(неделю спустя)
Косолапус и Миссис Норрис сидели рядышком на диване и неотрывно следили за нервно вышагивающей по гостиной хозяйкой. Потуже затянув пояс длинного банного халата, Гермиона резко затормозила и сбросила с ног пушистые тапочки.
– Вы только посмотрите, какие мы гордые, – обратилась она к внимательным молчаливым слушателям. – Ему не нужна моя помощь. Бледный как смерть, похудел, осунулся от недосыпания, но помощь мою принимать не хочет. Ну и пусть. Пусть! Почему я должна за него переживать и волноваться? Кто я ему? Мать? Жена? Подруга? Я всего лишь невыносимая всезнайка, которая всюду суёт свой любопытный нос. Примерно так он мне и сказал.
Гермиона с шумом выдохнула и присела на диван, нервно постукивая ногой по ковру. Сразу же в её ладонь ткнулась усатая мордочка Миссис Норрис. Кошка мягко тёрлась о женскую руку и успокоительно мурчала. Девушка улыбнулась и усадила её себе на колени. Косолапус лёг рядом, прижимаясь к бедру хозяйки тёплым бочком.
За эти месяцы, благодаря длительному лечению и тщательному уходу, Миссис Норрис расцвела. Она заметно прибавила в весе, её шерсть стала гуще и начала лосниться. На ушах появились кисточки, отросли длинные усы, а большие глаза загорелись живым огнём. Кошка вернула себе былую прыть и грацию.
Миссис Норрис искренне привязалась к своей новой хозяйке и не отставала от неё ни на шаг. Она часто сопровождала Гермиону на занятия, усаживаясь на дальний подоконник в классе, ходила с ней в библиотеку и на ночные дежурства.
С Косолапусом у Миссис Норрис были сдержанные и уважительные отношения. Кошка никогда не претендовала на его место на кровати у Гермионы, не брала его игрушки и больше не ела из его миски. Терпеливо ждала своей очереди, когда новая хозяйка вычешет ей шерсть и погладит.
Умный полукнизл снисходительно относился к кошке, видимо, понимая, какие жизненные трудности ей пришлось преодолеть. К тому же он был благодарен Миссис Норрис за то, что та сопровождает хозяйку на ночных дежурствах. Сам он этого никогда не любил, да и не делал, предпочитая охотиться или отсыпаться перед очередной вылазкой.
Вот и сейчас, вальяжно развалившись на диване, он наблюдал, как хозяйка собирается на ночное патрулирование, а Миссис Норрис ждёт её у двери.
*****
Весть о том, что в заброшенном классе на третьем этаже обвалился потолок и рухнули перекрытия в примыкающем к классу коридоре, застала Северуса Снейпа в лаборатории, несмотря на то что было уже двенадцать часов ночи.
Оказавшись на месте за рекордно короткое время, Снейп ухватился за стену, чтобы удержать равновесие. Из-за поднявшейся столбом пыли было довольно трудно оценить масштабы разрушений. Но вокруг возвышались горы битой кирпичной кладки, обломки камней и дубовые балки-перекрытия.
– Что, во имя Мерлина, здесь произошло? – обратился Снейп к мадам Помфри, которая в это время бегло осматривала ученика.
Разобрать, кто это был, Снейп пока не мог: настолько школьник был притрушен строительной пылью. Только по нашивкам на мантии профессор понял, что перед ним студент Слизерина. Рядом с ним, понуро опустив голову, стоял гриффиндорец. Снейп нахмурился и тяжело вздохнул.
– Дуэль, профессор Снейп, – откликнулся Невилл Лонгботтом. Сейчас он тихо беседовал с двумя учениками. – Пока я узнал лишь это.
«Кто бы сомневался», – Снейп скептически приподнял бровь.
– Вы можете повторить для директора Снейпа всё, о чём рассказали мне? – спросил Невилл у школьников.
Перед Снейпом, вытянувшись в струнку, стояли четверо третьекурсников из Слизерина и Гриффиндора. Заикаясь, сбиваясь и иногда перебивая друг друга, злосчастные дуэлянты начали рассказывать свою историю. Снейп слушал и мрачнел всё сильнее с каждым словом.
Зачем драться в коридоре или классе у всех на виду, выясняя отношения, если можно устроить дуэльный клуб? И решить свои споры по-взрослому, без свидетелей и снятия баллов. Лучше всего для этих целей подходили пустующие классы на третьем этаже, потому что туда практически никто не совался. Главное – уследить, какой пароль Филч ставит на главные двери этажа. А это было не так уж и сложно. Завхоз даже не оглядывался, накладывая чары, и можно было подкрасться достаточно близко и легко расслышать, какие слова он произносит. Иногда же он вообще забывал закрывать эти двери.
Поединок был в самом разгаре, когда в класс вошла профессор Грейнджер и раскидала дуэлянтов по углам, пока они не покалечили друг друга. Именно она и заметила, что по потолку пошли трещины и начала сыпаться кирпичная крошка. Профессор успела выставить купол, удерживая магией тонны камня и древесины, пока дети мчались к выходу. Они даже успели захватить с собой Миссис Норрис.
– Вот она, – один из учеников достал из-за пазухи грязную взъерошенную кошку.
Мяукнув, Миссис Норрис кинулась к обломкам. Мадам Помфри схватилась за сердце, а Невилл стал такой же белый, как и его пижама.
– То есть вы хотите сказать, что профессор Грейнджер осталась там? – зашипел Снейп, указывая пальцем на руины. Его глаза опасно сузились.
– Мы не знаем, всё произошло очень быстро… Профессор Грейнджер не могла бежать, потому что удерживала купол. Но мы думали, она успеет…
– Идиоты, – медленно проговорил Снейп. – Дуэли в стенах школы запрещены – это раз. Не все заклинания можно применять в помещении. Это два. И, самое главное, из-за вашей глупости пострадал ни в чём неповинный человек. Молитесь, чтобы с профессором Грейнджер всё было в порядке. Именно ей вы обязаны жизнью.
Уж лучше бы Снейп кричал, брызгая слюной и выплёскивая свой праведный гнев. Сейчас же каждое его слово, произнесённое тихим вкрадчивым голосом, было наполнено презрением. Директор выглядел по-настоящему устрашающе, отчего у учеников в венах стыла кровь. И они отлично понимали, что не отделаются лишь снятыми баллами.
– Мадам Помфри, отведите, пожалуйста, студентов в Больничное крыло. Утром я побеседую с каждым лично, – распорядился директор. – Мы с профессором Лонгботтомом начинаем разбирать завал. Разбудите профессора Слизнорта и профессора МакКензи и скажите, что нам нужна их помощь.
Взмахнув палочкой, Снейп очистил коридор от пыли и кирпичной крошки, летавшей в воздухе.
– Надеюсь, Гермиона успела выставить щит над собой, – дрожащим голосом проговорил Невилл, пробираясь между грудами битого кирпича.
– Идём за кошкой! – скомандовал Снейп, внимательно следя за Миссис Норрис, которая быстро перепрыгивала с камня на камень, направляясь в самый дальний угол помещения. – Грейнджер могла просто не удержать щит – масса камней и балок очень велика.
Мужчины добрались до места, где раньше была низкая и неглубокая ниша. Прежде в ней стояли рыцарские доспехи и висел факел. Сейчас факел был сорван, а доспехи – погребены под тяжёлыми балками. В темноте сверкнули красные глаза Миссис Норрис. Кошка забралась в щель между камнями, а потом выскользнула оттуда, истошно мяукая.
– Лонгботтом, вы мне подсвечиваете, я – разбираю завал. Кошка чувствует свою хозяйку. Грейнджер где-то здесь.
Миссис Норрис внимательно следила за тем, как Снейп разбирал завал, двигая и отбрасывая камни и брёвна в сторону с помощью магии. Некоторые обломки кладки приходилось дробить, а самые тяжёлые балки Снейп левитировал вместе с подоспевшим на помощь Джоном МакКензи.
Наконец, они увидели Гермиону. Девушка лежала на каменном полу в позе эмбриона, прижимаясь к самой дальней стене ниши и прикрывая голову руками. Миссис Норрис кинулась к хозяйке, обнюхивая её со всех сторон. Прижавшись к телу Гермионы, кошка радостно заурчала и не отошла от неё даже тогда, когда Снейп осторожно развернул девушку к себе и начал стирать с её лица пыль и грязь.
– Кыш, – отмахнулся Северус от кошки.
Но та и не думала уходить. Вместо этого Миссис Норрис начала лизать глаза и нос хозяйки.
– Ну как она? – над Гермионой склонилась мадам Помфри. – Дыхание и сердцебиение есть, видимых повреждений я не вижу, – медиковедьма несколько раз провела над Гермионой волшебной палочкой, прошептав диагностирующее заклинание. – Переломов и трещин точно нет. Давайте перенесём её в Больничное крыло, и я проведу более тщательный осмотр.
Вдруг девушка выгнулась и застонала от боли, закусывая губу. На щеках её появился нездоровый румянец, веки затрепетали. Миссис Норрис зашипела и теснее прижалась к Гермионе, словно пыталась забрать себе её боль. Снейп положил ладонь на лоб Гермионы, затем прикоснулся к её шее, ощущая кончиками пальцев учащённый пульс; взял в ладони женские руки. Чертыхнувшись, рванул вверх, вытаскивая из джинс когда-то белоснежную блузку, и прикоснулся к животу девушки.
– У неё высокая температура, Поппи, начался приступ. И, судя по всему, этот намного сильнее предыдущих, она вся горит и начинает бредить. Такого уже давно не было, – мрачно проговорил Снейп, аккуратно подхватывая Гермиону на руки.
– К ней сейчас нельзя применять магию, – заметила медиковедьма, следуя за быстро шагающим профессором Снейпом. – Скорее всего, приступ спровоцировали стресс, магическое и физическое истощение. Очень плохо, что она без сознания. Человеку, потерявшему сознание, нельзя давать пить – ни воды, ни зелий... Северус, ты прошёл поворот к Больничному крылу, – заволновалась мадам Помфри.
– Там ты ей ничем не поможешь, Поппи, – ответил зельевар, не сбавляя шага и направляясь в подземелья. – Зелья, которые принимает Грейнджер, есть только у неё в апартаментах и у меня в лаборатории. Выпить их сейчас она не может, и когда придёт в себя – неизвестно. Значит, её нужно опустить в предельно холодную воду с разбавленным в ней зельем. Не исключено, что потребуется несколько таких процедур. И пусть она весит не больше ста десяти фунтов[1], – профессор удобнее перехватил девушку под коленями, – но у меня возникает закономерный вопрос: ты сможешь носить её на руках туда и обратно?
– Северус, – нахмурилась медиковедьма, – это будет не совсем этично. Ты мужчина и…
– Об этике, Поппи, поговорим, когда минует криз. Жизнь как-то дороже, ты не находишь? – профессор пинком распахнул дверь, ведущую в подземелья, и притормозил на лестнице. – Зелья для Гермионы разрабатывал и варил я. И с пропорциями разберусь быстрее. Сейчас у тебя половина Больничного крыла занята учениками. Только вчера был матч, тебе работы хватит. Да и студентам не стоит видеть профессора Грейнджер в таком состоянии.
– Ты прав, Северус, – согласилась медиковедьма, придерживая Снейпу дверь. – Я очень тебя прошу, сообщи мне, когда всё закончится.
Молча кивнув, Снейп заспешил по лестнице вниз.
Оказавшись у себя в гостиной, мужчина уложил Гермиону на диван. Несколько минут ему понадобилось, чтобы набрать полную ванну холодной воды и развести в ней лекарство. Снейп поспешно сбросил мантию и сюртук, подошёл к дивану, на котором металась в бреду Гермиона, и остановился, разглядывая девушку. Он машинально закатывал рукава рубахи и ещё раз в уме пересчитывал пропорции, чтобы полностью исключить ошибку. Затем стащил с девушки кроссовки и тёплый вязаный свитер, возиться же с остальной одеждой сейчас не было времени.
Снейп подхватил Гермиону на руки и понёс в ванну. Он опускал девушку в воду очень медленно, внимательно следя за её реакцией. Гермиона что-то шептала и плакала в полузабытьи, несколько раз сильно дёрнулась, пытаясь уйти от контакта с холодной водой. Но потом её тело обмякло, и девушка задышала ровнее. Через пятнадцать минут щёки Гермионы перестали пылать, температура начала снижаться. Спустя полчаса профессор вытащил девушку из ванны и понёс в гостиную. С её длинных мокрых волос и одежды тонкими струйками стекала на пол и ботинки Снейпа вода.
«Сейчас не время для сантиментов и стеснения», – решил профессор и расстегнул пуговицу и молнию на джинсах Грейнджер. Узкие синие джинсы сидели на Гермионе как влитые. Мокрую ткань удалось стащить с девушки только вместе с кружевными трусиками. За ними последовали носки, блузка и бюстгальтер.
Волшебной палочки при себе у Гермионы не оказалось. «Видимо, осталась где-то под завалами, – отметил про себя Снейп. – Нужно отправить патронус Лонгботтому, чтобы попробовал поискать».
Несмотря на приступ, Грейнджер однозначно повезло. Снейп обнаружил на её теле лишь несколько глубоких царапин и ссадин да небольшую шишку на голове. А вот шрам под левой грудью, оставленный ей Долоховым, заметно воспалился.
Укрыв девушку тонким пледом, зельевар отправился в лабораторию за мазью. Он вернулся в комнату спустя несколько минут и остановился на пороге, рассматривая парочку непрошеных гостей. Снейп точно знал, что закрывал все двери. Мало того – запечатывал их заклинанием.
Рядом с диваном тихо сидели Косолапус и Миссис Норрис. Снейп знал, что книзлы обладают удивительной способностью везде находить своего хозяина и приводить его домой, если тот заблудится, но впервые видел, чтобы животные обходили такие сложные чары.
Мужчина подошёл к Гермионе и осторожно положил ладонь ей на лоб. Девушка лежала тихо, словно спала. Но это было обманчивое спокойствие: температура вновь начала подниматься, пульс участился, на лбу и висках появилась испарина, а щёки стали пунцового цвета. Зельевар метнулся в ванную, вновь набрал воды и развёл в ней зелье, благодаря Мерлина за то, что успел сварить достаточно лекарства заранее.
Всё это время кот и кошка не мешали зельевару, не мельтешили под ногами и не пытались забраться на диван к хозяйке. Они лишь внимательно следили за действиями Снейпа, словно понимали, что только он может сейчас помочь девушке.
Мастер зелий оказался прав, когда сказал мадам Помфри, что понадобится несколько водных процедур. Только после третьего погружения жар у Гермионы окончательно спал, и она заснула.
Обтерев девушку полотенцем и отжав в него длинные кудрявые волосы, Снейп перенёс Гермиону в свою спальню и устало присел на край кровати. Скрипнула дверь – в комнату заглянул Косолапус. Кот остановился на пороге и уставился на волшебника.
– Нет, – отрезал Снейп. – Она спит, не мешай.
Кот демонстративно задрал пушистый хвост и чинно вышел в гостиную к Миссис Норрис. Северус только тихо хмыкнул и повернулся к спящей девушке.
Ещё нужно было обработать мазью шрам и ссадины.
Как ни старался Снейп не рассматривать Гермиону, взгляд всё равно скользил по обнажённому женскому телу.
Если вначале мужчина мог от всего абстрагироваться, ведь его главной задачей было оказание первой помощи, то сейчас у него появилась возможность свободно вздохнуть и расслабиться – жизни девушки больше ничего не угрожало.
Не то чтобы в нём проснулся какой-то нездоровый интерес или возникли низменные желания… Скорее, это было мужское любопытство. Чего уж скрывать, у него давно не было женщины. И как мужчина Снейп мог оценить достоинства фигуры гриффиндорского декана.
Она не обладала пышными формами, но была хорошо и пропорционально сложена́. Красивая шея и точёные плечи, покрытые лёгкой россыпью веснушек. Высокая грудь с розовыми сосками, тонкая талия и упругий живот. Длинные стройные ноги с изящными щиколотками.
Снейп наклонился и внимательно присмотрелся: на щиколотке Гермионы блестел узкий анклет[2] с подвеской. Удивительно, что он не сорвал его, когда стаскивал с девушки мокрые джинсы.
Взгляд Снейпа медленно скользнул выше, к сведённым женским бёдрам, и остановился на тонкой аккуратной полосочке волос на лобке, которая заманчиво спускалась вниз. Грейнджер и тут полна сюрпризов. Снейп тяжело сглотнул.
Непроизвольно он задержал дыхание, поняв, как сильно возбудился, рассматривая – практически любуясь – мисс Грейнджер. Бывшая ученица, а теперь коллега, которая была гораздо моложе его. Старый дурак. И Поппи была права, говоря про этическую сторону вопроса.
Снейп быстро укрыл Гермиону одеялом и пересел в кресло. Когда он убедился, что девушка крепко спит и приступ не повторится вновь, он покинул комнаты, отправившись на третий этаж.
Снейп вернулся под утро, уставший и раздражённый. Гермиона крепко спала, уткнувшись лицом в его подушку. Одеяло приподнялось, демонстрируя стройное женское бедро. Снейп чертыхнулся и наклонился к девушке, вслушиваясь в её дыхание.
– Профессор Снейп? – неожиданно позвала Гермиона, открыв глаза.
– Да, мисс Грейнджер, – отозвался тот.
– У меня был приступ? – хрипло спросила девушка, переворачиваясь на спину.
Она села, опираясь спиной о подушку и прижимая к обнажённой груди одеяло.
– Да, и очень сильный, – отозвался Снейп, усаживаясь рядом.
– Но ведь я смогла спасти детей? – поспешно уточнила Гермиона.
– Сейчас они в Больничном крыле. Им ничего не угрожает, мадам Помфри позаботится о них.
– Хорошо, – расслабилась девушка. – Долго я была без сознания?
– Почти три часа.
– Это ведь меньше, чем в прошлый раз! Определённо меньше. Значит, ваши зелья дают положительный эффект, – приободрилась Гермиона, поправляя гриву каштановых кудрей.
Снейп старался не рассматривать Грейнджер, которая сидела в его постели так, словно это было для неё чем-то привычным.
– Мисс Грейнджер, я отлично понимаю, чем был вызван сегодняшний приступ, – вкрадчиво произнёс профессор, – но, позвольте узнать, что произошло в прошлом году, когда вы были без сознания почти сутки? Вы тогда ничего не объяснили ни мне, ни мадам Помфри.
– Я восстановила память моим родителям, – призналась Гермиона. – Несколько лет назад я нашла их в Австралии и билась над тем, чтобы вернуть им воспоминания обо мне и их прежней жизни. Это оказалось намного труднее, чем я думала, – поделилась девушка. – Всё прошло хорошо, но я потратила много магической энергии. И очень переживала перед обрядом. Я боялась, что они не узнают меня или не простят.
Снейп кивнул. Он положил волшебную палочку Гермионы на прикроватную тумбочку и отвернулся, задумавшись. Он не хотел смотреть на её обнажённые плечи, розовые пухлые губы и тонкие пальцы, сжимающие его одеяло.
– Профессор Снейп, – вновь позвала его Гермиона, – вам обязательно нужно отдохнуть. Наверное, мне лучше вернуться в свои комнаты?
– Спите, мисс Грейнджер.
– Но сегодня вы должны варить зелья для больницы Святого Мунго. И вы не можете приступить к варке сложных составов, если не будете…
– Я всё равно не засну, мисс Грейнджер, – перебил девушку Снейп.
– Может быть, я смогу…
– Вы ничего сейчас не сможете. Отдыхайте, – Снейп был непреклонен.
Поднявшись с кровати, он отправился в лабораторию. Оставаться наедине с девушкой, чьё обнажённое тело он совсем недавно пристально и с желанием рассматривал, Снейп пока не мог.
ГЛАВА 5. КОШКИН ПОДАРОК
(май)
Тогда лунный путь вскипает, из него
начинает хлестать лунная река и
разливается во все стороны. Луна
властвует и играет, луна танцует и
шалит.
М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Гермиона проснулась от громкого мурлыканья на ухо. Миссис Норрис стояла у её подушки и громко урчала, уткнувшись мордочкой в шею Гермионы. Раньше кошка не позволяла себе забираться к хозяйке в постель, предпочитая спать в большом кресле у камина.
Гермиона потёрла глаза и села, не понимая, почему кошка будит её в столь позднее время. Косолапус тоже не спал. Он сидел на полу в полоске лунного света и внимательно смотрел на хозяйку.
– Что случилось? – сонно пробормотала Гермиона, пытаясь повернуться, чтобы вновь уснуть.
Но Миссис Норрис потянула её за ночную сорочку. Гермиона замерла, а потом вздохнула, приходя в себя после глубокого сна.
– Вы хотите есть? – спросила девушка. – Это не может подождать до утра?
Но кошка была непреклонна. Она тянула зубами шёлковую рубашку хозяйки, заставляя девушку подняться. Нехотя, тихо вздыхая, Гермиона встала с постели и натянула на себя халат. Миссис Норрис не успокаивалась. Громко мяукая, она ухватилась за полу длинного халата хозяйки и потянула её к выходу из комнаты.
Косолапус уже сидел у двери и ждал, когда её откроют.
– Вы ведь не успокоитесь, пока не покажете мне что-то? – спросила Гермиона у кота и кошки, запихивая в карман волшебную палочку и нашаривая ногой пушистые тапочки.
Выйдя за порог своих апартаментов, девушка поспешила за питомцами. Миссис Норрис бежала впереди, указывая хозяйке путь. Косолапус следовал за ней, деловито подняв длинный пушистый хвост.
Гермиона бежала так быстро, что даже запыхалась. Придерживая полы халата, она очень спешила и вглядывалась в темноту коридоров, чтобы не потерять из виду своих пушистых провожатых.
Но вот кот и кошка остановились у большой картины.
– И что дальше? – уточнила девушка. Она огляделась вокруг, пытаясь определить, где они находятся.
В противоположной стороне был вход на Астрономическую башню. Больше поблизости не было никаких дверей, коридоров или тайных ходов.
– Ну же, – Гермиона вгляделась в пейзаж, изображённый перед ней на большом старинном полотне.
Лунная дорога. Широкая, серебристая и необычайно манящая, волшебная в своей эфемерности. Она блестела и переливалась, тянулась вдаль, за горизонт, словно указывая Гермионе правильный путь. Девушка осторожно провела ладонью по холсту, вспоминая школьную программу. В своё время она на отлично сдала экзамен по астрономии.
Лунная дорога – это два дня до и после полнолуния, которое может быть в 14-й, 15-й, 16-й и даже в 17-й лунный день.
В этот период характерны перепады настроения и повышенная эмоциональность. В такие дни во сне возможен контакт предков с потомками. Душа наполняется божественной радостью, благодатью, цельностью, ощущением непрерывности бытия и изначальным знанием.
Полотно под рукой было гладким и прохладным. Гермионе казалось, что она ощущает ладонью порывы ветра и влажный воздух. Она абсолютно не помнила, чтобы раньше видела эту картину, хотя часто поднималась на самую высокую башню Хогвартса. Девушка начала ощупывать позолоченную раму, аккуратно нажимая на её завитки. Ничего. Тогда Гермиона провела ладонями по кирпичной кладке возле картины – и кончиками пальцев ощутила холодный воздух.
Ухватившись за тяжёлую раму обеими руками, Гермиона двинула картину в сторону, открывая довольно широкий проход. Миссис Норрис и Косолапус скользнули внутрь, и девушка последовала за ними. Проход тихо запечатался и исчез.
Они оказались в большой и абсолютно пустой комнате с очень высоким потолком. Лишь низкий, в несколько кирпичей, парапет спереди преграждал путь к пропасти. А через огромный оконный проём в противоположной части комнаты девушке был виден весь Запретный лес и его окрестности.
Но не это впечатлило Гермиону. Широко распахнув глаза от удивления, волшебница смотрела на огромную луну за окном и сияющую лунную дорогу под ней. Казалось, что они так близко. Протяни руку – и достанешь.
По комнате гулял ветер, но холодно не было. Озираясь, девушка осматривала комнату, пытаясь вспомнить её на планах Хогвартса, которые хранились в кабинете директора, или на карте мародёров. Кот и кошка уселись на парапете и не сводили с хозяйки внимательных глаз.
Гермиона вновь посмотрела на луну и потянулась к ней пальцами. Луна была похожа на большую матово-белую диковинную жемчужину, которая разгоняла ночной мрак.
Кто же ты?
Не звезда, и не планета. Объект-спутник, как говорят учёные. Светило, чья жизнь полна загадок и недоговорённостей.
Подчинившись внезапному порыву, Гермиона ступила на лунную дорогу, которая блестящим потоком разлилась по старым вытертым каменным плитам, и зажмурилась от серебристого свечения, окутавшего её со всех сторон.
Плавный рывок – и её ноги оттолкнулись от холодного каменного пола. Гермиона повисла в сияющем воздухе, чувствуя, что с её ног соскальзывают тапочки. «Мерлинова борода!» – восторженно пронеслось у неё в голове.
Расставив руки в стороны, чтобы удержать равновесие, девушка плавно заскользила вверх. Она давно не ощущала такого дикого восторга. А если вдуматься, то, наверное, никогда. Она летела, купаясь в лунном свете, подставляла серебристым лучам лицо и руки, впитывая волшебное свечение. Тело стало необычайно лёгким и воздушным. «Наверное, так парят в голубой высоте птицы», – думала Гермиона.
Она кружила и носилась по комнате. Переворачивалась, вертелась вокруг своей оси, как юла; поднималась вверх и визжала, когда устремлялась вниз, чтобы потом вновь на бешеной скорости взмыть под потолок. Нет, это не могло сравниться с полётами на метле, которые она не особо любила. Она не испытывала такой эйфории даже тогда, когда мчалась с Гарри над Хогвартсом и Запретным лесом на спасённом Клювокрыле.
Замерев в воздухе, Гермиона звонко и счастливо рассмеялась, запрокинув голову. Она смеялась, широко раскинув руки и ноги, ощущая, как её отпускают навалившиеся переживания и болезни. Уходили страхи, сбегали волнения и печаль. Все эти годы проклятие упивающегося не давало ей жить полноценной жизнью, отравляя её тело и душу. Но сейчас Гермиона больше не чувствовала острой изматывающей боли в сердце, шрам не горел огнём, а голова не пульсировала от тупой боли. А душа её пела от радости. Свободна. Хоть на несколько минут, возможно, на короткий миг, но свободна!
Гермиона сбросила халат, оставшись в тонкой шёлковой сорочке. Лунный свет приятно согревал тело. Прикрыв глаза, девушка покачивалась в лунном сиянии, нежась и млея в его лучах. Она слышала, как тихо замурлыкала Миссис Норрис и заурчал Косолапус, вторя своей подруге. Гермиона вслушивалась в тихую кошачью песню, в шелест листьев за пределами замка, в шум ветра и незаметно для себя заснула.
И она уже не видела, как в комнату медленно вошёл директор Хогвартса, сжимая в руке волшебную палочку. Он остановился и запрокинул голову, с удивлением рассматривая парящую в воздухе девушку. Её халат, тапочки и волшебная палочка лежали на полу. Рядом с вещами сидела Миссис Норрис. Первой реакцией Снейпа было подойти и опустить Грейнджер вниз, разобраться, что здесь происходит, и откуда появилась неизвестная комната.
Но рыжая, мягкая и довольно упитанная молния моментально преградила ему путь, кинувшись мужчине в ноги. Кот тёрся о ноги Снейпа, настойчиво отталкивая волшебника в угол, не разрешая ему ступить на лунную дорогу, не позволяя выходить в серебристое свечение.
И Снейп, к своему удивлению, не стал противиться книзлу. Он отошёл к стене и просто наблюдал за Гермионой. Девушка покачивалась в лунном свете, и казалось, что она просто спит. Длинные каштановые волосы неудержимой волной спускались вниз, обнажённые руки были раскинуты в стороны, словно тонкие крылышки; стройные ноги крепко сжаты и согнуты в коленях, будто она спала на постели. Короткая шёлковая сорочка на тонких бретельках практически не скрывала женское тело. В лучах луны она казалась серебристой, а не белой.
Снейп направил волшебную палочку на Гермиону, пытаясь определить, в каком состоянии девушка. Грейнджер крепко спала, и ей снились красочные и приятные сны. В сновидениях Гермиона испытывала каскад ярких непередаваемых по силе эмоций. И Снейпа непроизвольно качнуло назад, когда они все вдруг обрушились на него.
Вот одиннадцатилетняя Грейнджер получает письмо из Хогвартса. Она внимательно перечитывает его несколько раз, а затем, счастливо смеясь, бежит к родителям. Она машет письмом и радостно кричит: «Это всё объясняет! Это всё объясняет!»
Вот Гермиона тихо ликует во сне, когда осознаёт, что Поттер жив. Она сжимает губы, и по её щекам бегут слёзы радости.
Чувство огромного облегчения и эйфория окутывают Гермиону, когда она возвращает память своим родителям. Мать и отец узнают её и раскрывают объятия для любимой дочери. Смеясь и плача, девушка кидается к ним и крепко обнимает. Она осознаёт, что её поняли, простили и снова любят.
А в этом сновидении Грейнджер необычайно тиха. Она прижимает к груди маленький, сладко пахнущий молоком свёрток. И Гермиону охватывает чувство щемящей нежности и любви. И надежды. Казалось, что надежда обнимает её своими мягкими крыльями, принося покой, веру и умиротворение.
Грейнджер продолжает скользить в лунном свете и складывает руки на груди, словно баюкает младенца.
Да, проклятие лишает её материнства. Но Гермиона верит, что ещё не всё потеряно. И, возможно, ей когда-то всё же посчастливится стать матерью, как Джинни. Ведь профессор Снейп не жалеет ни сил, ни времени, изучая проклятие Долохова и разрабатывая лекарство для неё.
Профессор Снейп. Северус Снейп. Учитель. Наставник. Предатель?! Спаситель. Директор. Коллега. Мужчина.
Его образ мелькает в сознании Грейнджер. И зельевару становится любопытно…
Но вот картинка резко меняется. И, невольно задохнувшись, Северус ощущает сильное, почти животное возбуждение Грейнджер.
Она с удовольствием принимает мужчину, выгибается и подстраивается к его сильным толчкам.
Снейп не видит лица партнёра Гермионы.
Мужчина берёт её сзади, вколачиваясь в трепещущее и блестящее от пота женское тело.
– Северус, ещё, пожалуйста, ещё, – стонет девушка.
Понимание горячей волной обрушивается на профессора: сейчас Грейнджер не просматривает свои счастливые воспоминания, а переживает жаркую эротическую фантазию. Фантазию с его непосредственным участием.
Так вот кого хочет примерная девочка из Золотого трио. И как хочет: сзади, жёстко и долго.
Сосредоточившись, Снейп попытался как можно осторожнее покинуть сознание Гермионы. Убрав палочку в рукав, он несколько минут приходил в себя, опустив глаза и всматриваясь в каменный пол.
В реальности они никогда не оказывались в одной постели. Он бы просто не посмел…
Снейп тихо застонал сквозь стиснутые зубы, когда увидел, что делает Грейнджер, скользящая в мерцающем сиянии луны.
Лёжа на спине, она вскинула руки, словно пыталась кого-то обнять. Но, не находя опоры, руки падали, и девушка провела ладонями по бокам, комкая тонкий шёлк сорочки. Затем она приподняла плотно сведённые и согнутые в коленях ноги и, обхватив их рукой, прижала к груди.
Снейп с шумом выдохнул.
Благодаря этой позе неприкрытые сорочкой ягодицы и лоно девушки были отчётливо видны. Ему уже доводилось видеть Грейнджер обнажённой. Но не в такой откровенно развратной и открытой позе.
Мужчина рассматривал белые бёдра и упругие ягодицы, гладкие пухлые женские складочки, которые блестели в лунном свете.
Гермиона быстро стала мокрой, представляя его в себе. Ей снилось, как он трахал и ублажал её. И со своего места Снейп ощущал интенсивный запах женского желания.
– Северус, сильнее, – выдохнула во сне Грейнджер.
Снейп всеми силами пытался совладать со своим возбуждением. Но он явно видел блестящую смазку, которая скопилась между влажных розовых лепестков. И понимал, что Грейнджер хотела его и была сейчас готова принять в себя его член. И если бы можно было разбудить Гермиону, он бы все силы приложил, чтобы она позволила взять её и сделать с ней всё, что он успел увидеть в её сне. Но интуиция и практически ощутимая вибрация стихийной магии не позволяли ему это сделать.
Мужчина понимал, что ему нужно покинуть комнату, а не рассматривать спящую девушку. Но он жадно следил за прозрачной каплей, скользящей из влажного и приоткрытого от возбуждения лона. Грейнджер обильно текла, шепча его имя, и несколько капель её сока сорвались вниз. Но они не долетели до холодного каменного пола башни. Зашипев, они растворились в лунном свете.
Девушка застонала во сне и прижала ладонь к изнывающему от желания лону. Она потёрла нежные складочки и медленно ввела в себя пальчик, стимулируя горячий вход. Но одного пальца было явно мало, чтобы заменить им мужское достоинство и почувствовать себя по-настоящему заполненной, поэтому за ним последовал второй.
Не отводя взгляда, Снейп смотрел, как тонкие пальчики ритмично погружались в женское естество. Гермиона ласкала себя, пытаясь достичь разрядки, и мужчина представил, как бы он мог ей в этом помочь. Он бы постарался, чтобы она кончила быстро и сладко.
– М-м-м, – выдохнула девушка и прикоснулась кончиками пальцев другой руки к клитору. – Северус, кончи в меня… пожалуйста, – попросила Гермиона и выгнулась, достигнув оргазма.
Не в силах больше сдерживаться, Снейп прижал руку к своей промежности, его эрекция стала уже болезненной. Ему понадобилось всего лишь несколько движений через брюки, чтобы достичь кульминации. Он кончил, словно недавно достигший пубертата мальчишка.
А потоки магии окутывали обнажённое тело Гермионы. Свечение то затухало, то становилось нестерпимо ярким, словно пульсируя.
Миссис Норрис лежала на парапете, лениво качая полосатым хвостом. Косолапус же внимательно следил за Снейпом, не покидая своего поста у начала лунной дороги.
Когда Грейнджер начала медленно опускаться вниз, профессор заметил, как тихо отъехала в сторону картина, освобождая выход. Приведя одежду в порядок, Северус покинул комнату. Ему было над чем подумать.