В ГК РФ в качестве общего правила установлена допустимость уступки права требования. Однако из этого правила существуют некоторые исключения, связанные, в частности, с личностью кредитора. Одно из ограничений цессии установлено в императивной норме ст. 383 ГК РФ: "Перс-ход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается". Это в большинстве своем исключительно денежные требования, и поэтому личность кредитора в них не имеет значения для должника. Однако данными требованиями в силу прямого указания закона может обладать только конкретный субъект. Обычно выплаты по таким требованиям происходят в течение всей жизни кредитора, иногда до достижения им определенного возраста. Но таким требованиям невозможно ни сингулярное, ни универсальное правопреемство, гак как данные выплаты имеют целью предоставление средств для содержания конкретного человека.
С личностью кредитора связано и другое ограничение цессии, установленное в диспозитивной норме п. 2 ст. 388 ГК РФ: "Не допускается без согласия должника уступка требования но обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника". Многие цивилисты не проводят четкого разграничения между нормами ст. 383 и п. 2 ст. 388 ГК РФ. Так, Е.В. Кабатова пишет, что п. 2 ст. 388 ГК РФ "можно рассматривать как частный случай ст. 383 ГК, регулирующей запрещение цессии"19. Между тем, как отмечает В.В. Почуйкин, "нормы ст. 383 и н. 2 ст. 388 ГК РФ разрешают разные вопросы: в первом случае акцент делается на требование (которое неразрывно связано с личностью кредитора и которое по действующему законодательству ни при каких условиях не может быть уступлено), во втором - на личность кредитора (которая имеет существенное значение для должника, но при этом само требование является уступаемым)".
По общему правилу личность кредитора не имеет существенного значения для должника, т.е. действует презумпция уступаемости требования. Если должник считает, что личность кредитора имеет для него существенное значение, он должен сам доказать это, т.е. опровергнуть данную презумпцию.
Если право требования является денежным, личность кредитора, как правило, не имеет существенного значения для должника. Такого мнения придерживаются В.В. Почуйкин, В.В. Витрянский, Л.А. Новосёлова. Однако арбитражные суды нередко стоят на противоположной позиции. Так, Президиум ВАС РФ пришел к выводу, что уступка требования о взыскании денежного долга за просрочку поставки электроэнергии противоречит ст. 388 ГК РФ, обосновывая это следующим образом: "Из представленных документов следует, что должник возражал против уступки прав требования. Более того, особый характер отношений сторон, определенных названным договором (целевой характер получаемых прежним кредитором средств, предусмотренная договорами возможность погашения задолженности посредством внутриотраслевых взаимозачетов, совершения компенсационных сделок и т.д.), указывает на существенное значение связей именно кредитора и должника. В силу этого уступка не могла быть совершена без согласия последнего".
Между тем имеются и решения арбитражных судов, допускающие подобную уступку. Так, ФАС Московского округа тоже рассматривал дело о признании недействительным договора уступки права требования за поставленную электроэнергию и пришел к следующим выводам: "Поскольку истец не доказал наличия обстоятельств, в силу статьи 388 Гражданского кодекса Российской Федерации препятствующих уступке требования долга за поставленную в определенный период электроэнергию, суд обоснованно отверг доводы истца о ничтожности договора цессии и отказал в удовлетворении исковых требований о применении последствий его недействительности".
Спорным является вопрос и о возможности уступки права требования, если должником является государство в лице Министерства финансов РФ и право требования возникло у кредитора в результате применения определенных льгот. Министерство финансов РФ в таких случаях заявляет, что личность кредитора для нею имеет существенное значение и что необходимо получить его согласие на такую уступку. Рассматривая такого рода дела в порядке надзора, коллегия судей ВАС РФ приходила к выводу, что уступка права требования не находится в неразрывной связи с личностью кредитора, права нового кредитора не ухудшают положения должника, и такая уступка не противоречит действующему законодательству (определения ВАС РФ от 16 мая 2007 г. № 7987/06, от 11 октября 2007 г. № 135-43/06, от 15 октября 2007 г. № 12662/06).
Региональные суды по-разному подходят к решению вопроса о значении личности кредитора при уступке права требования долга из бюджета. Например, ФАС Дальневосточного округа исходит из того, что уступка права требования не противоречит действующему законодательству (см. постановления от ЗОавгуста 2007 г. № Ф03-А51/07-1/3163, от 29 мая 2007 г. № Ф03-А51/07-1/1684, от 27 марта 2007 г. № Ф03-А51/07-1/675, от 20 апреля 2007 г. № Ф03-А51/07-1/1192), ФАС Восточно-Сибирского округа стоит на той же позиции (см. постановление от 28 июля 2008 г. № А-19-1300/08-Ф02-3542/08). Между тем ФАС Восточно-Сибирского округа (см. постановления от 2 августа 2006 г. №А19-2061/05-10-Ф02-3835/ 06-С2, от 31 января 2006 г. № А19-15014/04-13-14-Ф02-7078/05-С2) и ФАС Уральского округа (постановление от 16 мая 2007 г. № Ф09-2185/ 07-С5) полагают, что личность кредитора имеет существенное значение для должника.
Обязательствами, в которых личность кредитора имеет существенное значение для должника, традиционно считаются фидуциарные сделки, а именно: договор поручения и договор о совместной деятельности. В таких обязательствах отношения контрагентов построены на личном доверии друг к другу, и поэтому замена одной стороны без согласия другой не допускается.
Так, в Информационном письме Президиума ВАС РФ "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с договорами на участие в строительстве" от 25 июля 2000 г. делается следующий вывод: "Уступка права требования но договору о совместной деятельности без согласия всех участников невозможна, поскольку по противоречит статье 388 Гражданского кодекса Российской Федерации"2'. Аналогичное положение находим и в решениях арбитражных судов, например в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 22 апреля 1999 г. № Ф04/ 830-113А46-99: "Учитывая специфику правоотношений участников совместной деятельности. не может быть допустима без согласия должника АОЗТ ACKKI1Д уступка требования но обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. Таким образом, в данном случае посредством уступки права требования не может быть произведена замена стороны в договоре о долевом участии в строительстве".
Между тем подобная позиция арбитражных судов не находит законодательного подтверждения. Так, п. 1 ст. 11 Федерального закона "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации"25 от 30 декабря 2004 г. устанавливает: "Уступка участником долевого строительства прав требований по договору допускается только после уплаты им цены договора или одновременно с переводом долга на нового участника долевого строительства в порядке, установленном Гражданским кодексом Российской Федерации". Таким образом, Закон исходит из того, что после уплаты цены договора участник долевого строительства вправе уступить свое требование к застройщику, не получив его согласия на это.
Спорным до недавнего времени являлся вопрос, может ли уступить право требования кредитор, осуществляющий лицензируемый вид деятельности, например может ли банк уступить право требования по кредитному договору; может ли страховщик уступить право требования, полученное в порядке суброгации. Некоторые учёные26 полагают, что в данном случае существенное значение имеет личность кредитора, и поэтому такие требования нельзя уступить. Так, С.К. Соломин пишет: "При уступке права требования возврата кредита субъекту небанковской сферы банк передает информацию, составляющую банковскую тайну, в нарушение норм как общегражданского, так и специального законодательства"27. Но большинство исследователей2* уверены, что такие требования вполне уступаемы, и данная позиция была подтверждена в официальном толковании, данном в п. 2 и 3 Информационного письма Президиума ВАС от 30 октября 2007 г. № 120.
Положения данного Информационного письма уже цитируются в последующей судебно-арбитражной практике, в частности в постановлении 9-го арбитражного апелляционного суда от 23 июня 2008 г. по делу № А40-52159/09-7-492, в постановлении ФАС Московского округа от 28 апреля 2010 г. по делу № А40-111583/09-43-952 указывается: "Уступка страховщиком по договору имущественного страхования права (требования), полученного в порядке суброгации (ст. 965 ГК РФ), лицу, не имеющему лицензии на осуществление страховой деятельности, не противоречит законодательству".
До принятия данного Информационного письма Президиума ВАС арбитражные суды также исходили из возможности уступки требований о возврате кредита, хотя должники в подобных случаях и ссылались на существенное значение для них личности кредитора. Так, в постановлении ФАС Московского округа от 27 октября 2005 г. № КГ-А40/10293-05 установлено: "Личность кредитора по спорному обязательству о возврате заемных средств не имеет для должника существенного значения, в связи с чем его согласия на уступку права не требовалось.
Нарушения цессией положений законодательства о банках и банковской деятельности из материалов дела не усматривается, поскольку банком передано истцу право требования по денежному обязательству о возврате заемных средств, но не права по предоставлению кредита как банковской операции, требующей лицензии Банка России".
Аналогичное обоснование содержится в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 7 марта 2002 г. Ф04/823-105/А27-2002: "Специальная правосубъектность имеет значение при предоставлении кредитных средств. После выполнения банком своих обязательств по выдаче кредита правовой режим переданных заемщику сумм определяется правилами о займе, которые не запрещают заимодавцу распоряжаться правом требования к заемщику по своему усмотрению. Для совершения таких сделок специального разрешения не требуется". Такая же позиция - в постановлении ФАС Московского округа от 2 апреля 1998 г. № КГ-А40/579-98, постановлении ФАС Уральского округа от 3 сентября 2003 г. Ф09-2415/03-ГК, постановлении ФАС Северо-Западного округа от 4 июля 2007 г. по делу № Anil 305/2006, постановлении ФАС Московского округа от 30 мая 2011 г. № КГ-А40/4077-1 по делу №А40-82861/10-47-723.
Однако уступка банками своих требований организациям, не осуществляющим банковскую деятельность, иногда может существенно ухудшить положение должника. Так, Е. Карсетская пишет: «Даже в том случае, если договор займа заключается с "солидным" банком, обладающим авторитетом, репутацией надежности и не причастным к рейдерской деятельности, ничто не мешает этому банку уступить свое право требования долга третьему лицу, которым может оказаться именно рейдерская организация»29. Чтобы избежать таких ситуаций, можно включать i текст заключаемого кредитного договора оговорку о запрете уступки прав, возникающих согласно данному договору. Правда, в проекте изменений! ГК РФ предлагается сделать уступку требовании действительной в предпринимательских отношениях, даже если в основном договоре на нее установлен запрет, о чем будет сказано ниже. Сейчас же можно обойти такой запрет, заключив в соответствии со ст. 828 ГК РФ договор финансирования под уступку денежного требования, но в этом случае первоначальный кредитор хотя бы будет отвечать перед должником за убытки, вызванные такой уступкой.