Леший же, бешено выпучив глаза, резко согнулся, хватая широко раскрытым ртом воздух.
- Ты че? Ду... – он запнулся на полуслове, согнутый в три погибели, уставился на пришельцев. – Здрасте! – с низкого старта поздоровался он, ничего другого пока в голову не приходило.
- О! Мар–амой шпрехен ду! – (Смотрите! Бородатый, тоже чего-то сказал!). – Прокричал Абориген друзьям, указывая копьём на грудь Лешего.
- Катька! – засипел Димка, – переводи…
- Что переводить? Я, по–твоему, что все языки должна знать?
- Ну, так, по смыслу хотя бы.
- А чего тут по смыслу... Съедят они нас без соли и хлеба.
- Это ещё почему, без соли? – возмутился Леший, – я без соли, очень даже не согласный.
- Да откуда у них соль, видишь они дикие и голые, а глаза
- голодные? Им теперь всё равно, что жрать.
- Почему всё равно? Я вот, например, явно похудее, чем ты, это и невооружённым глазом видно.
- Ну и мерзавец же ты! – вскипела Ведьма, – меня первой подставляешь?
- Ну, это им решать... – успокоил Леший, – ты хоть попытайся разузнать, может им денег дать...?
В Катиных глазах блеснула надежда. От денег ещё никто нигде не отказывался, всё зависит от их количества. Ведьма неторопливо расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Негры напряглись. Вторую. Стали подходить ближе. Тогда она достала русские рубли, они были свёрнуты в трубочку и перетянуты резинкой для волос, и протянула их чернокожему.
- Бери, бери…
Иностранец неуверенно протянул руку к бумажкам, Катя всунула их ему прямо между пальцев. Тот резко как ошпаренный отстранился и с изумлением уставился на ещё тёплый свёрток бумажек.
- Это деньги, – ласково сказала Ведьма и снисходительно улыбнулась. – Только отпустите нас ради Бога.
- Дэн–ги–и–и? – пропел негр, высоко подняв брови.
- Деньги, деньги, – вставил Леший, – берите и проваливайте. Или мало вам?
Абориген посмотрел на своих притихших приятелей и понюхал свёрток. Те загудели, одобрительно махая головами. Негр рванул резинку зубами, она тут же лопнула, свёрток раскрылся, и денежные купюры разлетелись по салону.
- Вах! – пронёсся многоголосным эхом вскрик Дикарей. Их глаза радостно заблестели, и они принялись хлопать в ладоши.
- Видишь? Нравится им, – сказал Леший, тайком подсчитывая, сколько было денег в пачке.
- Нравится-то, нравится. Только они, по-моему, и ведать не ведают, что я им дала.
- Ты им дала? – разгорячился Леший, – я значит, тут сплю, а ты...
- Идиот! О чём ты думаешь только, я ни пойму. Извращенец.
Пока наши путники припирались, негр собрал бумажки, потёр их в ладонях, посмотрел на свет, попробовал на вкус и одобрительно что-то крикнул.
Дальше события разворачивались стремительно, но не в лучшую сторону для путников. Аборигены копьями, но с опаской вытолкали их из Вороноплана и погнали в джунгли, окружив плотным кольцом.
- Ну, всё, – забеспокоился Леший, путаясь в ногах и пытаясь упасть в обморок, – теперь точно на костёр и рагу из Ведьмы на обед...
- Чего это из Ведьмы-то сразу?..
- Да потому что. Ты моложе и аппетитней.
- Вам мужикам одно на уме написано, как бы только голую бабу да закоптить, да по моложе.
- Можно подумать, если бы это было женское племя, они съели бы первым меня?
- У нас есть женская солидарность, а вы только воевать горазды...
- А зато у нас мясо жёстче.
- Это ещё почему?
- А потому, что ваше женское племя житья добрым молодцам не даёт. А только пилят, да пилят с утра до ночи, вот мы и черствеем, как на дрожжах.
Долго ли, коротко ли, но дошли. В посёлке царил хаос и толкотня. Видимо кто-то из бригады уже успел предупредить о нежданной находке. Собрались все. Черные как сажа и только куча глаз любопытных, и напуганных.
В середине двора было воздвигнуто кожаное офисное кресло, на колёсиках и с подлокотниками, на нем восседал старый негр,
в его ногах расположились женщины. По сторонам стояли худенькие, но жилистые мужчины с копьями, опоясанные пусты ми пулемётными лентами. Позади, на ящиках из-под патронов возилось несколько детишек. Они дрались из-за опахала и по мере отбирания его друг у друга, пытались обмахивать сидящего, создавая ветерок. Сидящий в кресле старец, с огромным шлейфом из перьев на голове, делал вид, что очень строг, и всячески пытался сдвинуть и так, нависшие на глаза густые седеющие брови.
Воины подвели путников к старцу, наперебой пытаясь что-то объяснить, но они так галтели, что никто ничего не понял. Пленных силой опустили в пыль, прямо на колени. После этого старец поднялся и сказал.
- Пипел! – он сделал многозначительную паузу, обводя глазами подчинённых, те замолчали. – Ху вот? Энд Маразм бля? (Люди мои! Кто нашёл этих путников?)
Ряды соплеменников расступились и в центр вышли пленившие Лешего и Ведьму.
- Гоу кряк, ми вот вароват! – (Дайте мне то, что они преподнесли нам!)
Тот, что брал деньги, подошёл к предводителю и подал бумажки. Вождь, дабы не пасть лицом в грязь перед соплеменниками, принял дар. Торжественно, двумя руками, поднёс чудо к носу и принюхался. Блаженно сощурив глаза, он закивал толпе и поднял большой палец. Толпа загудела, заохала, кто-то ударил в барабаны. Под мелкую барабанную дробь, вождь торжественно вынул одну купюру и потёр её в пальцах. И вновь поднял большой палец. Толпа заликовала. Успокоив всех жестом, вождь поглядел деньгу на свет. Племя стихло в иступленном любопытстве.
- Гут! – крикнул в толпу предводитель. – Гут папир, дас ист. насрат! (Хороший материал, для подтирания попы!) – после этих слов началось безумие. Негры заскакали, стали кататься в пыли, завывали и свистели.
- Катька! – зашипел Леший, – ты гений!
- Почему это? – также не громко осведомилась Катерина.
- Они кажись, наши деньги признали. Видишь, как радуются?
- А ты уверен, что они радуются? У них, небось, валюта в ходу?
- Ну, может, конечно, это у них танец такой перед ужином? Ну, для растряски, так сказать.
- Очень весело...
- Ну да. Забавненько так… со стороны смотрится…
Вождь перестал размахивать деньгами и тыльной стороной ладони поднятой руки остановил безумство. Толпа замерла.
- Лохи! – произнёс он, величественно указывая на путников. – (Чужеземцы!) – Азь есмь хрень дык бля моя! (Я принимаю ваш щедрый подарок!) – В конце он, прижав правую руку к сердцу, согнулся в поклоне.
- Слышь – ты! Паяц! Мать твою! – вскипел Леший, и было рванулся к Вождю, но крепкие руки охраны вдавили его в землю. – Я тебе, блин, щас пообзываюсь, на публику, видите ли, он тут играет.
- Димка молчи! – взмолилась Ведьма. – Им же вроде всё понравилось, так может живыми отпустят.
Вождь строго посмотрел на охрану и жестом приказал расступиться от путников: – Их плис презент в жопу!
- Всё! – взревел Леший, – Катька делай что хочешь, но если он ещё раз меня матом пошлёт, я его урою и мокрого места не останется!
- Да что я, могу-то?! – зарыдала Ведьма, – мне их язык незнаком.
- Ты ведьма, или насрано? Магию запусти переводческую... Или снеговика им построй что ли!
Катя растопырила пальцы, зажмурилась и, дунув на ладони, развеяла розоватую пыль, она застелила всю площадь и накрыла
с головой всех аборигенов. Минуту ничего не происходило, вернее ничего не было видно. Когда же туман рассеялся, негры стояли в недоумении и смотрели друг на друга, как будто впервые виделись.
Первым заговорил вождь:
- За великий дар пришельцев, хочу их... – его глаза расширились до неимоверных размеров, он сам удивился своей речи, незнакомой, но почему-то понятной ему, – …отблагодарить, наградив их, выбором себе сексуального спутника и прошу их принять наш дар в честь примирения и дружбы.
Последнюю фразу он произнёс, запинаясь и не веря, что это говорит самостоятельно. Но, главное и то, что соплеменники понимали, что говорит их вождь, но были удивлены, как звучит язык, на котором он с ними общался.
РАССКАЗКА ДВЕНАДЦАТАЯ
Брачный период у них
длится недолго, но бурно...
(Клуб путешественников)
Р обко и невнятно аборигены попробовали поговорить друг с другом и получилось. Все остались довольны. Галдёж и дружественная ругань, казалось, никогда уже не кончиться.
- Видишь же? Можешь же! – орал сквозь гул голосов Леший Ведьме. – Ты им вернула свободу слова, можно сказать. – Он весело разводил руками в стороны, крутился на месте, как волчок и радовался, как будто это он подарил племени этот язык, а неё Ведьма.
- Ничего особенного, – смущалась Катерина, – я только сделала его понятным для нас, но они, почему-то приняли его, как свой родной...
К Лешему подошёл мальчик и, потянув за штанину, робко спросил:
- Скажи-ка дядя, ведь недаром...
- Конечно, не бесплатно, – не задумываясь, ответил Леший. – Что ты сказал?
Дмитрий взглянул на малыша. Он был чёрен и в тоже время не безобразен, маленькие коричневые глазёнки смотрели с такой жаждой познания, что Леший не удержался. Погладил его по курчавой голове и ласково сказал:
- Поэтом, наверное, станешь. Как тебя зовут милое дитя?
- Са Ша, – бледнея, ответил мальчуган и, отбежав, уткнулся какой-то голой негритянке в живот.
Ведьма рассмеялась, но быстро взяла себя в руки, и как опытный учитель, попыталась привлечь к себе внимания разгулявшейся толпы, захлопала в ладоши.
- Так, внимание, внимание! – люди замолчали и обратили взоры к ней. – Господа негры, прошу вашего внимания. – Когда все стихли, она взобралась на Офисное кресло предводителя и оттуда продолжила, громко и отчётливо:
- Господа, большое вам спасибо за хлеб – соль, но мы уж сильно сейчас торопимся! Мы хотим найти своего друга, он...
Договорить ей не дал сам вождь, он замахал перед ней деньгами и жестом пригласил слезть, и что самое удивительное и для себя самого он подал ей руку.
- Братва! – воззвал он к племени, – мне выпала редкая и почётная честь, приветствовать сегодня наших дорогих гостей, не просто посетивших нашу скромную обитель, но и сделавших нам замечательный и очень нужный подарок. – Он ещё раз помахал денежными купюрами в воздухе. – Отныне нет никакой нужды вытирать задницу листьями папоротника и лопуха, эти бумажки намного мягче и впитывают очень хорошо!
- Во! Заливает, как по писанному! Вот, что значит недоразвитый потенциал, – заулыбался Леший.
- Главное чем мы сегодня обязаны отблагодарить дорогих гостей, это по нашему обычаю, женить их, как можно скорее. Что бы они приобщились к племени и стали нам, как родные! – гул одобрения пробежал по рядам, все были согласны и ринулись по хижинам приводить себя в порядок и, готовиться к празднованию. Остался только вождь.
Вот на него и накинулись Леший и Ведьма. Они старались объяснить, что этого произойти никак не может по причине женатости Кати и убеждённого холостяцкого образа жизни Лешего. Но Вождь тупо отпихивался, пытаясь убедить их в необходимости данного ритуала, предначертанного им уставом общины. Тем более что многожёнство, равно, как и многомужество у них не запрещалось, а даже всячески приветствовалось.
- У меня у самого семь жён, – отмахивался Вождь, – и ничего. Придёшь дамой после работы, а они тебе радуются...
- Да какая радость-то, если у меня будет семь мужей, как я их прокормлю… этакую ораву, а? – возмущалась Катерина.
Между тем, село высыпало на площадь. Все были в нарядных перьях, но низ оставался обнажённым, видимо, так у них принято. Женщины выстроились по левую сторону, а мужчины по правую. Буквально все от мало, до велика, старательно улыбались, показывая главное достоинство их клана, остроту обточенных зубов.
Увидев это, Ведьма упала в обморок, но её ловко подхватил Вождь и усадил в своё кресло. Леший же не столько восхищался зубами, а тем количеством юных негритянок, которые старательней других выпячивали ещё не отвисшие груди, всячески крутя бёдрами и привлекая его внимание. У Лешего закружилась голова, он пустил слюну и как загипнотизированный направился к женской половине. Те неожиданно залихватски заулюлюкали, сцепились руками и принялись танцевать Канкан.
Это было последнее, что Леший помнил отчётливо, дальше уму просто сорвало башню. Он скинул с себя ватник и, бросив в пыль, стал топтать ногами, приплясывая и крича, что есть мочи: – Гуляют все!
Вскоре появился импровизированный оркестр, состоящий в основном из тамтамов и пустых бутылок. Естественно местная барматуха полилась рекой. Пили все и стар, и мал. Веселились до последнего.
Катерина очнулась от этого гула и ещё от того, что ей подсунули под нос эту местную сивуху. Запах был настолько родной, что она не смогла устоять.
- На Картошке? – профессионально осведомилась она у Вождя, принюхиваясь.
Но тот смог только кивнуть на большее его не хватало. Все его жены пытались влить в него свой стакан сивухи и, отпихивая друг друга, чуть не дрались.
Первый глоток пошёл отвратительно. Видимо местный картофель был немного несвеж или же они добавляли туда ещё чего. Второй прошёл великолепно, появилась и закуска. Только разбираться, из чего это сделано Ведьме было уже не интересно.
Интересно было то, что тридцать мужчин, хотя и чернокожих, всех сортов и телосложений, пытались ей понравиться. Стелились, ласкались, ухаживали, делали комплименты и дарили подарки. Скажите, какая же русская баба устоит перед мужиками, потенциально нарывающимися на секс, да ещё подшофе?
КОГДА ПРИШЛО УТРО?..
Когда догорели последние головешки костров... Когда собрались любопытные попугаи посмотреть последствия очередной пьянки... Пробуждение было тяжёлым и мучительным!
Первым проснулся Леший. Он ещё очень давно вывел интересную гипотезу – «Короток сон алкоголика, а пьяницы ещё и мучителен». С большим трудом, он разлепил пьяные глаза и обалдел.
Место попойки напоминало побоище. Он ошалело стоял в куче обнажённых женских негритянских тел, как Илья Муромец, оставшийся один на боле брани. И тоже был гол и вдобавок всецело исцарапан чьими-то ногтями. "Секс был это точно" – подумал он и тут же схватился за голову. Боль впилась в мозг, как тысяча гвоздей вбитые в невидимую шапку. Морщась и ежеминутно ругаясь, Леший рыскал среди девиц в поисках любой жидкости. Мучил сушняк.
- Папа, – окликнул его тот смышлёный малыш с поэтическими наклонностями.
- А Шурик, – хрипло ответил Леший, – у тебя попить есть чего-нибудь, а? – Ребёнок прищурил хитрые глазки и быстро убежал в Джунгли. – Вот шельма черножопая... М–м–м! – Леший снова схватился за раскалывавшуюся голову и осел на чью-то спину. Женщина пошевелилась, но стряхнуть его не смогла.
- Папа возьми, – когда Дима поднял тяжёлые глаза, напортив, стоял этот мальчуган, в его руках был обрезанный кокос, и в нем трепыхалась влага. Он вырвал это из рук малыша и жадно стал поглощать жидкость. Откинув опустевший сосуд он, свирепея, рявкнул: – Ещё! – малец исчез снова, но вскоре прибежал ещё с одним кокосом. И его Леший опорожнил, но уже медленнее и с наслаждением.
- Вкусно Папа? – спросил Саша, ковыряя пальцем в носу.
- Вкусно сынок... Стоп! – Леший, приходя в себя, оторопел. – Это ты кого папой называешь, не понял я?
- Тебя, – весело ответил мальчуган и засунул во вторую ноздрю второй палец.
- Хватит ковыряться! Палец сломаешь, – одёрнул его Леший. – Это почему это, я твой папа?
- А ты на моей маме сидишь.
- А! Это ещё ничего не значит, – затараторил Дима, быстро вставая с тела. – Я просто устал, вот и присел. Причём тут Папа?
- А я видел, как ты ночью её в кусты водил.
- Ну и что, может, я один дороги бы не нашёл? Я писать хотел.
- Не, а! Я там, как раз какал и всё видел, – наглец смотрел прямо новому папе в глаза и не стеснялся, – вы писю-то достали, но писать не стали, а маму мою...
- Так свободен... – перебил его Леший, – иди-ка, поиграй в песочек. – Ребёнок стоял, как вкопанный, – а ну быстро! – Рявкнул Дима. – Во! Дела, Папа. Во, Блин, зраза. Попал, так попал.
Ребёнок то убежал, но вскоре вернулся, и не один, а в сопровождении ещё десяти сорванцов, практически одинакового возраста. Они, толкаясь и смеясь, выстроились в шеренгу и дружно, как по команде, как заорут:
- Папа… мы есть хотим!
У Лешего подкосились ноги и, закатив глаза, он рухнул обратно в груду черногрудых женщин.
Катерину же разбудили чьи-то ласковые прикосновения. Она заулыбалась, но почуяв неладное, резко открыла глаза. Первое, что она увидела, это были белые острые зубы. "Ну, всё приехали, – подумала она, – вчера проспиртовали, а сегодня съедят". И вновь прикрыла их плотно, чтобы кошмар исчез. Но, он не исчезал, а стал более ощутим, поглаживания стали настойчивее и сильнее.
- Хватит, я сказала! – вскричала Катя и рванулась встать. Её подхватили множество рук и нежно усадили на что-то мягкое.
- Как скажешь, Госпожа, – раздался хор покорных голосов.
Ведьма открыла глаза. Во всё происходящее верилось с большим трудом.
Окружённая огромным количеством мужчин, она восседала на ещё одном мужчине, который стоял на четвереньках и блаженно скалился, хотя ему было, скорей всего, тяжело.
- Что это ещё за телячьи нежности? – строго спросила Ведьма. Часть мужчин упала на колени, а часть склонила головы.
- Ты Жена нам и владычица наша, – хором ответили мужчины.
- Час от часу не легче! – Катя хотела подняться и тотчас черные руки потянулись помочь ей. – Я сама! – строго приказа она и люди расступились. Пошатываясь, она направилась к офисному креслу вождя, что валялся под ним, и сладко похрапывал. Мужчины следовали за ней по пятам. Сев и немного успокоившись, она спросила:
- И сколько вас у меня?
- Мы, неграмотные… мы считать не умеем, но нас ты вчера почти всех выбрала.
- Выбрала? – Ведьмины брови поползли вверх.
- Выбрала и отлюбила...
- Всех?
- Всех! – по военному, хором ответили негры, весело переглядываясь. Наверное, отыскивая среди соплеменников, недовольных. Улыбались все.
Растолкав мужиков, к Кате протиснулся Леший, его сопровождала толпа голых негритянок. К некоторым прижимались дети, а некоторые смотрели на Димку любящими глазами, ведь это первый их мужчина.
Присев на корточки возле Ведьмы, Леший опустил голову и в сердцах сказал:
- Доигрались!
- Допились! – сокрушённо вставила Катя.
Пауза нависла в назревающем утреннем солнцестоянии и пении заморских птиц.
- Ты-то, я смотрю тоже, время даром не теряла... – Леший насмешливо обвёл голых мужиков взглядом.
- Ну и чего теперь делать-то будем? – нерешительно спросила Ведьма, – я вот ума не приложу, ну хоть убей, не понимаю, что я мужу скажу?
- Так его ещё найти надо... – точно подметил Дмитрий, натягивая ватник.
- Надо... – задумчиво протянула Ведьма, и её глаза как-то вдруг ожили и засветились тем огоньком, который Лешему никогда не нравился.
- Слышь! Ты это, того... чего это задумала... – забормотал Леший, отодвигаясь от Ведьмы.
- Кто из вас знает, где живёт большая белая птица? – обратилась она к толпе негроидов.
Люди закивали головами, и вытолкнули вперёд сухого старика. Он сжался в комок и, тряся седыми кучеряшками, пал на колени.
- Я не поняла? – встревожилась, Катя, – я, что и с ним вчера в семью играла?
Народ повеселел, многие стали загибаться от смеха. Из толпы раздались голоса:
- "Да он отшельник у нас!" "Он теперь только с козами срамится!" "Ему, видите ли, наши женщины опротивели!" - Кто-то кинул в него шкуркой банана.
- Молчать всем, полчаса! – вошёл в роль Димка.
Народ притих, особенно женская половина. Дети гордо смотрели на взрослых мужчин, вот мол, какой у нас теперь папка, всем папкам - папка.
- Говори дедушка, – ласково попросила Катя.
- Давно это было, Дочка... – начал, было, дед.
- Нет, нет, нет... Мне история не нужна. Мы ищем своего друга, его эта птица…
- Так я и говорю...
- То, что ты начал, это было давно, а наш друг потерялся недавно. Понял?
- Так вот я и говорю, – продолжал Старец.
Катька махнула рукой. Справится с маразмом под силу только её мужу, а он потерялся, придётся слушать всё.
- Давным-давно, когда я был ещё совсем мальчик, папа водил меня в горы воровать яйца...– толпа одобрительно загудела, толи в подтверждение сказанному толи вспомнили его отца, –...у белой большой птицы. Она строит свои гнезда в расщелинах скал. Ох, нелегко добраться туда, ох,
нелегко! – посетовал дед, ища рукой, что ни будь, на что можно присесть. Ему тут же подвинули ящик из-под снарядов. Он сел и похлопав себя по пузу, лукаво посмотрел на Ведьму.
- Дайте ему немедленно, то, что он хочет, а то помрёт не высказавшись.
Деду сунули в руки кисет, он вытряхнул оттуда сухие, но зелёные листья, растёр их в шершавых ладонях. Понюхал тщательно, как будто проверяя готово или нет, потом щёлкнул пальцами и замер в ожидании. Проворный мальчик Са Ша протянул дедушке пачку БЕЛОМОРА.
Катя была удивлена, а Леший сглотнул слюну.
Вытащив Беломорину, Дед выдул оттуда табак, вытянул кальку подальше от мундштука, и принялся собирать зелёную труху с испещрённой временем ладони внутрь папиросы. Все терпеливо ждали, когда он забьёт Беломорину. Наполнив, её он закрутил кончик кальки, послюнив пальцы, сунул папиросу в рот и из-за уха, как волшебник достал уже горящую спичку. Прикурил и шумно со свистом затянулся, выпуская густой дым, блаженно прикрыл глаза.
- Шли мы долго, – продолжил добрый дедушка, выпуская едкий дым. По запаху дым напоминал хвою. – Птица жила высоко, очень высоко. Она была большая и белая, а в её гнезде мы нашли, помимо больших белых яиц ещё и человеческие кости. – Дед предал беломорину соплеменнику, тот затянулся и передал дальше.
Так начался долгий рассказ старого марихуанщика о странной, большой белой птице.
РАССКАЗКА ТРИНАДЦАТАЯ
Знакомство с природой,
с народом и бытом!
С чем-то знакомым,
И очень забытом.
С рассветом пришла печаль. Печаль о напрасно прожитой жизни, печаль об огромной, но белой гордой птице. И ещё тоска о потерянном, где-то там, в горах, лучшем друге.
Тоскливые звуки Реггей неслись над окутанным маревом островом. Племя туземцев, ленно валялось вокруг старого сородича. Плавно текущий рассказ старца утих. Кисет опустел, Беломор кончился.
Катерина клевала носом. Леший, напротив, был полон сил, хотя глаза жутко болели и почему-то, его всё веселило. Похихикав ещё немного, он уснул, улыбаясь и пуская слюни.
День – это когда на тропическом острове жарко и на песке можно жарить яичницу. Ещё во сне Леший слышал, чей-то командный голос отдающий распоряжения. Слышался и строевой печатный шаг, но он думал, что это всё сон. Приоткрыв щёлкой один глаз, Леший огляделся.
В тени пальм, стрункой стояло несколько аборигенов, они дружно поворачивали голову в ту сторону, куда шла их наставница Ведьма. Она чётко и внятно инструктировала мужчин по поводу какого-то снаряжения и провизии. Другие же мужчины из племени бегали с тюками и верёвками, складывая всё в центре площади.
- Эх, Ё... – Леший, кряхтя, поднялся, почёсывая лысину. – Ну, не баба, а полководец, просто, какой-то.
- Я вам, придурки, жена или нет?! – кричала Катя на негров.
- Жена! – дружно отвечала команда.
- Вы меня ей назначили?
- Назначили! – вторил хор.
- Значит надо выполнять мои приказы, а не рассуждать, как будет лучше! Это вам понятно?
- Понятно!
- Живо разошлись по работам!
Мужчины разбежались, кто куда. Видимо им было ясно, что, попадись на глаза новой жене, значит быть беде.
Леший подошёл, сладко потягиваясь и зевая.
- Развлекаешься? – спросил он, присаживаясь в теньке.
- В смысле? – оторопела Ведьма.
- Да вот вижу, в Нефертити играешь?
- Да я тебе, сейчас такие тити покажу...
- Спокойней, спокойней, – Леший оградился от Ведьмы ладонями, – я, тут глядя на тебя, царевну одну египетскую вспомнил, её-то и звали Нефертити.
- И что это за Неверития такая? Причём тут я...? Эй, гляди куда кладёшь, бестолочь обжаренная...
- А у неё тысячи мужиков негритянской наружности, были в подчинение.
- Ну!
- Вот те и ну. Она на их костях себе пирамиду воздвигла, и в ней же померла от вражеской руки, вместе с кошками...
- А мне твоя пирамида ни к чему? Я в поход собираюсь.
- Да ну? И куда это интересно было бы узнать?
- Мужа искать.
- Мужа? – загрустил Дмитрий, – надо же?!
- Мужа, мужа...
- А как же я?
- А что ты...?
- Ну, мы же это... Ну, вроде бы мы не враги?.. А даже того... Ближе несколько. Мне кажется…
- Что было, то прошло – милый. Прошла любовь, завяли абрикосы.