— Да, запоминающийся день, отец…
— Прости меня, Арднор, но о твоих новых назначениях поговорим позже. Мне нужно самому убедиться в том, что всё будет сделано по высшему разряду. Бастиану понравится!
Арднор дёрнул поводья, осаживая вороного жеребца.
— Я понимаю, отец, это дело важней, без сомнения… — Он низко поклонился. — Я тоже должен подготовиться… к встрече брата.
— О, это будет великолепно! — Император сделал знак эскорту. — Арднор, моё самое искреннее желание состоит в том, чтобы вы с братом преодолели холод непонимания.
— Я стану его тенью, — неокрашенным голосом заверил командир Защитников.
Но Хотак уже не вникал в слова, поглощённый мыслями о встрече среднего сына.
— Особенной тенью, отец… — Арднор пришпорил коня, пробормотав себе под нос: — Той, которую он ожидает увидеть меньше всего…
Герой империи
Новость разлетелась по всему Нетхосаку за какой-то час. Вскоре последовал и императорский указ о всеобщей подготовке торжественной встречи наследника. Улицы должны быть очищены, а все граждане обязаны выстроиться вдоль главного проспекта от гавани до дворца. Имперская Гвардия и герольды будут сопровождать Бастиана по городу, выкликая его подвиги. Но первой реакцией народа была не радость, а испуг, когда они разглядели подходящий «Щит Донага». Его правый борт был изломан, в корме зияли большие пробоины, оснастка носила следы пожара и ремонта на скорую руку, одним словом, флагман очень мало походил на победителя.
Но золотой флаг, что гордо трепетал поверху, а главное, чёрная фигура на носу рассеяли общие опасения. Теперь уже вид побитого, но не побеждённого судна вселял гордость в сердца минотавров. Ведь именно их раса строит подобные корабли и сражается на море, не зная поражений.
Высыпавшие на борта члены команды и легионеры радостно махали руками и приветствовали минотавров на причале. Императорский эскорт, что недавно провожал Хотака, уже выстроился в полной готовности и ответил салютом и криками.
Бастиан устало рассматривал встречающих, в душе жалея, что его эскадра не достигла Нетхосака под покровом ночи. Да, он победил, но, хоти он и нанёс командующему Рахму страшный удар, ещё слишком много мятежников осталось на свободе. Наследник императора не считал себя завершившим миссию… Восстание распространялось, как пожар в лесу, и он все чаще задавался вопросом, смогут ли они когда-нибудь полностью погасить его.
На берегу выкликали его подвиги и прославляли великую победу над мятежниками. Все слышали, как Бастиан первым врывался на захваченные корабли, сея смерть среди врагов государства. Герой Курана — так уже успели окрестить Бастиана его герольды — награждался множеством титулов и получал милости от трона. Уже имея звание командующего Имперской Гвардией, он становился и адмиралом флота — это было высшим званием морского офицера. Да и его титул наследника теперь уже не должен был вызывать сомнений. А сама империя скоро распространится не только на все морские острова, но и на весь Ансалон. Кроме того, Бастиан провозглашался Императором Легионов, что сосредотачивало всю военную власть в империи — после Хотака — в его руках.
И только один минотавр в империи мог отменить приказ Бастиана.
Как только «Щит Донага» причалил, рога и барабаны загремели над гаванью. По всей протяжённости дороги к дворцу выстроились двойными рядами, сомкнув щиты, легионеры. Несмотря на огромную популярность сына Хотака, Гвардия проявила повышенную осторожность. По столице бродили слухи, что недавно некоторое количество бандитов Рахма проникло в город, и сейчас они могли быть в толпе.
Когда с флагмана подали трап, крики минотавров стали совсем уж оглушающими. Несмотря на то, что почти все рабочие и ремесленники были измотаны напряжённой работой, двойной праздник словно придал им новые силы, воодушевив до предела. Рёв толпы порой даже заглушал гром в небе, особенно когда Бастиан начал спускаться с корабля на причал.
Секира покачивалась за его плечами, когда он медленно шёл по доскам, простыми поклонами отвечая на доносившиеся со всех сторон здравицы. Среди легионеров возникло волнение, и прямо к пристани подскакал Хотак на разгорячённом коне. Бросив поводья адъютанту, император встретил сына, как только нога того коснулась земли Митаса.
— Добро пожаловать, сын, — торжественно провозгласил Хотак. — Сегодня я горжусь тем, что я твой отец. — Затем император пристально посмотрел сыну в глаза. — Он мёртв?
— Я не видел его тела и не могу говорить точно, отец… Но сердце мне подсказывает — да, командующего Рахма больше нет.
— Прекрасно! Пойдём скорее во дворец, там ты сможешь все рассказать подробнее. — Хотак хлопнул Бастиана по спине и, приобняв, повёл его к ожидающим коням.
Радостные минотавры кричали и бросали им под ноги пучки гривастой травы. Бастиан улыбался в ответ, затем подобрал одну связку и прижал к сердцу. Он несколько раз поклонился, отдавая должное тем, кто радуется и прославляет его. Затем он погладил жеребца, прошептав ему несколько слов на ухо, вскочил в седло и вопросительно глянул на отца, ожидая его, но Хотак лишь махнул рукой, показывая, что сегодня первым должен ехать именно сын.
Толпа заметила этот жест и снова радостно взревела. Бастиан с трудом сдержал обуревающие его чувства и, лишь кратко кивнув императору, пустил коня вперёд. Хотак оставался на месте, пока сын не отъехал на ритуальные пять шагов, и только тогда двинулся следом.
Процессия двигалась под трепещущими знамёнами Боевого Коня, окружённая эскортом с секирами и мечами. Впереди скакали герольды, в очередной раз выкрикивая весть о подвигах и деяниях Бастиана. Теперь они были на улицах столицы, где толпы стояли плотней, а чёрные и тёмно-красные знамёна развевались из каждого окна. Повсюду виднелись символы Боевого Коня — на флагах, стенах или деревянных дисках в руках у встречающих.
Хотя Бастиан казался погруженным в собственные мысли, он продолжал махать и отвечать на приветствия. Хотак сиял от гордости, наблюдая за сыном. Когда они приблизились к центру города и проезжали мимо Храма Предшественников, можно было заметить, как Бастиан прижал уши, а по меху пробежала дрожь неприязни. В отличие от заполненных улиц, вокруг Храма было пусто, главные ворота стояли наглухо закрытыми, а всегда дежурящие Защитники отсутствовали. Бастиан тяжело вздохнул, а Хотак удивлённо покосился на обычно такой оживлённый Храм. Когда они миновали мрачное здание, толпы народа как по волшебству появились вновь, и Бастиан радостно замахал им, а император и стража слегка расслабились.
Дорога, наконец, свернула к дворцу, где у ворот ждала толпа придворных, но внимание наследника приковала к себе маленькая группа, стоящая в стороне от всех. Трое были телохранителями, закутанными в чёрное, и лишь по отсутствию грив в них можно было опознать Защитников. Между ними на огромном фыркающем жеребце возвышался Арднор, одетый в полную броню и плащ офицера легиона. Когда его телохранители склонили рога в знак почтения, Арднор лишь отсалютовал мечем. Вокруг не прекращаясь гремели торжественные крики.
По знаку императора резные ворота гостеприимно распахнулись. Эскорт с триумфатором двинулись дальше, за ними последовал Арднор со своей охраной. Бастиан тронул поводья и подъехал к брату.
— Я удивлён, но польщён твоим присутствием, Арднор.
— Ты, должно быть, ошибаешься, брат, — дёрнул подбородком Арднор. — Это мне надлежит быть польщённым твоим присутствием. — Он мощно хлопнул брата по плечу. — Добро пожаловать, убийца командующего Рахма и победитель мятежников. Я знаю, сейчас Колот смотрит на тебя и благодарит своего мстителя!
Это прозвучало особенно странно из уст того, кого многие считали косвенно виновным в смерти младшего сына императора. Колот погиб от руки Рахма, когда Арднор отказался выполнить приказ отца и продолжил преследование мятежников. Повинуйся он тогда, и, скорее всего, младший сын Хотака остался бы жить. Но никто, даже император, никогда не поднимал эту тему.
Хотак подъехал сзади и весело кивнул старшему сыну:
— Рад, что ты дождался нас у ворот, Арднор. Как тебе встреча, что мы организовали твоему брату?
— Бастиан её заслужил, отец. Уверен, он посшибал немало рогов с голов мятежников.
— Да, Рахм Эс-Хестос наконец мёртв, — удовлетворённо кивнул Хотак. — Из тех, кто выжил, нет никого, кто бы смог его заменить. Джубал и остальные скоро перегрызутся между собой и превратятся в кучку обычных бандитов, что дожидаются секиры. Верно, Бастиан?
— Как скажешь, отец, — выдавил из себя средний сын.
— О, отец имеет право радоваться, — рассмеялся Арднор. — Кстати, я недавно говорил с Лотаном, так вот, Высший Круг планирует специальную церемонию награждения!
Бастиан покачал головой:
— Это прекрасно, Арднор, но сейчас мне больше всего на свете хотелось бы хорошо закусить.
— Понятное дело, ты, наверное, устал за эти недели от солёной козлятины. Только свежее и вкусное, а? Ну, ещё надо вина, да и от женской компании ты не откажешься, полагаю?!
— Еда первым делом… Остальное надо тоже оценить, как только передохну.
Старший брат захихикал, хотя Бастиан не сказал ничего смешного. Охота за Рахмом оказалась трудной и выматывающей — погибло или покалечилось множество прекрасных воинов, потеряно несколько крупных и средних судов — наследник чувствовал себя утомлённым.
— Давай отобедаем вместе, брат, — продолжал Арднор. — Я знаю одно местечко, где готовят козлятину именно так, как ты любишь, кроме того… там есть кое-кто, хорошо восстанавливающий силы.
Бастиан не мог скрыть удивления: они с братом не были близки и не обедали вместе с дней Ночи Крови.
— Что ж, буду счастлив присоединиться к тебе, Арднор.
Хотак был особенно рад наблюдать, как улучшаются отношения между его сыновьями.
— Да и ты, Арднор, должен обедать во дворце при первой возможности — нам есть о чём поговорить и что вспомнить. Ты всегда долгожданный гость у меня, сынок, как… — Император сбился и тоскливо оглянулся. — …Как твоя мать.
Брат Бастиана пожал плечами:
— Мать знает, что ей рады во дворце, и скоро ты сможешь убедиться, что я приму твоё приглашение, отец. — Затем он повернулся к Бастиану: — Слышал о твоих новых назначениях, и, надеюсь, ты будешь использовать новую власть во благо всем.
— Постараюсь действовать именно так.
— Вперёд! Верю, что ты не только попробуешь, но и у тебя всё получится!
С этими словами Арднор ещё раз поклонился и, махнув телохранителям, поскакал обратно к воротам. Видя, кто приближается к ним, простые минотавры в ужасе шарахнулись в стороны, освобождая путь.
Хотак отпустил эскорт, и сын с отцом, бросив поводья, двинулись по широким ступеням замка.
— Меня сейчас постоянно удивляет, как я привязался к этому месту, — прокомментировал император, когда они вступили в мраморные залы. Статуи прежних правителей смотрели на них, даже молодой Чот, изображённый в битве с магори. Из уважения к традициям Хотак решил не убирать её, подумав, что только этой победой прошлый император заслуживает места в истории. — Помню, как маленькую палатку на скалах я тоже привык называть домом. Теперь… теперь я не могу представить жизнь без дворца.
— Мир всегда меняется способами, которых мы совсем не ожидаем, — несколько сухо ответил Бастиан.
— Я намереваюсь увидеть, как подобных странностей станет меньше. Порядок и стабильность должны прийти на Ансалон, да нет, на весь Кринн! Хватит вслепую идти за Богами, пора самим… А, капитан Гар! — К ним быстрым шагом направлялся тёмный минотавр чуть старше Бастиана, с мрачным выражением лица. В руках его была курьерская сумка. — Покиньте нас, — сразу став суровым, приказал Хотак ближайшим стражам.
— Император! Слава Богам, что вы возвратились! — Поглядев на стоящего рядом Бастиана, Гар торопливо добавил: — И, конечно, мои искренние поздравления с победой лорду Бастиану!
— Что там? — нетерпеливо бросил Хотак.
— Недавно прибыло небольшое судно из западного порта, мой император, на послании печать вашей дочери.
— Мариция? — Бастиан нахмурился. — Могу я предполагать…
— Это не регулярное донесение, — заметил император, принимая свиток. — Спасибо, капитан, вы свободны.
Гар торопливо вышел, а Хотак жадно сломал печать и углубился в чтение. Бастиан, наблюдавший со стороны, заметил, как единственный глаз императора гневно блеснул и сузился. Средний сын хорошо знал отца и понял: это не предвещает ничего хорошего.
— Вот. Тебе тоже надо это прочесть…
Бастиан быстро пробежал взглядом послание. Руки его дрогнули, едва не разорвав письмо сестры.
«… Иесли слова Голгрина о маленькой армии минотавров, свободно разгуливающей по Керну, содержат хоть каплю правды, то это могут быть только те, кого мы передали людоедам в рамках договора…»
Свободные минотавры в Керне…
— Я боялся, что такое может однажды случиться, — мрачно пробормотал Бастиан, глядя на отца. — Если народ узнает…
— Народ не узнает, — медленно проговорил Хотак. — Ты не все прочитал. Смотри, что написала твоя сестра в конце.
«…Голгрин заявляет, что с этой проблемой нужно разобраться, а поскольку я уверена, что время дорого, то приказала командующему Арготосу повернуть на север. Мне очень не хотелось этого делать, но с прибытием Теневых Львов и Кракенов силы вторжения не будут ослаблены…»
Бастиан знал его репутацию того, о ком писала Мариция.
— Командующий Арготос, — проговорил он ошеломлённо. — Легион «Драконья Погибель»…
— Видишь, Бастиан? Мариция не просто сообщает нам о проблеме, она уже приняла необходимое решение. Если сами людоеды не разберутся с рабами, Арготос сделает это за них. Надеюсь, всё будет сделано быстро и тихо.
Император подошёл к ближайшему факелу и медленно сжёг письмо, затем растоптал пепел.
— Арготос, без сомнения, справится… — проговорил он. — Пусть похоронит их всех, чтобы такие новости больше не беспокоили империю…
— Будьте готовы, — спокойно сказал Фарос. — Атакуем только по моему сигналу. А любого, кто ослушается…
Бывшие рабы замерли, послушные каждому его слову. Как поразился бы его отец, узри он сейчас своего распущенного сына. Градис, без сомнения, только покачал бы головой, увидев Фароса во главе отчаянной банды минотавров, преданных и заброшенных в земли исконных врагов. Интересно, расстроился бы он?
Каждый мускул тела Фароса был напряжён до предела, одна рука стискивала меч, другая была пуста, но постоянно двигалась, словно шевеля невидимым кнутом. Он почти не мигал, даже когда едкая пыль Керна запорашивала глаза. К его гордости, рядом с ним уже была не ватага разного сброда — теперь его отряд увеличился почти в три раза с тех пор, как были освобождены рабы из лагеря Сахда. Пробираясь по холмам, Фарос обнаружил ещё два лагеря, в которых работали минотавры.
Решение напасть пришло инстинктивно, хотя Гром и остальные приписали своему предводителю самые благородные мотивы. Отряд обрушился на ничего не подозревающих людоедов, убивая всех и освобождая рабов. И оба раза после себя отряд оставлял только шесты, украшенные так, как любил покойный Сахд.
Теперь под началом Фароса были не только минотавры, но и люди, полуэльфы, даже два гнома. Многие обладали ценными навыками, вроде врачевания и знания трав, другие умели искать воду и охотиться в пустынных землях. К ним присоединились даже несколько людоедов, тоже содержащихся в шахтах. Фарос собирался их всех обезглавить, но остальные рабы вступились, рассказав о том, что с соплеменниками людоеды обращались ещё хуже, чем с ними. Их преднамеренно калечили, отрезали пальцы и уши, чтобы позорить племя и род.
Теперь людоеды больше других рвались в бой, и Фарос предусмотрительно поставил их в первые ряды. Сейчас окрестные чёрные холмы буквально ломились от бойцов Фароса, но силы людоедов, что осматривали разрушения последнего лагеря, ни о чём не подозревали. Они прибыли установить причины прекращения поставок, обеспокоившие Лорда Голгрина.
Фарос уже давно ожидал подобного отряда. Он вместе с остальными минотаврами все больше убеждался в том, что людоеды прекрасно организованы и неплохо вооружены. Не все они оказались тупыми безмозглыми скотами, как стража в рудных лагерях, многие были весьма достойно выучены и вымуштрованы. Возможно, тут потрудились и легионеры Хотака.
Фарос поднял руку. Он видел, как молодой командир в сверкающем панцире, естественно имперской работы, рычал на свой отряд, идущий к скалам. Там ожидали Гром и половина маленькой армии Фароса.
«Сейчас или никогда!» Фарос резким движением бросил поднятую руку вниз и прыгнул вперёд. Разномастные рога рабов взревели, и эхо отразило звук со всех сторон, от каждой горы. Замершим людоедам показалось, что на них кинулась огромная армия, превосходящая их силы в несколько раз. С рёвом минотавры забрасывали камнями и валунами озадаченных врагов, громадные осыпи заскользили вниз, потревоженные проносящимися снарядами. Проснувшийся через столетия покоя каменный поток буквально смыл множество людоедов, несмотря на их отчаянное сопротивление. Броня и щиты ничего не могли сделать с тоннами камня и щебня, а следом уже неслись разъярённые минотавры во главе с Фаросом.
Лёгкие юноши горели, глаза метали молнии, а меч рассекал врагов как ветер. Первый, вставший на его пути, упал, перерубленный пополам, второй отлетел с раскроенным черепом. Дальше все враги слились в одно существо, которое необходимо было постоянно убивать. Воспоминания о заключении нахлынули, приводя минотавра в боевое безумие. Татуированный Ультар. Пэг Мясник. Рушащаяся шахта. Пытка людоедов. Ужасная трапеза мередрейков. Сахд и свист кнута. Сахд и дикая боль.
Теперь все кошмары и ужасы питали его, поддерживая силу берсеркера; глаза налились кровью, дыхание участилось. Огромные людоеды пускались в бегство, едва завидев взгляд Фароса. Некоторых юноша убивал в спину — сейчас он не обращал внимания даже на сдавшихся.
Но один людоед не отступил — молодой командир отряда, в полном расцвете сил. На его сияющем панцире чей-то резец выгравировал стилизованное изображение кондора. В его руках покачивалась огромная секира длиной почти в рост Фароса. Поведя литыми плечами, людоед взмахнул оружием, словно смертельным маятником, очищая перед собой дорогу ото всех, кто мешал ему встретиться с Фаросом. Один из рабов попробовал провести хитрый приём, но отлетел в сторону, расставшись с половиной лица и рукой.
— Киа и Гаранто ут и'Дагруми! — проревел людоед Фаросу и ударил себя в грудь. — Киа и Мастарко ут и'Дагруми! Сиа и ф'хан, Урсув Суурт!
Насколько понял юноша, людоед хвалился силой и сравнивал себя с кондором и огромным мастарком Керна.
Командир оскалил клыки и захохотал, демонстрируя острые жёлтые зубы.
Фарос, ожидавший противника, лишь презрительно фыркнул. Дико взвыв, людоед атаковал, и гигантская секира выбила искры из камней у ног минотавра. Тот отскочил в сторону и полоснул мечом по руке врага, пока тот отдёргивал секиру. Не обращая внимания на кровь, командир взревел и вновь обрушил секиру на Фароса. Тот легкомысленно попробовал парировать удар, но старое лезвие с хрустом сломалось, оставив в руках бесполезный огрызок.
Людоед хмыкнул и резко ударил минотавра острым навершием секиры. Фарос глухо застонал, когда металлический шип пробил его плечо, но устоял на ногах и увернулся от следующего удара острого лезвия, а затем схватил древко секиры. Людоед взревел и поднял юношу в воздух, тряся секирой с повисшим на ней Фаросом, как знаменосец флагом.
Неожиданно за его спиной мелькнула тень. Это был верный Валун, подскочивший и врезавший людоеду секирой под край панциря. Минотавр немного промахнулся, но, несмотря на это, его гораздо меньшая секира перерубила крепление панциря и глубоко ушла в тело людоеда.
С удивлённым рёвом гигант отбросил свою секиру вместе с Фаросом и развернулся к Валуну. Кровь хлестала из его раны, но он одним прыжком подскочил к минотавру и, схватив того за горло, швырнул на ближайшие скалы как тряпичную куклу. Валун ударился об острый камень, и даже Фарос услышал хруст костей.
На миг во взгляде людоеда плеснулось ликование, но сразу же сменилось удивлением. Фарос был уже сзади и вонзил обломок меча в волосатую шею, туда, где шли вены. Завертевшись на месте, людоед протянул руки к Фаросу… но в этот миг глаза его остекленели.
Минотавр отпрыгнул в сторону, следя, как мёртвое тело падает лицом вниз на окровавленную землю. Схватив гигантскую секиру поверженного врага, юноша осмотрелся в поисках нового противника, но рядом никого не было. Издав дикий клич, он безумно оглядывался на скалы, опьянённый яростью.
Внезапно из-за скал появились его воины.
— Наконец-то! — закричал кто-то. — Фарос нашёлся!
Судя по голосу, это, несомненно, был Гром. Сын жреца подскочил к юноше, но секира грозно свистнула, и на груди богобоязненного минотавра вспухла красная полоса.
— Фарос! Это я, Гром!
Юноша непонимающе смотрел на него, все ещё прерывая в трансе, а Гром уже встревоженным взглядом изучал его окровавленную голову. Медленно, очень медленно налитые кровью глаза прояснялись, и оружие чуть опустилось в напряжённых руках — Фарос признал товарища.
— Гром…
— Да я это, Фарос!
Ещё один прибежавший минотавр только судорожно сглотнул, посмотрев в лицо предводителя.
— Да… Гром… — Оглядевшись по сторонам, Фарос увидел вокруг лишь собственных воинов и мёртвых врагов. Кровь и тела покрывали окрестные земли, а он опять оказался жив.
— Нам всё удалось, — криво усмехнулся юноша.
— Не все, — возразил Гром, с опаской поглядывая на него. — У нас есть потери.
— Как и ожидалось… — Пустая рука Фароса хлестнула невидимым кнутом, он с удовлетворением поглядывал на трупы.
— Фарос… — нерешительно начал Гром. — …Валун мёртв… Я думаю, он сломал шею, когда ударился о гребень скалы.
Шагнув вперёд, Фарос посмотрел на безжизненное тело храброго резчика по кости. Рядом на корточках сидел белокурый человек, безуспешно стараясь привести минотавра в чувство. Он ощутил спиной взгляд Фароса и обернулся:
— Уже умер, ничего нельзя сделать, — сказал человек мрачно, затем встал и пнул труп лежащего рядом людоеда, чтобы удостовериться и в его смерти тоже.
— Его больная нога не позволила быстро увернуться, — пробормотал Фарос. — Рано или поздно такое должно было случиться.
Гром хотел возразить, но его рука наткнулась на рану, оставленную ударом Фароса. Сын жреца склонил голову и почтительно помолчал.
— Как скажешь, — наконец сказал он. — Я позабочусь о костре.
«И куче молитв, без сомнения», — подумал Фарос с лёгким презрением, затем изгнал образ Валуна из памяти.
— Этот отряд шёл не с разведкой, — проговорил сын Градиса, останавливая Грома. — Они направлялись за нашими шкурами. Сейчас мы застали их врасплох, но следующий отряд будет предупреждён. Надо снова уходить.
— Куда? Если отправимся на юг — рискуем встретиться с силами Хотака, а ты этого не хочешь.
— Неужели? — Фарос поднял лезвие и проверил баланс. Его снова настигло видение: — убийцы, сжигающие его дом и убивающие его семью.
— Думаю, сейчас об этом говорить ещё рано.
К ним подбежал ликующий полуэльф с развевающимися каштановыми волосами:
— Фарос! Сегодня мы истребили не меньше легиона этих ублюдков! — Его секира ярко сверкнула на солнце, — А посмотри, как они были вооружены! Одно удовольствие в руках держать!
— Все равно этого оружия не хватит на всех, — бросил Фарос, отшвыривая меч, который недавно подобрал и теперь признал непригодным для себя, и толкнул ногой ближайший труп людоеда. — Забирайте все… и принесите мне копья.
— Копья? — удивился Гром.
— Всё, что найдёте. — Фарос подошёл к следующему телу и подобрал другой меч. Сделав несколько пробных взмахов, он схватил мёртвого людоеда за волосы и ловким ударом обезглавил. — Надо оставить после себя несколько сувениров…
Полуэльф усмехнулся и побежал выполнять приказание. Все ещё держа голову в руке, Фарос посмотрел на Грома, словно ожидая некоего протеста. Гром лишь снова поклонился и, подхватив секиру, невозмутимо направился к следующему телу…
Щит
Подобно покрывалу, что скрывает лицо варварской принцессы, окружающий Сильванести Щит надёжно укрывал леса от посторонних. Никто не мог преодолеть его, магия эльфов отбрасывала любых охотников за удачей вроде Рыцарей Нераки и остальных.
Теперь он бросал вызов одному из лучших имперских легионов, гордости минотавров. У западного края Сильванести легионеры пытались вступить в сражение с магическим устройством. Размахивая огромными секирами и боевыми молотами, они отважно бросались на Щит раз за разом. Пот заливал мех, мышцы вздувались… но всё было напрасно.
Как могло простое оружие победить колдовство?
Несмотря на очевидную неудачу, Мариция настояла на том, чтобы воины продолжали тревожить Щит. Тех, кого ловили отлынивающим, немедленно подвергали ударам плети. Известия о наказании быстро разнеслись среди остальных отрядов, заставляя всех удвоить усилия, хотя многие сомневались в мудрости приказов командиров.
— Ещё два легиона прибыли, — выдохнул один из легионеров Боевого Коня, обрушивая секиру на плотный воздух. Отдача невидимой преграды сотрясла его усталое тело, и воин зафыркал, утирая пот.
— А я слыхал, что «Драконья Погибель» выступила маршем… — проговорил его товарищ, чьи попытки проникновения заключались в том, что он разбегался и тяжело обрушивался весом на магический Щит, толкая его собственным, обыкновенным щитом. Пока все, чего он добился, было ушибленное плечо, — И ещё удивительно, как пираты смогли добраться до караванов со снабжением в Керне…
— Ха! Пираты! Не сомневаюсь, эти пираты как две капли воды напоминают людоедов! Жду не дождусь того дня, когда император прикажет повернуть из этих лесов и отправиться резать клыкастых! Тоже мне, союзнички! Как ты можешь такому верить?!
— Если и есть кто хуже, так это эльфы… — пробормотал второй тихо. Он поднял и швырнул камень в невидимый Щит. — Как я хотел бы добраться до их глоток…
К всеобщему удивлению, камень свободно пролетел завесу и шлёпнулся далеко впереди, зарывшись в песок. Одновременно с этим многие минотавры качнулись вперёд и, не встретив сопротивления под секирами, повалились на траву.
Мёртвая тишина повисла над рядами легионеров… Щит, легендарная и проклятая эльфийская защита, исчез!
Мариция ожидала приказа, с каждым днём раздражаясь все больше. Огромная армия, собранная по приказу императора, за этот срок измоталась вконец — Щит надо было тревожить каждую минуту, ведь Нефера и Галдар пообещали, что тот падёт и Сильванести откроется перед легионами. Впрочем, дочь Хотака уже начала сомневаться, наступит ли такой день при её жизни.
Стол перед ней был завален докладами о боевой готовности, уровнями поставок и набросками предстоящих операций. Эту часть обязанностей леди Мариция ненавидела, тоскуя по крикам и крови врагов…
Тряхнув головой, Мариция решила, что на сегодня хватит, и повернулась к выходу:
— Вызвать командующего Оркиуса!
Через минуту, покуривая трубку, появился седой ветеран. Оркиус занимался всеми вопросами легиона Боевого Коня, оставляя в распоряжении Мариции генеральные стратегические планы. Не выпуская зажатого под мышкой шлема, Оркиус той же рукой вытащил изо рта трубку и поклонился:
— Да, миледи?
— Есть вести от «Драконьей Погибели»?
Оркиус вновь сунул трубку в рот и окутался клубами дыма. Вне поля боя он бывал раздражающе медлительным.
— Нет, миледи. Курьер опаздывает уже на сутки, но в этом не может быть ничего удивительного, не так ли? Вы хотели, чтобы Арготос оценил ситуацию, и нельзя дать повода нашим красивым союзникам усомниться…
— Конечно нет, я просто хочу знать, что хоть кто-то занят работой! Мы дуреем от безделья в этом лесном лагере, словно… словно эльфы!
Оркиус рассмеялся, пыхтя трубкой:
— Вот помню, как-то с вашим отцом мы ждали почти год…
Прогудел один рог, затем другой. Снова. И снова. Мариция с командующим вылетели из шатра навстречу всаднику, скачущему с запада. Он размахивал руками и что-то неразборчиво кричал. Кровь бросилась в лицо Мариции, когда курьер решительно направил лошадь к ним.
— Миледи! — задыхаясь, воскликнул он, слетая с седла и едва не падая. — Судьба нашла нас! Судьба нашла нас!
К ним уже со всех сторон бежали прочие офицеры, желая узнать последние новости.
— Декарион! — взревела Мариция. — Как смел ты нарушить устав! Немедленно доложи по всей форме, как принято!
Курьер отбросил длинную гриву и вытянулся в струнку, глядя ей прямо в глаза:
— Да, миледи!
— Вот, теперь уже лучше! А теперь скорей! Сообщение!
— Докладываю, миледи: не далее как час назад Щит исчез по всей восточной границе Сильванести! Причина пока не…
— Что?! — Мариция едва верила собственным ушам, не обращая внимания на радостный шум за плечами. — Повтори, декарион!
— Щит пал, миледи! — продолжал посыльный, дрожа от возбуждения. — Магический барьер эльфов, установленный много лет назад, внезапно исчез! Наконец-то путь в Сильванести открыт!
Офицеры встретили его слова восторженным рёвом, который быстро распространился по лагерю — вторжению больше ничего не препятствовало.
— Надо немедленно воспользоваться нашим преимуществом, — сказал Оркиус Мариции. — Легионы устали сидеть на привязи, их теперь не удержишь. Сегодня же ночью самые бесшабашные отправятся в глубь леса самостоятельно, лишь бы потом называть себя первым убийцей эльфов. Нужно немедленно ужесточить дисциплину!