фарта и процветания — Лакшми, которая является женой бога Вишну. Бхайрава удаляется вместе с женами и направляется на небеса — в чертоги Вишну. Могучий страж по имени Вишвакшена, охраняющий дворец бога- хранителя, не узнал Бхайраву. Он попытался не пустить компанию в небесный чертог и был убит Бхайравой на месте. После чего Бхайрава и жены мудрецов вломились во дворец. Затем Вишну старается умилостивить Бхайраву и пытается наполнить череп Брахмы кровью, которую бог-хранитель произвел из своего лба. Но череп, оказалось, практически невозможно наполнить. Так Бхайрава уходит от Вишну с трупом Вишвакшена на плече и черепом, наполовину наполненным кровью поддержателя вселенной. Избавление от черепа происходит только в священном городе Варанаси.
Далеко не все, кто покланяется Шиве как высшему бродяге-босяку, видят его одинаково. Шива поочередно то вводит в гнев, то совращает, то сеет замешательство, то смущает, то освещает. Он является своим человеческим родичам в той форме, в которой они уже готовы пережить его.
Отрубив голову бога-творца и убив охранника в доме бога-поддержателя, Бхайрава прорвался сквозь все оковы и ограничения. Ужасающий, презренный, голый, или в шкурах, только подчеркивающих его наготу, противоречащий сам себе, с восхитительной улыбкой в уголках рта он прикрывает свои клыки. Владыка предстает как Бхикшатанамурти, как молодой нищий-попрошайка. Он Какналамурти когда несет убитого Вишвакшена. Он Бхайрава — пугающий и несущий смерть; или строгий и неумолимый с черными матовыми волосами вьющимися как языки пламени
— Махакала, Великий Черный.
Демонстрируя противоречия, смущая, а затем, освобождая мудрецов, Бхайрава выполнил свой обет Капалина. Когда Бхайрава достигает священного города Бенареса, то череп Брахмы отваливается от Его руки и распадается на 1000 кусочков. Так завершается экстатическое паломничество Бхайравы, когда Он освобождается от оков собственного сознания.
Бхайрава в Кашмирском шиваизме обозначает нераздельное, целостное универсальное Сознание. Виджняна-Бхайрава тантра поднимает вопрос: «Что есть настоящая форма Бхайравы, Ужасного?» Бхайрава сам отвечает Богине: «Знай, что существует только одна форма, которая, в конце концов, реальна: чистая, безупречная реальность, которая наполняет все, состояние Бхайравы названное Кали, потому что он абсолютно полон, пребывает вне понятий пространства и времени, неописуемый, наслаждающийся внутренним самоосознаванием его собственной сущности, свободный от всякой мысли. Внутри такого Абсолюта, как может быть выделен тот, кто получает поклонения или подношения? Поклонение (почитание) не совершается предложением цветов и всего остального. Это осознанность сделанная твердой, растворение в конечной пустоте (внутри сознания), которое свободно от любой мысли, через интенсивное убеждение, что это является целью».
Философы-мистики, такие как великий Абхинавагупта (X-XI вв.), кто произвел замечательный синтез индуистской культуры, отождествляют себя с высшим Бхайравой через тантрическое познание, которое часто включает в себя нарушение брахманистских норм.
Не существует ни адекватных противоречий, ни образных аналогов, достаточных, для того чтобы передать тотальную, потрясающую тайну Бхайравы. Осознания противоречивых качеств Божественности были собраны в интенсивно содержательный миф и выражены в разнообразных формах, в бронзе и камне.
Смесь красоты и ужаса в шайва религии конечно взаимосвязано с примирением жизни и смерти. Это было тем смешением противоречивых ценностей, которое обеспечило соединение двух взаимодополняющих течений в рамках индуистского общества: радикальные брахманы увидевшие высшую Истину в нарушении основ брахманической ортодоксии, и неприкасаемых (даже языческих) последователей, которые, тем не менее, соглашаются, их собственным своеобразным путем, следовать моделям, предписанным брахманическими книгами законов.
Ученые утверждают что Бхайрава — это бог духовной традиции, бывшей широко распространенной в тот период человеческой истории, когда вольные люди жили среди первозданной природы племенами и являлись друг другу родичами. Когда еще не существовало общественной системы четырех варн- мастей. Позже племенной культ сохранился только в диких горах и лесах, на дорогах, соединяющих святые места, его практиковали аскеты-капалики, а в городах он существовал в тайных криминальных братствах. Позже путь
Т"1 U и U тч
Бхайравы распространился среди жреческой масти и среди воинской масти. В некоторых княжествах и королевствах культ Бхайравы и Кали был духовным путем правящих династий. Еще недавно таким государством было королевство Непал.
Бхайрава сыграл ключевую роль в «индуизации» племенных божеств. Но этот процесс был настолько успешным в Индии, что ранние стадии находятся за рамками признания, по крайней мере, в социальной организации. Даже там где традиция явно утверждает, что бог, как пан-индуистский Джаганатха, имеет языческое происхождение.
Из-за его трансгрессивной сущности и дикого характера, Бхайрава послужил орудием — через его еретических, отверженных, даже криминальных адептов
— в индуизации местных пасторальных и языческих божеств, которые постепенно стали идентифицироваться с тем или иным аспектом его различных форм. Современный профессор Сонтхеймер ясно продемонстрировал этот процесс в регионе Деккан (Махараштра, Карнатака, Андхра Прадеш), на примере Кхандобы и Мартанда Бхайравы. Как результат, часто у Бхайравы есть две жены. Официальная жена происходит из оседлой сельскохозяйственной или торговой культуры высших каст, а любовница происходит из охотничьего или собирательного племенного сообщества и сохраняет в себе все ее дикие ассоциации.
Ужасный Рудра, ведический предшественник Бхайравы, стал похожим образом «благоприятным» — в форме Шивы. Богини принимают подходящую форму Бхайрави, супруги Кали, и пара (йамала), часто, будучи переплетенной в сексе, облегчает переход даже от аборигенных женских божеств (например, деревянный столб Кхамбевари или Стамбхевари), к чистому мужскому шайва культу.
Бхайрава представляет все, что ужасает кастовых хинду, нарушая фундаментальные социально-религиозные нормы, которые управляют жизнью. И таким образом он функционирует как естественный фокус и переплавляющий котел для ассимиляции бесчисленных местных и региональных языческих божеств, находящихся за пределами этих норм. Ни одно из таких божеств — даже таких как Поту Раджу, который сыграл похожую роль в южной Индии — не смогло претендовать на пан-индийские, пан-южно-азиатские и, конечно, брахманические полномочия Бхайравы.
ДРЕВНИЕ БХАЙРАВАЙТЫ
Хотя наказание Бхайравы совершенно совпадает с тем, что предписано в
индуистских книгах законов за наиболее гнусное преступление брахманоубийства, его одновременное возвышение отражает скорее доктрины и практики аскетов капаликов, которые взяли классическое изображение Бхайравы как представление их божественного архетипа. Эти радикальные шайва аскеты на самом деле практиковали человеческие жертвоприношения, идеальная жертва для них — брахман. Хотя не все из них были брахманоубийцами, но для того, чтобы достичь блаженного состояния духовного освобождения и владычества, дарующего магическую силу, все они осуществляли Махаврату или «Великую Епитимью», нося чашу-череп и боевую палицу (либо посох, с насаженным на него черепом) — кхатвангу брахманоубийц.
Виры (герои) — аскеты мужского пола — странствовали вместе с капалини — адептами женского пола, символизирующими одновременно и Брахмахатью и
Вот портрет типичного капалика. Он натирает свое тело пеплом мертвых. Он носит трезубец и чашу из черепа. Он поклоняется Бхайраве как Махакапалину. Его священным текстом является Бхайравагама. Он превозносит этого бога спиртным напитком и подношением человеческих голов. Он представляет спасение от сансары и свое обожествление, как неописуемое блаженство бесконечных объятий соития с богиней Умой.
Кали. Виры вступали в сексуальный союз со своими капалини. Такой союз считался наиболее мощным средством достижения божественности при жизни. Таким образом, классическое изображение Бхайравы является изображением бога в антропоморфной форме трансгрессивного капалика.
В расцветшей на капаликовском фундаменте мистической традиции Видьяпитха последователь поклоняется главному божеству в виде мужской фигуры, которая председательствует над «преимущественно женским пантеоном», он перенимает обычаи Капалика.
Со спутанными волосами, скрепленными заколкой из человеческой кости; с украшениями в виде костяных браслетов на руках и ногах; с серьгами в ушах; в набедренной повязке; носящий священный шнур, сплетенный из перекрученных волос трупа; усыпанный кремационным пеплом; носящий чашу из черепа, барабанчик и дубину-посох с насаженным на нее черепом; интоксицированный алкоголем - он чередует периоды ночного бродяжничества с поклонением, в котором он призывает и благодарит божеств своей мандалы. Ритуал поклонения требует участия дути, посвященной супруги, с которой вступает в сексуальные отношения, вырабатывая те сексуальные секреции, которые вместе с кровью и другими нечистотами тела, являются лучшим подношением для такого типа божеств.
Культ Йогини также составляет часть профиля Видьяпитхи. Йогини по легенде являются грозными, зловещими сущностями, которые одновременно дико опасны и являются источником великих даров. Они распространяются из сердца божества как из источника силы, который управляет временем и пространством и посылает дальнейшие эманации женских сил, которые особенно заметны в священных местах (питха) и землях кремации (шмашана). Таким образом, данные места становятся наиболее благоприятными местами для проведения соответствующих ритуалов. Тогда как наиболее подходящим временем для этих ритуалов является самый темный период лунного цикла. Умиротворяя полчища этих йогинь ужасающими субстанциями, включающими жизненные секреции собственного тела, и возможно даже вступая с ними в сексуальный контакт, последователь достигал силы и таким образом овладевал доминированием над космосом и т.д. Мужское божество, которому поклоняются в этом ритуале — это Рудра или Бхайрава, дикий аскет, бродяга-босяк, который возглавляет полчища Йогинь (йогиниганаяка), точно лев возглавляет свиту, состоящую из львиц.
Дети Бхайравы и Кали несут на своих телах символы смерти, тем самым декларируя как отсутствие страха смерти, так и то, что они со смертью заодно.
Это характерно как для бхайравайтов мистиков, так и для бхайравайтов
принципе, в бхайравайтской традиции каждый мистик является в той или иной мере разбойником или жуликом, и каждый вор и разбойник является в той или иной степени мистиком.
Взаимоотношения «мистик и смерть» и «вор и смерть» во многом идентичны. Тема смерти в тантрических символах и в воровских татуировках представлена основными воровскими формулами:
1) отсутствие страха смерти: «Вору не страшна смерть»;
2) постоянное соседство со смертью, ее соприсутствие с изображением смерти с косой и крестом: «Я смерть бессмертная — всегда рядом!», «Смерть меня ждет всегда»;
3) изначальное нахождение «внутри» смерти: «Я уже труп для внешнего профанического мира».
Такое отношение к смерти, часто отображаемое в виде символа - черепа на кресте — является одним из основополагающих принципов воровского восприятия мира, выраженного формулировкой «И те, кто боялся смерти, и те, кто не боялся смерти, — все умерли. Я рожден, чтобы бесстрашно жить и достойно умереть». Таким образом, изображение черепа в воровских татуировках — это еще и базовый воровской концепт. Понятно, что вор, боящийся смерти, — это уже не вор хотя бы потому, что в воровском мире смерти в обычном понимании этого слова вообще нет.
г I 1 с» С» U U
Тело, чистый белый лист, данный природой, при втором рождении должно получить, новые, произвольные и сознательные отметки. Татуировка отражает мужественный период, рождение личности, осознание своего особого я в этом мире, переход из царства толпы, массы формальных структур к стройной жесткой системе подлинной иерархии. Интеграция в идею. Торжество символа над плотью, качества над количеством, формы над субстанцией.
Только после совершения соответствующих воровских тюремных обрядов посвящения и нанесения таких татуировок юные воры могут начать новый этап своей «карьеры». Важность этого обряда усугубляется тем, что
инициация, как известно, есть символическая смерть человека. Малолетка, прошедший через этот обряд, символически уже мертв. Таким образом, чтобы стать вором, нужно в частности умереть трижды: покинув «мир малолеток», покинув «мир штымпов» и на время оставив «мир воли». Язык татуировок говорит нам о том, что воры сами воспринимают себя как потусторонних персонажей. Кстати говоря, сама тюрьма символически воспринимается как могила. А посещение ее — один из главных этапов в жизни вора.
Современный мир основан на страхе перед смертью, на этом он держится. Это его фундамент, базис. Все остальное надстройка. Горстка людей, смотрящая иначе на смерть, имеющая иные ответы на ее вопросы, способна как минимум противостоять давлению этого мира, а то его даже и потрясти. Но самое главное — эти люди способны трансформировать себя и свою жизнь в нечто гораздо более красивое и совершенное, чем то, что было незадолго до того раньше.
Предшественниками капаликов были древние мистики, колдуны, собиратели, охотники и воины, обитавшие в лесах и горах древнего мира. Когда условия жизни изменились — древние рода и племена породили капаликов и родственных им мистиков. Капалики старались увидеть мир и его пути адекватно полно, старались держать баланс в садхане во имя обожествляющей самореализации. Их путь содержал в себе тропы, отличающиеся друг от друга деталями, ожившие адептами, которые жили этими тропами. Все эти мистики обладали разными свойствами и качествами, каждое из которых проявлялось в разной степени интенсивности, по-разному. Каждый из них обретал то, на что был горазд. Мы почитаем манифестацию мира капаликов как волшебный дар Бхайравы и Кали. Он был важным сакральным ориентиром для мистиков многих поколений и нескольких эпох. Великое время капаликов окончилось, после чего последовала череда последующих великих периодов. Когда условия жизни изменились — капалики породили кулу и каулу.
РЕТРОСПЕКТИВА
Путь Первоматери и Первоотца идет из каменного века. Это путь первобытного племени родичей, процветающий задолго до возникновения
социальной системы четырех варн. Путь разветвляется на множество ветвей; каждая из которых тоже разветвилась и расцвела.
Одна из ветвей известна как капалический путь Бхайравы и Кали. Это ренессан духовности каменного века, прорвавшегося сквозь оковы античности и средневековья. Могущество адептов, приспособившихся жить и успешно практиковать древнейший путь в новых условиях. Природные пашупаты столкнулись с агрессией захватчиков и превратились в охотников за черепами. В пожирателей жизни и смерти, легко переваривающих весь этот неудобоваримый мир, с его мудростью и тупостью, экстазом и адским страданием. Переваривающие тотально все с помощью своего мистикомагического жизненного пути.
Шли века и путь приспосабливался к новым условиям, сохраняя неизменную суть. Бхайрава тантры, йамала-тантры, кула тантры, каула тантры...
Путь жив и сегодня, поскольку живы носители огня крови Кали и Бхайравы. Бхайравайты великолепно приспособились к условиям современной эпохи. Огонь духа каменного века греет любовью и мудростью родные души, объединенные в стаи метафизических хищников. Вместе радующихся, вместе охотящихся, вместе сражающихся. Делящихся друг с другом добычей и трофеями. Усиливающих друг друга в магическом танце ритуала обожествления.
Образы на бхайравайтских иконах представляют собой архетипы обожествившихся природных мистиков, живущих древним огнем. Охотников за черепами, объединенных в стаю родичей и не собирающихся прогибаться под натиском новых веков и новых племен. Свободных людей, центром жизни которых стала божественность. Вольных хищников, природой уполномоченных жить только по своим собственным законам. Отрицающих любую власть кроме власти совета родичей. Не имеющих над собой никаких вышестоящих инстанций, кроме первопредков - Бхайравы и Кали. Способных успешно практиковать духовный путь как в уединенных горах, так и на поле битвы, и в храмах, и в крематориях. Способных прокормиться, родить и воспитать молодежь согласно примордиальному жизненному укладу. Защитить свой мир и свои интересы в условиях засилья чужих душ, образующих море Кали юги. Привлекающих мудростью. Удивляющих стремлением к свободе любой ценой. Наводящих ужас, проводящих жизнь в набегах, берущих добычу и оставляющих за собой красные следы, тянущиеся сквозь века. Чтобы быть способным на такую жизнь - нужно быть мудрым,
благородным и весьма духовитым.
Древний путь разделился на два потока - путь священного ордена безбрачных аскетов и путь священного племени. Первые верили только в духовное родство, считая кровные родственные связи кармически обременительными. Вторые верили в святость примордиального природного уклада, завещанного Праматерью и Праотцом. Они жили и практиковали родовыми группами и племенами. Держась подальше от системы четырех варн. Силой духа и оружием обеспечивая себе свободу и неподчиненность чужакам.
Некоторые рода захватывали территории заселенные чужаками. И старейшины правящего рода становились тхакурами и раджами. Войти в варновую систему кшатриями было несложно воинам-победителям, ведущим родословную от божественных предков. Бхайрава и Кали были божествами правящих династий Кашмира, Непала, Калинги и других государств.
Другим родам и племенам повезло меньше. Они вытеснялись со своих территорий сильными противниками - как хинду, так и моголами, а позже - британцами. Оказавшись в тяжких условиях, носители исконнего огня и древнего уклада пополняли ряды низших каст. Но неспособные жить чуждой жизнью они восставали и шли по жизни тропами террора и разбоя. Одни - с большим успехом, другие - с меньшим. Но и те и другие умирали свободными, передавая детям огонь древней святости.
Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
"...Уже во времена Патанджали (II в. до н. э.) свирепость и распущенность этих фанатиков вошла в пословицу, а в конце XVIII в. они бродили по Бенгалу, вооруженные с головы до ног, со слонами и артиллерией, шайками больше чем в 1000 человек, нападая на города и осмеливаясь удерживать захваченное даже в присутствии британских войск... суровые мистерии аскетического, магического и оргиастического характера, скорее подходящие для тесного круга немногих посвященных."
Время, места и обстоятельства нашей жизни таковы, что мы не можем успешно жить так, как жили древние. Изменения условий жизни породили нас, нынешних бхайравайтов, с нашими воззрениями, с нашим образом жизни, ведущей к божественной самореализации.
Чтобы сохранить древний образ мысли, вольный образ жизни, присущий духовному пути Бхайравы и Кали, племенной уклад обогатился новыми элементами: доспехами, огнестрельным оружием, технологиями. Детали меняются во имя одного: чтобы во все века мы могли жить согласно своей природе и обожествляться тропой Кали и Бхайравы
Адепты практикуют внешний уровень трактовки символов и мифов, приводя свое тело в соответствие телам божественных эталлонов. На физическом плане живя природной жизнью хищника. На внутреннем плане живя благородным аристократическим кодексом потомка богов. На тайном плане живя путем бхайрава-кула-каула практики. На таковом уровне являясь Бездной.
ЗООМОРФНЫЙ СИМВОЛ БХАЙРАВЫ
Существует распространено мнение, что зооморфным символом Бхайравы, его спутником и ездовым животным является является собака, преимущественно - черная собака. Тотем Собака имеет два смысловых значания, и в соответствии с этим трактуется двояко.
1. Уличный пес является символом нечистой жизни, низших каст, риуальной нечистоты, презренных путей. В этом смысле собака является олицетворение мпреступника, отщепенца, трансгрессивной жизни.
2. Собака - сторожевое животное. В более поздние времена ортодоксальное общество постаралось ассимилировать неформат, то есть Бхайраву и его мироздание, уменьшить трансгрессию. Для социальной адаптации Калабхайраву и его восемь манифестаций записали в главные охранители населенных пунктов со всех сторон света.
Напрашивается еще одна трактовка этой ваханы. В примордиальные времена Бхайрава не воспринимался как преступный контркультурный элемент. Его образ мысли, поведения и жизни, как и его эстетика не противоречили древнейшему племенному укладу - куламарге или куладхарме, процветавшему до воцарения системы четырех варн. Поскольку вахана существует в мире Бхайравы с момента появления Бхайравы на свет, то есть с первобытных времен - она должна соответствовать не только более поздним временам, но и тому времени, когда феномен Бхайравы и Кали был отражением нормы, а не трансгрессии и неформата, то есть символизировал святость, мудрость, чистоту, силу и свободу. Архетип святого первопредка, отца, шамана и вождя. Тотем собаки этому не соответствует, но зато наиболее полно этому соответствует тотем волка.
Социальная история Бхайравы имеет несколько фаз:
1. божественный древний образец добродетели;
2. богами рожденный и трансгрессивно обожествляющийся преступник;
3. святой защитник социума от демонов и преступников;
4. мессия отвергший роль защитника сомнительного качества социума и возрождающий изначальную фазу, обогатившуюся мудростью, опытом и дарами двух следующих фаз.
Это синхронно соответствует специфике истории ваханы Бхайравы:
1. волк;
2. бродячая уличная собака;
3. сторожевой пес;
4. волк вернувшийся на природу и обогатившийся опытом бродячего пса и сторожевой собаки.
ТАНТРИЧЕСКИЙ ПУТЬ
Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги? Прежде всего, это мотивы греховного, преступного и ужасного, употребляющиеся в положительном смысле темы прелюбодеяния, убийства, воровства, каннибализма — все это рекомендуется к совершению истинному мистическому йогину. Что стоит за всем этим?
Тантра прямо работает с мрачными пучинами подсознательного и бессознательного, используя его безумные сюрреалистические образы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, — которые могли и не осознаваться самим практикующим. Затем только приходила очередь сознания, преображающегося вслед за очищением темных глубин подсознательного.
Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта: является ли он гневом, страстью, неведением, гордостью или завистью. Поэтому тексты неустанно повторяют, что аффекты должны не подавляться и уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробужденное сознание. Подобно тому, как в процессе алхимической трансмутации алхимик превращает железо и свинец в золото и серебро. Таким образом, тантрический йогин сам оказывается таким алхимиком, исцеляющим психику превращением скверны и страстей в чистую мудрость будды. И если основой трансмутации металлов является некая первоматерия, образующая природу и железа, и золота, то основой претворения страстей и влечений в мудрость Божественности является природа Божественности, которая есть природа психики как таковой и которая присутствует в любом, даже самом низменном психическом акте подобно тому, как вода составляет природу и морской волны, и любого, даже самого загаженного водоема: ведь эта грязь не имеет никакого отношения к природе самой воды, всегда чистой и прозрачной.
Здесь проявляется следование доктрине тождественности и недвойственности сансары и нирваны.
Далее, все тантрические тексты высокознаковы, семиотичны и вовсе не рассчитаны только лишь на буквальное, дословное понимание (не забудем, что речь идет о тайном и опасном учении). Многое в их интерпретации зависит от уровня, на котором текст истолковывается.
Особо следует остановиться на сексуальной символике тантр, которая настолько очевидна, что даже стала ассоциироваться у европейского обывателя с самим словом «тантризм». Отнюдь не удивительно, что работающие с подсознанием тантрические йогины специальное внимание уделили сексуальности (либидо) как основе самой энергетики психосоматической целостности человека.
Кто такие все эти тантрические йогини (ведьмы, бесовки) и дакини, волшебные девы, обучающие адептов высшим тайнам на кладбищах среди скелетов и кремационного пепла? По своему происхождению это весьма малопривлекательные вампиры-кровососы, упыри и демоны низшего пласта индийской мифологии. Но разве их гротескные и ужасные образы не соответствуют лучше всего сюрреалистическим порождениям раскрепостившегося и бушующего подсознания?
Особый класс тантрических божеств составляют так называемые покровительствующие божества, ишта дэвата. Эти божества, многорукие и многоголовые, со множеством атрибутов, являются сложнейшими психологическими архетипическими символами, обозначающими высшие состояния сознания. По существу, учение любой тантры, ее наивысшая цель
— пробуждение, и предлагаемые ею доктрины и методы могут быть наглядно представлены в виде образа божества. Грозный вид, оскаленные клыки и прочие воинственные атрибуты помимо высокого психологического смысла демонстрируют готовность уничтожить все пороки и страсти, превратив их в кровь — пробуждение и вино — амриту (эликсир бессмертия), наполняющие каналы, чаши из черепов, на многих тантрических иконах. В процессе тантрического созерцания йогин, знающий наизусть соответствующий текст и владеющий кодирующими его дхарани, а также имеющий необходимые посвящения, визуализирует определенное божество, отождествляет себя с ним, перенося на себя его атрибуты, и в конечном итоге достигает состояния пробуждения, которое данное божество в данной тантрической системе символизирует.
Сансара, и нирвана — не что иное, как два разных состояния одного и того же сознания; пробуждение — постижение природы сознания как такового. И это сознание провозглашается недвойственным с телом и единосущным последнему. Отсюда естественно следует стремление тантрического йогина работать не просто с сознанием, а с психофизическим целым своего организма, недвойственного по своей природе. Йогин стремится ввести энергетические потоки боковых каналов своего тела в бездействующий у профана центральный канал, сплавить их в единое целое и получить, таким образом, эликсир пробуждения, направляемый им в мозг.
Упражнения такого рода предполагают определенную подготовку, тренировку в двигательной и особенно дыхательной гимнастике, а также умение визуализировать систему каналов. Данная практика включает в себя и упражнения с чакрами. Чакрам и их элементам соответствуют определенные семенные мантры (биджа мантра), буквенная запись которых может визуализироваться йогином в соответствующих центрах.
ЧЕТЫРЕ УРОВНЯ БХАЙРАВАЙТСКОЙ ЖИЗНИ
X Г u u u 1 /“ и
Каждый тантрический или ведический миф либо священный текст трактуется на четырех уровнях — внешнем, внутреннем, тайном и таковом.
* Внешний уровень предписывает адепту поведение на уровне физического тела.
* Внутренний уровень правильно формирует человеческое сознание адепта.
* Тайный уровень определяет жизнь на уровне сагуна брахмана, божества (ишта дэва).
* Таковый уровень — Изначальная Реальность.
Все четыре уровня коренятся в священных мифах о Кали и Бхайраве и полностью обеспечивают бхайравайта всем необходимым для экстатической победоносной жизни.
* О таковом уровне говорить невозможно — это за пределами слов и умопостроений.
ф гр U U U
* Тайному уровню посвящены бхайрава тантры, каула тантры и йамала тантры: тексты тантр и комментарии к текстам.
* Внутренний уровень — это свод понятий и исходящих из них традиционных норм поведения, свойственных достойному человеку (арйаджива).
* Внешний уровень — это предписания для нашего физического тела, инструкции по оптимальной эксплуатации нашего тела.
Бхаираваигы должны жить бхайравайтской жизнью на всех четырех уровнях. Только такой подход будет правильным следованием бхайравайтской дхарме. В противном случае произойдет извращение пути, плоды такового извращения будут самыми печальными.
На уровне человеческого сознания Бхайрава и Кали проявляются как достойные, благородные люди: духовные, мудрые, отважные, щедрые, любящие друг друга и своих детей, заботящиеся благе для своих родичей и друзей. При этом Бхайрава и Кали проявляются трансгрессивно: отцом и матерью криминальных сообществ — семей, родов, кланов, каст и братств преступников. Де-факто. Хотят или не хотят это признавать те или иные люди.
То есть, на человеческом уровне Кали и Бхайрава являют собой архетип мистика-радикала, не желающего подчиняться и кланяться попам, пытающимся навязать себя в качестве платных посредников между человеком и богами. Архетип свободного сознанием и духом человека, нее желающего быть винтиком государственной машины, заправляемой чужаками. Не желающим быть обывателем профанического социума.
Бхайрава и Кали являют собой архетип первозданного человека, духовного революционера, благородного разбойника, лесного воина, вора-аристократа. Они живут присущей им духовной жизнью, следуют правильным понятиям, присущим их крови, по ходу своей жизни поддерживая и награждая достойных, ослабляя и наказывая недостойных. Эта пара божеств идет