РАССКАЗКА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 4 глава

- Бес­то­лочь! – вскри­ча­ла Ведь­ма, вы­бе­гая на кры­ло, – уто­нешь, до­мой не воз­вра­щай­ся!

Но от­ве­ти­ли ей, толь­ко пу­зырь­ки воз­ду­ха, под­няв­шие­ся из тол­щи во­ды. Ле­ший, кам­нем пошёл на дно.

- Нет, это ж на­до? Ка­кая ско­ти­на! – вспо­ло­ши­лась Ка­тя, вбе­гая в са­лон. – Я ему сто­ять Зорь­ка, а он как ме­шок с ка­каш­ка­ми, раз и од­ни пу­зырь­ки... – Бы­ст­ро со­бра­ла все спа­са­тель­ные жи­ле­ты и толь­ко со­би­ра­лась вы­ки­нуть эту ку­чу жи­ле­тов спа­сать Ле­ше­го, но ос­та­но­ви­лась как вко­пан­ная.

 

В две­рях сто­ял до­воль­ный улы­баю­щий­ся Ле­ший, в его ру­ках тре­пы­ха­лась ог­ром­ная кув­шин­ка с ли­ли­ей в се­ре­ди­не.

 

- Я! Я! – за­ды­ха­лась Ка­те­ри­на, – я здесь су­ма схо­жу, по­то­нул, ду­маю по­след­ний му­жик... а он тут за­иг­ры­ва­ния со­вер­ша­ет... Хрен мор­жо­вый...

С эти­ми сло­ва­ми она вре­за­ла Ле­ше­му в нос да, ви­ди­мо сго­ря­ча, да слиш­ком силь­но, так как сра­зу же по­жа­ле­ла о со­де­ян­ном. Ле­ший же не ожи­дав­ший та­ко­го по­во­ро­та со­бы­тий, мо­мен­таль­но ока­зал­ся сно­ва в во­де. Он хло­пал бе­зум­но рас­ши­рен­ны­ми гла­за­ми, не по­ни­мая, что про­изош­ло, гром­ко от­фыр­ки­вал во­ду изо рта.

 

Ведь­ма опус­ти­лась пе­ред бул­ты­хаю­щим­ся Дмит­ри­ем на ко­ле­ни и про­тя­ну­ла к не­му ру­ки, ви­ди­мо хо­те­ла из­ви­нить­ся. Ле­ший рас­плыл­ся в за­га­доч­ной улыб­ке и ос­то­рож­но дви­нул­ся на встре­чу. Но Ка­те­ри­на пе­ре­ду­ма­ла и, от­стра­нив­шись, стро­го спро­си­ла.

- Те­бе не боль­но?

- Нет мне те­перь да­же очень при­ят­но я...

- Лад­но, замнём. – Ка­тя, сму­ще­но крас­нея, потёрла ушиб­лен­ный ку­лак. – Ты че­го это вдруг за­иг­ры­вать-то взял­ся, ме­не ка­жет­ся, что сей­час не са­мое подходяще вре­мя...

- Да я Кать и не ду­мал во­все...

- Не ду­мал? – рас­сер­ди­лась Ведь­ма.

Ле­ший во­вре­мя от­плыл по­даль­ше, а то так и по­лу­чил бы са­мо­дель­ным вес­лом по го­ло­ве.

- Ты че­го? Ду­ра?

- Это ты мне? – Ведь­мач­ка от­ча­ян­но ко­ло­ти­ла по во­де вес­лом, пы­та­ясь при­гнать те­че­ни­ем Ле­ше­го к се­бе.

- Те­бе ко­неч­но. Ты же ме­ня уто­пишь.

- И уто­п­лю, будь ты про­клят, пу­га­ло ого­род­ное...

 

Она ещё дол­го ру­га­лась и ки­да­лась вся­ки­ми ве­ща­ми, принесёнными из са­ло­на, пы­та­ясь дос­тать Ле­ше­го. Но Дмит­рий по­гру­зил­ся в раз­ду­мья, по­ка­чи­ва­ясь на спа­са­тель­ных жи­ле­тах.

 

 

"– Эка за­бав­ная вещь эти жен­щи­ны! – раз­мыш­лял Ле­ший. – Хо­ро­ший му­жик – это пло­хо. Пло­хой – то­же для них не­хо­ро­шо. Улыб­нул­ся – за­иг­ры­ва­ешь. Гру­ст­ный – ны­тик. Пья­ный и во­вре­мя – зна­чит, где-то с тётками от­ды­хал. Трез­вый, но позд­но – у лю­бов­ни­цы был. Пья­ный и позд­но – пе­ре­жи­ва­ют, как бы кто не обоб­рал. По­луч­ку от­дал всю, но с улыб­кой – зна­чит, где-то за­нач­ку ос­та­вил. Ку­пил на эту за­нач­ку по­да­рок ей – те­перь ей это не­нуж­но, а нуж­но то, что нуж­но бы­ло все­гда. По­да­рил то, что нуж­но – не­до­воль­на, по­че­му, мол, не мог что-ни­будь эта­кое при­ду­мать, что­бы при­ят­но бы­ло. Не поймёшь их, как управ­лять­ся с ни­ми, ума не при­ло­жу. Хо­ро­шо, что я оди­но­кий… поч­ти..."

 

- Ле­ший! Мать твою... – ус­лы­шал Дмит­рий, вы­хо­дя из ду­мок. – Спит он там ирод ока­ян­ный. Ты по­смот­рел, что нас не от­пус­ка­ет...

- Да. Там, Ка­тень­ка, кув­шин­ки на вин­ты на­мо­та­лись...

- И ты их, ко­неч­но, уже снял с вин­тов, да?

- Нет! Ведь ты мне и сло­ва-то не да­ла ска­зать, сра­зу в мор­ду за­еха­ла.

- Так не бол­тай­ся там, как по­пла­вок. Гре­би их от­ма­ты­вать, бес­то­лочь. Без ме­ня ты это ре­шить не мог?

- Так я–я–я–я, О–о–о–о! Вау–у–у! Ха–ха–ха! – Ле­ший ис­пу­га­но за­кру­тил гла­за­ми, прак­ти­че­ски на по­ло­ви­ну вы­ны­ри­вая из во­ды, не пре­кра­щая не­ис­то­во сме­ять­ся.

- Что это те­бя так рас­сме­ши­ло, хо­те­ла бы я знать?

- Кать­ка! – за­виз­жал Ле­ший, пы­та­ясь об­мо­тать­ся спа­са­тель­ны­ми жи­ле­та­ми, – ме­ня там кто-то ню­ха­ет! А! А! А!

- Ес­ли ты там не пре­кра­тишь при­ду­ри­вать­ся, я те­бя сей­час вы­та­щу и са­ма по­ню­хаю... а ну плы­ви бра­сом, вин­ты рас­пу­ты­вать...

- Я серьёзно. В ме­ня там кто-то но­сом ты­чет­ся, мо­жет ры­бы ка­кие-ни­будь?

Не­за­мет­но для се­бя Ле­ший при­бли­зил­ся к Во­ро­но­пла­ну на то рас­стоя­ние, с ко­то­ро­го Ка­те­ри­на мог­ла бы дос­тать Ле­ше­го вес­лом. Она не за­ста­ви­ла се­бя дол­го ду­мать и ог­лу­ши­ла ржу­ще­го в во­де дру­га вес­лом по го­ло­ве. Вес­ло сло­ма­лось и Ле­ший, гром­ко

 

ру­га­ясь и буль­кая, ушёл под во­ду. За­то из во­ды по­ка­зал­ся ост­ро­ко­неч­ный, блед­но-се­рый плав­ник, яв­но боль­шой и хищ­ной ры­бы. Ка­те­ри­ни­но серд­це сжа­лось в ко­мо­чек, и го­то­во бы­ло пре­кра­тить сту­чать от на­пол­нив­ше­го его ужа­са.

 

- Ма­моч­ка! – сквозь ла­до­ни за­жи­мав­шие рот, про­кри­ча­ла Ведь­ма. – Это же аку­ла!

 

Плав­ник мед­лен­но раз­ре­зал мор­скую гладь, кур­си­руя во­круг ку­чи спа­са­тель­но­го сна­ря­же­ния, по­сре­ди ко­то­рой бур­лил Ле­ший всё ещё не по­ка­зы­вав­ший­ся из во­ды. Аку­ла сде­ла­ла не­сколь­ко кру­гов в од­ну сто­ро­ну, по­том сме­нив на­прав­ле­ние, по­кру­жи­ла ещё не­мно­го, слов­но ис­сле­дуя, что это, мол, ей там та­кое по­па­лось.

 

Они вы­ныр­ну­ли прак­ти­че­ски вме­сте. Го­ло­ва ле­ше­го с боль­шой шиш­кой на ма­куш­ке и лос­ня­щая­ся мор­да Аку­лы. Они столк­ну­лись, но с но­су. Ле­ший не рас­те­рял­ся и по­ка­зал Аку­ле ку­киш, та в свою оче­редь по­пы­та­лась от­тя­пать фи­гу, но Ди­ма во­вре­мя уб­рал ру­ку под во­ду. Аку­ле толь­ко и ос­та­ва­лось, что смач­но клац­нуть че­лю­стя­ми в воз­ду­хе и, сдви­нув бро­ви, ныр­ну­ла к но­гам Ле­ше­го.

Так из во­ды мог бы вы­ныр­нуть толь­ко КО­ПЕР­ФИЛЬД.

Это на­до бы­ло ви­деть:

По­няв, что тво­рить­ся не­лад­ное, Ле­ший што­по­ром вы­шел из во­ды вверх мет­ров на пять. За­вис­нув там, бу­к­валь­но, не­сколь­ко се­кунд, опус­тил­ся на во­ду и как че­ло­век, (ко­то­рый бе­жал бы по хо­лод­но­му по­лу, или бо­ял­ся бы ош­па­рить, или по­ра­нить ступ­ни), рва­нул по на­прав­ле­нию к Во­ро­но­пла­ну, вы­со­ко за­ди­рая но­ги пря­мо по по­верх­но­сти во­ды, ни ра­зу не по­гру­зив­шись в пу­чи­ну. Это всё про­ис­хо­ди­ло толь­ко мгно­ве­ние.

В сле­дую­щие мгно­ве­ние, разозлённая мор­да Аку­лы смот­ре­ла свои­ми чер­ны­ми зрач­ка­ми пря­мо в гла­за оне­мев­шей от про­ис­хо­дя­ще­го Ка­те­ри­не. За­тем мерз­кая ры­ба, лязг­нув зу­ба­ми, сплю­ну­ла и на­бро­си­лась на ни в чём не­по­вин­ные спа­са­тель­ные жи­ле­ты. Она рва­ла их на ма­лень­кие ку­соч­ки, они взры­ва­лись, вы­пус­кая

 

воз­дух, сви­сте­ли и ши­пе­ли. Это ви­ди­мо ещё боль­ше зли­ло ры­бу и она, ещё более сви­ре­пей на­бра­сы­ва­лась на ку­чу.

 

Ка­те­ри­на под этот шу­мок за­гля­ну­ла в са­лон. Там в са­мом кон­це со­дро­га­лась и тряс­лась ку­ча че­мо­да­нов. Так же бы­ло слы­шен стук зу­бов.

 

- Дим­ка? – она по­сту­ча­ла по верх­не­му че­мо­да­ну.

- Че­го те­бе? – жа­лоб­но от­ве­тил не­зна­ко­мый го­лос.

- Это ты там трясёшься?

- Опять из­де­ва­ешь­ся! – го­лос от­ве­чаю­ще­го над­ла­мы­вал­ся и пе­ре­хо­дил на ры­да­ние.

- Да нет же, ду­раш­ка, я же жа­лею те­бя...

- Ага! Те­бя бы вот так... я б на те­бя по­смот­рел по­том...

- Да всё уже, она там с бельём во­зит­ся, здесь-то ты в безо­пас­но­сти.

Ле­ший вы­лез из–под че­мо­да­нов и ут­кнул­ся Кать­ке в пле­чо, те­ло его со­дро­га­лось в ры­да­ни­ях. Ведь­ма при­жа­ла его к се­бе и, гла­дя ру­кой по мок­рым во­ло­сам ус­по­каи­ва­ла:

- Всё, всё, всё... Она уже уш­ла. Те­перь уже уш­ла. Боль­ше она те­бя не тро­нет, боль­шая, пло­хая, зу­ба­стая рыб­ка...

- Она ме­ня уку­си­ла! – за­ры­дал Ле­ший, сильнее вжи­ма­ясь в Ка­те­ри­ни­ну мяг­кую грудь.

- Ну-ка, ну-ка! – Ка­тя, на­до при­знать­ся с тру­дом, но ото­рва­ла ли­цо ле­ше­го от гру­ди. – По­ка­жи-ка, по­ка­жи-ка.

- Во­на как... – Ле­ший вы­су­нул вперёд но­гу. Она и вправ­ду бы­ла силь­но ра­зо­дра­на и кро­во­то­чи­ла. Дим­ка сно­ва рух­нул на грудь к Ка­те, изо­бра­жая об­мо­рок.

- Всё-та­ки за­це­пи­ла за­раза, – сквозь зу­бы ска­за­ла Ведь­ма, – да­вай мо­жет, пе­ре­вя­жем что ли?

- Не по­мо­жет это, – ры­дал Ле­ший, – у неё, на­вер­ное, зу­бы-то ядо­ви­тые, я те­перь ум­ру от кон­вуль­сий, бы­ст­ро и му­чи­тель­но.

- Не бол­тай глу­по­сти, от­ку­да у акул яд?

- А я-то, от­ку­да знаю?! Я ж не Во­дя­ной, я Ле­ший.

- Сей­час при­сы­п­лем по­ро­шоч­ком, и всё пройдёт.

- Нет, не пройдёт... – не уни­мал­ся Ле­ший, – те­перь ган­гре­на произойдёт, и ум­ру я как ни­щий в ка­на­ве.

- Хва­тит ску­лить, а тоя те­бя сно­ва в во­ду вы­тол­каю, объ­яс­няй по­том аку­ле, что ты ус­тал, что с ра­бо­ты толь­ко что пришёл… МОЛ­ЧАТЬ!

Ле­ший по­кор­но за­мол­чал.

Ка­те­ри­на, по­рыв­шись в юб­ках, из­влек­ла ка­кие-то ба­ноч­ки и бин­ты. Вы­ли­ла од­ну склян­ку на но­гу Ле­ше­му, кровь за­ши­пе­ла и по­кры­лась ро­зо­вой пе­ной.

Ле­ший за­ка­тил гла­за, за­ку­сил гу­бу и за­мы­чал.

Бе­реж­но сте­рев это с ра­ны ва­той, при­сы­па­ла ка­ким-то по­рош­ком, по­шеп­та­ла, по­пля­са­ла и, по­пле­вав в сто­ро­ны, за­вер­ну­ла всё мяг­ким, тёплым бин­том. От­гры­зая кон­чи­ки бин­та зу­ба­ми, Ка­те­ри­на гля­ну­ла на Ле­ше­го. Тот бла­жен­но за­крыв гла­за, от­то­пы­ри­вал­ся на гру­де че­мо­да­нов. Она улыб­ну­лась.

- Вот и всё.

- Кать­ка! Ты вол­шеб­ни­ца! – за­клю­чил Ле­ший. – Я бы те­бя про­сто рас­це­ло­вал...

- Ну?

- Да не­ко­гда...

- Ну, гад! – Ка­тя за­мах­ну­лась на Ле­ше­го, тот роб­ко осел в че­мо­да­нах.

- Кать, да я не в том смыс­ле… я в смыс­ле… на­до му­жа твое­го спасть.

- Я что, по-твое­му, ду­ра пол­ная, не знаю, что де­лать на­до?

Ле­ший по­жал пле­ча­ми.

- Та-а-ак! – вски­пе­ла Ведь­ма, – а ну бе­гом кув­шин­ки раз­ма­ты­вать… жи­во...!

Ле­ший сде­лал серьёзное ли­цо, и паль­цем по­ка­зав на за­бин­то­ван­ную но­гу, развёл в бес­по­мощ­но­сти ру­ка­ми "мол, я бы с удо­воль­ст­ви­ем, но...".

- Си­му­лянт! – прыс­ну­ла Ведь­мач­ка и на­пра­ви­лась к две­рям.

- Кать­ка стой!

- Что ещё? – она ос­та­но­ви­лась в проёме, жи­во­пис­но от­ста­вив нож­ку, и её си­лу­эт при­ят­но ще­ко­тал ос­но­ва­ние жи­во­та.

 

 

- Я за­ешь что при­ду­мал...

- Ну!

- На­до бы эту тварь пой­мать да к Во­ро­но­пла­ну при­вя­зать. Она нас пря­мо к ост­ро­ву и при­та­щит.

- Ум­ный да? Ты ви­дел, ка­кие у неё зу­би­ща?

Ле­ший не­при­ят­но по­мор­щил­ся, по­ти­рая опух­шую но­гу.

- А мы её на удоч­ку под­це­пим.

- А она ду­ра та­кая? Сра­зу и клю­нет да?

 

Пре­пи­ра­лись бы они дол­го, но аку­ла не уп­лы­ва­ла. Вдо­ба­вок ко все­му к ней при­сое­ди­ни­лись ещё три. Они пла­ва­ли во­круг, ино­гда вы­со­вы­вая свои злоб­но-ра­до­ст­ные ту­пые мор­ды.

На­ши ге­рои всё же при­шли к еди­но­му мне­нию. Кое–как сма­сте­рив удоч­ку из най­ден­ных в ве­щах пас­са­жи­ров лес­ки и яко­ря. Ле­ший пред­ло­жил в ка­че­ст­ве на­жив­ки спа­са­тель­ный жи­лет, вспо­ми­ная как эта «злая суч­ка» на­бро­си­лась на них и рва­ла в кло­чья.

Най­ти жи­лет пол­бе­ды, а как сде­лать, что­бы эта тварь по­плы­ла к ост­ро­ву, а не в дру­гую сто­ро­ну бы­ло за­гад­кой.

 

- На­до од­но­му из нас при­ман­кой по­быть, – вы­ска­зал своё пред­по­ло­же­ние Ле­ший.

- Да ты про­сто про­фес­сор… да?

- Не жа­лу­юсь...

- Это ты мне, ко­неч­но, эту роль при­пас?

- Ну, так я же од­но­но­гий. Я и ми­ну­ты на во­де не про­дер­жусь.

- А ес­ли она ме­ня до­го­нит и сожрёт?

- Ну, я не знаю... – Ле­ший уг­лу­бил­ся в мыс­ли.

 

Ду­май не ду­май, а дей­ст­во­вать на­до.

 

 

РАССКАЗКА ДЕСЯТАЯ

Ты помнишь, как всё начиналось?

Всё было впервые и вновь.

Как строились лодки и лодки звались:

Вера, Надежда, Любовь...

(Макаревич)

 

Н а­це­пив на якорёк спа­са­тель­ный жи­лет, Ка­те­ри­на как за­прав­ский ры­бо­лов-лю­би­тель, ли­хо за­ки­ну­ла на­жив­ку аку­лам. Ле­ший же ко­неч­но пы­тал­ся ко­ман­до­вать, на­по­ло­ви­ну вы­су­нув­шись из ил­лю­ми­на­то­ра.

По­на­ча­лу ры­бы ни­как не реа­ги­ро­ва­ли на при­ман­ку. Ка­тя и сви­сте­ла и цо­ка­ла, под­зы­вая хищ­ни­ков. Ле­ший, сквер­но ру­гал­ся, ки­дал­ся в них вся­ки­ми ве­ща­ми и один раз да­же по­пал по мор­де од­ной са­мой лю­бо­пыт­ной. Но тем са­мым привлёк вни­ма­ние акул к се­бе, но толь­ко не к жи­ле­ту.

- Мо­жет им од­но­го жи­ле­та ма­ло бу­дет? – вы­ска­зал пред­по­ло­же­ние Ле­ший, от­тал­ки­вая акул лыж­ной пал­кой от иллюминатора.

- А мо­жет мы те­бя, вме­сто на­жив­ки по­са­дим... – па­ри­ро­ва­ла Ведь­ма.

Она ста­ра­лась что есть мо­чи. Но всё бы­ло на­прас­но. Тва­ри ле­ни­во пла­ва­ли во­круг, не ухо­дя, но и не при­бли­жа­ясь.

- Ждут, ко­гда мы от го­ло­да сдох­нем, – пе­чаль­но ска­зал Ле­ший и, от­мо­тав ку­сок бин­та от но­ги (уж боль­но та че­са­лась), по­че­сал бо­ляч­ку и бро­сил ку­со­чек ок­ро­вав­лен­но­го бин­та в во­ду.

Как бе­ше­ные псы, аку­лы бро­си­лись на этот ку­со­чек и, вы­ры­вая друг у дру­га, пы­та­лись его со­жрать, ляз­гая зу­ба­ми, тол­­к­аясь, ру­га­ясь на своём не­по­нят­ном язы­ке, рас­то­пы­ри­вая от­вра­ти­тель­ные жаб­ры. При­плы­ли и ещё три клы­ка­стые под­руж­ки. Они боя­лись вкли­нить­ся в спор за­все­гда­та­ев, но упор­но вы­­ж­ид­а­ли, мо­жет, ос­та­нет­ся, что ни будь и им.

 

- Сле­те­лись? Во­ро­ны! Мать ва­шу, ры­бьи го­ло­вы... – за­кри­чал Ле­ший и стал пал­кой от­пи­хи­вать их от ил­лю­ми­на­то­ра. – Брысь, брысь!

- Дим­ка! – крик­ну­ла Ведь­ма, уви­дев эту ожесточённую воз­ню, – ты чем это их так раз­за­до­рил?

- Да я бинт с но­ги вы­ки­нул, так они го­то­вы друг дру­га со­жрать... У, вол­ки по­зор­ные, ро­ди­ну про­да­дут за ку­сок ок­ро­вав­лен­но­го мя­са...

 

Ка­тя с Ди­мой, мол­ча пе­ре­гля­ну­лись. Од­на и та же мысль при­шла им в их из­ны­ваю­щие от зноя и жа­ж­ды моз­ги. Не­ко­то­рые бы крик­ну­ли ЭВ­РИ­КА! На­ши же, крик­ну­ли ло­зунг по­про­ще, что по­де­лать, про­вин­ция...

- Во, бля!!! – это бы­ло хо­ром.

Даль­ше Ведь­ма: – Ты весь бинт вы­ки­нул?

- Нет, толь­ко ку­со­чек, ещё мно­го ос­та­лось.

- От­ма­ты­вай быстрее!

 

От­мо­тав ещё по­ло­ви­ну бин­та, ра­зум­но сэ­ко­но­мив на будущее, они об­вя­за­ли им жи­лет, и вновь Ка­те­ри­на ки­ну­ла на­жив­ку в во­ду.

 

Не сра­зу, а как, толь­ко по­чу­яв за­пах кро­ви, хищ­ни­ки на­ки­ну­лись на жи­лет, но од­на са­мая про­вор­ная та, что бы­ла здесь пер­вой, ра­зи­ну­ла свой от­вра­ти­тель­ный рот и це­ли­ком про­гло­ти­ла на­жив­ку. Ос­таль­ные в за­ме­ша­тель­ст­ве пы­та­лись от­нять тро­фей, ку­са­ли её за плав­ни­ки, умо­ляю­ще за­гля­ды­ва­ли ей в гла­за. Но она не­пре­клон­но мо­та­ла го­ло­вой в сто­ро­ны и из­ви­ва­лась всем те­лом, ши­пе­ла и пус­ка­ла пу­зы­ри, от­пу­ги­вая со­пер­ниц.

 

Ле­ший под­­ск­очил к Ведь­ме и при­нял­ся вя­зать лес­ку к крес­лам са­ло­на, так бы­ло надёжней, не­же­ли жен­ские, хо­тя и креп­кие ру­ки.

Аку­ла, по­чув­ст­во­вав не­лад­ное, ста­ла ме­тать­ся из сто­ро­ны в сто­ро­ну, как пой­ман­ный в кап­кан тигр. Она рва­лась, ны­ря­ла и вы­пры­ги­ва­ла. Ино­гда всплы­ва­ла квер­ху брю­хом, пы­та­ясь та­ким об­ра­зом об­ма­нуть ры­ба­ков своей дох­ло­стью. Но, не до­ж­дав­шись же­лан­ной сво­бо­ды, вновь сры­ва­лась, как умалишённая и ме­та­лась, вы­пу­чи­вая на­ли­вав­шие­ся зло­бой гла­за.

Од­на­ко Во­ро­но­план не дви­гал­ся с мес­та.

- Глу­по это всё... – по­се­то­ва­ла Ка­тя, ус­та­ло при­жи­ма­ясь к кор­пу­су Во­ро­но­пла­на, – эта тва­рю­га спо­соб­на толь­ко зу­бы ска­лить.

- На­до её ра­зо­злить как-ни­будь, – пред­ло­жил Ле­ший.

- А она, по-твое­му, сей­час до­б­рая вся та­кая и пу­ши­стая. Иди, по­гладь. Мо­жет она ещё, и мур­лы­кать начнёт?

- Ну, то­гда на­пу­гать...

- Пу­гай! Те­бе де­лать не­че­го, ты и пу­гай... Она сжа­лят­ся над то­бой и ещё од­ну но­гу от­тя­па­ет...

- Ну и лад­но, ну и на­пу­гаю… – Дим­ка по­рыл­ся в кар­ма­нах. Там он об­на­ру­жил на­стоя­щий ми­ли­цей­ский сви­сток. – Мен­тов все бо­ят­ся! – улы­ба­ясь, ска­зал он и, на­брав в лёгкие по­боль­ше воз­ду­ха, сви­ст­нул что есть мо­чи.

 

 

Трель ми­ли­цей­ско­го сви­ст­ка ра­зо­рва­ла мо­но­тон­ный гул океа­на на ты­ся­чу от­го­ло­сков. Не­бо сжа­лось в ко­мо­чек и сде­ла­лось ка­ким-то ма­лень­ким и без­за­щит­ным, за­то ста­ло посветлее. Ред­кие и да­ле­ко ле­тя­щие пти­цы за­мер­ли на од­ном мес­те, час­то ма­хая крыль­я­ми, пы­та­лись раз­гля­деть ис­точ­ник опас­но­сти и при ма­лей­шем при­бли­же­нии вра­га скрыть­ся ку­да по­даль­ше. Да­же как-то жут­ко­ва­то ста­ло на ду­ше, уж боль­но не­ожи­дан­ным ока­зал­ся этот звук для этих мест.

 

Все сво­бод­ные аку­лы мо­мен­таль­но сги­ну­ли, а та, что по­па­лась, за­сты­ла в во­де ко­лом. Гла­за её бы­ли при­кры­ты, пасть от­ва­ли­лась и из неё сте­ка­ла жут­кая, тя­ну­щая­ся слю­на. За­то во­круг неё бур­ли­ла, всплы­вая жёлтая па­ху­чая жид­кость.

- Тьфу ты уро­ди­на, – уви­дев это, вы­ру­гал­ся Ле­ший, – опи­са­лась, ка­жись от стра­ха.

Вы­бе­жа­ла Ка­те­ри­на: – Ты что на­тво­рил? При­ду­рок. Это у неё шок?

- От шо­ка ка­ка­ют­ся, а это она от не­ожи­дан­но­сти… стыд по­те­ря­ла, – за­клю­чил Ле­ший.

- По­те­ря­ла или на­шла, это ме­ня не ин­те­ре­су­ет. Ме­ня ин­те­ре­су­ет, кто нас те­перь до ост­ро­ва повезёт?

- Да дай ты ей вре­мя, она отойдёт и ломанётся ку­да-ни­будь.

- Вот имен­но, ку­да-ни­будь, а на­до-то к зем­ле.

- Ну, мо­жет у неё там гнез­до где-ни­будь ря­дом...

- В баш­ке тво­ей ту­пой гнез­до, а эти тва­ри жи­во­ро­дя­щие...

- Ка­кие, ка­кие?

- Жи-во-ро-дя-щи-е, – по сло­гам про­пе­ла Ведь­ма.

- А ик­ру зна­чит, по-твое­му, пти­цы ме­чут?

- Пти­цы, яй­ца не­сут. – Ка­те­ри­на, по­кру­ти­ла паль­цем у вис­ка Ле­ше­му. – Дя­тел.

- О! О! О! Про­фес­сор­ша… на­шлась... Пря­мо в ма­га­зин они их и тас­ка­ют…

- Смот­ри, что, де­ла­ет­ся-то... – пре­рва­ла пре­ния Ка­те­ри­на, ука­зы­вая паль­цем в сто­ро­ну зем­ли.

Со сто­ро­ны кон­ти­нен­та при­бли­жа­лась, и до­воль­но стре­ми­тель­но, бе­лая точ­ка.

 

- Не та­ли это тварь, что Не­дос­тат­ка унес­ла? – на­пря­гая зре­ние, раз­мыш­лял вслух Ле­ший.

- Ой! Она пря­мо сю­да ле­тит! – Ведь­ма вце­пи­лась в ру­кав Ле­ше­го.

 

Точ­ка при­бли­жа­лась, пре­вра­ща­ясь в бе­лую, на­глую пти­цу. Ска­зать, что это и есть та са­мая, что оси­ро­ти­ла Пу­те­ше­ст­вен­ни­ков, с пол­ной уве­рен­но­стью бы­ло нель­зя. Ведь, как они для нас на од­но ли­цо, так и мы для них оди­на­ко­вые.

 

Пти­ца жад­но рас­то­пы­ри­ла кры­лья, на­вис­нув над стоя­чей в столб­ня­ке аку­лой. Гром­ко и при­зыв­но карк­ну­ла, сде­лав ещё круг, ста­ла сни­жать­ся. Она ока­за­лась раза в два боль­ше этой и так не­ма­лень­кой рыб­ки. Рез­ко сло­жив кры­лья, она ри­ну­лась на аку­лу и, стис­нув на её жаб­рах ост­рые ког­ти, лег­ко и непринуждённо взмы­ла вверх, уно­ся до­бы­чу.

До­бы­ча до­бы­чей, но на­ша аку­ла бы­ла пой­ма­на на бин­ты Ле­ше­го, что те­перь на­хо­ди­лись в глот­ке этой аку­лы. А бин­ты-то на жи­ле­те, а жи­лет на крюч­ке, крю­чок при­вя­зан к лес­ке, лес­ка хоть и тол­стая, но при­вя­за­на-то к Во­ро­но­пла­ну.

 

Как толь­ко лес­ка на­тя­ну­лась, Во­ро­но­план дёрнулся. Ка­тя с Ди­мой ед­ва ус­пе­ли спря­тать­ся от гре­ха по­даль­ше в са­лон. И на­блю­да­ли происходящее в ил­лю­ми­на­то­ры.

 

Пти­ца, по­чув­ст­во­вав тя­жесть, с изум­ле­ни­ем по­смот­ре­ла на до­бы­чу в сво­их ла­пах и клю­ну­ла её в мор­ду, что­бы та не со­про­тив­ля­лась. Лег­че, по­че­му-то, не ста­ло. Она пе­ре­ве­ла взгляд на­зад и ду­ше­раз­ди­раю­ще крик­нув, при­ба­ви­ла хо­ду. Ей бы­ло невдомёк, что боль­шая во­дя­ная пти­ца не го­нит­ся за ней, а про­сто при­вя­за­на к аку­ле. Бы­ло жал­ко бро­сить до­бы­чу, бы­ло страш­но сба­вить хо­ду, страш­ная боль­шая пти­ца бы­ла ря­дом. До­мой, там спа­се­нье, там её муж он креп­кий са­мец из ро­да ста­рых аль­бат­ро­сов, в оби­ду не даст, а еду де­тям. Де­тиш­кам, они ма­лень­кие, веч­но го­лод­ные, ро­ти­ком так де­ла­ют АМА–АМА. Пи­щат, жал­ко их.

 

Во­ро­но­план со­тря­сал­ся, сту­ча брю­хом по вол­нам. Ведь­ма и Ле­ший хоть и при­стег­ну­ли рем­ни безо­пас­но­сти, но тош­ни­ло их по оче­ре­ди. Да, бол­тан­ка бы­ла ред­ко­ст­ная. Умо­по­мра­чаю­щая... мож­но бы­ло бы ска­зать.

- Кать­ка! – кри­чал сквозь скре­жет Ле­ший. – Там зем­ля близ­ко? Ты не ви­дишь?

- Нет. У ме­ня в ил­лю­ми­на­то­ре всё ска­чет...

- У ме­ня то­же, но вро­де уже близ­ко...

- С че­го ты это взял? – изу­ми­лась Ведь­ма.

- Да у ме­ня тут к стек­лу рак ка­кой-то при­лип гла­за, так за­бав­но пу­чит.

- И что, по-твое­му, это при­знак близ­кой зем­ли?

- Нет, ко­неч­но, но на­де­ж­да что эта бол­тан­ка кон­чит­ся, все­гда остаётся...

 

Да! Это всё бы­ло уже близ­ко: по­рос­ший паль­ма­ми бе­рег окайм­лял чу­до­вищ­ных раз­ме­ров вул­ка­ни­че­ские чер­ные го­ры. Из них ино­гда шёл дым, а ино­гда из­ры­га­лось пла­мя, но то­гда со­дро­га­лась зем­ля.

 

Пти­ца, по­няв, что на та­кую вы­со­ту эту рыбёшку она не по­ды­мет, так как еле до­та­щи­ла до бе­ре­га, ре­ши­ла её бро­сить. Ре­ши­ла и бро­си­ла.

Всё кон­чи­лось, так, как и на­ча­лось… вне­зап­но и вро­де бы не так уж пло­хо. Во­ро­но­план мяг­ко про­шур­шал по при­бреж­но­му пес­ку где-то с ки­ло­метр и вре­зал­ся в паль­мы. С них по­сы­па­лись ме­ст­ные про­дук­ты пря­мо на кры­шу Во­ро­но­пла­на.

 

Ка­те­ри­на оч­ну­лась пер­вая. За ил­лю­ми­на­то­ром бы­ло уже тем­но. Она вы­шла на кры­ло Во­ро­но­пла­на. Мяг­кий по­рыв вет­ра раз­ме­тал за­ви­вав­шие­ся пря­ди во­лос. Под­ста­вив это­му по­то­ку ли­цо, ра­до­ст­но вдох­ну­ла не­зна­ко­мые за­па­хи но­во­го ми­ра.

И так бы­ло ра­до­ст­но по­чув­ст­во­вать под но­га­ми твёрдую не ко­леб­лю­щую­ся поч­ву. За­кат до­го­рал на краю ог­ром­ной соз­дан­ной при­ро­дой гла­ди во­ды. Крас­ная шап­ка солн­ца мед­лен­но уто­па­ла в вол­нах, ос­ты­вая и пре­вра­ща­ясь в ночь, по­гру­жая мир во власть

 

лу­ны и звёзд. Звез­ды све­ти­ли мяг­ко, но по чу­жо­му, уж слиш­ком они бы­ли здесь ог­ром­ны­ми и близ­ки­ми.

 

Ка­те­ри­на, по­бро­ди­ла, по­ка бы­ло ещё, что раз­гля­деть во­круг ко­раб­ля, и со­бра­ла не­мно­го еды: ко­ко­сов и ба­на­нов. Вер­нув­шись в са­лон, по­ло­жи­ла снедь на ко­ле­ни и, при­жав­шись к тёплому, хра­пя­ще­му Ле­ше­му, креп­ко ус­ну­ла. "Ут­ро ве­че­ра мудрёнее" так учи­ла её со­ва, сле­по жму­рясь на солн­це.

 

 

РАС­СКАЗ­КА ОДИН­НА­ДЦА­ТАЯ

 

 

Ост­ров не­ве­зе­ния в океа­не есть.

Весь по­кры­тый зе­ле­нью, аб­со­лют­но весь.

Там жи­вут не­сча­ст­ные лю­ди–ди­ка­ри.

На ли­цо ужас­ные, до­б­рые внут­ри.

(пес­ня из к.ф. Брил­ли­ан­то­вая ру­ка)

 

 

Р ас­свет здесь был так­же пре­кра­сен, как и за­кат. Сол­ныш­ко вы­ско­чи­ло бы­ст­ро и ра­до­ст­но, ос­ве­тив ост­ров до­б­ры­ми и лас­ковы­ми лу­ча­ми. Всё жи­вое за­ше­ве­ли­лось. Оке­ан бла­жен­но вздох­нул и по­ка­тил свои вол­ны, об­ли­зы­вая пес­ча­ные бе­ре­га. Паль­мы рас­пра­ви­ли ли­стья, при­ни­мая жи­ви­тель­ные по­то­ки све­та, за­­ш­е­­ле­сте­в на лёгком при­бреж­ном ве­тер­ке.

На­ши ге­рои слиш­ком ус­та­ли от все­го, что пе­ре­жи­ли и не ви­де­ли про­ис­хо­дя­щих пе­ре­мен.

 

Но с эти­ми лу­ча­ми про­сну­лось ме­ст­ное пле­мя, под на­зва­ни­ем Кол-О-Ра­до. Оно на­хо­ди­лось близ­ко от за­ли­ва и по­это­му про­мыш­ля­ло мел­ким во­ров­ст­вом ра­ков и рач­ков, не брез­га­ли они и че­ре­па­ха­ми и их яй­ца­ми, ино­гда ба­ло­ва­лись рыб­кой.

Пер­вым де­лом вста­ла же­на во­ж­дя, она бы­ла ста­ра и за­сы­па­ла толь­ко под ут­ро, да спа­ла очень ма­ло и чут­ко. Пер­вым де­лом, от­крыв гла­за, она за­су­ну­ла ру­ку под ци­нов­ку, на ко­то­рой спа­ла, и дос­та­ла пред­мет, на­по­ми­нав­ший лож­ку с длин­ной руч­кой, но сам чер­пак был ис­кус­но вы­ре­зан в ви­де ма­лень­кой дет­ской руч­ки. С боль­шим тру­дом, (так как бы­ла не­имо­вер­но тол­ста), она се­ла по-ту­рец­ки, за­ки­ну­ла ру­ку с лож­кой за спи­ну и при­ня­лась че­сать ею спи­ну, бла­жен­но жму­рясь и бур­ча что-то под нос. Вдо­воль на­че­сав­шись, ис­ко­са по­смот­ре­ла на му­жа-во­ж­дя. Тот спал, при­жав­шись к лю­би­мой седь­мой же­не, та бы­ла мо­ло­же лет на два­дцать и по их мер­кам кра­си­ва и строй­на.

- Ов­ца Сык­тыр! Тьфу! – зло ска­за­ла стар­шая же­на и плю­ну­ла на му­жа, уго­див в ку­чу по­пу­гай­ских перь­ев на его го­ло­ве, с ко­то­ры­ми он не рас­ста­вал­ся да­же при лю­бов­ных иг­рах и ко­гда мыл­ся, а тем более спал.

(Далее бу­дет сле­до­вать пе­ре­вод ино­зем­но­го диа­лек­та.).

Пер. – (Суч­ка мо­ло­дая! Тьфу!)

Муж за­ше­ве­лил­ся, по­тя­нув­шись, так что за­хру­сте­ли сус­та­вы, и по­вер­нул­ся на го­лос. Его слипшееся гла­за ту­по раз­гля­ды­ва­ли об­раз, про­ри­со­вы­вав­ший­ся в сон­ной пе­ле­не, ко­гда же соз­на­ние при­шло, он по­мор­щил­ся и от­вер­нул­ся.

- А! Шай­тан! Ху изет, гроб - твой мать.

Пер. – (О! Свя­тое де­ре­во! Ты ме­ня, ко­да ни будь, в мо­ги­лу сво­им ви­дом за­го­нишь.)

- Штейт! Са­рай–ма­май. Пи­пел Ням–Ням шнел­лер.

Пер. – (Вста­вай! Ста­рый бол­ван. По­ра лю­дей на охо­ту от­прав­лять.)

- Бу­диль­ник кир­дык, – (Ра­но ещё.) – не по­во­ра­чи­ва­ясь, от­ве­тил вождь, и плотнее при­жал­ся к мо­ло­дой же­не.

 

- Изет ху, бу­диль­ник кир­дык? По­пу­гай, ах­тунг, динь–динь! – (Это ты на­зы­ва­ешь ра­но? Пти­цы уже ус­та­ли кри­чать, ле­же­бо­ка.) – Ста­рая хо­зяй­ка со­рва­ла с му­жа по­кры­ва­ло и при­ня­лась вы­ко­ла­чи­вать из не­го пыль о спя­щих.

 

При­шлось вста­вать. Удо­воль­ст­вие, удо­воль­ст­ви­ем, но ку­шать-то на­до. Вый­дя на пло­щадь, слад­ко зе­вая, вождь, по­зво­нил в им­про­ви­зи­ро­ван­ный на­бат, сде­лан­ный из шес­та на ко­то­ром был при­вя­зан ку­сок рель­сы.

На­род вя­ло стал вы­со­вы­вать­ся из хи­жин, почёсываясь и ма­те­рясь. Стол­пил­ся во­круг ру­ко­во­ди­те­ля, не­до­воль­но поплёвывая в пе­сок. Их бы­ло че­ло­век ше­сть­де­сят, не счи­тая са­мых ма­лень­ких ви­ся­щих и во­пя­щих за спи­на­ми жен­щин.

По­че­сав сре­ди перь­ев ма­куш­ку, вождь под­нял вверх ру­ку и по­ка­зал всем бе­зы­мян­ный па­лец. Ко­гда гул стих, он гром­ко и внят­но на­чал про­из­во­дить раз­вод по ра­бо­там. Ко­гда все ро­ли бы­ли рас­пре­де­ле­ны, вождь мах­нул на все ру­кой, тем са­мым да­вая по­нять, что толь­ко от них за­ви­сит, бу­дут ли они се­го­дня ку­шать или нет. Не­хо­тя на­род стал рас­са­сы­вать­ся по хи­жи­нам. Спус­тя не­ко­то­рое вре­мя, они всё же рас­пре­де­лив­шись на мел­кие груп­пы, от­пра­ви­лись на про­мы­сел.

Груп­па из шес­ти со­пле­мен­ни­ков вы­шла на бе­рег...

 

Ка­те­ри­на про­сну­лась, от­то­го, что кто-то ак­ку­рат­но пы­та­ет­ся вы­та­щить из её рук ко­кос. Она не от­кры­вая глаз, с раз­ма­ху са­да­ну­ла ку­ла­ком по ру­кам тя­ну­щим фрукт, в пол­ной уве­рен­но­сти, что это про­дел­ки Ле­ше­го. Но тот как хра­пел, так и не пе­ре­ста­вал. За­то раз­дал­ся не­зна­ко­мый вопль не­го­до­ва­ния.

- А! Шай­тан! Их бин Сам­бо, бур­дюк. – (Ой! Мать твою! Сам­ка дерётся, как не­нор­маль­ная.)

Ис­пу­гав­шись, Ведь­ма от­кры­ла гла­за. Пе­ред ней стоя­ло по­лу­го­лое чу­до в перь­ях смут­но напоминавшее че­ло­ве­ка. Во-пер­вых, он был чёрен как смоль, во-вто­рых пе­рья бы­ли толь­ко на го­ло­ве, от че­го Ка­те­ри­на, скольз­нув взгля­дом по его те­лу и об­на­ру­жи­ла, что про­из­но­ся­щий не­по­нят­ные сло­ва при­над­ле­жал к муж­чи­нам, в ка­кой-то сте­пе­ни. Он был не один. В раз­би­тые ил­лю­ми­на­то­ры

 

и в две­ри за­гля­ды­ва­ли ещё, штук этак де­сять пер­на­тых муж­ских осо­бей. Все они бы­ли удив­ле­ны и на­пу­га­ны, но лю­бо­пыт­ст­во бра­ло верх.

 

Пы­та­ясь раз­ре­дить об­ста­нов­ку Ведь­ма за­улы­ба­лась и про­тя­ну­ла ко­кос бли­же стоя­ще­му. Тот от­прыг­нул, гла­за его рас­ши­ри­лись, и он занёс над её го­ло­вой ко­пье.

- А! Шай­тан! Кил­лер скин в жо­пу, штейт! – за­кри­чал он, ви­ди­мо об­ра­ща­ясь к со­рат­ни­кам. (Ой! Мать твою! С та­кой бе­лой ко­жей, толь­ко жи­вой труп мо­жет хо­дить.)

Чер­ные бра­тья, ве­се­ло ос­ка­ли­ли зу­бы и то­же взя­лись за ко­пья.

- Ле­ший, Ле­ший, Ле­ший… – сквозь зу­бы це­ди­ла Ведь­ма, тол­кая его лок­тем в бок, – про­сы­пай­ся! Пёс смер­дя­щий, сей­час из нас суп бу­дут де­лать.

- Суп, это хо­ро­шо! – за­дум­чи­во про­мям­лил Ле­ший, пы­та­ясь при­ме­нить пле­чо Ведь­мы в ка­че­ст­ве по­душ­ки.

- Да про­снись ты! – Кать­ка, так боль­но вре­за­ла Ле­ше­му под–дых, что са­ма смор­щи­лась от бо­ли.