Поздним январским вечером Кондауров припарковал машину во дворе многоэтажного дома, с трудом втиснувшись между двумя соседскими карами.
- Всё. Пришвартовались…
- Ну, мастер, мастер…признаю – рассмеялась жена.
– А то, …усмехнулся Игорь, … мастерство не пропьёшь, …ладно выходим.
Выходить из тёплой машины на морозный, ветреный воздух ой как не хотелось. Индикатор на панели управления японской иномарки показывал -19*С. А при сильном ветре, казалось было все -25*.
Прихватив пакеты с едой, купленной в большом супермаркете по дороге с работы, супруги направились к дому. В нише подъезда на голом цементном крыльце свернувшись в клубок, лежала собака. По виду это был крупный метис ротвейлера темно-коричневого окраса, только с длинным хвостом. Когда люди поднялись по ступенькам к входным дверям, пес вопросительно поднял свою морду. Ничего угрожающего во взгляде и поведении собаки не было. Был лишь немой вопрос:
- Что? Прогонять будете? Я вам мешаю, да?
- Да нет, дружок, ты никому здесь не мешаешь – вслух произнес Кондауров, -. Лежи, конечно же, но …ведь здесь так холодно.
При внимательном взгляде, можно было заметить мелкую дрожь, которая время от времени сотрясала шкуру животного. Открыв электронным ключем дверь подъезда, Игорь придерживая её пригласил жестом пса войти в теплое помещение. Голосом добавил
– Ну, давай, …давай заходи. Там тебе поуютней будет.
Пес неуклюже приподнялся и сел, продолжая внимательно смотреть на людей, как бы ожидая от них какого-нибудь подвоха. Он переводил свой недоверчивый взгляд то на Игоря, то на жену, как бы желая удостовериться, что всё это не шутка и не западня. Наконец, очевидно поняв, что ничего плохого от этих людей ожидать не приходится встал на все четыре лапы.
- Боже! Какой же ты худой, …бедняга. – ласковым голосом произнесла Оля, жена Кондаурова, - маленький, …а где твой хозяин? Почему ты один? Потерялся, да?
- Ничего себе маленький – вставил «свои пять копеек» Игорь – ты посмотри, это же зверюга, если его подкормить.
Несмотря на серьёзную морду пса, и его, казалось, сурово нахмуренные брови, характерные для ротвейлеров, вид у него был действительно несчастный.
На шее собаки был вполне приличный мощный ошейник. То есть, когда-то у него был хозяин, это было очевидно.
Собака понуро стояла перед людьми, всё ещё не решаясь сделать шаг в сторону теплого проёма двери. Он был сильно истощён и измождён. Живот по бокам крестца был сильно впалым и через шкуру откровенно проступали ребра и позвонки.
Наконец, набравшись храбрости, он решился и сделал первый шаг в подъезд. Только сейчас люди увидели, что он ещё и хромал, старался не ступать на заднюю левую лапу. Наклонившись над собакой и внимательно присмотревшись, супруги увидели на щиколотке лапы рану, оставленную, видимо верёвкой или проволокой.
Неприятная догадка поразила Кондауровых.
– Вероятно был привязан и рвался с привязи, пытаясь освободиться. - задумчиво произнёс Игорь. – Вот же суки,- зло продолжил он. – вывезли собаку и привязали, чтобы пес не побежал за ними. Нелюди, какие-то.
– Да, похоже на то – согласилась Ольга.
- Ну, проходи. Здесь тебе теплее будет – впустили они собаку в подъезд.
Пес проковылял мимо них, пытаясь приветливо помахивать хвостом. Но это у него плохо получалось. В подъезде он сразу же забился в угол у лестницы, опять свернувшись в клубок. Кондауровы не сговариваясь, полезли в пакеты и вытащили упаковку готовых «котлет домашних», которые они купили в кулинарии себе на ужин. Ольга протянула ещё теплую котлету к морде пса и тот, потянув носом, осторожно взял её и, тут же, с жадностью заглотил одним махом. Последовала следующая котлета, а за ней и ещё одна, последняя.
- Всё, дружок, оставил ты меня без ужина – произнес со смехом Игорь.
- Ничего, тебе это не повредит, … стройнее будешь. – пробурчала жена – а мальчику это как раз кстати. Наверное, несколько дней не ел. Пойди попробуй в такой мороз найди что-нибудь съедобное.
Собака, как показалась Кондауровым, благодарно взглянула на них и положив голову на лапы, уже ничуть не опасаясь людей, сразу же закрыла глаза.
- Натерпелся, бедняга, …умаялся – проговорила Оля.
О том, чтобы взять его к себе в квартиру, не могло быть и речи. Там супругов ждал свой иждивенец, тоже кобель – цвергшнауцер по кличке Батон. На самом деле его полная правильная кличка была Бостон Санта-Книрис. Как усмехался Игорь: «Единственный дворянин в нашей семье. Но, поскольку мы люди простые, то будешь ты не Бостон, а Батон». Прозвище прижилось. И вот, уже десятый год Батон был всеобщим любимцем в семье.
Дома, едва скинув сапоги, Оля решительно прошла на лоджию. Спустя пару минут вернулась со старым пуховиком.
- Пойди, снеси ему. Холодно ведь на голом полу лежать.
Спустившись на лифте на первый этаж, Игорь подошел к собаке. Присел перед ним на корточки. Пес, не поднимая головы, приоткрыв веки, и только зыркнул на него глазами. Узнав Игоря, вновь утомленно прикрыл их.
- Эй, дружище – тихо и доброжелательно произнёс Кондауров – ну-ка, приподнимись, я принёс тебе подстилку. – и положил мягкий теплый пуховик рядом с собакой – давай – давай, перебирайся-ка…
Снова открыв глаза и правильно оценив обстановку, собака привстала и перебралась на подстилку, которая теперь уже когда-то была пуховиком Ольги. Осмелившись, Игорь протянул руку и ласково погладил пса по голове. Ладонью он ощутил мощный череп животного. Ладонь и наполовину не прикрывала его. Отвечая на ласку человека, пёс только и смог, что открыть глаза и посмотреть пристально на Кондаурова.
- Ну, согласись, так ведь уютнее будет, да? Что же с тобой делать, дружище? - задумчиво и еле слышно пробормотал Игорь. Домой, понимаешь, мы тебя взять не можем. Два кобеля в одном месте никак не уживутся. Для Батона это будет стресс. Ладно, авось всё обойдётся. Подумаем, …попытаемся пристроить куда-нибудь.
Арчи, а именно так и звали метиса ротвейлера в той, прежней жизни прикрыл глаза и молча принимал ласку человека. Так и с такой же интонацией когда-то разговаривал с ним его прежний хозяин. От спокойного мягкого голоса человека он почувствовал умиротворение. Как давно он не слышал голос хозяина. Тембр голоса, интонации и поглаживания рукой за ухом были точь-в-точь, как прежде. На минуту ему даже показалось, что это был его прежний, большой друг, его хозяин.
Арчи рос счастливым щенком в далеком северном городе. Хозяин души в нём не чаял. Щенок был ласковым, игривым и очень умным. Он любил игры на воздухе. С задорным радостным лаем, пес с удовольствием носился по северным полярным сопкам, когда его добрый друг выводил Арчи на прогулки.
Доброжелательная атмосфера, в которой рос щенок, сказалась и на его характере. Взрослея и постепенно превращаясь в грозного ротвейлера, он, тем не менее, оставался добродушным, ласковым псом. Никто никогда не обижал его. Даже за щенячьи шалости хозяин никогда не наказывал его физически. Только лишь укоризненный тон и недовольные интонации в голосе человека указывали на то, что поведением собаки недовольны.
Когда он вырос и превратился в грозного ротвейлера соседские и дворовые собаки предпочитали обходить его стороной. Вот только с подругой хозяина у Арчи не складывались отношения. На ментальном, собачьем уровне он интуитивно чувствовал, что женщина не любит его. А когда он вырос, то почувствовал, что она ещё и опасается, боится его. Когда жена хозяина иной раз подзывала Арчи, то в её голосе он чувствовал неискренность, даже фальшь. Он, конечно же, подходил к ней, как ни как, подруга его хозяина, но к её притворным ласкам оставался равнодушным. Она существовала для Арчи только лишь потому, что так решил его хозяин, в котором собака души не чаяла и которого Арчи безоговорочно принял за вожака.
Но внезапно, примерно полгода назад, что-то пошло не так. Случилась беда. Хозяин внезапно пропал. Арчи чувствовал, что случилось страшное. Он понял, что его вожак не вернётся к Арчи никогда. Подруга хозяина плакала в квартире навзрыд. В комнате толпилось много незнакомых людей, которые как могли утешали женщину. Ротвейлер молча забился в угол, стараясь быть как можно незаметнее. Он лежал и напряженно всматривался в угрюмые, скорбные лица людей. Потом квартира опустела. О собаке забыли. Прошло время прогулки. Никто не дал ему еды. Да ладно еда, главное, ему нестерпимо хотелось на улицу, в туалет. Он уже забыл, когда в щенячьем возрасте делал это в квартире. Но терпеть уже не было сил….
Лишь поздно ночью подруга хозяина вернулась домой. Очень сильно, нестерпимо и неприятно от неё пахло алкоголем. Пошатываясь, женщина прошла в комнату и неожиданно для себя наступила на что-то мокрое. Это была лужа Арчи. Осознав это, жена хозяина пришла в бешенство. Она схватила брезентовый поводок Арчи и с яростью, забыв в алкогольном дурмане все свои прежние страхи перед ротвейлером, набросилась на собаку. Она била его долго и больно. Собака, никогда прежде не испытавшая такого унижения и боли в страхе металась по комнате. Наконец, выплеснув все свои эмоции, женщина обессилено опустилась на стул и громко, навзрыд заплакала.
- Прости меня, собака. Арчи, прости меня. Сама не знаю, что на меня нашло. Конечно, это я виновата. Забыли про собаку.
Арчи тихо подошёл к Ирине, - так женщину называл хозяин и лизнул примирительно руку. Он положил ей свою большую голову на колени и молча пытался всмотреться в её лицо, словно хотел угадать, о чём думает женщина.
А она гладила его и плакала, …гладила и плакала. Потом опустилась рядом с псом на ковер, обхватила мощную шею собаки руками и уткнулась лицом в мощное плечо пса.
Так прошло несколько дней, казалось, жизнь входила в свою привычную колею. Всё было так и в тоже время не так. С Арчи никто уже подолгу не гулял и не играл. Целые дни пес проводил в тоскливом одиночестве. Собаке не хватало элементарного человеческого общения, не доставало весёлого, дружелюбного любимого хозяина.
В один из холодных осенних дней Ирина вывела Арчи на улицу и усадила в машину, за рулем которой был её брат. Собака была знакома с ним. Время от времени этот человек и раньше появлялся в квартире хозяина. Подсознательно Арчи не доверял ему и, несмотря на своё дружелюбие, никогда не стремился сблизиться. Тот тоже всё время с опаской смотрел на рослого ротвейлера, обходя по возможности Арчи стороной. Никогда не погладит, не потреплет и не почешет за ухом. Слова ласкового не скажет.
Через два часа машина остановилась в пригороде какого-то большого города. Арчи ещё не знал, что это был Мурманск. Ирина с братом вывели собаку из машины…
А дальше случилось то, что, нормальный человек охарактеризовал бы, как сплошной кошмар и ужас. Арчи привязали к дереву за заднюю левую лапу. Те, кто это сделал, были очень «гуманны». Чтобы собака случайно не задушила себя ошейником, когда будет освобождаться, и смогла бы со временем перегрызть верёвку, они привязали её за ногу! Им надо было выиграть время и позорно бежать от Арчи в машину, с тем, чтобы он никогда не нашёл дорогу домой.
Вначале были часы ожидания людей, которые совершили это преступление. Потом, когда надежды на их возвращение растаяли, неизбежный голод и жажда вынудили беднягу освобождаться самому. Арчи лаял и выл, призывая на помощь людей. Рвался с веревки. Грыз её, терзал и мочалил мощными челюстями. Наконец, он освободился и растерянно огляделся вокруг. Что делать дальше? Куда идти? Где дом? Болела израненная верёвкой лапа. Очень хотелось есть, а главное, Арчи мучила сильная жажда. Впору было сесть и завыть. Если бы на месте Арчи был человек, то он вероятно бы заплакал. Арчи бессовестно и безобразно предали! Но надо было жить дальше.
Так неожиданно для домашней, добродушной собаки, выросшей в тепле и заботе, начался новый, суровый этап жизни, полный забот и хлопот по постоянному поиску еды, отчаянного холода и голода. И Арчи, похоже, плохо с этим справлялся. Кроме всего прочего, рана на ноге никак не хотела заживать. Дни становились всё короче и холоднее. Наступала долгая Полярная ночь. Приближалась зима.
К тому времени, когда Арчи оказался у подъезда многоэтажного дома, в котором проживали Кондауровы, он совсем обессилил.
В семье Кондауровых было особое, можно сказать, трепетное отношение к собакам. Сам Игорь с детства любил собак. В далёком детстве, когда он успешно закончил очередной учебный год в теплом южном городе и перешёл в четвертый класс, отец принёс домой маленький белый пушистый комочек. Это была болонка, …мальчик. Игорь назвал его Снежком.
- Снежок! А что? Очень хорошая кличка, …действительно, Снежок. - с улыбкой произнёс отец.