- Ну? И что это было, дружок? Что всё это значит? Тебя, что, не докармливают?
Рич, не испугался, как казалось бы должно, а скорее, вызывающе-весело смотрел на старшего друга. Его невинный взгляд как бы говорил
- Ну, ты что, не понимаешь, что-ли? Здесь так интересно. Столько разных привлекательных запахов. Если покопаться, то, знаешь, сколько можно найти вкусностей.
Человек, казалось, понял мысли собаки.
- Да уж. Запахов здесь достаточно. И судя по всему, ты-таки, изрядно уже покопался в мусоре. Вон, как от тебя пахнет…Нет, даже не пахнет, а воняет. …Теперь придётся хорошенько промыть тебе морду и лапы.
Игорь ещё несколько раз предпринимал попытки и спускал собаку с поводка на «вольные хлеба», но результат всегда был один и тот же. Он неизменно находил его возле уличных мусорных баков. Видимо, за то время, что Рич был предоставлен самому себе, он приобрёл устойчивую привычку к поиску еды возле мусорок. Но Кондауровы не теряли надежду отучить Рича от дурных манер. Правда, получалось это у них пока ещё плохо.
Одной из привычек Батона, выработанной им за десять лет существования на белом свете, была – обнюхивание пакетов, которые Кондауровы приносили домой из магазина. После традиционного приветствования зашедших в квартиру супругов, заключавшегося в радостном подпрыгивании, повизгивании, покусывании и полизывании рук, а также, попытках лизнуть непременно лицо, Батон, в следующий момент переключался на пакеты с едой. Он зарывался в них мордой и тщательно вынюхивал содержимое. Это стало уже традицией.
Так вот, после появления в квартире Рича, собаки уже вдвоем встречали людей. Входная дверь открывалась и первым навстречу устремлялся цвергшнауцер. Рич же, уступая ему место, оставался позади, ожидая своего часа. Попрыгав, полизав, повизжав и покусав руки, Батон устремлялся к пакетам. Наступала очередь ротвейлера.
Огромный, устрашающего вида пес, превращался, буквально, в телёнка. Он неуклюже становился на задние лапы, укладывая передние на плечи Игоря и Оли, по очереди. Большим мягким языком ласково облизывал лицо Кондаурова. Осторожно брал руки людей в свою пасть, стараясь не причинить им вреда. Всем свои видом он высказывал людям своё благорасположение. Казалось, что даже на морде у него появлялась улыбка. Потом, он опускался на все четыре лапы и, не поверите! Начинал как кот тереться о людей, стараясь как можно глубже вжаться в тело человека. Он ходил вокруг кругами и восьмерками, ласково порыкивая. Лизал одежду, стараясь также ухватить руки человека.
Так вот, возвращаясь к пакетам с едой. …Один раз Рич совершил неосторожный поступок. На глазах у Батона он попытался носом ткнуться в один из них. Этого ему явно не следовало делать. Находивший в одном метре от него цвергшнауцер, вдруг, неожиданно для всех разъярённо зарычал и залаял. Оскалившись, он накинулся на ротвейлера, готовый, казалось, разорвать его на клочки. Или, как говорят моряки, «порвать на британский флаг»!
- Ты это куда полез!? Кто тебе разрешил? Это мои пакеты, … только я могу нюхать их. … А ты, …ты здесь никто, …ты чужак, …понял? – вероятно, такие мысли роились в голове маленького, безумного храбреца.
Только расторопность Оли, спасла его от неминуемой травмы. Она каким-то необъяснимым образом, невероятно извернувшись, сумела-таки ухватить его за ошейник и удержать. Кто знает, как бы отреагировал огромный пёс на такую наглую выходку малыша. Вполне мог бы только клацнуть зубами. И всё, …в лучшем случае, травма Батону была бы обеспечена.
Рич же, отпрянул в испуге от пакета с продуктами и обескураженный уселся на пол. Он с удивлением и, как показалось Игорю, с уважением смотрел на маленького нахала. Но, тем не менее, после этого случая, Рич никогда больше не лез к пакетам с продуктами. А хотелось ведь. Игорь это видел по его поведению. Но, всякий раз, как только Рич инстинктивно дёргался, было, в их сторону, он вовремя тормозил, взглянув на Батона.
- Кто его знает, этого безумного цверга!?
Рич был очень ласковым псом. Несмотря на свою видимую свирепость, он был, что называется, сама доброта. Когда Игорь в выходные дни укладывался у телевизора на диван. Рич осторожно подходил к человеку. Не отрывая взгляда от лица Кондаурова, он осторожно трогал его лапой за плечо, ожидая поощрительной команды или любого другого одобрительного сигнала, скажем, приглашающего жеста.
Но, включаясь в игру, Игорь никак не реагировал на прикосновение собаки. Тогда Рич более настойчиво укладывал лапу уже на грудь человека, и тихонечко начинал поскуливать…Игорь продолжал неподвижно лежать и даже закрывал глаза, давая понять, что спит. Собака настойчиво и громче продолжала скулить и уже укладывала обе лапы на грудь. Она приближала свою морду к лицу человека и тихонечко начинала лизать Кондаурова. Прикосновение большого мягкого языка животного терпеть уже не хватало сил. Игорь улыбался, а Ричу только этого и нужно было. Он тут же вскакивал на диван и поддев человека головой, типа,
- Давай! Подвинься! Дай место-то, …не жмоться… - укладывался рядом. Уютно повертевшись, выбирая удобную позу. Укладывал голову на грудь Игорь и с удовольствием смеживал веки. А уже через пару минут начинал посапывать, а другой раз, и храпеть.
Жизнь продолжалась. Батон, казалось, смирился с присутствием в доме чужой собаки. Кондауровы тоже привыкли к большому псу и считали его уже полноправным членом семьи. Всё бы ничего, если бы только не дурацкая привычка Рича – периодически на прогулке убегать от Игоря к мусорным бакам!!!???
Еды собака получала вдоволь. Об этом свидетельствовало его отличное физическое состояние, округлившиеся бока и мощные, налитые мышцы. Тогда, что его тянуло к бакам? Непонятно. А скорее всего, мусорки представляли для него, нечто вроде злачных мест. Ну, как портовые кабаки для моряков. Так для себя решил Кондауров.
Несколько раз на прогулках Рич, спущенный с поводка, удирал от Игоря. На призывные команды не откликался. И только спустя несколько часов Игорь или Ольга слышали на улице характерный лай собаки, призывающий людей открыть ему дверь в подъезд.
Но однажды он всё-таки не вернулся. Кондауров хорошо запомнил тот случай. И было это так: в очередной раз на прогулке Рич, спущенный с поводка, как всегда радостно носился по тропинкам Долины Уюта, выписывая замысловатые круги. Он убегал от Игоря метров на двести, останавливался. Затем мощным галопом возвращался обратно. И так много раз. Но, когда пришло время возвращаться обратно, Рич, разыгравшись, отказался выполнить призывную команду «ко мне!». Вместо того, чтобы вернуться к хозяину, он, словно не слыша его голоса, на мгновение остановился и помчался дальше, как всегда, в сторону мусорных баков. Метрах в трёхстах от Игоря он, вдруг, остановился. Остановился и, повернувшись в сторону Кондаурова, долго смотрел на хозяина. Смотрел, словно прощался. Игорь тоже остановился. Что-то в этой сцене его напрягло. Вроде бы ничего необычного. Рич убежал, но он же обязательно вернётся. Так было уже не раз. Но в тот день Игорь и собака молча смотрели друг на друга издалека, словно прощались. Игорь чувствовал, что Рич принимает какое-то важное для него решение. Собака словно оценивала ситуацию и взвешивала на своих весах – вернуться ли обратно в теплое и сытное место, или выбрать всё-таки СВОБОДУ. Минут пять собака и человек смотрели друг на друга.
Игорь, как ему показалось, безнадёжно громко позвал друга:
- Рич! …Рич! Ко мне! Ко мне, малыш!
Это призыв человека словно вывел собаку из ступора. Ещё мгновение Рич молча стоял. Затем, словно приняв окончательное решение, повернулся спиной к Игорю и помчался прочь. Метров через пятьдесят он вновь остановился и вполоборота повернувшись к хозяину ещё несколько секунд смотрел на него, затем продолжил свой бег вглубь микрорайона, в направлении, известном только ему.
И хотя ещё ничего не было известно. И может быть Рич после прогулки вернётся домой, но Игорь почему-то тихим голосом произнёс:
- Прощай, дружище, …прощай Рич! Может ты и прав. Теперь ты сильный и здоровый. Вполне можешь постоять за себя. Прощай!
Игорь выше упоминал, что Батон, вроде как, смирился с появлением в его доме чужой собаки. Боже, как он ошибался! После исчезновения Рича цвергшнауцер неделю целыми днями спал. Поест. Сходит на прогулку и – спать. То есть, всё время, пока в доме был Рич, Батон был в постоянном напряжении и сейчас, это напряжение его отпустило.
Каждый, в том числе и собака, хочет быть единственным и неповторимым. Хочет, чтобы только его одного любили. Что ж, это жизнь!