В августе было объявлено о раскрытии весьма сомнительного католического заговора. Парламент сразу же взялся за подготовку закона об изгнании из Англии всех католиков, по которому страну должны были покинуть герцогиня Портсмут и даже сама королева. Карл выступил перед парламентом с речью, в которой поблагодарил депутатов за заботу о своей безопасности и заверил их, что будет и впредь защищать английскую церковь. Но неужели от него потребуют расстаться с королевой? «Я не Генрих VIII, — возвысил он голос, — и не расстанусь с моей честной и доброй супругой, несмотря на ее бесплодие». В конце концов парламент принял решение только удалить католиков из парламента (кроме герцога Йоркского) и от двора (кроме королевы и ее фрейлин, к которым относилась и Луиза де Керуаль). Однако народ действовал куда решительнее. Как-то на лондонской улице в карету самого короля полетели камни; побледнев от страха, он слушал крики: «Смерть папистам!» После этого он уже не возражал против жестоких приговоров реальным или мнимым заговорщикам, не выступал против самосудов толпы. Он не выдержал, только когда от него потребовали отставки графа Денби — последнего способного министра. 24 января 1679 года король распустил заседавший 18 лет «парламент пенсионеров».
К тому времени Шефтсбери и его сторонники-протестанты начали добиваться отстранения от наследования герцога Йоркского из-за его католичества. Вместо него они выдвигали кандидатуру 30-летнего герцога Монмута, который везде объявлял о своей приверженности протестантству. Была выдвинута версия, по которой Карл якобы в свое время вступил в законный брак с Люси Уолтерс, и, стало быть, ее сын имеет законные права на английский престол. По этой причине герцог Йоркский, которого заставили покинуть Англию, вынудил брата дать клятву, что он никогда не был женат ни на одной женщине, кроме королевы Катарины. В новоизбранном парламенте сторонники короля оказались в меньшинстве, и скоро граф Денби был не только смещен, но и отправлен в Тауэр за «государственную измену», выразившуюся в участии в переговорах с Францией. Король опять пошел на уступки — расширил свой совет и сделал его главой Шефтсбери. Однако на деле власть перешла в руки узкой группы из четырех человек во главе с графом Галифаксом. Ловкими интригами они помешали попыткам Шефтсбери провести новые законы против католиков, а потом уговорили короля распустить парламент. Летом распространился слух о покушении на короля, а когда он перенес приступ лихорадки, которой болел с юности, тут же заговорили об отравлении.
С новым парламентом, избранным в сентябре 1679 года, повторилась та же история, и король перенес сессию на январь. Он ждал, пока утихнут страсти, и пытался ни с кем не спорить, но это становилось все труднее. Партия Шефтсбери активно выступала за передачу права наследования Монмуту, который разъезжал по стране с пышной свитой, как настоящий король. В свое время Карл сказал, что скорее повесит Монмута, чем сделает его наследником, и теперь эта дилемма становилась весьма актуальной. Осенью Монмут, назначенный генералом, успешно подавил восстание шотландских ковенантеров, но отказался после этого проводить репрессии, заявив: «Я солдат, а не палач». Такие заявления привлекали к нему все большие симпатии, однако после возвращения из Шотландии его лишили генеральских полномочий и запретили являться ко двору. Тогда сторонники герцога начали искать свидетелей, которые могли бы подтвердить брак его матери и Карла. Начали распространяться слухи о некоей «черной шкатулке», где якобы хранился брачный контракт короля. Новая сессия прямо потребовала отстранить герцога Йоркского в пользу Монмута, и 18 января 1681 года и этот парламент был распущен.
Лорды склонили короля созвать новый парламент в Оксфорде, вдали от враждебно настроенной столицы. Этот парламент собрался в марте; король хотел предложить ему компромисс, по которому герцог Йоркский оставался наследником, но регентом при нем должен был стать протестант Вильгельм Оранский. Шефтсбери и его сторонники явились на сессию с вооруженным отрядом и вновь потребовали назначения Монмута; тогда парламент опять был распущен. Король уехал в Лондон и велел расклеить во всех храмах прокламацию, в которой он обвинял последние три парламента в недопустимом поведении и посягательстве на прерогативы монарха. Однако, помня о судьбе отца, он обещал и впредь созывать парламенты и сохранять верность протестантству. Шефтсбери попал в тюрьму, но на суде был оправдан под аплодисменты толпы. В июле в Лондон приехал принц Оранский, но Карл тут же заподозрил, что голландец уже сейчас претендует на трон, и встретил его с плохо скрытым раздражением. Он сказал: «Ах, через год эти неблагодарные люди поступят с вами так же, как с моим братом… если не с отцом».
Слабеющая Испания обратилась к Англии с просьбой о поддержке. Людовик XIV срочно предложил Карлу новую субсидию в обмен на обещание воздержаться от союза с испанцами. Король тем временем старался чаще появляться на публике, чтобы поднять свою упавшую популярность. В Челси он заложил первый камень в фундамент госпиталя для военных инвалидов; распространенная история уверяет, что сердобольная Нелл Гвин уговорила короля существенно увеличить размеры госпиталя. «Протестантская шлюха» сохранила верность Карлу до самой его смерти и даже не вышла замуж, как другие фаворитки. А их становилось все меньше; здоровье короля с каждым годом ухудшалось. Одряхлевший от распутства и пьянства «Старый Волокита» напоминал подкрашенную и нарумяненную мумию и в последние годы жизни едва передвигал ноги.
Тем временем власть оказалась в руках так называемого «детского министерства» — его ведущим представителям Рочестеру, Сандерленду и Годольфину было едва за тридцать. Для равновесия лордом-канцлером был сделан престарелый лорд Гилфорд. Несмотря на молодость, лидеры правительства оказались законченными реакционерами — они попытались урезать представительство крупных городов в парламенте и поставить под свой контроль судей. Монмут был арестован, но вскоре освобожден; Шефтбери бежал в Голландию и начал организовывать заговор против короля. Весной 1683 года было объявлено о раскрытой попытке покушения: сорок вооруженных убийц якобы подстерегали короля и герцога Йоркского на пути из Ньюмаркета в Лондон. Покушение не удалось только из-за того, что Карл уехал раньше и по другой дороге. Сразу же арестовали заговорщиков из партии Шефтсбери; среди них были граф Эссекс, лорды Уильям Рассел и Алджернон Сидни и, конечно, Монмут. Все они были приговорены к смерти, но сына Карл помиловал и даже вернул ко двору. Однако тот продолжал вести себя вызывающе и был в конце концов выслан в Голландию.
Внешняя политика Англии оставалась противоречивой — король пытался соблюсти интересы Франции, одни министры выступали за союз с Голландией, другие — с Испанией. Без парламента невозможно было финансировать расходы; в 1683 году англичане покинули уступленный им Португалией Танжер и едва не отказались и от индийских колоний. Король все больше слабел; по Лондону ходили слухи, что он уже перешел в католичество. Говорили даже, что лорд Рочестер на французские деньги собирает в Ирландии армию, которая должна войти в Англию и покончить с парламентским правлением. Преобладающее влияние при дворе приобрел герцог Йоркский, хотя Карл говорил, что он уже слишком стар, чтобы царствовать. Сам король доверял только Луизе де Керуаль, с которой проводил все больше времени. Вечером 1 февраля 1685 года он, как обычно, поужинал у нее и отправился во дворец Уайтхолл, где наутро его поразил апоплексический удар. Король агонизировал несколько дней и с обычным чувством юмора извинился перед врачами за то, что умирает так долго. Уже казалось, что он выздоравливает, когда 4-го наступило ухудшение, и около полудня 6 февраля Карл II скончался. По одной из версий, перед смертью он сказал: «Не дайте бедной Нелл умереть с голоду». Скорее всего, это легенда — до сих пор никто не мог упрекнуть умирающего в излишней сентиментальности.
У его смертного одра находились герцог Йоркский и верная Луиза. Она сыграла свою роль до конца: перед смертью Карл отрекся от своей торжественной клятвы, данной при вступлении на престол, и принял католичество. Конечно, никаких выгод французскому двору это не принесло, но герцогиня Портсмут могла утешать себя тем, что спасла душу своего возлюбленного. Впрочем, самого умирающего спасение души вряд ли интересовало — на склоне лет, как и в юности, он беспокоился только о теле и его удовольствиях. Этот король, богато одаренный Богом, сделал, казалось, все для того, чтобы загубить свои дарования и направить их во вред и себе, и своей стране. Однако именно ему пришлось восстанавливать в Англии монархию после многих лет революции и гражданских смут; и то, что монархия, существует до сих пор, говорит в пользу Карла.
Наследником покойного стал герцог Йоркский, теперь Яков II. Он совсем не подходил для роли монарха — был немолод, слабохарактерен, переменчив и капризен. Анна Хайд родила ему двух дочерей, которые правили позже в Англии. Мария в 1677 году стала женой штатгальтера Нидерландов Вильгельма Оранского, а Анна вышла замуж за датского принца Георга. Овдовев, Яков женился на юной итальянской принцессе Марии Моденской, которую англичане невзлюбили, считая гордячкой. Не пользовался любовью и сам Яков — его не без оснований подозревали в стремлении восстановить в стране католицизм. В 1685 году бежавший герцог Монмут высадился в графстве Дорсет с отрядом из 150 человек. По пути к Бриджуотеру его армия увеличилась до пяти тысяч; он объявил себя «протестантским королем» и призвал жителей к борьбе с «папским холуем» Яковом.
У Седжмура неорганизованное воинство Монмута столкнулось с регулярной армией и было расстреляно из пушек. Самого герцога нашли в придорожной канаве, отправили в Тауэр и вскоре обезглавили. Перед смертью он плакал и обещал перейти в католичество. Гораздо более мужественно вели себя простые повстанцы, схваченные «кровавым судьей» Джеффрисом. Этот посланец короля повесил более 300 человек, включая 75-летнюю Элис Лисл, которая дала в своем доме приют раненым мятежникам. Многим пришлось бежать за границу, включая будущего знаменитого писателя Даниэля Дефо. Расправа над восставшими протестантами еще больше отвратила англичан от короля. Вдобавок он арестовал семерых англиканских епископов по обвинению в сочувствии мятежникам.
В 1688 году Мария родила Якову сына Джеймса-Эдуарда, который был крещен в католической вере. Это заставило обе парламентские партии — тори и вигов — объединиться и отправить Вильгельму Оранскому приглашение занять английский престол. Король еще праздновал рождение наследника, когда Вильгельм высадился в Бриксеме с трехтысячной армией. Не встретив сопротивления, он 23 декабря 1688 года торжественно вступил в Лондон. Яков с семьей бежал во Францию, предварительно швырнув в Темзу большую королевскую печать. В начале следующего года Вильгельм короновался в Вестминстере, но сначала парламент заставил его подписать «Билль о правах», четко разграничивший права парламента и короля при явном ограничении последних. Эта «Славная революция» навсегда покончила с притязаниями монархов на ведущую роль в английской политике.
Однако сторонники Стюартов в Шотландии и ирландские католики не признали прав Вильгельма на трон. Этим воспользовался свергнутый Яков, который в 1689 году высадился в Ирландии с французскими войсками, предоставленными ему королем Людовиком XIV. К нему сразу примкнули многие ирландцы во главе с лордом Тирконнелом, и началось общее восстание против Англии. Вильгельм сразу же собрал армию и отправился в Ирландию, где в 1690 году наголову разбил мятежников в битве на реке Бойн. Яков бесславно отбыл во Францию, но ирландцы продолжали сопротивление и по Лимерикскому договору 1691 года добились почетной капитуляции. С тех пор ирландские протестанты приняли имя «оранжистов» и каждый год отмечают годовщину битвы при Бойне многолюдными маршами. Сторонники Стюартов в Ирландии и Шотландии назвали себя «якобитами»; они еще не раз поднимали восстания против новых королей Англии.
Едва закончив войну в Ирландии, Вильгельм отбыл на родину для участия в войне коалиции европейских держав против Франции. Пока он воевал, страной управляла его жена Мария, заслужившая всеобщую любовь своими умом и великодушием. Вильгельма, прозванного «Голландцем Билли», любили меньше — он был субтильным и хилым, страдал от астмы и к тому же предпочитал женщинам мужчин, хоть и преклонялся перед достоинствами своей супруги. 28 декабря 1694 года Мария умерла от оспы; король был безутешен, и придворные даже боялись, что он тоже умрет или сойдет с ума. Позже парламент настоятельно рекомендовал Вильгельму жениться вновь, чтобы обеспечить наследование, но он остался верен памяти Марии. В 1701 году он подписал Акт о престолонаследии, по которому трон Англии мог унаследовать только протестант. Вильгельм III умер 8 марта 1702 года — его сбросил конь, попавший копытом в кротовую нору. После этого якобиты поднимали тосты за «маленького джентльмена в черном сюртуке».
Детей у супругов не было, и престол достался Анне, сестре Марии. Она тоже была протестанткой, но в отличие от Марии любила отца и намеревалась его простить. Однако в это время Яков II умер; его наследники проявили фамильное упрямство Стюартов, отказываясь сменить веру и тем самым приблизиться к трону. Муж Анны Георг Датский не понравился парламенту и получил лишь титул принца-консорта. За годы супружества Анна родила 18 детей, но из них выжил только один сын, доживший лишь до 11 лет. Королева утешалась дружбой с умной и проницательной Сарой Дженнингс, герцогиней Мальборо. Она имела чрезвычайно большое влияние на дела государства, а ее брат, герцог Мальборо («Мальбрук»), прославил британское оружие в многочисленных битвах Войны за испанское наследство. Позже герцогиню сменила в качестве компаньонки молодая леди Абигайль Черчилль — это случилось в результате интриги, описанной в знаменитой пьесе Эжена Скриба «Стакан воды».
В 1707 году был принят Акт об унии Англии и Шотландии, по которому оба королевства становились частью единой Великобритании. Шотландский парламент упразднялся, а коронные регалии были перевезены в Лондон. Другим важным событием времен царствования Анны стало формирование правительств политическими партиями. Прежде министры назначались королем независимо от партийной принадлежности; теперь весь кабинет состоял из членов одной партии (тори или вигов); правда, до всеобщих выборов еще было далеко. В конце жизни королева Анна, всегда отличавшаяся неважным здоровьем, сильно растолстела и много пила, за что получила в народе прозвище «Бренди-Нэн». Когда она умерла 1 августа 1714 года, для нее пришлось изготовить квадратный гроб.
Ближайшей родственницей Анны, исповедующей протестантство, оставалась внучка Якова I электоресса София — жена Эрнста-Августа, курфюрста Брауншвейг-Люнебурга. Однако она умерла незадолго до Анны, и королем Великобритании стал ее сын Георг I. 20 октября 1714 года этот немецкий принц был коронован в Вестминстере. Он так и не выучил толком английский и не питал особой любви к жителям своего нового королевства. Это проявилось во время сурового подавления нового восстания якобитов в Шотландии. «Старый претендент» Джеймс-Эдуард высадился в Пертшире, но был за две недели разбит королевской армией и опять бежал во Францию. После этого были казнены три лорда и около 200 простых повстанцев.
Георг I был солидным, немного мрачным человеком с чисто немецкими увлечениями — парады, игра на скрипке, огородничество. Он даже внес в парламент предложение посадить в лондонских парках репу, «чтобы земля не пропадала зря». Его семейная жизнь была запутанной; в 1694 году открылся роман его жены Софии-Доротеи с графом Кенигсмарком. После этого граф пропал без вести, а курфюрстина до конца жизни оставалась под домашним арестом. Супруг даже не взял ее в Англию, зато привез с собой двух дам, прозванных по понятным причинам «Жердью» и «Слонихой». Первую, свою любовницу, он сделал герцогиней Кендал; вторую тоже считали возлюбленной короля, но на самом деле она была его сводной сестрой. Георг не вмешивался в политику и во всем полагался на вигов, особенно на Роберта Уолпола, ставшего первым премьер-министром Англии (до этого глава правительства носил звание лорда-канцлера). Король скучал по родине и часто ездил в Ганновер. Во время одного из таких визитов он и умер 11 июня 1727 года, объевшись за обедом.
Его сын и наследник Георг II говорил по-английски лучше отца, но все же предпочитал Германию и как-то в минуту раздражения прилюдно послал Англию ко всем чертям. Однако при этом короле британское процветание и британская слава достигли новых высот. В 1756–1763 годах страна успешно вела Семилетнюю войну с Францией и Испанией, после которой получила новые колонии в Индии и Северной Америке. Во время этой войны король лично водил войска в атаку в битве при Деттингене — в последний раз в английской истории. Англия превзошла Голландию по величине флота и объему внешней торговли. Была создана первая с римских времен единая транспортная система — так называемые «магистрали» (turnpikes). Предпринимались усилия по развитию системы образования и здравоохранения. Правительство пыталось запретить некачественный джин, которым травилось много людей; в ответ чернь забросала камнями королевскую карету с криками: «Нет джина — нет и короля!»
Король терпеть не мог Уолпола, но тот удержался у власти благодаря покровительству королевы Каролины — некрасивой, но умной и проницательной. Жена немало натерпелась от Георга, который постоянно изменял ей, а потом еще и рассказывал о своих романах. Вдобавок он отчитывал королеву за лишние расходы и запрещал ей читать книги; ей приходилось уединяться для этого в садовой беседке. Не ладил он и с сыновьями, а старшего, Фредерика, даже выслал из Лондона и очень злорадствовал, когда узнал, что сына убило крокетным шаром. «Никогда не одобрял эти дурацкие игры!» — говорил старик. Второй сын, Вильгельм Камберлендский, отказался от прав на престол, хотя проявил себя способным полководцем во время последнего якобитского восстания в 1745 году.
В августе сын Джеймса-Эдуарда Стюарта Чарльз («Молодой Претендент») с помощью французов высадился в Шотландии и сумел захватить Эдинбург. К нему примкнули большинство горных кланов, недовольных засильем англичан. Захватив всю Шотландию, Чарльз дошел со своим войском до Дерби (130 миль от Лондона), но это был предел его успехов. После этого королевские войска одерживали победу за победой, пока в 1746 году окончательно не разбили претендента в битве при Куллодене. После этого шотландцы подверглись суровым репрессиям — английское правительство запретило клановую систему, национальную одежду и даже игру на волынке. Многие повстанцы были казнены; та же участь ждала Чарльза Стюарта, но его спасла молодая леди по имени Флора Макдональд, которая переодела принца в платье своей горничной. Он опять бежал во Францию, где и умер бездетным в 1788 году. С ним бесславно закончился род Стюартов.
Георг II умер 25 октября 1760 года. Он стал последним английским королем, похороненным в Вестминстере; позже монархов хоронили в капелле Виндзорского замка. Править страной стал 22-летний сын Фредерика Георг III, прозванный «Огородником». Он родился в Англии и был популярен больше других ганноверских королей, хотя при нем империя лишилась североамериканских колоний. Вскоре после воцарения он женился на мекленбургской принцессе Шарлотте, которая родила ему десять сыновей и шесть дочерей. Король был верен супруге и практически не имел вредных привычек. Он с одинаковым усердием работал над бумагами в своем кабинете и вскапывал грядки в своем маленьком огородике в Виндзоре. Однажды террорист-республиканец выстрелил в него из пистолета — Георг остался совершенно невозмутимым и даже, кажется, не понял, что случилось. В его правление Англия пережила две больших войны — с американскими колониями и с Наполеоном. Если первая всего-навсего ограничила имперские притязания Британии, то вторая поставила под угрозу само ее существование. Однако благодаря хитрости своих дипломатов, храбрости солдат и силе флота Англия смогла одержать победу. В летопись ее военной славы навсегда вошли имена Нельсона и Веллингтона.
В правление Георга III были основаны английские колонии в Австралии, а плавания капитана Кука проложили англичанам дорогу в Океанию. После долгого правления тори правительство опять возглавили виги во главе с Уильямом Питтом-младшим — он был премьером с 1783 по 1806 год. Георг собрал богатую коллекцию картин и скульптур и уступил казне большую часть коронных земель в обмен на ежегодную ренту, назначаемую парламентом и получившую название «цивильного листа». В конце жизни король начал сходить с ума в результате порфирии, редкого заболевания, вызванного нарушением пигментного обмена; с 1811 года он уже не мог появляться на публике. Принцем-регентом стал его старший сын Георг, который после кончины старого монарха 29 января 1820 года сделался королем Георгом IV.
В юности принц, которого все звали Принни, вел очень легкомысленный образ жизни. Он дружил с лондонскими денди, в том числе со знаменитым Чарльзом Браммелом, и вместе с ними изобретал новые фасоны одежды, которые тут же входили в моду. Чтобы скрыть свой двойной подбородок, принц выдумал широкий галстук. Он вообще отличался буйной фантазией и сам верил в некоторые из своих выдумок — так, в старости он всерьез уверял, что участвовал когда-то в битве при Ватерлоо. Друзья принца, да и он сам не раз совершали аморальные поступки, граничившие с преступлением; удовольствие было для них превыше всего.
В двадцать два года Георг тайно обручился с молодой девушкой-католичкой Мэри Фицгерберт. Узнав об этом, его родные объявили брак недействительным и спешно вынудили принца жениться на некрасивой и вульгарной брауншвейгской принцессе Каролине. Увидев невесту, Георг с досады так напился, что к алтарю его пришлось тащить под руки. У супругов родился единственный ребенок — дочь Шарлотта; после этого они окончательно рассорились и стали жить раздельно. Георг пытался развестись с женой, но парламент не утвердил его прошение. Во время коронации принцессу насильно выгнали из Вестминстерского аббатства; от нервного потрясения она заболела и вскоре скончалась. Шарлотту, ставшую наследницей престола, англичане очень любили, но она умерла в 21 год, едва успев выйти замуж за герцога Саксен-Кобургского.
Правление Георга IV было отмечено отменой дискриминации католиков. Закон об этом был принят в 1829 году с подачи герцога Веллингтона и главы партии тори Роберта Пиля. После этого депутаты от ирландского католического большинства смогли заседать в британском парламенте. Король сопротивлялся этому, но его политическое влияние к тому времени было сведено на нет. Ему оставалось утешаться изобретением модных фасонов и постройкой дворца в Брайтоне в стиле любимых им сказок «Тысяча и одной ночи». При Георге появилось много других новых зданий, были открыты Новый Лондонский мост и зоопарк, проложена Риджент-стрит, названная в честь принца-регента. 26 июня 1830 года король умер, уступив трон своему брату Вильгельму.
Королю Вильгельму IV было уже 65 лет. Его никогда не готовили к роли монарха; всю жизнь он прослужил во флоте и имел кругозор типичного морского офицера. В народе его прозвали «Силли-Билли» (Глупыш Билли). Много лет он прожил с актрисой по фамилии Джордан, которая родила ему шестерых детей. Только после восшествия на престол брата Вильгельма сделали герцогом Кларенсом и женили на саксен-мейнингенской принцессе Аделаиде. Их коронация в 1830 году прошла весьма скромно и мало напоминала пышное зрелище, устроенное Георгом IV. Любящий супруг даже заставил Аделаиду на свои деньги покупать драгоценности для ее короны. В правление Вильгельма совершилась Великая реформа парламента, которая упразднила давно устаревшую систему выборов и увеличила представительство крупных городов — в них давно уже обосновалось большинство населения Англии. Для проведения реформы королю пришлось по совету премьера от вигов лорда Грея распустить враждебно настроенный парламент. Другим важным событием стало появление в Англии железных дорог. Вильгельм IV умер 20 июня 1837 года; его наследницей стала Виктория, представляющая уже новую, Саксен-Кобург-Готскую династию.
Императрица. Виктория
«Мама разбудила меня в шесть часов и сказала, что меня хотят видеть архиепископ Кентерберийский и лорд Конингем. Я встала с постели и в одном пеньюаре пошла в гостиную, где и увидела их. Тогда лорд Конингем сказал, что моего бедного дяди короля больше нет и что с двух часов без двенадцати минут этого дня я стала королевой». Такая запись украсила дневник юной принцессы 20 июня 1837 года — в первый день ее самого долгого в истории английской монархии царствования. Леди Лонгфорд в своей биографии Виктории добавляет, что, когда лорд Конингем произнес слово «королева», она повелительным жестом протянула руку, и седой лорд-камергер почтительно склонился и поцеловал ее.
Виктории только что исполнилось восемнадцать, но ее путь к престолу уже был долгим и трудным. Ее отец, герцог Кентский Эдуард, умер в 1820 году, когда дочери было всего семь месяцев. Принцесса никогда не чувствовала особой близости к матери, особенно после того, как узнала о ее отношениях с сэром Джоном Конроем. Конрой был конюшим Эдуарда, а потом занял должность советника герцогини и, скорее всего, ее любовника. Вместе с матерью Виктории он строил планы возвести девочку на престол и через нее править страной. Впрочем, слово «править» уже не подходило, да и «управлять», пожалуй, сказано слишком сильно. Со времен Карла II Англия не только превратилась в сильнейшую державу мира, но и заметно продвинулась по пути демократии. Теперь страной управляли парламент и назначаемое им правительство, которое король только утверждал. Правда, формально монарх оставался верховным носителем исполнительной и судебной власти, верховным главнокомандующим, светским главой церкви. Он сохранял право созывать и распускать парламент, утверждать международные соглашения, назначать главу правительства. Однако на деле все эти права давно ушли из рук короля. Даже браки королевских детей регулировались парламентом. Монарху оставалась только роль символа нации — и он с этой ролью успешно справлялся, как показывает 63-летнее царствование Виктории, не только для Англии, но и для большой части мира ставшее «викторианской эпохой».
Виктория родилась 24 мая 1819 года в Кенсингтонском дворце. Акушерка, принимавшая будущую королеву, вспоминала, что Виктория «напоминала скорее малютку Геркулеса, чем маленькую Венеру». Несокрушимое здоровье сопровождало ее большую часть жизни. Однако кроме болезней девочку подстерегали и другие опасности. Когда мать с семимесячной Викторией сидела у окна, мимо их головы просвистела пуля. Стрелял 14-летний сын садовника, который охотился на галок. Герцогиня Виктория велела его не наказывать — она была женщиной доброй, хоть и до предела честолюбивой. В девочке с пеленок воспитывали гордость своим положением. Как-то она запретила подружке Джейн Элиот брать ее игрушки. «Почему? Ты ведь берешь мои», — удивилась Джейн. «Потому, что я могу называть тебя „Джейн“, а ты не можешь звать меня просто „Викторией“», — отрезала малышка. Мать и Конрой делали все, чтобы она не походила на ненавистных ганноверских родственников, которые заслоняли ей путь к трону. Ей говорили: «Не набивай так рот, а то будешь похожа на дядю Джорджа»; «Не ругайся, а то будешь такой же, как дядя Камберленд». Эрнеста, герцога Камберлендского, еще одного брата Георга IV мать особенно не любила и всячески старалась оградить девочку от общения с ним.
Маленькой Виктории очень хотелось внимания, и она инстинктивно искала среди окружающих замену отца, которого она не помнила, и матери, которая ей не занималась. Все ее симпатии обратились на гувернантку, баронессу Луизу фон Лецен. Эта немного странная, но добрая пасторская дочь из Кобурга смогла воспитать в принцессе серьезность и ответственность, в то же время не лишая ее обычных детских радостей. Они вместе играли в куклы, музицировали, читали книжки и посещали балет, который Виктория особенно любила. Именно Лецен первая показала девочке то, что мать скрывала от нее, — генеалогическое древо королевской семьи. «А я ближе к трону, чем я думала», — задумчиво заметила 11-летняя Виктория и чисто по-немецки залилась слезами. Еще всхлипывая, она подняла голову и произнесла фразу, с тех пор вписанную в школьные учебники: «Я буду хорошей королевой».
Первым кандидатом в «отцы» она выбрала брата матери Леопольда Саксен-Кобургского, недавно ставшего королем Бельгии. Леопольд был не слишком образован, но умен и дальновиден, а его советы звучали здраво. Он поощрял племянницу к изучению истории, приучил ее к чтению французских классиков (английских она почти не знала). По ее просьбе он высказал свой взгляд на то, какой должна быть английская королева: «Я очень люблю добрую старую Англию, и мне жалко, что само состояние общества и власти заставляет многих в ней становиться лжецами и обманщиками. О видимости заботятся больше, чем о сути; все делают то, что положено, а к настоящему добру относятся с полным пренебрежением. Берегись этой системы, моя дорогая; будь всегда честной и верной своему слову, не теряй осторожности — в твоем положении ты должна беречься, чтобы не обидеть себя и других, — но старайся остаться правдивой. Только те люди вызывают к себе доверие и уважение, кого все считают правдивыми».
Как видно из этих слов, у Леопольда хватало самодовольства и лицемерия, которые позже пронизали собой всю викторианскую эпоху. Однако он один из немногих видел в Виктории человека, а не принцессу; он и баронесса Лецен стали ее союзниками, когда борьба с Конроем достигла апогея. После 1830 года выяснилось, что Вильгельм IV не собирается ни умирать, ни уступать трон, а Виктория проявляла все большую самостоятельность, у герцогини и ее фаворита наступило нечто вроде паники. Они решили вынудить принцессу назначить Конроя своим постоянным секретарем, фактически опекуном. Однако Виктория наотрез отказалась; даже во время тифа, когда Конрой вместе с лекарством принес ей заветную бумагу, горящая в жару девочка не поставила свою подпись. Узнав об этом, дядя Леопольд прислал к ней собственного секретаря, барона Штокмара, который помог разрядить ситуацию. Однако Конрой не прекращал своих поползновений; он пытался убедить премьер-министра Ливерпуля в умственной отсталости Виктории — «ее интеллект отстает от возраста». Мельбурн отказался в это поверить, но решил узнать у самой Виктории — не примет ли она сэра Джона в каком-либо другом, более скромном качестве? Она приняла премьера «наедине» (так записано в дневнике) и наотрез отказалась общаться с Конроем «в любом качестве». На какое-то время любовник матери отстал от нее, но теперь он, похоже, совсем потерял голову. «Ее нужно вынудить!» — кричал он: запереть в комнате, не кормить, но заставить подчиниться его воле. Но прежде чем он успел привести свой план в действие, умер король Вильгельм.