Отягощенный добычей, назад я шел медленнее и появился в стае лишь на закате. Волки выли и рычали, осматривая тела давних врагов, и с опаской посматривали на мой пояс, с которого гроздьями свисали украшения из металла, а также пара мечей, кинжал и крюки неизвестного мне назначения. Надо сказать, что выражения их лиц не выдавали особого восторга по поводу моей добычи. И не зря! Все это добро я принес с единственной целью – надеть на них. Я занялся выправкой мечей, а потом торжественно вручил лучший из них вождю.
– Вот твой меч, вождь даков! И уверяю тебя, он достаточно хорош, чтобы резать глотки Звероловам.
Креок взял его вспотевшими руками. Уголки его рта дрожали, но он удержал в руках меч, не произнеся ни слова. Второй меч я отдал его брату. Дув, как и вождь, не произнес ни звука, не выронил меч, держал его рукоять, даже не морщась. Я видел лишь, как надувается и опадает желвак у него на шее. «Молодцы, – подумал я, – может, мы действительно справимся и с металлом, и со Звероловами». Но вслух я не произнес ни слова. Мы сделали только первый и самый простой шаг к нашей цели, и впереди нам предстояло пройти еще много испытаний, а я не из тех, кто способен постоянно рассыпаться в комплиментах.
Добытых мною металлических украшений хватило на одиннадцать волков. Я решил, что это достаточное количество бойцов для создания первого отряда, которому потом предстояло добыть оружие и обучать остальных. Я хотел выбрать среди даков одиннадцать самых сильных и умных волков. Но Креок настойчиво потребовал взять несколько человек по его выбору.
Первым был, конечно, он сам, и это понятно, я бы и так взял его, ведь он вождь, его слушаются и уважают. Он уже немолод, но все еще матерый, к тому же мудрый и рассудительный.
Вторым Креок велел взять Дува, своего брата. Против него я тоже ничего не имел. Сильный, умный, немного горячий – то, что нужно для хорошего воина. А еще – он безгранично предан старшему брату.
– Ты не пожалеешь, Залмоксис, что взял меня, – горячо заверил меня Дув. – Звероловы убили моих близких. Мне нечего терять, я не боюсь смерти. Жена и детишки ждут меня в Серой Долине, куда я непременно приду, украшенный головами Звероловов.
– Что ж, я помогу тебе в этом, – пообещал я.
С третьим предложением вождя согласиться было труднее. Креок настаивал, чтобы я учил его дочь. У волков женщины всегда воевали наравне с мужчинами. И я не стал бы утверждать, что в поединке с волчицей у самца много шансов победить. Но мне нужно было создать самый лучший, самый сильный отряд воинов, сражающихся в человеческом облике, отряд, который не побоится выйти против втрое преобладающего противника. У кельтов женщинам тоже приходилось участвовать в сражениях. Но тем не менее у меня выработался некоторый скептицизм по отношению к воительницам. В битве, где решающим является перевес в численности, они, возможно, увеличивают шансы племени победить, но в поединке всегда становится ясно, что женщины слабее мужчин. Я не позавидую тому человеку, на которого нападет Белая Волчица, но вот Вендис вряд ли сможет противостоять хорошему воину.
Однако мои возражения были встречены стаей с возмущением. Белая Волчица снискала себе всеобщую любовь и уважение, о ее храбрости, проявленной в прошлогодних схватках со Звероловами, рассказывали легенды. Я встретился с небывалым упорством и со стороны вождя, и со стороны стаи. О самой Вендис я уж и не говорю. Ее глаза сверкали яростью, лицо выражало решимость и презрение, от нетерпения и возмущения она топала ногами и выпускала когти. Казалось, она сейчас преобразится в волчицу и ринется на меня. Я выслушивал доводы в ее пользу от вождя и других волков, наблюдая при этом, как натягивается подол платья над коленом Вендис, когда она в очередной раз притопывала ножкой. Трудно было не поддаться таким настойчивым уговорам.
– Если тебе так уж необходимо подставлять свою дочь опасностям, ну что ж, пожалуйста, но ей придется пройти те же испытания, что и остальным, и никаких поблажек не будет, – сказал я вождю.
По суровому взгляду Вендис я понял, что никаких поблажек она и не потерпит. В выборе остальных воинов вождь предоставил мне полную свободу. Волки толпились вокруг меня, обуреваемые страстным желанием попасть в первый отряд – гордость племени, отряд героев. Но при этом я читал в их взглядах смятение и страх, они с опаской поглядывали на приготовленные железные побрякушки, как на инструменты пыток. Принцип приучения к металлу я давно разъяснил всем желающим.
В отместку вождю и выполняя свое давнее обещание Волчонку, четвертым воином я выбрал его. Креок лишь округлил глаза, удивившись, что я согласен тратить свое время на ребенка. У людей юноша мог стать воином по достижении четырнадцати лет. Волчонку же шел лишь тринадцатый год. Возможно, это было не слишком разумное решение, но я уже давно поклялся ему, что он будет первым среди воинов Залмоксиса. Теперь, когда все обернулось именно таким образом, как и мечталось Волчонку, я уже не мог ему отказать. Его огромные голубые глаза смотрели на меня из‑под отросшей русой челки по‑детски доверчиво и жалобно. Мой отказ он расценил бы как предательство. Когда я назвал его имя. Волчонок подпрыгнул на месте и заорал:
– Я буду твоим оруженосцем!
– Мне не нужен оруженосец, кроме Меча у меня нет другого оружия. А свой Меч я предпочитаю носить сам.
– Тогда я буду твоим телохранителем!
– Ты будешь тем, кем я тебя назначу, Волчонок. Если ты решил играть во взрослые игры, то привыкай подчиняться.
От распирающей его гордости Волчонок с трудом подавлял эмоции. Глаза его сияли от счастья, словно две звезды.
Пятым воином в моем новом отряде стал Рри – еще один светловолосый волк. Я заприметил его еще в первый день своего знакомства с даками, он запомнился мне тем, что не поддавался общему настрою, не вторил призывам жреца, не горячился. Стоял поодаль, прищурившись, внимательно наблюдал за мной. Таким он был и сейчас, внимательным, спокойным и уверенным в себе. Хорошо, если и в битве он будет вести себя так же.
Следующими были Ив и Ури – самые крупные и сильные самцы в стае.
Макку – странный волк, мелкий, щупленький, быстрый. Жилистое, худое тело Макку могло быть таким стремительным, что даже волчий глаз не успевал отследить его среди деревьев. В силе он проигрывал любому другому волку, но зато в сообразительности опережал всех. А это тоже не последнее дело для воина, тем более что и воевать мы собрались не с простыми бойцами.
У Ифи была потрясающая реакция, а у Млеока – чуткий слух. Еще ни один волк ничего не слышит, а Млеок уже может сказать, кто вошел в лес и какими тропками пробирается.
Оставалось выбрать последнего воина. Те, кто уже был отобран, красовались перед остальными, распираемые гордостью. Они позабыли о неприятных испытаниях, которые их ждали неподалеку в виде лежащих на земле браслетов. Они чувствовали себя божьими избранниками и снимали сливки славы с восторженных почитателей. Остальные волки в волнении замерли, Я увидел среди них Келла, он стоял, прислонившись к дереву, неодобрительно посматривая то на перетаптывающихся в волнении волков, то на тех, кто уже считал себя элитой стаи. На меня он ни разу не взглянул. Келл был полной противоположностью Рри – вспыльчивый, агрессивный, готовый оспаривать любое утверждение просто из противоречия. При моей первой встрече с даками он вел себя угрожающе, и я уверен, в случае худшего развития событий именно он нанес бы мне первый удар.
– Ты, – сказал я Келлу, ткнув пальцем в его грудь. – Иди, ты будешь последним.
Келл набычился, исподлобья поглядывая на остальных, шел медленно, словно раздумывая на ходу.
– Я не хочу тебе служить, – презрительно процедил Келл, – у меня есть вождь. Я не доверяю тебе, чужак, зачем ты меня выбрал?
Я задумался над его вопросом, пытаясь ответить не столько ему, сколько самому себе.
– Я и не собираюсь быть вождем, Келл, – сказал я, – служи, как и прежде, своему вождю, я лишь обучу вас сражаться.
Келл недоверчиво посмотрел на меня и подошел к группе отобранных воинов.
На лицах оставшихся волков я прочитал легкое разочарование и облегчение. Они расселись на земле, собираясь посмотреть на интереснейший спектакль, который, по их мнению, должен был перед ними развернуться.
Я никак не рассчитывал на зрителей, поэтому собрал все железные побрякушки в узелок из чьего‑то платка и, забросив его за спину, велел избранным волкам следовать за мной. Я уже успел присмотреть замечательное место для тренировок. Небольшая поляна перед моей пещерой, окруженная рощицей, подходила для этого как нельзя лучше. Волки издавна обходили стороной это место уединения жреца, они побаивались тревожить представителя бога.
– Тому, кто не выдержит сейчас и снимет с себя металл, я не дам надеть его повторно. Мне нужны лишь те, кто способен справиться с болью и страхом. Но самое главное, вы не должны обращаться в зверя. С болью нужно справляться в человеческом обличье.
Я не пытался придумать что‑то свое в обучении, полностью положившись на ту школу, которую прошел сам под руководством Гресса и отчасти Бренна. Как и Гресс, я приучал волков к металлу мучительным, но единственным известным мне способом: я заставил их носить на себе те украшения, что были сняты с убитых мною Звероловов. Крюки, согнув, я превратил в подобие браслетов, оторванные от пояса пластины привязывал к предплечью веревками, гривны и браслеты дополнительных приспособлений не требовали.
Мои волки страдали недолго. Привычка к металлу приходит не скоро, но боль от прикосновения к нему перестает быть мучительной через несколько недель. В глазах племени эти одиннадцать страдальцев выглядели героями уже только потому, что не умерли от вынужденного ношения на себе браслетов и прочих железок. Я вполне могу допустить мысль, что кто‑то из волков все же иногда снимал тайком этот инструмент истязаний и мог себе позволить спать, например, не страдая. Но в целом дела продвигались хорошо, уже спустя неделю они перестали корчиться и стонать, и мы смогли приступить к тренировкам.
Выносливость, сила и реакция волков широко известны. Волки – прирожденные воины и охотники. Среди свободных наемников немало оборотней, и военачальники потому так охотно их нанимают, что волки непритязательны, в большинстве своем не склонны к пьянству, могут подолгу обходиться без еды и преодолевать большие расстояния. К тому же оборотни обычно соглашаются на минимальную плату, поскольку, даже приученные к металлу, не испытывают тяги к золоту.
Даки были дисциплинированными воинами, умели координировать свои действия. В рукопашном бою они обладали преимуществом перед врагом, опережая своей реакцией любого человека. Копьями с кремниевыми и костяными наконечниками даки пользовались с незапамятных времен. Мне оставалось лишь научить их владеть мечами.
Не правы те, кто утверждает, что волки не способны стрелять из луков. Да, главное достоинство оборотня как бойца – в его физической выносливости, молниеносной реакции и непревзойденной быстроте движений. Но и стрелки из луков среди волков одни из лучших. Меткость стрельбы достигалась благодаря редкой для людей точности движения и умения видеть и чуять врага. Но, увы, мне пришлось отказаться от столь замечательного оружия по той простой причине, что я лично не был обучен стрельбе из лука. Так уж сложилось, что Гресс обучал меня лишь сражаться мечом, а в Антилле я освоился с другими видами оружия, но только для рукопашного боя. Поэтому в выборе оружия для своих воинов я ограничился мечами и топорами. Мы многое теряли из‑за отсутствия луков, и я надеялся, что это временное упущение. Когда‑нибудь даки освоят стрельбу из лука не хуже других.
Не самый лучший учитель достался моим дакам, это я понял почти сразу, как только приступил к их обучению. Как же не хватало мне умения и знаний моего бывшего товарища Гресса. Не ведаю, кто обучал его, может быть, сам Бренн, но Гресс знал об оружии и войне все. Он владел такой великолепной техникой, о которой большинство воинов и мечтать не могли. Но главное, он знал, как изготовляется железное оружие. Я, увы, никогда не интересовался этим.
Даже об изготовлении костяного оружия я, член племени, испокон веков изготавливающего его, знал позорно мало. Пока другие постигали эту мудрость под руководством более опытных мастеров, я проводил время в беспечных развлечениях по деревням Эринирской долины. О железном оружии я не знал ничего. В представлении моего племени мечи появлялись в результате магии. Конечно, потом, служа в войске Бренна, я узнал, что оружие из металла изготавливают люди, но как, не имел понятия. К кузням, работавшим в Каершере, я даже не приближался.
Вместо мечей я вручил своим волкам палки. И они, словно детишки, рубились на деревянных мечах с утра до вечера. Было ясно, что для серьезных тренировок требуется настоящее оружие и настоящие раны. Они должны были не только уметь сражаться, но и справляться с внезапной болью, не обращаясь при этом в волка.
Особое внимание я уделял вождю и его брату, единственным обладателям настоящих мечей. Вскоре я уже видел в них достойных противников, способных противостоять опытному воину. Кинжал, добытый у Звероловов, я отдал Келлу, не только чтобы подкупить его расположение, но и в качестве поощрения – он оказался лучшим воином после вождя и его брата.
Теперь нам предстояло раздобыть оружие для остальных членов отряда. Мы решили осмотреть Большой Стан и прилегающую местность, а потом разработать план операции.
На первую разведку я взял с собой лишь Дува. В волчьем обличье мы подошли достаточно близко к селению и, выглядывая из кустарника, могли спокойно изучить его.
Большой Стан был обнесен невысоким частоколом. Из‑за него удобно было обороняться, но его также легко взять приступом. Ворота стояли нараспашку, за ними – суетливая мирная жизнь. Бегали ребятишки, топтались коровы, уткнув свои морды в густую траву, деловито расхаживали куры. Трудно представить, что из этих ворот выходят вооруженные мечами враги, страшные и непобедимые маги‑оборотни, называвшие себя Звероловами.
Большой Стан не производил впечатления хорошо охраняемой крепости, каковой, несомненно, должно быть жилище таких серьезных воинов, какими были, по рассказам даков, Звероловы. Неужели это мирное селение представляет угрозу племени и нам придется разрушить этот маленький островок жизни?
До нас донесся звон, словно стон, разлившийся по округе. Вот оно доказательство! Да, это мирное селение создает оружие страшное и смертоносное, несущее волкам гибель. Этот странный магический звук, такой неестественный для живой природы, мог быть только порождением молота, ударяющего по наковальне. Кузница! Магия! Зло!
Значит, действительно придется встать перед выбором: мы или они, наши волчата или их дети. Жестокий по своей сути выбор, стоявший передо мной, не оставлял, однако, никаких сомнений в исходном решении: я – волк, те, кто кует оружие для уничтожения волков – враги и должны погибнуть. Я – волчий бог, я спасу даков, и голубоглазого волчонка, и его светловолосую сестру, от ужаса, раскатывающегося по окрестностям вместе с каждым ударом кузнечного молота.
Дождавшись темноты, мы подошли вплотную к частоколу. Ворота на ночь заперли, все строения, включая скотные дворы и кузню, находились внутри частокола, и мы, обнюхивая врытые в землю бревна, смогли лишь сделать вывод по запаху живого скота и разделанных туш диких животных, что охота и животноводство – основное занятие местных жителей. Забрехали собаки, учуяв нас. Не дожидаясь, пока они поднимут людей, мы скрылись в лесу.
Мы решили вернуться в Большой Стан на следующий день в облике людей и наведаться к кузнецу.
В эту ночь я долго не мог заснуть, обдумывая свой завтрашний поход в кузню. Не думаю, что нам бы удалось действительно заказать там оружие. Кузня символизировала вражескую силу, ту магию, которая несла волкам смерть. Мне непременно нужно было там побывать, чтобы ощутить на себе силу врага и проверить себя самого. Посещение кузни станет для меня тяжелым испытанием. И даже кузнец представлялся мне страшным великаном. Незаметно нахлынул сон, и во сне я все так же думал о кузне. Но теперь это были кошмарные мысли, я метался в ужасе перед огромным кузнецом, заносящим надо мной свой молот. Его окладистая борода была похожа на медвежий мех, а грудь и живот прикрывал кожаный передник. Он хохотал громовым голосом и пытался прибить меня своим молотом. В моем сне это был Гоибниу Кузнец, или Гофаннон, как называли его на юге Медового Острова.
На следующий день я отправился в Большой Стан в человеческом обличье. Со мной пошел Келл. Его светлые волосы и серые глаза были совершенно такими, как у большинства людей, и не выдавали в нем волка. Скорее всего, его мать была человеком, как и у Волчонка с Вендис. Моя собственная внешность была как раз того типа, который человечество традиционно привыкло ассоциировать с оборотнями, но я все же решился пойти в деревню, надеясь, что опыт жизни среди людей позволит мне не выдать своего происхождения. Меч я не взял, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания – немногие могли похвастаться таким дорогим оружием. Но Келл прихватил свой новый кинжал.
В Большом Стане на нас не обращали внимания. Мы беспрепятственно прошли через распахнутые ворота. Это было большое селение с несколькими улицами и центральной площадью, с домиками под дерновыми кровлями, с открытыми загонами для скота, грязью и смердящими навозными ямами. Кругом суетились люди, к чужакам здесь привыкли. Несколько ремесленных мастерских принимали заказы со всей округи. Дорогу к кузне мы нашли сами, по запаху, от которого на языке оставался привкус железа. И тут Келл засуетился:
– Ты же не пойдешь в саму кузню, правда? Какой мерзкий дух исходит от нее! Волк, наверное, сразу помрет, если зайдет внутрь.
У меня были те же ощущения, но я подбодрил себя воспоминаниями о Грессе, который не раз заходил в кузни Каершера.
– Надо потолковать с кузнецом, Келл. А тебе придется подождать меня на улице и покараулить. Если что‑нибудь покажется подозрительным, сразу подай сигнал.
Оставив Келла на дороге, я направился к кузне. Она оказалась на удивление маленькой, в Каершере я видел и побольше. Прорубленные окна, не затянутые пузырем, чернели провалами пустых глазниц. Перед входом на вытоптанной земле валялось несколько тележных колес, древко от копья, прогнившая бочка, сломанный плуг – значит, жители еще и землепашцы. Из кузни доносился тонкий перезвон, слава богам, не было слышно гулкого удара молота. Мне кажется, я не нашел бы в себе силы зайти, если бы по округе разносился его ужасающий звук.
Я потоптался перед входом, собираясь с духом, толкнул тяжелую дверь и вошел в сумрачное помещение. Кузнец и вправду оказался здоровым и бородатым, почти таким, как я его представлял: раскрасневшиеся щеки, глаза навыкате, пышная борода, кожаный передник, огромные ручищи, в которых он держал малюсенький молоточек, казавшийся игрушечным в его больших ладонях. Очаг еле тлел, кругом на земляном полулежали кузнечные инструменты, железные прутья и готовые изделия – топоры, наконечники для копий, серпы, крючья, обода для бочек. Вокруг было слишком много металла, и это оказалось крайне неприятно. Но в целом кузня не производила такого ужасающего впечатления, как я ожидал. Мне она представлялась страшным подземельем со зловещим красным пламенем в гигантском очаге, где раскаляют железные инструменты, и непременно должен был звучать оглушительный грохот молота, а между его ударами стоны истязаемых волков. На деле здесь было даже как‑то непривычно тихо, лишь потрескивали угли в очаге, да сопел кузнец, прекративший свое постукивание.
– Здрав будь, мастер, – сказал я кузнецу.
– И тебе здоровьечка, – ответил кузнец. – Надо‑то чего?
– Вот, – я показал ему кинжал Келла, – лезвие попортилось.
Кузнец бросил короткий взгляд на нож.
– А моя работа, – прогудел он. – Эк, парень. Нашел время, когда ножи кривить. Вишь, – кузнец обвел рукой свою кузню, – сколько у меня дел. Да ладно, что ль, давай свой нож.
– Подожди, дядь, ты цену назови, чем платить тебе?
– Да ты откуда такой взялся? Плати, чем можешь, – усмехнулся кузнец.
– А за новый меч платить сколько и чем? Кузнец смерил меня презрительным взглядом.
– За новый меч тебе вовек не расплатиться, так что точи лучше свой ножичек. Небось, и его‑то украл, а? Не ты у меня его заказывал, – кузнец хитро прищурился. – Ладно, ладно, не заводись. Мне‑то что? Ты вот что, подсоби‑ка мне, меха помоги раздуть. Паренек мой сегодня приболел малость. Вот твоя плата и будет. Я ведь вижу, нечем тебе платить. Я вот дочке браслетку чиню. Сейчас закончу и твой нож поправлю.
Кузнец вернул мне кинжал и качнул ручку мехов из бычьего пузыря, горн гуднул, угли вспыхнули, обдав меня жаром. Я в ужасе попятился. Кузнец поднял небольшой молот, удивленно посмотрел в мою сторону. Меня охватил панический страх, вновь мне показалось, как во сне, что передо мной Гоибниу Кузнец, страшный бог Дивного Народа. В этот момент я услышал пронзительный волчий вой. Келл предупреждал меня об опасности. Не успев сообразить, что может мне угрожать здесь, я выскочил вон, не попрощавшись, радуясь в душе, что появился повод покинуть кузню. По дороге мне навстречу шел человек в волчьей шкуре. Я нырнул в соседнюю улочку в надежде, что он не успел заметить меня. Когда тот скрылся в дверях кузни, я разыскал Келла.
– Молодец, – похвалил я оборотня. – Зверолов бы глазам своим не поверил, если бы обнаружил меня в кузне. Келл неодобрительно оглядел и обнюхал меня.
– Ты долго пробыл в кузне, тебе это, похоже, нипочем.
– Ну да, нипочем. Зверолов бы меня там без труда прихлопнул. Я от ужаса даже защищаться не смог бы.
Келл немного оттаял.
– Теперь‑то что делать будем?
– Думаю, не просто так Зверолов к кузнецу пришел. Или оружие забрать, или заказать новое.
– Может, просто меч выправить хотел, – предположил Келл.
– Надо бы пробраться да подслушать, – вздохнул я. Келл нахмурился. Ему явно не хотелось приближаться к кузне.
– Ты следи, если кто другой подойдет, сигнал подай, – сказал я Келлу.
Он понуро согласился, позволив мне снова вернуться к кузне. Сквозь окна был слышен разговор кузнеца с гостем, я подошел поближе, надеясь, что Зверолов не обнаружит моего присутствия.
– Экий смешной парень был здесь только что, – слышался громовой голос кузнеца. – Да убег куда‑то.
– Что за парень? – спросил другой голос, судя по всему, Зверолова.
– Не знаю, не из наших он. А вот кинжал его я признал, для Вакка его ковал.
– Вакк запропастился куда‑то. Давно еще. Вместе с братом ушел к вам, да так и не вернулся. Забыл, что ль, еще месяц назад мы его разыскивали и тебя расспрашивали.
– Вот как? Забыл. Всех‑то вас не упомнишь. А что мрете вы, так сами напрашиваетесь.
– Тебе до этого и дела нет, – зло проговорил Зверолов.
– А и правду нет, – легко согласился кузнец. – Кому охота глотки резать, кому землю пахать, и те, и другие ко мне бегут за инструментом. А вот ножик вашего, как его, пропавшего, я признал. Не ищите его больше. Видать, не найдете.
– Эх, – вздохнул Зверолов. – Выследить бы твоего гостя да расспросить.
– Убег он давно, – хохотнул кузнец. – Я‑то сразу скумекал, что нож краденый, да сдуру спросил его об этом. Он и убег.
Зверолов что‑то недовольно проворчал и спросил:
– Когда приходить нам?
– Видишь, сколько работы и без ваших мечей? Недосуг мне сейчас. Приходи через месяц.
– Двадцать дней, кузнец, – жестко проговорил Зверолов. – Через двадцать дней придем, пусть другие ждут. А кто ждать не пожелает, так ты мне скажи. Я уговорю.
Кузнец кряхтел и фыркал, но спорить не стал. Я же узнал все, что было нужно, и, решив не испытывать более судьбу, припустился бежать прочь. Келл присоединился ко мне по дороге. На опушке леса мы остановились.
– Узнал чего? – спросил Келл, переводя дыхание.
– Все узнал! Через двадцать дней будет готов заказ на мечи для Звероловов. Если удастся перехватить, у нас будет много мечей!
Глаза Келла просияли.
– Хватит всем!
– Конечно, Келл, – подтвердил я. – И лучший достанется тебе.
– Возвращаемся?
– Подожди. Посмотрим, куда пойдет Зверолов.
– Хочешь проследить? – Келл сверкнул глазами. – Найдем их логово.
– Опасно это, понимаешь? Что, если почует он нас? А по следам идти не удастся. Умеют эти твари скрывать запах.
Келл насупился. Видно было, что идти ему страшно, но и мысли о своем позоре перед кузней не давали ему покоя. Наконец он решился:
– Вот что. Нельзя нам вдвоем идти. Мало ли чего случиться может. А кто‑то должен предупредить даков, когда кузнец приготовит оружие. Я прослежу за Звероловом сам.
– Нет, Келл, пойдем вместе, – решил я.
– Но если с тобой что стрясется, то кто будет учить других волков? Нельзя тебе, понимаешь? Мы пропадем без тебя.
– Мы идем вместе, Келл, – повторил я.
Келл опустил глаза, чтобы скрыть облегчение и радость, и даже улыбнулся, отвернувшись.
Ждать нам пришлось недолго. Скоро Зверолов вышел из ворот Большого Стана и бодрым шагом направился в сторону леса.
Кинжал Келла я подвесил ему на шею на веревке. Мы обратились в волков и осторожно, стараясь держаться на большом расстоянии, шли следом за Звероловом. Вскоре к нему присоединились еще двое товарищей, ожидавших в лесу в нескольких сотнях шагов от поселения. Они шли довольно быстро и шумно, ни разу не обернувшись и не обнаружив слежки. Видно, что в лесу даков чувствуют они себя вполне по‑хозяйски.
Путь занял несколько дней. Глубокой ночью мы достигли желанной цели. Звероловы привели нас в свое логово. Довольно большая крепость, обнесенная высоким частоколом из огромных, заостренных бревен, производила серьезное впечатление. Над забором высилась башня. Опасаясь наблюдателя, который мог бы приметить нас с нее, мы не рискнули подойти близко. Но и на расстоянии чуялась злая магия, исходящая от цитадели.
– Ну и заборище, – подивился Келл. – Никогда таких высоких не видал. Как бы подсмотреть, чего там внутри у них, а? Думаешь, учуют они нас, если мы к этому забору подойдем? Может, там дыра какая или щель найдется.
– Не надо, Келл, рисковать. Мы теперь знаем место их жилья. Не себя жалею, волкам знать надо, где их враг обитает. Ты хоть понимаешь, какое теперь у нас преимущество?
– То эти гады к нам ходили наших детенышей резать. Теперь мы к ним придем, – зло усмехнулся Келл. – Но я так просто не уйду. Ты герой ведь, понятно. В кузню зайти смог и штанов не обмочил. Позволь мне свой стыд искупить. Я вот залезу на дерево, что повыше, да понаблюдаю. Узнаю, много ли их. А ты возвратись в Волчий Дол.
Я оглянулся, рассматривая деревья. Бескрайний лес был древним, деревья здесь росли толстенные, с раскидистыми ветвями. Мне прежде по деревьям лазать не приходилось, потому и мысль такая даже в голову не пришла. Это ж надо, чтобы дикий волк оказался сообразительнее меня.
– Ты мыслишь, как настоящий военачальник, – похвалил я Келла. – Быть тебе командиром над следующим отрядом. Лезем вверх.
Мы забрались на самое толстое и высокое дерево и устроились поудобнее на его ветках. Пышная листва хорошо укрывала нас.
Теперь крепость Звероловов была видна как на ладони. Я рассматривал их двор. Внутри стоял большой рубленый дом, та самая башня, что мы видели издалека, и несколько землянок. Посреди двора пылал костер, вокруг которого столпились люди в волчьих шкурах. Они неслышно переговаривались, постоянно оглядываясь в сторону дома. Несколько человек сооружали рядом с костром странное устройство, напоминавшее решетку с крючьями, на которых охотники подвешивают туши при разделке.
Вскоре к этим людям присоединился еще один человек, довольно высокий. Его лицо было скрыто волчьей маской. Волчью шкуру он носил не на плечах в виде плаща, как другие, а обернутой вокруг бедер. Это была его единственная одежда. В свете пламени нам было видно, как двигаются его мускулы под кожей. Такая развитая мускулатура свойственна оборотням или тем, кто может обращаться в зверя. И по его внешнему виду, и по тому почтению, с которым к нему относились остальные воины, было ясно, что это Предводитель Звероловов. Он вытянул вперед руку в металлическом боевом запястнике и указал пальцем на одного из самых юных воинов, который единственный среди всех был без волчьей шкуры. Тот вышел вперед и встал напротив Предводителя. По его приказу юноша сбросил с себя всю одежду. Предводитель протянул ему рог с каким‑то напитком. Юноша принял рог с поклоном и, сказав что‑то, выпил его содержимое. Затем Предводитель вручил ему длинный нож и серп. Тот принял их с поклоном и замер в позе, будто ожидал нападения, выставив вперед нож.
К ним вышли еще два воина, они тащили за собой сеть, в которой бился волк. Оборотень! В сетях был оборотень, мы это почуяли сразу. Не из нашей стаи – значит, Звероловы досаждают и другим племенам.
Несчастного оборотня избавили от пут и. оставили посреди двора, толпа людей ощетинилась копьями.
Волк затравленно озирался по сторонам, скаля пасть и злобно рыча. Наконец, оценив ситуацию, он понял, что главным источником агрессии является голый юнец, замерший перед ним с ножом.
– Должны ли мы что‑нибудь предпринять? – спросил меня Келл срывающимся голосом.
Ему было страшно, как и мне. Но что тут можно предпринять? Отвлечь внимание Звероловов на себя? Этим мы вряд ли смогли бы спасти несчастного. Внутри крепости находилось несколько десятков человек.