Хотя Иден и его биографы, как и прочие английские историки, стремятся приписать успех Женевы в решении индокитайского вопроса исключительно ему одному, в действительности этот успех был во многом результатом усилий советской делегации, которая прибыла в Женеву с твердой директивой Советского правительства добиться соглашения о прекращении войны в Индокитае. Пять лет спустя Иден отмечал конструктивный вклад советской делегации. "Молотов искренне стремился достигнуть соглашения, ‑ писал он. ‑ В ходе наших частых неофициальных бесед он нередко выдвигал полезные предложения или шел на уступки, которые позволяли конференции двигаться вперед".
Иден также стремился наладить соглашение, ибо провал конференции развязал бы руки американскому правительству в осуществлении его авантюристических замыслов, которые в Лондоне считали очень опасными. Женевская конференция крайне обострила англо‑американские противоречия. Даллес с возмущением отказался от участия в ней, поручив возглавлять американскую делегацию своему заместителю Беделу Смиту, хотя все другие делегации возглавлялись министрами.
На Женевской конференции было достигнуто решение о прекращении военных действий в Индокитае. Был погашен (как потом оказалось, к сожалению, ненадолго) опаснейший очаг войны в Юго‑Восточной Азии. Эта крупная победа дела мира явилась результатом последовательной и энергичной борьбы Советского Союза и всех миролюбивых сил за то, чтобы война в Индокитае была прекращена. Положительную роль сыграли и противоречия по этому вопросу между Англией и Францией, с одной стороны, и США ‑ с другой. Их действием и объясняется позиция Идена на Женевской конференции. Пожалуй, с его стороны это был наиболее прогрессивный шаг среди многочисленных английских дипломатических акций послевоенных лет. Такая позиция отвечала интересам мира, и в этом ее большое значение. В то же время она явилась исключением в политической линии, которую проводили Иден и его правительство.
|
|
Об этом свидетельствовала уже позиция английской делегации на Женевской конференции по корейскому вопросу. Вместе с США и другими своими союзниками она отклонила все разумные предложения по этому поводу. В результате проблема Кореи так и осталась нерешенной.
Время показало, что английское правительство не воспринимало реалистически и важнейшие процессы, происходившие в Юго‑Восточной Азии. В начале сентября 1954 года в Маниле на Филиппинах Соединенные Штаты при активнейшей поддержке Англии созвали конференцию, которая закончилась подписанием договора о создании СЕАТО. Эта мера, как отмечалось выше, готовилась заранее, в глубокой тайне. Участниками нового военно‑агрессивного блока, созданного для борьбы против революционного и национально‑освободительного движения в Юго‑Восточной Азии, стали США, Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины и Пакистан. Отсутствие на конференции в Маниле Индии, Индонезии, Бирмы и Цейлона подчеркивало империалистический и колониалистский характер нового блока.
Иден был занят налаживанием нового варианта ЕОС, и вместо него Англию в Маниле представлял лорд Ридинг. Позиции английского правительства на недавно закончившейся конференции в Женеве и на совещании в Маниле резко контрастировали. Поэтому весьма обоснованно прозвучало заявление МИД СССР, опубликованное в связи с конференцией в Маниле, в котором напоминалось о декларациях официальных представителей Англии (а также Франции) во время Женевского совещания о том, что их правительства якобы стремятся нормализовать отношения с народами Азии. "Обращает на себя внимание то, ‑ отмечалось в заявлении, ‑ что некоторые из участников конференции в Маниле еще недавно заявляли о своем понимании национальных нужд народов Азии и подчеркивали свое желание нормализовать свои отношения с народным Китаем... Но позволительно спросить, как совместить такие заявления с участием Англии и Франции в агрессивном военном блоке, направленном против стран Азии вообще и против Китая, в особенности". Подписав вместе с рядом других правительств в Маниле Договор об обороне Юго‑Восточной Дани, английское правительство сделало свою страну соучастницей действий, направленных против свободы и безопасности народов этого района, и грязной войны против вьетнамского народа, развязанной США через несколько лет.
|
|
Конец 1954 года у Идена был целиком посвящен усилиям оживить ЕОС. Английское правительство попыталось единолично, оставив в стороне американцев, организовать некое новое объединение государств, в рамках которого ФРГ получила бы возможность перевооружаться. Сепаратные действия Лондона отражали англо‑американские противоречия в Европе, борьбу Англии и США за руководящую роль в этой части света. В общем английская дипломатия намеревалась перехватить у США руководство военной группировкой европейских держав.
|
|
Иден рассказывает, что 5 сентября он отправился на уикенд в свой коттедж в Уильтшире, где размышлял над создавшейся ситуацией. Сидя в ванной (где только не возникают у дипломатов новые идеи!), он вдруг подумал, что для включения ФРГ в "европейскую семью" нужно использовать Брюссельский договор 1948 года о Западном союзе. Включение ФРГ, а заодно и Италии в этот союз ввело бы политически ФРГ в объединенную Европу. Что касается военной стороны дела, то ФРГ следует включить в НАТО и в рамках этого блока обеспечить ее ремилитаризацию.
Вернувшись в понедельник в Лондон, Иден написал Черчиллю записку, испрашивая его согласия на срочную поездку в ряд европейских столиц для выяснения возможности реализации этого плана и в положительном случае для подготовки соответствующей международной конференции. Получив санкцию премьер‑министра, Иден в сопровождении лишь одного советника ‑ Фрэнка Робертса, специалиста по Советскому Союзу, отправился на континент. Все это делалось без какого бы то ни было уведомления Вашингтона.
Маршрут поездки был составлен таким образом, чтобы самые трудные переговоры ‑ в Париже остались на конец; в этом случае Иден мог бы надавить на французское правительство, сославшись на то, что все согласны и лишь оно одно упрямится, а такое упрямство чревато изоляцией. Составить нужный маршрут большого труда не составляло, ибо заранее было известно отношение соответствующих правительств к идее ремилитаризации ФРГ.
Первая остановка была в Брюсселе, где Иден одновременно встретился со своими коллегами из Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Его записи об этой встрече преисполнены восторгов. Прекрасный прием, великолепная кухня, роскошное помещение английского посольства. Все вокруг представлялось Идену в радужном свете, потому что министры стран Бенилюкса, как он пишет, одобрили предложенную процедуру. "Они полагали, что конференция девяти держав необходима как подготовительный этап для совещания всех членов НАТО, и выразили надежду, что такая конференция состоится в Лондоне".
О беседе в Брюсселе Иден записал в дневнике: "Я обнаружил, что все три министра стран Бенилюкса прекрасно понимают реальное состояние международных отношений, и в частности опасность того, что Германия может ускользнуть на сторону русских, а Америка оттянет свои силы (из Европы) и разместит их для обороны по периферии "американской крепости", ‑ об этом я им говорил" (подчеркнуто мною. ‑ В. Т.). Итак, во время молниеносного турне Идена по столицам Западной Европы главным его аргументом было запугивание своих партнеров сближением между Германией и СССР и уходом американцев из Европы.
Из Брюсселя Иден направился в Бонн. Беседы с канцлером Аденауэром были более важны и основательны. Здесь уже Аденауэр запугивал Идена. Он говорил, что молодежь ФРГ связывает свои надежды на будущее с участием Германии в объединенной Европе, и если европейская идея не реализуется, она может обратиться к "плохим мыслям". В переводе на обычный язык это означало: или вы вооружаете ФРГ в рамках "европейской идеи", или немцы начнут думать о реванше не только против Востока, но и против Запада. Иден тут же согласился и заявил, что это соображение было одним из мотивов, побудивших его выступить со своими предложениями. Далее Аденауэр припугнул Идена тем же, чем тот угрожал в Брюсселе. "Последствия для Европы, равно как и для Германии, были бы гибельными, ‑ говорил Аденауэр, ‑ если бы Германия была вовлечена в советскую орбиту или непосредственно, или постепенно через нейтрализацию".
Аденауэру нужно было во что бы то ни стало и как можно скорее заполучить оружие для западногерманских реваншистов, и он торопил и без того спешащего Идена. Канцлер согласился, что допуск Германии в НАТО ‑ "правильное решение", и, поскольку это означает "создание германской национальной армии", он "готов принять добровольные ограничения, а также включить эту армию в состав интегрированной (европейской) армии, если это станет возможным позднее". Одобрил Аденауэр и идею включения ФРГ и Италии в Западный союз. Он надеялся, что французы тоже согласятся со схемой Идена, но отметил как "важный момент для большинства французов" то, что Англия должна участвовать в этом союзе "на равных основаниях с Францией". На прощание канцлер пожелал гостю как можно скорее осуществить свои планы.
В Риме Иден встретился с итальянским министром иностранных дел Пиччиони. Итальянец в принципе не возражал против плана английского правительства, но вслед за канцлером ФРГ заметил, что, "чем больше Англия сама будет вовлечена... тем легче будет найти решение" проблемы. Это означало: хотите наладить новую военную организацию ‑ участвуйте в ней сами на общих основаниях. Как в Бонне, так и в Риме не желали признавать претензии Лондона на особое положение в Европе и рекомендовали отказаться от них.
И здесь не обошлось без вежливых угроз. Итальянский министр заметил: "Консолидация Европы с участием Англии ослабила бы нейтралистские тенденции, существующие в Италии и, к несчастью, имеющие прорусский оттенок" (подчеркнуто мною. ‑ В. Т.).
В общем Иден был удовлетворен беседами с итальянскими деятелями и в хорошем настроении готовился покинуть Рим. Здесь он остановился в огромном помпезном, но мрачном здании английского посольства, ранее принадлежавшем посольству Германии. При доме был роскошный сад и плавательный бассейн. 15 сентября Иден наслаждался купанием в бассейне, когда ему доложили о неожиданном визите секретаря американского посольства. Вручив Идену телеграмму от Даллеса, американец потребовал немедленного ответа.
В Вашингтоне с нарастающим возмущением следили за поездкой Идена. До этого он разошелся с Даллесом на Берлинском совещании министров иностранных дел в феврале, затем не согласился с ним относительно "совместной акции" в Индокитае, на Женевской конференции расхождения между двумя министрами обострились еще больше, а теперь Иден, явно не считаясь с США, что‑то налаживает в Европе. Из Вашингтона вылетел в столицы Западной Европы сотрудник госдепартамента Мэрфи, известный, по определению лондонской "Таймс", как "дипломат, которого бросают на ликвидацию прорывов". Вероятно, донесения Мэрфи в Вашингтон были настолько тревожны, что Даллес решил сам вылететь в Европу.
В своей телеграмме он сообщал Идену, что вылетает в Бонн, а затем будет в Лондоне. Сможет ли Иден принять его без промедления? Далее шли резкие возражения против намерения ввести ФРГ и Италию в Западный союз.
Для Идена это был сильный удар. Не взорвет ли Даллес весь его замысел? Поначалу сгоряча Иден намеревался, судя по всему, ответить Даллесу довольно резко. Но посол Англии в Риме Эшли и Фрэнк Робертс, более спокойные в данный момент (английским чиновникам ни при каких обстоятельствах не положено выходить из себя, это привилегия министров, да и им опасно ею пользоваться), посоветовали ему не делать этого. В результате Иден ограничился кратким ответом Даллесу, сообщая, что "будет рад видеть его в Лондоне и тогда ответит на его критику".
В своих воспоминаниях Иден признается, что его беспокоили возможные результаты встречи Даллеса с Аденауэром: как бы эта встреча не свела к нулю достигнутую им в Бонне договоренность. Идену не нравился "этот неожиданный визит, о котором было принято решение без предварительной консультации с Лондоном" или с ним. Удивительная претензия, если иметь в виду, что собственные действия он не согласовывал ни с Вашингтоном, ни с Даллесом.
В Париже Идена ожидали долгие и трудные переговоры. Он сообщил Мендес Франсу о содержании своих предложений и о реакции на них других европейских министров. Французский премьер пытался никак не ангажироваться и интересовался главным образом деталями переговоров в Брюсселе, Бонне и Риме. Иден, пренебрегая правилами дипломатической вежливости, заметил французу, что об этом он расскажет на предстоящей конференции.
Разумеется, английский министр, говоря его же словами, "сделал все, что мог, чтобы представить Мендес Франсу всю опасность создавшегося положения". Французская негативная политика, уверял он, толкнет Германию в объятия России и вынудит США обратиться к плану "крепость Америка", то есть к изоляционизму. Мендес Франс выслушивал эту затрепанную, употреблявшуюся английскими политиками еще в 20 ‑ 30‑х годах провокационную (в части, касающейся России) аргументацию и твердил свое: он "обеспокоен тем, какие гарантии и меры контроля могут быть изобретены для устранения французских опасений, связанных с перевооружением Германии".
Иден вернулся в Лондон, получив согласие своих партнеров по переговорам на созыв в конце сентября в Лондоне конференции девяти держав. Встретившись с Даллесом, он изложил свою схему обеспечения ремилитаризации Германии и в конце концов получил и его согласие на созыв конференции. Оба министра считали срочно необходимым вооружение ФРГ против СССР и понимали, что их страны в этом вопросе должны действовать сообща. Этот совместный интерес помог преодолеть имевшиеся расхождения.
27 сентября, за день до открытия конференции, Иден представил Черчиллю документ, который должен был определять позицию английской делегации. "Если мы представим реальный план, ‑ писал он, ‑ маловероятно, чтобы американцы допустили его провал, отказав ему в достаточной поддержке". Французы согласятся принять "суверенитет Германии и ее членство в НАТО", лишь получив соответствующие гарантии. "Наибольшее впечатление на французское общественное мнение может произвести такая гарантия, как пребывание английских войск во Франции". Иден считал, что ключом к успеху конференции будет новое обязательство Англии сохранить свои нынешние вооруженные силы на континенте и не отзывать их без согласия большинства членов увеличенного Западного союза. "Я отдаю себе отчет в том, что это будет беспрецедентное для Англии обязательство, но неприятный факт состоит в том, что невозможно организовать эффективную систему обороны Западной Европы (которая, в свою очередь, важна для безопасности Англии) без большого вклада Англии. Такое положение просуществует еще многие годы. Признав этот факт и взяв на себя новые обязательства, мы сможем достигнуть успеха в деле сближения немцев и французов и удержания американцев в Европе. Если мы этого не сделаем, конференция может провалиться и Атлантический союз развалится на части", ‑ пишет он в мемуарах.
До открытия конференции Иден провел зондирующие беседы с делегатами и пришел к выводу, что без такого нового обязательства Англии конференция закончится ничем. Пришлось обещать то, от чего английское правительство упорно уклонялось при обсуждении планов ЕОС, то есть от равного со всеми членами участия в этой организации. В Лондоне была достигнута договоренность о созыве нового совещания в Париже. 23 октября 1954 г. Англия, США, Франция, Италия, Канада, ФРГ, Бельгия, Нидерланды и Люксембург подписали в Париже соглашения, предусматривающие ремилитаризацию ФРГ. Этим был создан официальный военный союз между Англией и другими участниками соглашений и ФРГ. По Парижским соглашениям Англия обязалась держать в распоряжении верховного главнокомандующего вооруженными силами НАТО в Европе четыре дивизии и тактическую авиацию или же такие силы, которые верховный главнокомандующий сочтет эквивалентными по своей боеспособности.
Ратификация Парижских соглашений в английском парламенте отразила недовольство английского народа курсом на ремилитаризацию Западной Германии. За ратификацию голосовало 42% членов парламента; она стала законной лишь потому, что очень многие депутаты воздержались (тоже форма выражения неодобрения).
Английское правительство далеко не было уверено, что в Париже новые соглашения будут ратифицированы. Форин оффис не удержался от угроз в адрес Франции. Иден сам составил соответствующее заявление. Но реакционные силы во французском парламенте смогли добиться своего, и международные соглашения о ремилитаризации Западной Германии были ратифицированы.
Это произошло 29 декабря 1954 г. "По мере того как приближался новый год с этими добрыми новостями, ‑ пишет Иден, ‑ я чувствовал, что у нас есть все основания испытывать удовлетворение своей деятельностью в течение прошедших месяцев... Теперь у нас была уверенность, что предстоящие переговоры с Советским Союзом можно будет вести на основе политической и военной силы". В этом восторженном восклицании выражены цель и смысл тех огромных усилий, которые он приложил вначале для организации Европейского оборонительного сообщества, а затем для налаживания Парижских соглашений о ремилитаризации Западной Германии.
В течение третьего срока пребывания Идена на посту министра иностранных дел ряд сильных ударов по английскому империализму нанесла бурно развивавшаяся национально‑освободительная революция. Глава Форин оффис пытался, как мог, политическими и иными средствами защитить интересы Британской империи, но безуспешно. И ему приходилось политически и юридически оформлять ее отступление на Ближнем Востоке под напором освободительной борьбы народов. Положение осложнялось тем, что американские правящие круги помогали выталкивать Англию из стран Ближнего Востока, стремясь прибрать к рукам ее наследство. В основе англо‑американских столкновений лежала борьба за обладание нефтью, добываемой в Иране и арабских странах.
Вторжение американских монополий в этот район началось еще в годы второй мировой войны.
К моменту возвращения Идена в Форин оффис крайне обострились англо‑иранские отношения. В Иране полвека хозяйничала Англо‑иранская нефтяная компания ‑ английская государственная фирма, пользовавшаяся монопольным правом добычи и переработки нефти в Иране. АИНК получала огромные прибыли от эксплуатации иранского народа и природных ресурсов Ирана; она пыталась, и небезуспешно, воздействовать на экономику и политику страны. После второй мировой войны из года в год нарастала борьба иранского народа против АИНК. Одновременно усиливались происки американских нефтяных компаний в Иране.
1 мая 1951 г. правительство Мосаддыка провело закон о национализации АИНК. Иранский народ, говорил по этому поводу Мосаддык, открыл "спрятанные сокровища, на которых лежал дракон". Однако "дракон" отнюдь не собирался добровольно возвращать иранскому народу его сокровища.
Английское правительство попыталось нажать на Иран через Организацию Объединенных Наций и Международный Суд ООН. Одновременно агенты АИНК развернули активную подрывную деятельность в стране. Из Лондона неслись угрозы пустить в ход военную силу. "Английское правительство, ‑ пишет Иден, ‑ двинуло сухопутные войска и крейсер к Абадану, где решалась судьба крупнейшего в мире нефтеперегонного завода. Соблазн предпринять интервенцию, чтобы вернуть украденное имущество, был очень силен, но Соединенные Штаты энергично выступили против любой акции такого рода. Английскому штабу были даны директивы отвести военные силы". В действительности, однако, дело было не столько в возражениях США, сколько в том, что против интервенционистских планов Англии выступили Советский Союз, другие социалистические страны и общественное мнение арабских стран. Английскому правительству пришлось отступить.
Иранская нефть из исключительного распоряжения английской компании перешла в пользование специального международного консорциума по эксплуатации нефтяных богатств Ирана. В его состав входили АИНК, пять американских нефтяных компаний, англо‑голландская "Ройал датч Шелл" и одна французская фирма.
АИНК получила в свое распоряжение 40% акций консорциума, контролируемая англичанами "Ройал датч Шелл" ‑ 14%, американские фирмы ‑ 40% и французская компания ‑ 6%. Монопольное распоряжение иранской нефтью кончилось для Англии. Ее влияние в Иране резко упало.
В 1954 году в Тегеране было заключено соглашение между иранским правительством и международным консорциумом. Оно было более выгодно для Ирана, чем условия, на которых ранее действовала АИНК, но иранский народ все еще не стал хозяином своего достояния. Нефтяные богатства страны остались в распоряжении иностранных монополий ‑ правда, теперь уже не только английских. Впереди были еще годы борьбы иранского народа за полную экономическую независимость.
"Вследствие событий, происходивших в Иране, ‑ вспоминает Иден, ‑ закипел Египет. Волнения на Шат‑эль‑Арабе 9 оказались заразой для Нила". Борьба египетского народа против английских колонизаторов получила огромный стимул в результате разгрома фашизма во второй мировой войне и поддержки Советским Союзом освободительных движений. Конкретным требованием египтян была отмена англо‑египетского неравноправного договора 1936 года, который узаконивал английскую военную оккупацию Египта, продолжавшуюся уже более шести десятилетий. По договору Англия могла держать в зоне Суэцкого канала 10 тыс. солдат, но она превысила эту цифру в несколько раз и разместила свои войска в различных ключевых пунктах страны. Договор предусматривал сохранение англо‑египетского кондоминиума над Суданом, который ранее принадлежал Египту и был захвачен Англией в 1898 году.
Египетский народ требовал отмены договора 1936 года и прекращения английской оккупации. Лондонское правительство дало понять, что проявит "твердостью и применит силу для защиты своих "прав". Начались вооруженные столкновения между египтянами и английскими солдатами. В марте 1947 года, чтобы успокоить народные массы, англичане вывели свои части из Каира, сосредоточив их в зоне Суэцкого канала. Однако это не внесло успокоения, обстановка обострялась.
В октябре 1951 года, накануне возвращения к власти правительства Черчилля ‑ Идена, египетское правительство объявило об аннулировании договора 1936 года. За этим последовали три года упорной борьбы; английское правительство добивалось заключения с Египтом нового неравноправного соглашения, а египтяне требовали убрать английские войска с их территории, поскольку с отменой договора 1936 года исчезла юридическая основа для их дальнейшего пребывания там. Массовые выступления часто переходили в вооруженные столкновения, поджигались здания английских банков, компаний и других учреждений.
"Американцы, как обычно, все время нажимали на нас, добиваясь, чтобы мы пришли к соглашению с Египтом, особенно в отношении египетского требования суверенитета над Суданом", ‑ пишет Макмиллан. Американское вмешательство вызывало в Лондоне сильное раздражение. 6 мая 1953 г. Макмиллан записал в дневнике: "Несомненно, египтяне... надеются кое‑что получить от Даллеса".
На Даунинг‑стрит понимали, что нужно изобрести какой‑то компромисс. Но какой? Черчилль склонялся к тому, чтобы попробовать договориться с правительством Египта: английские войска выводятся из зоны Суэцкого канала, но десятилетиями отстраивавшаяся там военная база в случае необходимости может быть совместно использована англичанами и американцами (это была явная попытка умилостивить США), то есть англичане сохраняют за собой право "вернуться". На договоре 1936 года придется поставить крест, что, конечно, повлечет за собой "значительную потерю престижа". В этом отношении было некоторое утешение ‑ срок договора истекал очень скоро, в 1956 году.
Какова была альтернатива этому? Неопределенное время держать на канале 80‑тысячную армию в окружении враждебно настроенного народа? Но это стоило огромных денег. И все же в палате общин (да и в правительстве) были сторонники применения этих крайних империалистических мер, являвшихся действенными в XIX веке, но совершенно не соответствовавших расстановке мировых сил в середине XX столетия. Группу, категорически возражавшую против отвода английских войск из зоны Суэцкого канала, возглавляли Чарльз Уотерхауз и Ральф Ашетон, их поддерживали Фитцрой Маклин, Юлиан Эмери и некоторые другие, всего 20 ‑.'ДО депутатов. Эта группа сыграла свою роль через пять лет, когда линия на применение силы против Египта взяла верх, что имело трагические последствия и для Англии, и для Идена.
В конце концов министр иностранных дел с помощью своих советников из Форин оффис сформулировал план решения египетской проблемы в духе идей Черчилля. Английские войска выводятся из Суэцкого канала, но база поддерживается гражданским персоналом в состоянии, позволяющем использовать ее в случае войны. Как подчеркивает Макмиллан, на протяжении этого длительного спора принимали в расчет прежде всего соображения противоборства с Советским Союзом.
19 октября 1954 г. в Каире было подписано англо‑египетское соглашение о выводе английских войск из зоны Суэцкого канала. Это была большая победа египетского народа и поражение английского империализма.
Период с 1951 года был трудным для Идена не только потому, что его усилия, направляемые главным образом на борьбу против СССР, социализма и национально‑ освободительной революции, не приносили успеха и не сулили его в обозримом будущем. Идена волновал вопрос о собственной судьбе.
С 1942 года он был провозглашен преемником Черчилля на посту лидера консервативной партии и премьер‑министра Англии, если эта партия будет располагать большинством в парламенте. Консерваторы и монархия приняли это завещание как должное и не собирались его оспаривать. Но наступит ли тот день, когда патриарх уступит место своему преемнику?
Черчилль был стар. В 1951 году ему исполнилось уже 77 лет. Лишь немногие знали, что два года назад у него был инсульт, от которого он оправился, провел дважды парламентские выборы и сформировал правительство. В 1953 году случился второй инсульт, левые рука и нога были парализованы, нарушена речь, деформировано лицо. Моран был убежден, что, даже если Черчилль и выздоровеет, он вряд ли сможет оставаться на посту премьер‑министра. В этом духе он и собирался сформулировать бюллетень о состоянии своего пациента. Но Батлер и Солсбери настояли на таком бюллетене, из которого нельзя было понять, насколько серьезно болен Черчилль.
Естественно, встал вопрос об отставке. Но Черчилль изо всех слабеющих сил цеплялся за власть. Так как Иден в это время тоже был болен, немедленный уход премьера в отставку означал бы, что правительство возглавит Батлер. Черчилль сказал, что будет тянуть до осени, пока не выздоровеет Иден, и тогда передаст ему бразды правления. Таким образом, отставка не состоялась.
Вопреки ожиданиям врачей и близких Черчилль выздоровел и после второго инсульта. Работоспособность к нему возвратилась лишь частично, но он мог проводить заседания кабинета и даже произнес неплохую 50‑минутную речь на ежегодной конференции консервативной партии.
Черчилль знал, что его отставки ждет Иден, ждут многие члены кабинета, нуждающиеся в руководстве со стороны сильного и энергичного премьер‑министра, на ней настаивают врачи и жена. Но, чтобы оттянуть неприятный момент, он принялся изобретать различные причины, мешающие ему уйти (среди них на первом месте фигурировали переговоры с Советским Союзом, которые он собирался вести и успешно закончить), и назначать "окончательные" сроки, которые каждый раз отодвигались.
После очередной беседы с премьер‑министром Макмиллан 24 августа 1954 г. записал в дневнике: Черчилль "много раз за последние несколько месяцев говорил Антони, что он вот‑вот передаст ему дела. Вначале он сказал, что это произойдет по возвращении королевы (из поездки по странам Содружества. ‑ В. Т.), то есть в мае, затем он говорил об июле, наконец в письме, написанном И июня (я его видел), он категорически заявил Идену, что уйдет в отставку с поста премьер‑министра в сентябре. В конце концов, что он сейчас скажет Идену?". В это время лидер консерваторов приближался к 80 годам. Чтобы успокоить своего преемника, Черчилль придумал сделать его заместителем премьер‑министра, а в Форин оффис направить Макмиллана. Идена это никак не устраивало, и план отпал.
Создавшаяся ситуация была очень трудной для Идена по двум причинам. Сфера внешней политики находится в ведении как министра иностранных дел, так и премьер‑ министра. Главе Форин оффис нужны и совет главы правительства, и его поддержка. Они особенно важны при принятии ответственных решений. Престарелый и больной Черчилль был всегда лоялен в отношении Идена, любил его, как старшего сына, и не раз говорил об этом, по опорой был слабой. Кроме того, тяжелой нагрузкой для нервной системы Идена было постоянное ожидание перемены в его политической судьбе. Многие люди уж так устроены, что неизменно торопят касающиеся их лично события, как бы быстро они ни происходили. Вероятно, это подсознательная реакция на скоротечность человеческой жизни. Лет природой отпущено сравнительно мало, а успеть хочется так много. Поэтому можно понять нетерпение, с которым Иден ожидал развязки. Нужно, однако, отдать ему должное ‑ он не пытался ускорить события и никогда не интриговал против Черчилля.
Всему приходит конец, наступил конец и томлениям Идена. В феврале 1955 года стало известно, что премьер уйдет на покой в начале апреля. И действительно, 5 апреля 1955 г. Черчилль вручил королеве свою отставку, а на следующий день она "послала за Иденом" и поручила ему сформировать правительство. Так свершилась сокровенная мечта Идена, он получил высшую власть в стране.
Состоялось прощальное заседание кабинета Черчилля, старик благодарил своих коллег за сотрудничество. В палате общин лидер лейбористов Эттли, поздравляя Идена с новым назначением, сослался на хорошо известные слова лорда Мельбурна: "Черт возьми, такое положение не занимал ни один человек даже в древней Греции и древнем Риме. И если его занимать хотя бы только три месяца, все равно стоит быть премьер‑министром Англии".
Слова лорда Мельбурна применительно к Идену оказались в известной степени пророческими. Иден смог занимать пост премьер‑министра Англии лишь 21 месяц, после чего ему пришлось бесславно уйти и с этого поста, и из политической жизни вообще.