежнему держит в руке.

— Бун читал мою почту, — говорит она Бигенду.

— Да, правда.

— Значит, вы знали? Все это время?

— Нет. Только с тех пор, как он позвонил мне из Огайо и сказал, что надо срочно лететь в Москву. Мой друг слетал за ним на «Гольфстриме», привез в Париж. По пути в Россию он мне признался.

— Поэтому он не остался?

— Он не остался, потому что я решил разорвать наше партнерство.

— Вот как? Разорвать партнерство с Буном?

— Да.

— Почему?

— Он постоянно пытается создать впечатление, что его компетенция выше, чем на самом деле. А я предпочитаю людей, которые на деле более компетентны, чем они думают.

— Где сейчас Доротея?

— Не знаю.

— Вы что, даже не спросили?

— Спросил. Один раз. Они сказали, что не знают.

— И вы поверили?

— Я решил, что про такие вещи лучше не спрашивать.

— Чего она пыталась добиться?

— Переметнуться на другую сторону. В очередной раз. Она действительно хотела получить работу в Лондоне. А им сказала, что будет по-прежнему работать на них. Как мы и договорились. Но когда Стелла ответила на ваш имэйл, события начали развиваться очень быстро. Служба безопасности Волкова, естественно, отслеживала весь трафик через домен armaz.ru. Они сразу же связались с Доротеей, и в ходе этой, надо полагать, очень бурной дискуссии до нее впервые по-настоящему дошло, каких именно людей она кидает, переходя на мою сторону. Она также поняла, что если успеет первой добраться до вас и выяснить, откуда вы узнали адрес, то у нее появится хороший козырь. Ее могут даже наградить, да еще и работу в «Синем муравье» сохранить удастся.

— Но откуда она узнала, что я в Москве?

— Наверное, она очень быстро нашла замену тем двум шпикам. А может, у нее с самого начала было больше людей. Так или иначе, она не переставала за вами следить даже после Токио. Ей же надо было докладывать русским о ваших действиях. А излишним воображением она не отличается. Когда ей сообщили, что вы сели на самолет «Аэрофлота» в Хитроу, она, естественно, сделала вывод, что вы летите в Москву. Тем более что в этот час у «Аэрофлота» нет других рейсов. После этого ей не составило труда организовать за вами слежку в России. Люди Волкова ничего не знали; очевидно, она воспользовалась своими старыми связями. — Бигенд пожимает плечами. — Доротея постила на вашем сайте, под другим именем. Вы знаете?

— Да.

— Поразительно. Она не больше нашего знала о том, кто автор фрагментов, пока они ей сами не сказали, чтобы помочь остановить вас… Ну ладно. Вы действительно очень устали. Увидимся утром.

— Хьюберт, скажите, Буну удалось что-нибудь выяснить в Огайо?

— Нет. Имя домена он взял из вашего письма Стелле. Не только домен, конечно, но и весь адрес. Но что с ним делать дальше, он понятия не имел. Поэтому и сказал вам, что раздобыл имя домена. Надеялся, что ему достанется хотя бы часть лавров. Но потом все закрутилось, нужно было совершать быстрые движения, и, чтобы не повредить делу, ему пришлось во всем признаться. — Бигенд снова пожимает плечами. — Вы тоже мне не докладывали, что у вас на уме, какие планы. Но по крайней мере вы хоть не лгали. Кстати, как вам удалось достать адрес?

— Через одного человека со связями в АНБ. Я понятия не имею, как он это сделал, и вряд ли когда-нибудь узнаю.

— Вот видите. Я понял, что ставлю на победителя, как только вас увидел.

— А куда поехал Бун?

— Наверное, назад в Токио. К своей подружке дизайнерше, у которой он жил, когда вы были там. Вы с ней не встретились?

— Я видела ее квартиру, — отвечает Кейс, помолчав.

— Думаю, его вообще ничего не интересует, кроме денег. — Бигенд морщится. — В этом корень всей проблемы интернетных фирм-однодневок. Ну ладно, спокойной ночи!

Он уходит.

Кейс садится на оранжевое шестидесятническое покрывало и распечатывает белый конверт, подарок Маршвинского-Вирвала.

Внутри обнаруживаются три листа хорошей голубой бумаги, которые содержат, судя по всему, краткий конспект некоего более объемного документа. Она быстро читает, сражаясь с некоторыми неточностями перевода, но смысл почему-то ускользает.

Что-то насчет последнего утра ее отца в Нью-Йорке.

Она перечитывает еще раз.

Только с третьей попытки становится ясно, о чем идет речь.

Уин прибыл в Нью-Йорк для встречи с конкурирующей фирмой, которая тоже занималась безопасностью публичных мероприятий. Регистрация его патентов должна была вот-вот завершиться, и с этой фирмой могли возникнуть юридические осложнения по поводу авторских прав. Чтобы обсудить потенциальные проблемы, Уин договорился о встрече с президентом фирмы. Переговоры были назначены на утро 11 сентября, в офисе по адресу Уэст-стрит, 90.

Выйдя из гостиницы «Мэйфлауэр», Уин действительно, как и показал привратник, взял такси.

Ранее неизвестные детали: номер машины, данные таксиста. Камбоджийская фамилия, адрес, телефон.

Авария произошла, когда они находились в Гринвич-виллидж, следуя на юг по Кристофер-стрит.

Такси почти не пострадало; продуктовому фургону, с которым оно столкнулось, досталось чуть больше. Таксист практически не говорил по-английски. Авария случилась по его вине.

Сама Кейс в это время находилась в метро. Она тоже ехала на юг, чтобы заранее прибыть на свою встречу. Как близко они были друг от друга? Видел ли отец башни-близнецы, когда вылез из такси в то ясное солнечное утро?

Он дал таксисту пять долларов и поймал проезжавший мимо свободный лимузин. Таксист на всякий случай записал номер лимузина. Он понимал, однако, что Уин в случае чего сможет только подтвердить его вину.

На суде таксист соврал, и его признали невиновным. Впоследствии ему пришлось соврать еще дважды: сначала полицейским, разыскивающим Уина, а потом детективам, которых наняла Кейс. Он не брал никаких пассажиров у «Мэйфлауэра». И впервые видит человека на фотографии.

Кейс просматривает информацию о водителе лимузина. Доминиканец, из Бронкса. Адрес, телефон. Имя его вдовы.

Лимузин был извлечен из-под обломков через три дня после теракта. Труп водителя находился внутри.

Других тел рядом не было.

Таким образом, заключает неизвестный и дурно переведенный автор, прямых доказательств смерти Уина нет, однако есть факты, неопровержимо свидетельствующие о том, что в момент теракта он находился в непосредственной близости от «нулевого уровня». Дополнительный опрос показал, что до офиса на Уэст-стрит он так и не доехал.

Лепесток, падающий с розы.

Кто-то тихо стучится в дверь.

Кейс с усилием встает и открывает, не успев ни о чем подумать, держа в руке листы голубой бумаги.

— Ну что, гуляем? — Капюшончик с порога протягивает литровую бутылку питьевой воды. — Помнишь, я говорил: из-под крана здесь пить не стоит. — Его улыбка исчезает. — Что случилось?

— Читаю про своего отца. Да, вода — это хорошо. Можно чуть-чуть?

— Они что, его нашли?

Капюшончик знает историю исчезновения Уина; Кейс рассказывала ему в письмах. Он идет в ванную, берет стакан, наполняет его из бутылки. Возвращается, протягивает ей воду.

— Нет. — Кейс делает глоток, расплескивает, начинает плакать. Потом успокаивается. — Люди Волкова попытались его найти, продвинулись гораздо дальше, чем мы. Но здесь, — она показывает голубые листки, — здесь его тоже нет…

Она снова начинает плакать. Капюшончик протягивает руки, обнимает ее… Когда она приходит в себя, он говорит:

— Ты только не злись, ладно?

— За что?

— Понимаешь, я помираю от любопытства: что тебе подарил этот польский политтехнолог? Похоже на декоративный набор кухонных ножей.

— Дурак. — Она шмыгает носом.

— Ну так что, давай посмотрим?

Кейс кладет помятые голубые листки и берет бежевый пакет.

Фланелевый клапан держится на двух малюсеньких золотых защелках. Она расстегивает их, отгибает клапан.

Внутри обнаруживается изящный плоский чемоданчик «Луи Виттон» с золотыми замками.

Она в замешательстве смотрит на него.

— Ну давай же открывай, — торопит Капюшончик.

Кейс откидывает крышку: внутри плотными рядами уложены пачки новых банкнот, перехваченные белыми бумажками.

— Что это?

— Сотенные купюры. Новенькие, с последовательными номерами. Пять, десять… похоже, тут пятьсот тысяч.

— Но почему?

— Потому что им нравятся круглые цифры.

— Нет, почему здесь деньги?

— Очевидно, для тебя.

— Не знаю… мне это совсем не нравится.

— Ну, если хочешь, можем выставить его на «и-Бэй». Кто-нибудь в Майами наверняка заинтересуется.

— О чем ты говоришь?

— О чемоданчике. Он совсем не в твоем стиле.

— Я даже не знаю, что с этим делать!

— Давай поговорим об этом утром. Сейчас тебе надо поспать.

— Чушь какая-то!

— Россия… — Он ухмыляется. — И вообще, какая разница? Главное, мы нашли автора.

Кейс смотрит на него.

— А ведь правда. Мы нашли автора… Он уходит, оставив ей бутылку воды.

Кейс робко, одним пальчиком, закрывает чемоданчик, накидывает сверху бежевый чехол. Надо почистить зубы. Она идет в ванную, прихватив бутылку, чтобы прополоскать рот хорошей водой.

Потом, сидя на кровати, снимает тапочки и осматривает ноги. Левая чуть подтекла, красное пятнышко на бинтах. Щиколотки кажутся распухшими. Она снимает кофту, через голову стягивает «типа юбку», бросает одежду поверх возмутительного чемоданчика с деньгами.

Разобрав постель, ковыляет к выключателю, гасит свет. Затем возвращается, залезает под оранжевое покрывало и до подбородка натягивает грубую простыню. Постель пахнет, как непроветренное гостиничное белье в начале летнего сезона.

Кейс лежит, глядя в темноту и слушая далекий гул самолета.

— Значит, они тебя тоже не нашли? Но я и сама знала, что тебя больше нет.

Само его отсутствие каким-то образом становится им, занимает его место.

Мать однажды сказала: после удара второго самолета отцовская горькая досада, его личное и профессиональное возмущение той чудовищной легкостью, с которой был нарушен периметр, были столь велики, что он просто исчез, испарился в знак протеста. Кейс, конечно же, в это не верит. Но сейчас, вспоминая, она улыбается.

— Спокойной ночи, — говорит она темноте.

 

ПОЧТА

 

Мой непутевый брат, стоя по колено в грязном ржавом металлоломе в галерее Билли Прайона, выражает вам самую громкую и изумленную благодарность. Когда я ему сказала, что деньги достались вам от русских гангстеров и что вы не хотите брать их себе, у него буквально челюсть отвалилась. (Сначала он решил было, что это розыгрыш, но Нгеми его убедил, сказал, что и сам часто получает наличные от американских коллекционеров.) В общем, с вашей стороны это просто невообразимо добрый поступок, ведь дело уже шло к тому, что он собрался отказаться от своей комнатенки (да, увы!) и переехать жить ко мне, чтобы расплатиться за эти дурацкие леса, а он ужаснейшая свинья, нечистоплотный, волосы везде оставляет. Конечно, тут денег гораздо больше, чем стоят леса, но он хочет на остальное арендовать большой плазменный дисплей для выставки. Теперь мы обсуждаем с Прайоном дату открытия, и вы обязательно должны приехать. У Прайона новый контракт, он будет рекламировать в Англии какой-то русский йогурт, который производят, кажется, японцы. Я знаю, потому что по работе нас как раз заставляют впаривать этот йогурт. И еще в галерее стоит целый холодильник — вращающийся! Похоже, они собираются раздавать посетителям бесплатные образцы в день открытия. Ну, это мы еще посмотр



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: