– Садитесь, Дмитрий Борисович. Я подержу ее.
Археолог очень подозрительно посмотрел на него: слишком уж легко справился Артем с непослушной лошадью! Но их уже звали товарищи, надо было торопиться. Неуклюже перевалившись через хребет кобылы, Дмитрий Борисович с трудом вскарабкался на нее. Спустя минуту два всадника мирно ехали рядом. Археолог молча и недоверчиво поглядывал то на кобылу, которая почему-то вела себя совершенно спокойно, то на Артема. Наконец Дмитрий Борисович вздохнул и обратился к юноше:
– М-да… Мне кажется, Артем, что наш с вами разговор о характере кобылы имел, так сказать, частный характер… Вряд ли стоит посвящать во все это коллег… Как вы думаете, а?
– Вполне согласен с вами, Дмитрий Борисович.
– Очень рад! Я так и думал, что вы сразу поймете некоторое неудобство. Скажем, я задержался потому, что… – археолог не сразу мог придумать убедительную причину.
Артем пришел ему на помощь:
– Дело в том, что неожиданно ослабла подпруга. Ее нужно было подтянуть, Дмитрий Борисович, а это довольно трудно для непривычного человека.
– Да, да! – обрадовался археолог. – И кроме того, у меня есть к вам… гм… есть сугубо личная просьба. Ну зачем гнать лошадей, точно на пожар? Сдерживайте, пожалуйста, наших отчаянных кавалеристов! Хорошо? Ну куда нам спешить? Только утомляться…
– Ладно, Дмитрий Борисович, – согласился юноша.
Когда археолог и Артем догнали товарищей, которые с волнением и нетерпением ждали их, Артем, как было условлено с археологом, рассказал насчет ослабевшей подпруги. Группа двинулась дальше. Теперь ехали медленнее, и вскоре Дмитрий Борисович повеселел. Он снова охотно переводил даваемые Варканом объяснения. Указывая на склон холма у самого обрыва, к которому они не спеша подъехали, археолог сказал:
– Вот здесь добывают руду. Выносят ее из ямы корзинами. Тут же неподалеку выплавляют металл. Руководит работами приятель Варкана Ронис, тот самый, который так заинтересовал нас всех.
Со стороны холма шли люди. Они несли руду в корзинах к большой печи, врытой в землю. Из трубы поднимался тяжелый дым, стлавшийся по земле.
– Здесь работают потомки невольников, скифов среди рабочих мало, – переводил Дмитрий Борисович, слушая объяснения Варкана. – Сейчас нам принесут образец руды, Иван Семенович.
– Благодарю!
– Кроме того, Варкан вызвал Рониса. Будет интересно побеседовать с ним. Варкан говорит, что он весьма сведущий в этих делах человек…
Иван Семенович внимательно и заинтересованно осматривался вокруг. Такие же склоны и каменистые обрывы, как и везде в этой местности. А-а, принесли руду! Что ж, отличная руда… правда, в ней есть немало примесей, опытным глазом геолога это можно было заметить сразу. Вот потому-то из этой медной руды и выплавляют бронзу: очевидно, в ней содержится какая-то доля олова или сурьмы, цинка или свинца… Да, это так. Бронза из такой руды должна получиться неплохая. Но…
Иван Семенович обратился к Дмитрию Борисовичу:
– С бронзой все в порядке, Дмитрий Борисович. Мое любопытство удовлетворено. Но вот возникает один вопрос…
– Какой? – осведомился археолог.
– Насколько мне известно, хотя я всего лишь геолог и не имею отношения к археологии, древние скифы жили уже не в бронзовом веке, а в железном, не так ли?
– Конечно, Иван Семенович. В их время железо уже широко вошло в быт, скифская культура сформировалась в период полной победы железа над бронзой.
– Вот и я так думаю. Мы же с вами видим у нашего племени явное преобладание бронзы над железом. И добывают они именно бронзу, ведь правда? То, что мы наблюдаем здесь, доказывает это. В чем же дело, почему бронза, а не железо?
Дмитрий Борисович нерешительно покрутил свою бородку. Он не мог найти ответа на этот вопрос.
– И правда, почему? – задумчиво повторил он вопрос Ивана Семеновича. – Конечно, и тогда, когда бронза уступила свое место железу, этому металлу бога войны Ареса, существовали еще и бронзовые наконечники стрел, и бронзовые украшения, и медные шлемы, котлы и прочее. Но ведь не это определяло эпоху, вы совершенно правы, дорогой Иван Семенович. А здесь налицо именно производство бронзы…
– И никаких признаков железа, заметьте, – добавил геолог,
– Да, странно… Послушайте, Иван Семенович! – Глаза Дмитрия Борисовича вдруг вспыхнули догадкой. – А что, если наши скифы, которые в свое время уже жили в железном веке, потом, оказавшись в отрезанной от мира пещере, вынуждены были возвратиться назад, к бронзовой индустрии? Что вы скажете?
– То есть как «возвратиться»? По щучьему веленью, что ли? Пока что не понимаю вашей мысли, Дмитрий Борисович.
– А ведь это вполне возможно, Иван Семенович! Наши скифы оказались в пещере, так?
– Согласен, и что же дальше?
– И когда они пытались найти в этой изолированной от всего окружающего пещере железную руду, ее не оказалось. Понимаете? А медная была. И они снова начали пользоваться ею, а не железом. Возвратились таким образом к бронзовому веку. А что им еще оставалось делать?
Теперь задумался и Иван Семенович. Что ж, мысль Дмитрия Борисовича хотя и была довольно спорной, но отказать ей в логичности было нельзя…
– Ладно, попробуем принять вашу догадку как некую гипотезу, – наконец ответил он.
– А мне кажется, что это уже не гипотеза, а достаточно веское утверждение. Во всяком случае, при данных обстоятельствах, – уже запальчиво заявил Дмитрий Борисович, который, как и следовало ожидать, окончательно увлекся своей идеей.
Иван Семенович осторожно промолчал: ладно, мы еще успеем проверить все это!..
– Только посчастливится ли нам поделиться с кем-нибудь сделанными тут открытиями? – тихо заметил Артем, которого мало интересовала дискуссия о железе и бронзе. Хмурый вид высоких каменистых обрывов напомнил ему о необычайности всей этой обстановки, о том, что они находятся в странном, отрезанном от всего человечества мире, глубоко под землей… Ах как глубоко! Далеко!..
– Что за пессимизм, Артемушка? – с ласковым укором ответила ему Лида. – Ты что же, думаешь, что мы не возвратимся отсюда?
Артем промолчал. Ему было немного неловко: действительно, что он мог ответить? Эта фраза вырвалась у него невольно. Но внимание Лиды уже привлекло нечто иное.
Послышался топот коня. Все оглянулись. На небольшой косматой лошадке к ним приближался тот самый человек, от которого они услышали первую греческую фразу.
Одетый в смешанную полугреческую, полускифскую одежду, смуглый, безбородый и потому очень отличавшийся от бородатых скифов руководитель работ производил необычное впечатление. Товарищи уже знали, что Ронис – такой же потомок плененных когда-то греков, как и все остальные. Но вел он себя с достоинством, его большие умные глаза смотрели на собеседника спокойно и смело. На чисто выбритом лице играла вежливая улыбка, которая словно подчеркивала, что этот потомок пленных, этот почти невольник знает себе цену и не привык задумываться о своей судьбе.
Ронис приветливо поздоровался с чужеземцами, искренне и по-дружески обнялся с Варканом, который сразу же начал оживленно беседовать с ним. Видно было, что оба они давние друзья, понимающие друг друга с полуслова. Ронис слушал Варкана, слегка склонив голову и посматривая на чужестранцев. Его внимательные глаза перебегали с одного на другого. Вот он на мгновение остановил свой взгляд на Лиде. Только на мгновение, так как после этого он сразу же посмотрел на Дмитрия Борисовича. Но Лида успела заметить внимательный, дружеский взгляд и запомнила его.
Варкан замолчал, Ронис что-то коротко ответил ему и обратился к Дмитрию Борисовичу. При этом взор его продолжал перебегать с одного чужеземца на другого, словно он хотел показать, что его слова обращены ко всем. Он говорил непринужденно, как равный с равными. Речь его текла плавно, он не подыскивал слов. Дмитрий Борисович иногда даже забывал переводить – с таким увлечением слушал он мягкие фразы грека.
– Мне очень приятно, – говорил Ронис, – рассказать о своей работе мудрым и просвещенным чужестранцам. Варкан сказал, что им хотелось бы познакомиться с тем, как добывается и обрабатывается руда. Я готов сопровождать их и давать необходимые разъяснения…
Осмотр продолжался недолго. Хотя это и могло показаться странным, он интересовал не столько Ивана Семеновича, сколько Дмитрия Борисовича. Впрочем, это понятно: кустарные способы добычи руды не могли привлечь большого внимания опытного инженера-геолога. Гораздо больше занимали его направление и мощность жил.
Зато Дмитрий Борисович живо интересовался всем. Он обращал внимание на каждый молоток, каждую лопату, на одежду рабочих – ничего не ускользало от его внимания! То и дело раздавались его вздохи:
– Был бы у меня фотоаппарат!..
Но аппарата не было, и Дмитрий Борисович старательно зарисовывал в свою записную книжку все, что привлекало его внимание.
Артем рассеянно следил за археологом – мысли его все время возвращались к одному: почему имя Рониса кажется ему знакомым? Откуда он знает его? Или иначе – это имя напоминает ему что-то знакомое…
Теперь по просьбе друзей Ронис рассказал о себе – так же сдержанно и спокойно, хотя изредка в его голосе и прорывалась глубокая печаль.
– Да, я родился здесь, – говорил он. – Но никогда в жизни не забывал того, что рассказывали в нашей семье, передавая от отца к сыну. Мои далекие предки были захвачены скифами в плен в Ольвии, во время победы скифов над греками. И скифские победители превратили их в своих рабов. Моих предков и всех их потомков!..
Варкан, рассеянно слушавший до этого Рониса, поднял голову и усмехнулся:
– Ты так говоришь, Ронис, будто твои предки никогда не обращали в рабство скифов. Военное счастье переменчиво, вот и все…
Друзья заспорили, перейдя на скифский язык. Дмитрий Борисович поделился тем временем с товарищами своими мыслями.
– Конечно, Варкан прав. Совершенно естественно, что скифам, гораздо чаще оказывавшимся в рлену у греков, жилось значительно хуже. История, например, помнит множество восстаний среди рабов в греческих колониях. Греческая знать жестоко угнетала своих рабов, преимущественно скифов, захваченных в плен в Причерноморье…
– Ясно, что скифские рабы восставали. А как же иначе могли они бороться за свою судьбу? – отозвался Артем, который никогда не мог оставаться спокойным, если речь заходила об угнетении.
Лида выразительно дернула его за рукав: не мешай!
– Еще две тысячи лет тому назад, – продолжал Дмитрий Борисович, – скифы под руководством энергичного и умного вождя, тоже раба, Савмака, восстали против угнетателей и даже захватили власть в свои руки. Но греческие колонисты задушили это восстание с помощью наемных войск, вызванных из-за моря… Вспомните о знаменитом Боспорском царстве, вспомните о всех колониях греков… О той же известной нам со школы Ольвии… о, об этом можно рассказать немало интересного, и уж никак не в пользу греческих завоевателей!.. Когда-нибудь потом вы напомните мне, друзья мои, и я расскажу вам множество интересных вещей об этом периоде… Но наши собеседники уже снова перешли на греческий язык. Давайте послушаем!
Варкан и Ронис все еще спорили. Наконец скиф воскликнул:
– Ронис, я не понимаю вот чего! Ответь мне начистоту. Как ты можешь жить в ладах с Дорбатаем? Я знаю тебя, знаю немало такого, о чем не знает никто другой. Есть у нас с тобой и много общего, и если бы Дорбатай дознался об этом, он не помиловал бы нас, не так ли?
Ронис утвердительно кивнул головой.
– Но Дорбатай смотрит на меня с нескрываемой злостью, так как он мой враг и не сомневается в том, что и я враг ему. Но ведь и для тебя он враг, я знаю! Почему же он благоволит к тебе? Чем это вызвано? Конечно же, не тем, что ему, мол, нравится твое лицо. Отвечай!
Ронис горько усмехнулся:
– Да, Дорбатай, как видишь, благосклонно относится ко мне. Но ты прав, Варкан, это не потому, что ему нравятся черты моего лица, и еще меньше потому, что он любит меня…
– Так почему же тогда? – настаивал Варкан.
Глаза Рониса блеснули гневом.
– Ладно, слушай, Варкан! – быстро заговорил он. – Слушай! Мы с тобой друзья. Не впервые ты упрекаешь меня в том, что Дорбатай словно бы благосклонно и даже по-дружески относится ко мне. Я скажу тебе, в чем тут дело. Знаешь ли ты, что я покупаю у Дорбатая его расположение ко мне? Оно необходимо для того, чтобы никто не осмеливался мешать мне в моем деле… о котором ты хорошо знаешь. Ради осуществления моих планов, ради достижения моей цели я готов отдать всю свою жизнь – и тебе также известно это! Но для того, чтобы достичь этой цели, мне прежде всего необходима полная свобода. И я покупаю ее у старого вещуна! Тебе ясно?
– Я не понимаю тебя, Ронис…
– Слушай! В моей семье есть старая легенда о каком-то далеком моем прапрадеде. Эта легенда шепотом передавалась от отца к сыну, от сына к внуку и правнуку. Именно так она дошла и до меня. Я расскажу тебе ее, Варкан. Слушай, вот она, эта легенда!
Ронис на миг остановился, словно собираясь с силами.
– Когда-то давным-давно, когда именно – я не знаю, один из моих предков нашел в горах золотые залежи. Они были такими богатыми, эти залежи, что золото не нужно было копать. Его можно было брать голыми руками. Наклоняться – и собирать с земли самородки чистейшего золота. И даже на протяжении всей своей жизни человек не мог бы, работая день и ночь, исчерпать эти залежи, собрать все самородки… Мой предок никому ничего не сказал об этих богатых залежах. Он спрятал тайну глубоко в своем сердце. Только его старший сын узнал об этом. Таково было завещание предка: передавать тайну из уст в уста, от отца к старшему сыну… И вот, как я сказал тебе, эта тайна дошла и до меня. Правда, часть этих залежей давно уже потеряла свою ценность…
– Из нее выбрали все золото?
– Нет, совсем не то. Видишь ли, мой предок нашел два месторождения золота. Одно очень большое, а второе значительно меньше. Я разрабатываю меньшее. Но из него я могу давать в сокровищницу Дорбатая много золота. И этим я покупаю у старого вещуна мою свободу. Он узнал, что только я один знаком с тем местом, где находятся залежи. И конечно, он не собирается вредить мне до тех пор, пока я даю ему золото. А самородков золота мне хватит на всю мою жизнь, хоть бы я прожил еще триста лет! Старый Дорбатай, понятно, хотел бы сам дознаться, откуда я беру драгоценный для него металл. Но он превосходно понимает, успел уже убедиться, что я не скажу ничего, пусть он даже будет пытать меня месяцами…
– Ты говоришь, что он понимает и даже убедился. Откуда и как? – переспросил Варкан.
Вместо ответа Ронис откинул широкий рукав верхнего одеяния и закатал рубашку. На его руке выше локтя были ясно видны большие и глубокие шрамы, будто кто-то кусками вырезал оттуда живое мясо.
– Это, – угрюмо произнес Ронис, – следы того, как Дорбатай узнавал и убеждался, Варкан… Но он вскоре сообразил, что таким образом ничего не узнает от меня, что я скорее умру, чем скажу ему хотя бы одно слово. И тогда он освободил меня с условием, что я ежемесячно буду приносить ему некое условленное количество золота. Потом он решил выследить меня. И из этого тоже ничего не вышло. Ведь я не ребенок, Варкан! Видишь ли, пока что единственное мое оружие – это золото! И я не выпущу его из рук! Мне нужно жить, потому что передо мною великая цель. Ты знаешь о ней, Варкан!
Он умолк. Варкан схватил его руку и искренне пожал ее.
– Не сердись, друг мой Ронис, – горячо проговорил он. – Прости, если я обидел тебя! Прости, что я напомнил тебе о том, чего ты не хотел вспоминать! Но согласись со мной, нужно ведь было выяснить наконец…
– Я не сержусь, Варкан. Это даже лучше, что мы с тобой поговорили и все выяснили. Плохо лишь, что нам пришлось задержать нашей беседой уважаемых чужеземцев!..
– Нет, нет, нам было чрезвычайно интересно слушать вас, – категорически запротестовал Дмитрий Борисович. – И если вы ничего не имеете против, нам очень бы хотелось узнать еще одну вещь.
– Что ж, прошу вас, – охотно ответил Ронис. – Вы и без того теперь знаете достаточно много.
– Почему вы берете золото только из меньших залежей? А что же случилось с большей частью золота?
– Эту большую часть когда-то отрезал огромный завал. Теперь никто не может добраться туда. И никто даже не знает, где это находится. Все это знал только мой предок. Он подробно описал, как найти эти большие залежи, описал в своем завещании. Но он спрятал это завещание в замурованной подземной пещере… И эту пещеру так же точно отрезал завал вместе с залежами…
Дмитрий Борисович встрепенулся: завещание предка, отрезанное от племени скифов завалом, – завещание в замурованной пещере!
Ронис продолжал:
– Но мне хватит, как я уже сказал, и меньших залежей. Даже если бы Дорбатай когда-нибудь и нашел завещание моего пращура – ведь я и сам не знаю, где оно было спрятано! – все равно старый вещун никогда не сможет добраться до больших залежей. За это я ручаюсь. Никто из нас никогда не найдет их, не отыщет это место…
– Почему же? – серьезно и задумчиво спросил Иван Семенович.
– Потому, что мне известно: мой предок добрался к этим залежам далеким, кружным путем. И этот путь идет за горами, – указал Ронис на каменные обрывы. – А горы эти такие высокие, что ни один человек никогда не смог и не сможет перебраться через них.
«Вполне понятно, – подумал Артем, – если принять во внимание, что это совсем не горы, а стены, окружающие огромное подземное пространство, да еще и сходящиеся с его потолком…»
Иван Семенович слушал Рониса с большим вниманием: его рассказ неожиданно оказался чрезвычайно важным. Наконец он снова обратился к греку:
– Это настоящее ваше имя – Ронис? Мне кажется, что оно звучит несколько странно. Куда благозвучнее было бы, скажем, Пронис!
Дмитрий Борисович, волнуясь, перевел. Он хорошо понимал, что имеет в виду Иван Семенович. Может быть, они на пороге решения загадки, которую принес им бронзовый ларец, найденный в замурованной пещере.
Ронис непринужденно отвечал, словно бы речь шла о вполне обычной вещи:
– Пронисом звали моего пращура, о котором я рассказывал Варкану, – он-то и нашел золотые россыпи. А его сына звали уже Ронисом. Внука вновь прозвали Пронисом. И так, чередуясь, это имя дошло до меня. Моего отца звали Пронисом. А сына своего, если бы он у меня был, я бы тоже назвал Пронисом. Такова наша семейная традиция.
Все стало на свое место! У Артема от волнения даже перехватило дыхание. Теперь не оставалось никаких сомнений.
Автор таинственного завещания – далекий прапрадед Рониса! И каждое слово из рассказа Рониса придавало новый вес содержанию пергамента, его указаниям о залежах золота! Пронис, далекий Пронис, мог ли он хотя бы частично представить себе, какие удивительные приключения развернутся вокруг его завещания?..
Глава одиннадцатая
Приглашение Варнана. – Заяц на дротике. – Дикий кабан. – Прыжок Артема. – Лида замечает перемены. – Ужин в кибитке. – Онсюгала с кровью. – Побратимы. – Дмитрий Борисович недоволен.
Когда кавалькада всадников приблизилась к становищу, Дмитрий Борисович, все время оживленно беседовавший с Варканом, вдруг остановил коня и жестом пригласил других последовать его примеру.
– Минуточку, друзья, – сказал археолог. – Есть интересное предложение. Варкан приглашает Артема принять участие в охоте на дикого кабана. Он нашел вчера тропку, по которой огромный дикий кабан ходит на водопой. Сколот поручил ему убить зверя, так как хочет угостить нас, своих гостей, этим редким яством.
– А я? – возмутилась Лида.
– Думаю, это приглашение относится и к вам, Лида. Сейчас я поговорю с Варканом.
Молодой скиф, выслушав его, радостно кивнул головой. Лида даже немного сконфузилась.
– Не кажется ли вам, товарищи, что Варкан относится к Лиде с не меньшей благосклонностью, чем к Артему? – лукаво усмехнулся археолог. – Да не краснейте, молодой человек! Я только хотел сказать, что Варкан – человек вежливый, гостеприимный.
Конечно, предложение молодого скифа было с радостью принято Артемом и Лидой.
– А мы с вами как, Иван Семенович? Дело в том, что Сколот хотел бы показать чужестранцам свои сокровища. По правде говоря, меня они больше интересуют, чем охота на дикого кабана. Я, знаете ли, не охотник… Итак, Иван Семенович, что вы думаете делать?
– Полагаю, вы правы, – ответил геолог. – Меня тоже больше интересует предложение Сколота.
– Хорошо. Тогда расстанемся с молодежью. Мы с Иваном Семеновичем возвращаемся в становище, а вы с Варканом отправляетесь на охоту. Вот только как вы сможете с ним объясняться?.. – спохватился археолог.
– Ничего, Дмитрий Борисович, во время охоты разговаривать некогда, – шутливо ответил Артем. – Там действовать надо!
– А как и чем мы будем охотиться? – спросила Лида. Варкан и его товарищи были вооружены дротиками, луками и короткими мечами-акинаками, как разъяснил Дмитрий Борисович, а у Артема и Лиды, конечно, никакого оружия не было.
– Гм… действительно, что касается оружия, то у меня не густо, – сказал юноша, вынимая из кармана маленький складной ножик. – Это, например, вряд ли пригодится при охоте на дикого кабана.
– А у меня и ножика нет, – рассмеялась девушка.
Варкан подал знак двум воинам. Они сняли с себя короткие мечи-акинаки и передали их Лиде и Артему. Юноша ловко подпоясался кожаным ремнем, на котором висел меч. С Лидой дело было сложнее. Ее талию пришлось обмотать поясом дважды.
Дмитрий Борисович сказал новоявленным охотникам:
– Варкан хотел было снабдить вас еще и луком со стрелами и копьями. Но я убедил его, что это излишне. Но как вам, Лида, идет этот меч. Просто амазонка на коне! Кабан испугается одного вашего вида!
– Нечего издеваться, Дмитрий Борисович, – улыбнулась девушка. Ей и самой, признаться, было интересно поглядеть на себя, и она пожалела, что Дмитрий Борисович потерял фотоаппарат. Какой великолепный мог бы получиться снимок: она сидит на коне, держа руку на эфесе скифского акинака!
Молодой скиф только добродушно улыбался, глядя на них.
Группа разделилась. Иван Семенович, Дмитрий Борисович и один из воинов двинулись дальше, к становищу. А остальные во главе с Варканом помчались к лесу.
Артем ехал рядом с Лидой. Он видел, как спокойно и непринужденно держалась она на коне. Светлые ее волосы развевались на ветру, она крепко держала поводья и, видимо, наслаждалась быстрой ездой. Высокая желто-розовая трава стегала ее по коленям, добрые кони, не отставая, мчались следом за большим жеребцом Варкана. Скиф оглянулся, посмотрел на Лиду и Артема и одобрительно кивнул головой.
Артем крикнул Лиде:
– Где ты научилась так хорошо ездить верхом? Я даже не подозревал о твоем таланте.
– Два года назад я сдала экзамены в манеже, – задорно ответила она.
Всадники спустились в овражек, раскинувший перед самым лесом свой тусклый и мягкий желто-розовый ковер. Варкан что-то крикнул, высоко поднял дротик и свернул в сторону.
Артем и Лида последовали за ним. Артем глядел во все глаза: неужели началась охота? Но где же кабан?
– Заяц! Заяц! – крикнула Лида.
Варкан гнался за зайцем. Косой, сложив длинные уши за спиной, скакал к лесу большими и неровными прыжками, кидаясь из стороны в сторону…
«Ну, разве догонишь его? – подумал Артем. – А если даже Варкан и настигнет зайца? Разве возможно попасть в него каким-то копьем?»
Высоко держа дротик, Варкан ждал, чтобы заяц оказался на одной линии с ним. И когда это произошло, он с силой метнул его. Тонкое древко вздрогнуло, словно обладало способностью само искать цель, и, настигнув зайца, пригвоздило его к земле.
Лида посмотрела на Артема:
– Видел ли ты когда что-либо подобное?!
– Нет, – чистосердечно признался Артем. – Даже в кино…
Да, это была поистине сказочная меткость! Артем читал об австралийцах, которые умеют попадать в движущуюся цель бумерангом. Видел в кино, как ловко орудуют своими лассо ковбои. Слышал рассказы о мексиканцах, умеющих издали попадать в человека ножом. Но все это было мелочью по сравнению с невероятной меткостью Варкана.
Тем временем скиф подскочил к зайцу, легко подхватил дротик вместе со зверьком, снял его с острия и прицепил к поясу. Артем и Лида следили как завороженные за каждым его движением, удивляясь ловкости молодого скифа. И если бы Варкан метнул сейчас свой дротик в небо и он возвратился бы оттуда с пронзенной птицей, они, наверно, не удивились бы этому. Случай с зайцем доказал им, на что способен скифский охотник!
Варкан, заметив, какое впечатление он произвел на своих спутников, улыбнулся им и махнул рукой в направлении леса: дескать, вот где будет настоящая охота!
…Лес встретил охотников приятной прохладой. Вначале они ехали между душистыми стройными деревьями, напоминавшими сосны, но с очень длинной и мягкой хвоей. Потом на смену им появились лиственные деревья, мощные и огромные, точно дубы, с широкими резными листьями. Местность заметно снижалась, воздух становился влажным. Уже несколько раз из-под копыт лошадей брызгала вода.
Лида заметила:
– Видно, приближаемся к речке или болоту. Должно быть, здесь водопой.
Варкан остановил коня и обернулся, приложив палец к губам. Этот красноречивый жест был одинаков для всех времен и народов. Он мог означать лишь одно: не разговаривать, ехать тихо, медленно и осторожно. Варкан внимательно прислушивался и заглядывал в кусты, рассматривал влажную землю, отыскивая следы. Потом он легко соскочил с коня и сделал знак Лиде и Артему, чтобы и те спешились.
Сопровождавший Варкана скиф, осторожно ступая пошел вперед, пробираясь между кустами. Его спутники шли за ним, стараясь соблюдать такую же осторожность.
Впереди заблестела вода. Это был небольшой ставок, берега которого заросли высокой травой. Несколько деревьев, напоминающих дубы, склонили свои ветви над зеркальной поверхностью воды.
Варкан нагнулся, что-то внимательно рассматривая. Артем разглядел из-за его плеча следы какого-то животного. Неужели это следы кабана?!
Варкан отвязал притороченного к поясу убитого занца и положил его на примятую кабаном траву. Затем обернулся к спутникам и жестами объяснил им, что именно должно здесь произойти. Из молодого скифа, безусловно, мог бы получиться неплохой актер – так выразительно описал он мимикой и жестами картину предстоящей охоты…
Вот кабан тяжело выходит из-за кустов. Он видит зайца и набрасывается на него. Тут-то Варкан пускает в ход дротик и поражает жертву. Все было понятно. Но что же должны делать в это время Артем и Лида? Варкан объяснил и это. Он показал на высокое дерево: надо взобраться на него и ждать там конца охоты. Артем скорчил недовольную гримасу: его явно не устраивало подобное «участие» в охоте! Однако Варкан еще раз настойчиво указал на дерево, поторапливая с выполнением его приказа. При этом он внимательно к чему-то прислушивался. Артем тоже навострил уши. Вскоре стало слышно, как через кусты пробирается большой зверь. Он тяжело сопел, под его тяжелым телом трещали ветви, шелестела листва.
Теперь на споры не оставалось времени. Артем помог Лиде взобраться на дерево, потом последовал за ней и сам. Друзья удобно устроились на ветвях, которые нависали прямо над звериной тропой. Варкан и его товарищ тоже успели спрятаться. Они притаились за стволом огромного дерева, держа наготове дротики.
Тяжелое сопение приближалось, ветви трещали громче. Зверь шел не таясь, видимо, уверенный, что здесь ему нет достойных противников. Артем вспомнил, что дикого кабана называют властелином леса, так как он не менее силен и опасен, чем тигр. «Э, в таком случае охота приобретает еще больший интерес», – подумал он.
Рука Артема невольно стиснула рукоятку меча, он внимательно посмотрел туда, откуда доносились грозные звуки. Эх, если бы сюда хорошее ружье! О, тогда Артем показал бы, как он умеет обращаться с ним! Но ружья не было, и юноше осталось только пассивно сидеть на дереве, только смотреть на то, что должно было произойти внизу.
Из-за кустов показалась длинная рыжая голова кабана. Маленькие красные глаза. Огромная пасть, из которой торчали желтые, загнутые кверху клыки. Длинная щетина густой щеткой покрывала туловище. Вдруг кабан недовольно захрюкал и, чем-то обеспокоенный, начал озираться по сторонам.
Артем не отрывал глаз от кабана. Какой свирепый, лютый зверь! Его могучее сухореброе тело имело метра полтора в длину.
– Эх, ружье бы мне! – прошептал Артем, в котором проснулся азарт охотника.
Кабан увидел зайца и остановился, обнюхивая неподвижного зверька. Приближался решительный момент!
Бесшумно, точно призрак, выскользнул из-за дерева Варкан. Дротик был поднят над его головой. Несколько долгих секунд Варкан целился. Сейчас, сейчас! Упор ногой – и… Варкан, поскользнувшись на скользком корне, упал. Правда, он все же успел метнуть дротик и попасть в цель, однако он пущен был явно с недостаточной силой.
– Ax! – не удержалась от испуганного возгласа Лида.
Варкан, пытаясь подняться со спины, уперся ногами в почву, но было уже поздно. Разъяренный зверь, заметив врага, бросился на него.
– Варкан! Варкан! – отчаянно вскрикнула Лида. – Артем! Да помоги же ему!
Почти прямо под собой Артем увидел огромное рыжее тело зверя. Под ним лежал Варкан, тщетно пытавшийся подняться. Сейчас кабан разнесет ему грудь своими острыми клыками! Выхватив акинак, юноша прыгнул вниз.
– Ой, Артем! – услышал он голос Лиды.
Как ему посчастливилось удержаться на ногах, он и сам не знал. Он стоял на влажной, вязкой земле с поднятым мечом. Не выбирая, не целясь, изо всей силы рубанул коротким клинком по спине. Раздался яростный рев. Из рассеченного тела брызнула кровь. Юноша увидел маленькие красные глаза зверя, разинутую пасть с желтыми клыками. Кабан присел на задние конечности, собираясь кинуться на врага.