– Предлагаю слить из «Тигра» топливо, снять лазерную установку и взять другие запчасти, чтобы подлатать «Воробья», – внёс я, на мой взгляд, вполне рациональное предложение на повестку дня, когда мы с Рэем стояли в ангаре и изучали объём предстоящих работ.
– Снять лазерную установку? Слить топливо? Ты что вообще такое говоришь, пацан?! – взорвался Рэй праведным гневом. – Ты хотя бы понимаешь, что сейчас предложил?! Это настоящее кощунство! Это же новейшая модель «Тигра», выпущенная в этом году, только что с конвейера! Конкретно этот «Тигр» вообще‑то из ограниченной коллекции с усовершенствованным двигателем…
– Был. Это был «Тигр» с усовершенствованным двигателем, – тихо заметил я. – Нет двигателя – нет корабля.
– Не напоминай! – фиолетовый хвост с остроконечным шипом на конце взметнулся выше моей головы, и я невольно сделал шаг назад.
Рэй стоял, возмущённо скрестив руки на груди, и всем своим видом показывая, что не даст и пальцем тронуть свой корабль. Моя надежда на то, что из одного мёртвого корабля и одного устаревшего мы сможем собрать что‑то более или менее летающее и способное выйти на орбиту Захрана, таяла с каждой минутой.
– Рэй, ну зачем тебе «Тигр»? Даже если мы сможем каким‑то чудом выбраться с Захрана…
– Помолчи.
Я тяжело вздохнул. Похоже, цварг и так прекрасно понимал, что возвращение на планету с синдромом Кесслера ради того, чтобы забрать мёртвого «Тигра», а затем ещё и вложиться в его ремонт, полностью переоснастив всю электронную часть – будет стоить целое состояние. Даже если бы этот «Тигр» был сделан из платины, всё равно он бы не стоил затраченных на это кредитов.
Я сделал шаг по направлению к «Тигру», чтобы посмотреть, как установлены лазерные пушки, но был резко отброшен в бок.
– Не прикасайся к моему кораблю! – угрожающе прорычал Рэй.
Я повторно тяжело вздохнул.
– Ладно, тогда предлагай свои варианты. Что будем делать?
– Что нужно для того чтобы «Воробей‑19» взлетел? – вопросом на вопрос ответил цварг.
– Топливо, техническое масло, возможно свечи и фильтры, но это не точно, надо лезть под корму корабля. Но это только чтобы взлететь, а чтобы вылететь за геостационарную орбиту – лазерные пушки и, желательно, защитная сетка, но я о таком даже не мечтаю.
– Гм‑м‑м…
– Рэ‑э‑э‑й! – позвал я спустя десять или даже двадцать минут обоюдного молчания.
– Ну что ещё? – огрызнулся цварг.
– Мы так и не нашли никаких сбережений в доме Шантара, а его счета тоже пусты судя по данным с коммуникатора. Нам просто не на что купить новые детали, но мы можем воспользоваться твоим кораблём, как донором. Чем тебе не нравится эта идея?
– Всем. Это мой корабль, понимаешь, Ивар?
Рэй обращался ко мне по имени крайне редко, и я понял, что спорить с цваргом, по крайней мере, сейчас, действительно не стоит.
– Тогда что мы будем делать?
Рэй неожиданно посветлел лицом:
– Слушай, ты говорил, кажется, у Вас тут ломбард недалеко?
– Да, но нам нечего закладывать… Две медали не в счёт, они покроют разве что стоимость фильтров… – растерялся я.
– Не парься, пацан, и предоставь всё это мне, – он махнул рукой. – Пойдём, только кубок Шантара возьму. И плащ какой‑нибудь с глубоким капюшоном из его гардероба прихвати мне, кстати, чтобы рогов видно не было, да и вообще местные меня не пугались. У Вас же тут представители других рас редко бывают.
– Я бы сказал никогда…
Пока мы шли к ломбарду, а Рэй кутался в тёмно‑лиловый плащ, я всё никак не мог понять затею цварга. Кстати, тот первый попавшийся длинный плащ с капюшоном, который я протянул ему, он с негодованием отмёл в сторону, сказав, что эта вещь ему не идёт. Пришлось потратить ещё добрых полчаса, прежде чем Рэй нашёл в ворохе одежды Шантара тряпку, окрестив её «вполне сносной». Мне было искренне непонятно, зачем цварг подобрал плащ под оттенок своей кожи при том, что он не хотел, чтобы эту самую кожу кто‑либо увидел и показывал на него пальцем, но Рэй лишь фыркнул, что я совершенно ничего не понимаю в стиле. Разумеется, с этим утверждением спорить я не стал.
– Кошмар, как Вы тут вообще живёте?! Вот из той кучи фонит колебаниями и воняет так, как будто кто‑то сдох, – цварг скривился, показав как относится к Захрану.
– Ничего удивительного, там за ней располагается приют для бездомных животных, – пожал я плечами.
– Фу, мерзость какая, – передёрнул плечами Рэй, и даже кончик его хвоста появился на миг из‑под полы плаща.
За моё недолгое знакомство с этим цваргом, я почему‑то достаточно быстро привык к тому, что он всё время чем‑то недоволен. Его брезгливость и отвращение к Захрану мне были абсолютны ясны и понятны, наверное, я бы и сам так реагировал, если бы не вырос здесь, а оказался впервые. Что касается его отношения к домашним животным, мне вдруг стало действительно любопытно, откуда такая неприязнь:
– Рэй, а у тебя же тоже есть хвост и клыки.
– К чему ты клонишь, пацан? – низко зарычал цварг.
– Ну‑у‑у… у животных тоже есть хвост и клыки, вы в чём‑то схожи, разве они не должны тебе нра… – закончить я не успел, так как Рэй схватил меня за свитер и приподнял в воздух, заставив смотреть себе прямо в стремительно краснеющие белки глаз.
Именно в этот момент я понял, что зря ляпнул про схожесть цваргов и бездомных животных.
– Слышь, сладенький! Я отношусь к высокоразвитой и высокоинтеллектуальной расе цваргов и являюсь действующим офицером Космического Флота! Я эмоциональный вампир, а не кровососущий! Ты это понял?! Не животное я! Кивни, если понял.
Я лихорадочно закивал головой как болванчик, а в ответ Рэй неожиданно мягко опустил меня на землю и добавил:
– Всё. Извини, не хотел тебя пугать. Просто бесит, когда сравнивают с кровососущими. Конечно, ты не мог этого знать, я слегка погорячился.
Чуть оправившись от шока, я не смог удержаться и не спросить:
– Рэй, а почему ты меня называешь «сладеньким»?
Цварг остановился и показательно закатил глаза, всем своим видом говоря, как же я ему уже надоел с вопросами. Я и сам чувствовал, что после того, как ненароком оскорбил инопланетянина, лучше было бы помолчать, но уж больно непонятно мне было его нетипичное для Захрана обращение. Шантар часто называл меня «болваном», «олухом», «желторотиком», «молокососом» и тому подобными обидными словами, которые я научился игнорировать. Рэй же за всё время нашего знакомства пару раз обратился ко мне по имени, чаще предпочитая нейтральное «пацан», но несколько раз в его речи звучало странное «сладенький». Что это? Может так принято обращаться у цваргов к тем, кто тебя младше? Или это какая‑то шутка из космофлота, о которой я просто не в курсе?
– Да потому что, когда ты боишься, эмоции у тебя сладкие уж больно! – «пояснил» Рэй.
Меня так и подмывало переспросить, а как это, «сладкие эмоции», но мы уже подходили к ломбарду.
– Рэй, а что мне делать в ломбарде?
– Предоставь этот вопрос мне. От тебя требуется молчать и стоять где‑нибудь в сторонке, – успокоил меня цварг.
– Рэ‑э‑эй, ты что, хочешь кубок Шантара продать? Ты же сказал, что он из пирита и ничего не стоит…
– Да, но ты‑то об этом не знал. На Захране этот металл крайне редкий, и есть шанс, что мы облапошим оценщика, получив за него столько денег, как если бы он был из настоящего золота.
– А как же надпись на кубке?
– Не беспокойся, пацан, всё продумано. Гравировку я шипом подкорректировал, она теперь не читается.
– А как Космический Флот относится к тому, что ты намеренно обманываешь честных граждан других планет?
– Как‑как! Пацан, ты меня уже утомил! Я, действующий офицер, выполняя задание, оказался застрявшим на Захране. А этот кубок – форменное надругательство над самим Космическим Флотом как организацией, объединивший под своей крышей существ с разных планет! Шантар отлил этот кубок у какого‑то умельца, сделав вид, будто получил его в космофлоте за особые заслуги. Уничтожить эту фальшивку, можно сказать, дело чести. Вот я его и уничтожаю, экономя своё собственное время и кредиты. Ведь скупщик золота имеет профессиональную печь и точно захочет расплавить кубок, перед тем как продать его.
– Но…
Мне подумалось, что логика Рэя где‑то даёт брешь, но сходу я всё никак не мог сформулировать, где именно. Я чувствовал себя так, будто силился вспомнить забытое сновидение: вот‑вот вспомню и схвачу его за хвост, нужно буквально пара мгновений.
– Всё, теперь молчи, а я буду говорить.
В этот момент мы зашли в ломбард. Здесь было достаточно малолюдно, ломбарды – вообще не самые популярные заведения на Захране. Какая‑то неуклюжая тётка прощалась со скупщиком, ещё один тип в лохмотьях ошивался у витрины с наручными коммуникаторами. Рэй чётким и размашистым шагом преодолел расстояние до ресепшена, где сидел уставший скупщик.
– Добрый день, слушаю Вас. Вы пришли выкупить вещь или предложить что‑то ценное? – дежурным тоном сообщил он, не отрываясь от экрана компьютера.
– Ценное. У меня есть золото в форме кубка. Хотел бы уточнить, сколько Вы за него нам предложите.
Скупщик поднял взгляд, и, не вглядываясь в лицо Рэя, находящегося в тени капюшона, протянул руку. Мой новый знакомый мгновенно положил туда липовую награду Шантара. Всё это время я стоял за Рэем, не дыша, так как боялся спугнуть удачу. Мне казалось, что вот‑вот либо работник ломбарда, либо посетитель заподозрят в фигуре в лиловом плаще пришельца и вызовут Планетарную Полицию. Но то ли Рэй не первый раз работал под прикрытием, то ли нам сегодня несказанно везло, никто не задался вопросом, почему в жаркую погоду человек пришёл в ломбард, кутаясь в плащ с капюшоном.
– И да, у меня ещё есть две медали из серебра. Их тоже оцените, пожалуйста, – медали скользнули в другую руку скупщика.
Пожилой мужчина поправил на переносице увеличивающие стёкла, поковырял пальцем гравировку на кубке, а медали неаккуратно швырнул на весы. Моё сердце ухнуло в пятки, когда скупщик стал всматриваться в бывшую надпись на ножке фальшивки.
– Милейший, так что там с серебром?
– Ась? – скупщик отложил кубок и посмотрел на число на весах. – Шестнадцать кредитов за обе медали.
– Шестнадцать кредитов?! Да это вообще‑то награды моего сына за школьные победы! Это же такая память! Они должны стоить, как минимум двадцать пять кредитов!
Я сморщился, как от проглоченного лимона. Враньё шито белыми нитками… Ну какой из меня школьник? Какие награды? Но видимо сегодня был день Рэя, так как оценщик, бросив на меня косой взгляд, вернулся к разговору:
– Всё переплавится, сэр, неважно, что серебро представляет из себя сейчас. Восемнадцать кредитов – моя окончательная цена.
– Хорошо, – вдруг пошёл на попятный Рэй, – ну, а за кубок? Его же Вы тоже переплавите?
Последнее слово заставило оценщика глубоко вздохнуть и кинуть кубок на весы тоже, предварительно переложив медали на клавиатуру компьютера.
– Семьсот грамм, так‑так‑так… по последнему курсу это…. Пятьсот двадцать два кредита. Смею уверить, что это очень хорошая цена, и вряд ли кто из моих коллег даст Вам больше.
– Пятьсот двадцать два?! Вообще‑то я рассчитывал как минимум на шестьсот! – наглости Рэю было не занимать, и на миг я даже восхитился им.
– Мужчина, – сварливо пробасил оценщик. – Это ломбард, а не ювелирная лавка. Мне ещё переплавлять Ваше золото, это, знаете ли, тоже кредитов стоит!
– Но не семьдесят восемь кредитов же! – стоял на своём наглый цварг. – Пятьсот пятьдесят кредитов за кубок, или я ухожу искать другой ломбард.
Рэй говорил так, что даже я поверил в его блеф, и стал судорожно вспоминать, где в районе находятся другие заведения, принимающие драгоценные металлы. Но в этот момент хитрый цварг обернулся и подмигнул мне.
– Ладно, Ваша взяла. Пятьсот пятьдесят. Но учтите, это красная цена в базарный день. Тут ещё…
– Замечательно, – бесцеремонно перебил его Рэй. – Я согласен. Как быстро Вы переведёте кредиты на мой счёт? Я, знаете ли, спешу.
– Прямо сейчас и переведу. Мне только надо проверить кубок на то, что это золото. Знаете ли, много обманщиков последнее время развелось, которые выдают пирит за золото. У меня машина для проверки металлов в соседней комнате. Подождите буквально пять минут.
И с этим словами пожилой мужчина подхватил кубок Шантара и вышел в соседнюю комнату. Я стоял, ни жив, ни мёртв, слыша собственное сердцебиение в ушах. Что же делать? Ещё каких‑то пара минут – и наш обман вскроется!
– А теперь, пацан, быстро уносим ноги и хвосты, – прошипел мне на ухо Рэй.
Пока я осмысливал сказанное, лиловый плащ уже скрылся за входной дверью, а в соседней комнате разнеслось:
– Да это же не золото! Это пирит!
Не мешкая, я перегнулся через стойку ресепшена, схватил медали, сунул их в карман джинсов, и, не дожидаясь оценщика, выпрыгнул на улицу.
– Что ж ты такой нерасторопный‑то? – сердито проворчал Рэй, хватая меня за шкирку. – Бежим!
И мы побежали.