Когда в нынешних инфотехнологических новостях прошло сообщение о конференции MobiSys и об интересной новаторской работе ученых, отмеченной на форуме призом, то многие специалисты по инфобезопасности поначалу явно не так поняли название новой технологии – BackDoor.
Для профессионалов в области защиты информации за этим термином уже давно и прочно закрепился смысл вполне конкретной шпионской технологии, предоставляющей следящим «черный ход» или хитрую скрытую лазейку для доступа к данным жертвы.
Теперь же исследователи, продемонстрировавшие иной подход к приложениям нелинейной акустики и ультразвука, одновременно почему-то решили вложить и новый смысл в уже имеющийся общераспространенный термин. Как пояснили изобретатели, они назвали свою технологию BackDoor, поскольку она предоставляет «проход» для неслышного ультразвука в любую стандартную аппаратуру – ибо может легко применяться с микрофонами всех устройств, от смартфонов до слуховых аппаратов, без какой-либо модификации в их схемах…
Полстолетия с лишним тому назад, когда зарождалось направление исследований под названием ИТК, его энтузиасты с удивлением начали обнаруживать, фактически, то же самое. Что бытовые магнитофоны, радиоприемники и телевизоры, а позднее факсимильные аппараты, компьютеры и так далее при определенных условиях могут выступать как устройства коммуникаций с другой стороной реальности. Или иначе, служить «черным ходом» для общения с «той стороной».
В заголовке веб-сайта Ханса Отто Кёнига, специалиста по ультразвуковой акустике и одного из наиболее продвинутых в техническом смысле исследователей Инструментальных Транс-Коммуникаций, в качестве эпиграфа вывешена такая фраза, принятая его аппаратурой с «другой стороны» в 1990 году:
|
|
Послушайте, многие люди верят, но не знают, что смерти нет! Есть только жизнь – взаимосвязанная, вечная. Всё – это трансформация (одних форм сознания в другие).
Вплоть до сегодняшнего дня исследователи официальной науки и исследователи ИТК существуют и работают словно в параллельных мирах – практически никак не пересекаясь друг с другом. Ныне, с появлением у «серьезных ученых» новой технологии BackDoor, вполне отчетливо обозначилась реальная возможность для сведения параллельных миров в одно гармоничное целое.
Но вот захотят ли ученые и инженеры этой возможностью воспользоваться? – вопрос, конечно, очень интересный…
# # #
Дополнительное чтение в тему:
О разнообразных приложениях акустической науки в области шпионажа и защиты информации: «Крипто-акустика »;
О первом упоминании ультразвукового бэкдора, применяемого для шпионажа в компьютерах: «BadBIOS, или Большие проблемы »;
О научно-спиритических и инструментально-технических коммуникациях с потусторонним миром: «Там за облаками (61) », «Канун SDR революции »;
О темной стороне энциклопедии Wikipedia, постоянно и методично отфильтровывающей «неудобную» информацию: «Как это делается »; «О внимании к деталям (Ричард Фейнман) », «Цифровой маоизм, или Лев Толстой как зеркало русской Википедии »;
О том, что наука и религия вполне могли бы жить без конфликтов и противоречий, но для этого в каждой из них требуется скорректировать фундаментальные основы: «СинХрон и Лохотрон », «Главная тайна Со-Знания ».
|
|
# # #
Крипто-акустика
(Январь 2014)
Акустические технологии – одно из самых экзотических, пожалуй, направлений в составе науки криптологии. Но и здесь имеется своя, довольно колоритная и богатая на события история.
Под самый конец уходящего 2013 года группа израильских ученых-криптографов опубликовала в интернете весьма неординарную исследовательскую работу.
Суть этого исследования, если совсем вкратце, сводится к тому, что в принципе по одним лишь звукам работы компьютера удается реально восстанавливать секретный криптографический ключ, с помощью которого данный компьютер шифрует информацию…
Люди, имеющие скептический склад ума, но при этом не обремененные познаниями относительно обширной предыстории вопроса, тут же отвергли результаты израильтян – как технически невозможные и просто невероятные.
О том, сколь глупо выглядят «скептики», решительно отметающие любые факты лишь потому, что те противоречат их личным взглядам и опыту, рассказывать надо отдельно и с подробностями.
Здесь же – для общего представления о предмете и понимания глубины конкретно решенной задачи – лучше рассказать об истории появления и развития акустического направления в криптологии.
Мистическое начало
Как многие, возможно, наслышаны, искусство тайнописи и вскрытия шифров на протяжении тысячелетий считалось одной из разновидностей оккультизма. То есть тайным знанием вроде алхимии, занятия которым происходят не без участия потусторонних сил.
На подлинно научный фундамент – в виде строгой математики – криптология встала лишь в XX веке, благодаря, в частности, трудам таких людей как Уильям Фридман и Клод Шеннон.
|
|
О том, кто такой Клод Шеннон – отец теории информации и научной криптографии – наслышаны сегодня практически все. Про Уильяма Фридмана публике известно куда меньше, и тому имеются вполне естественные причины.
Самая главная среди них заключается в том, что есть все основания считать Уильяма Фридмана если и не главным, то одним из главных «отцов-основателей» американского АНБ, крупнейшей в мире секретной спецслужбы, сосредоточенной на криптографии и радиоэлектронной разведке.
Одна лишь история о том, как тихого и умного еврейского мальчика родом из местечковой Бессарабии угораздило оказаться среди основателей Агентства национальной безопасности США, бесспорно заслуживает не только большого романа, но и захватывающего биографического фильма.
Но подобного рода книга почему-то до сих пор так и не написана. Ключевые моменты этого никем еще не востребованного сюжета можно найти в материале «Наука a la Ривербэнк», ну а здесь следует упомянуть лишь существенные для данного рассказа эпизоды. В первую очередь – об акустическо-криптографических «родовых связях».
В начале XX века, когда Первая мировая война для Америки была еще делом далеким и чужим, молодой биолог-генетик Уильям Фридман впервые столкнулся с проблемами криптографии при крайне необычных обстоятельствах.
Американский миллионер и текстильный магнат, полковник Джордж Фабиан (в те времена в США солидное военное звание можно было обрести и без службы в армии), неподалеку от Чикаго создал нечто вроде собственного научно-исследовательского института, получившего имя «Ривербэнкские лаборатории».
В соответствии с личными интересами и предпочтениями эксцентричного хозяина, эти лаборатории одновременно занимались разработкой столь несовместимых, казалось бы, направлений, как криптографические исследования, улучшение пород домашнего скота и зерновых культур, эксперименты в области акустической левитации…
В условиях Ривербэнка, однако, связь между всеми этими направлениями имелась самая что ни на есть непосредственная. Так, ученого генетика Фридмана пригласили в лаборатории для продвижения сугубо сельскохозяйственного направления. Но уже на месте довольно быстро выяснилось, что молодой биолог оказался не только даровитым от рождения криптографом, способным лихо вскрывать мудреные для прочих шифры, но еще и головастым математиком, применяющим свои познания для научного анализа криптограмм.
Прямая же связь этих исследований с акустикой была еще более удивительной. Страсть Фабиана к криптографии объяснялась тем, как и куда это направление в его лабораториях вела некая миссис Элизабет Уэллс Гэллап. То есть весьма известная в свое время дама, прославившаяся расшифровкой стеганографических (как это именуют ныне) текстов в первом издании трудов Шекспира (Первое Фолио) и в других книгах его современников.
Подробности об этом методе тайнописи, носящем название «двухлитерный шифр» и изобретенном в шекспировскую эпоху Фрэнсисом Бэконом, можно найти в материале «Если дело дойдет до суда». Здесь же нас интересует одно конкретное, сугубо прикладное открытие миссис Гэллап.
Элизабет Гэллап
Среди разнообразной информации, дешифрованной этой дамой в книгах начала и середины XVII века, содержались не только признания и разъяснения относительно того, кто является подлинным автором шекспировских текстов, но и описание конструкции машины для акустической левитации – как еще одно изобретение Фрэнсиса Бэкона.
Столь необычная машина, способная поднимать предметы в воздух одной лишь силой звука, чрезвычайно заинтересовала полковника Фабиана. Ну а практическим результатом этого интереса магната стало создание в Ривербэнке превосходной акустической лаборатории, без преувеличения самой лучшей на тот момент в США по своему техническому оснащению.
Дальнейшая судьба всего этого предприятия сложится таким образом, что Фабиану в итоге так и не удастся дожить до экспериментального подтверждения феномена акустической левитации. Однако запущенное им начинание по сию пору живет и известно как «Акустические лаборатории Ривербэнк».
Акустические лаборатории Ривербэнк
Ныне на здании лаборатории, что интересно, висит мемориальная доска от правительства США – в знак благодарности за вклад полковника в большое и важное дело. Но только отнюдь не в области акустики, а за непосредственное участие в создании национальной криптографической спецслужбы…
(Подробности о том, как фабиановский протеже и отец научного криптоанализа Уильям Фридман на заре своей карьеры занимался вскрытием шифров Бэкона в шекспировских текстах, вспоминать обычно не принято. Ну а уж про то, что об акустической левитации впервые стало известно из того же экзотического источника, так и вообще давно забыли.)
Трудные годы войны
Крутой военный поворот в абсолютно мирной прежде карьере Уильяма Фридмана произошел в тот момент, когда США решили подключиться к боевым действиям союзников на фронтах Первой мировой. Ибо тут же выяснилось, что у американской армии имеется острейшая нехватка квалифицированных кадров для работы с шифрами. А самой компетентной национальной инстанцией в области криптоанализа, по сути дела, оказались Ривербэнкские лаборатории Джорджа Фабиана.
Как результат, по предложению Фабиана в Ривербэнке были устроены учебные курсы, где Уильям Фридман стал готовить для армии группы специалистов по вскрытию шифров. Ну а вскоре после этого ученого-инструктора зачислили на полную военную службу – и отправили в Европу в качестве главного криптоаналитика при генерале Першинге, командовавшем американским корпусом.
Так что дальше и уже на всю остальную жизнь Уильям Фридман оказался неразрывно связан с военной криптографией, через несколько десятилетий – уже после Второй мировой – став также и одним из отцов-основателей крупнейшей в мире спецслужбы, американского Агентства национальной безопасности.
Уильям Фридман на государственной службе
Что же касается вступления США во Вторую мировую войну (произошедшего, как всем известно, в результате Перл-Харбора), то в связи с этим драматичным моментом лично у Фридмана произошла тяжелейшая психологическая травма.
Именно в тот исторический период Уильям Фридман возглавлял важнейшее направление криптоаналитических усилий нации, нацеленных на вскрытие военных и дипломатических шифров Японии – как главного потенциального противника. И именно здесь американскими криптографами были достигнуты грандиозные успехи: секретная переписка японских милитаристов не просто дешифровалась, но систематически читалась руководством США в массовых количествах.
Когда же японцы «неожиданной» атакой тотально разгромили не готовый к нападению тихоокеанский флот США в Перл-Харборе, Уильям Фридман чуть не сошел с ума. По свидетельству коллег, он практически перестал реагировать на окружение, бесконечно повторяя лишь одну и ту же фразу: «Но ведь они же знали, они же знали!»…
Закончилось это все сильнейшим нервным срывом и помещением криптографа в лечебницу. (В официальной истории США, кстати говоря, по сию пору принято считать, что руководство страны и лично президент Рузвельт – искавший поводы для вступления в войну – «ничего не знали» о подготовке Японией нападения. Хотя прямо противоположные свидетельства имеются и от других руководителей криптослужбы.)
Дабы вернуть рассказ в русло криптографической акустики, следует упомянуть два таких исторических факта.
В годы войны американский исследовательский центр Bell Labs, где среди прочих ученых-разработчиков был и Клод Шеннон, стал той лабораторией, в которой работы над засекречиванием речи породили революционную идею о «криптографии с открытым ключом».
В столь давнюю пору термина такого, правда, не было и в помине (он появится лишь через три десятка лет), да и об участии Шеннона именно в этом проекте ничего достоверного не известно, однако факт появления собственно идеи является несомненным и задокументированным.
Суть изобретения заключалась в том, чтобы сторона, принимающая информацию, тоже участвовала в ее засекречивании – наряду с отправителем. Конкретно в приложении к акустике и обработке речи в телефонной линии это сводилось к тому, чтобы на приемном конце инвертировать волновой сигнал и в таком виде сразу же отправлять его обратно в канал.
Как результат такого наложения двух вариантов одной волны, находящихся в противофазе, в линии все информативные сигналы взаимно гасились, так что третья сторона, подслушивающая передачу, могла услышать в канале связи лишь только одну тишину…
Подробности о том, как эта нереализованная в военные годы идея в начале 1970-х вдохновит ученых на изобретение принципиально новой криптографии, можно прочитать в материале «Параллельные миры». Здесь же пора вспомнить еще один – шпионско-акустический – эпизод в тему, только уже из истории спецслужб СССР.
Случилось так, что широко известный в мире изобретатель и инженер Лев Термен, знаменитый прежде всего своим электромузыкальным инструментом «терменвокс», в период между двумя мировыми войнами был не только популярным, с успехом гастролирующим по миру музыкантом, но еще и натурально советским разведчиком.
Лев Термен и его терменвокс
В конце 1930-х, как и очень многих других приличных людей, Термена, известное дело, советские власти посадили (хорошо не убили). Так что в 1940-е годы, уже пережив магаданские лагеря, он работал в небезызвестном тюремном НИИ или, иначе, шарашке НКВД в Марфино. (Где также доводилось отсиживать свой срок над инженерно-крипто-математическими задачами и Александру Солженицыну, см. его роман «В круге первом»).
Именно там заключенный Лев Термен изобрел одну из самых гениальных своих вещей – шпионскую радио-акустическую технологию под названием «система Буран». Досконально понимая тонкости взаимодействий звука и радиоволн, изобретатель сумел придумать такое подслушивающее устройство, которое состояло всего лишь из кусочка трубки диаметром с карандаш, упругой мембраны в торце трубки и прикрепленного к ним штырька-антенны.
При этом данное устройство функционировало как совершенно полноценный жучок-радиопередатчик прослушки – вообще без всяких радиодеталей, проводов и элементов питания… Много позже, когда американские контрразведчики из-за удачного для них стечения обстоятельств все-таки сумели отыскать этого жучка, к тому времени уже давно работавшего в кабинете посла США в Москве, то довольно долго они вообще не могли понять, как такая штука (The Thing) в принципе может действовать.
Система Буран или The Thing
Технические детали вокруг этого сюжета можно найти в материале «Секреты дальночувствия». И там же представлена общая история темы TEMPEST – как комплекса особо секретных шпионских технологий, выстроенных спецслужбами вокруг побочных утечек компрометирующей информации.
(По любопытному совпадению, именно так – The Tempest или «Буря» – называется пьеса, открывающая «Первое Фолио» 1623 года, то есть исторически самое раннее полное издание трудов Шекспира… или Бэкона. Для добавления мистики, полезно обратить внимание и на очевидное созвучие названий для идейно близких, но появлявшихся независимо друг от друга технологий разведки – «Буря» в США и «Буран» в СССР…)