Гипотеза Юты Фрит и ее коллег, получившая название «теория сознания» пролила свет на один аспект проблем, который возникает у людей, страдающих аутизмом, при социальном взаимодействии. В своей книге «Аутизм: Объяснение загадки» она поместила репродукцию картины, которую написал Жорж де ла Тур (рис. 4.1). Посмотрите на нее внимательно и попы-тайтесь понять смысл происходящего до того, как продолжите чтение.
Не удаетсяотобразить связанный рисунок. Возможно, этот файл был перемещен, переименован или удален. Убедитесь,что ссылкауказывает на правильный файл и верное размещение.
Рис. 4.1. «Обман с помощью бубнового туза», Жорж де ла Тур, Лувр, Париж. Публикуется с разрешения Photographies Giraudon
Вы сразу видите, что люди играют в карты. Вам также становится ясно, что игроки об-манывают друг друга. Обратите внимание на двух дам в центре картины — их позы и взгляды говорят о том, что они заговорщицы. Они вдвоем придумали план, который поможет им выиг-рать. Но они слишком нетерпеливы и не могут держать себя в руках, когда наступает самый ответственный момент. Нет сомнений, что остальные игроки разгадали их замысел. Они пре-красно понимают, что происходит, но никто не подает вида. Взгляните на игрока слева. Его план превзошел заговор двух дам. Он показывает карты (за спиной) другому человеку, которо-го мы не можем видеть. Игрока справа можно назвать «интровертом». Нет сомнений, что именно он одержит победу. Сейчас он с самым невинным видом смотрит на свои карты, но на самом деле, это змея, притаившаяся в траве.
Вы согласны со мной? Или вы можете дать другую интерпретацию происходящего на картине? Это не имеет большого значения. Важно то, что вы в состоянии понять, о чем они думают. Можно сформулировать это более абстрактно: наблюдая внешнюю строну вещей и событий, мы попытаемся отгадать их внутреннее значение. Мы знаем, что мы умеем читать лица и поведение других людей и строить предположения о том, что они чувствуют, планиру-ют, замышляют. Другими словами, у нас есть «теория сознания»; мы знаем, что за буквальным восприятием спрятаны эмоции и намерения.
Окружающая действительность представляется человеку, страдающему аутизмом, чем-то запутанным, массой взаимодействующих событий, людей, мест, звуков и изображений. Нет видимых границ, порядка или смысла. Большая часть моей жизни проходит в попытках найти во всем установленный распорядок, расписание, фиксированный маршрут, определенный риту-ал — все это помогает мне внести порядок в невыносимо хаотичную жизнь. Иногда у меня воз-никает желание принять участие в каком-либо действии, но мой мозг не хочет сказать мне, как следует поступить. Многие люди ошибаются, когда думают, что при аутизме человек не может чувствовать себя одиноким и не может любить.
Если нормальный человек вдруг окажется на планете, где он встретится с незнакомыми существами, он, скорее всего, испугается. Он не будет знать, как приспособиться, и ему очень трудно будет понять, о чем думают, эти странные существа, что они хотят и чувствуют, а также как реагировать на все, что происходит вокруг него. Именно так ощущает себя человек при аутизме. Если бы что-то внезапно изменилось на этой планете, любой человек был бы обеспо-коен вопросом, правильно ли он понимает то, что происходит. Именно таким образом воспри-нимают перемены люди, страдающие аутизмом. Попытка сохранить все в неизменном виде го-ворит об их стремлении уменьшить страх, который они испытывают при переменах. Страх до-минирует в моей жизни. Даже если сами предметы не внушают мне страх, я все равно боюсь, что что-либо ужасное может произойти из-за того, что я не могу осмыслить то, что вижу.
Жизнь это безграничная масса, состоящая из людей, событий, мест и предметов, которые по-стоянно взаимодействуют друг с другом, что сбивает меня с толку, вызывает чувство растерян-ности. Социальная жизнь невероятно трудна, т.к. в ней трудно увидеть структуру. Как только мне начинает казаться, что я понимаю смысл, как вдруг я обнаруживаю, что при небольших изменениях в ситуации прежняя структура уже не работает. По-видимому, мне еще многому предстоит учиться. Люди, страдающие аутизмом, бывают очень сердитыми, из-за ужасного от-чаяния, вызванного неспособностью правильно понять мир — иногда оно просто невыносимо. Но когда я сержусь, это удивляет многих людей.
Прошло много времени прежде, чем я смогла понять, что другие люди, разговаривая, обращались ко мне. Не меньше времени ушло на то, чтобы понять, что я тоже человек — не-смотря на все различия между нами. Когда я была маленькой, мне даже не приходила в голову мысль о том, чтобы приспособиться к другим людям, поскольку я даже не могла отличить лю-дей от предметов. Когда мне все-таки удалось понять, что люди важнее, чем предметы, и я начинала понимать многое другое в жизни, то и предметы стали выглядеть в новом свете, но при этом они стали только труднее.
Тереза Жолифф, 1992
Людям, страдающим аутизмом, очень трудно «читать» эмоции, намерения и мысли. В значительной мере они являются социально слепыми. У них отсутствует «теория сознания», или она находится в совершенно неразвитом состоянии. Поэтому Фрит называет их строгими бихевиористами: действие для них — это только действие и ничего больше. Смысл, скрытый за этим действием часто ускользает от них.
Иногда может возникнуть впечатление, что они не считаются с окружающими, но это связано не с эмоциональным эгоизмом, а скорее с негибкостью их познавательной деятельно-сти (все «метафизическое» вызывает у них трудности). В этом смысле они представляют со-бой полную противоположность душевнобольным, которые во всем видят скрытый смысл и намерения.
Томас кричит так пронзительно и громко, что его крик мог бы разбудить всю улицу. Эта происходит, если я не позволяю ему сесть в машину с той стороны, где он всегда сидит, если я не в том порядке надеваю на него одежду или снимаю ее, если что-либо в ванной комнате ле-жит не на своем месте, если я еду другой дорогой, если не покупаю «зеленый» кофе в магазине X, а батарейки в магазине V, или если нарушен любой другой привычный ритуал.
Я помню один ужасный день, когда мне пришлось отвести Томаса в мой кабинет чтобы другие дети могли спокойно делать свои уроки. В этот момент я не могла больше сдерживаться и разрыдалась. Я увидела, что маленький Томас сразу же начал ползти ко мне. Я думала, что он хочет утешить меня, и теперь я уже плакала от счастья. Но Томас потрогал мои глаза и засме-ялся. Ему очень понравились слезы, сверкающие на моем лице.
Хильде де Клерк Вот еще один пример «социальной слепоты» этого мальчика:
Если я вижу, что Томас съел слишком много конфет, я говорю ему, что конфеты кончи-лись. Но когда ему удается их найти, он говорит мне: «Ты не очень внимательно смотрела, не так ли?» или «Ты сказала неправильно, мама». Том действительно не понимает, что я на самом деле имела в виду.