Только когда наша кожа становится неприятно сморщенной, мы, наконец, покидаем безмятежный океан. Накупавшись, уютно устроившись в кровати, истощенная и удовлетворенная, я кладу голову на грудь Дэниела, пока он нежно рисует круги на моей голой спине. Я не знаю, что на меня находит, но чувствую, что больше не могу ждать ни секунды, чтобы стереть мельчайшие барьеры между нами. Вспоминая наш разговор, в котором он полностью открылся мне, его исключительный и великий поступок этим вечером и все, через что мы прошли, я убеждаюсь, что сейчас самое подходящее время, чтобы убрать негласную стену, которая еще существует между нами.
— Ди, — говорю я и целую его грудь, стальное создание, покрытое мягкой кожей.
— Да.
— Ты знаешь, мы всегда во время разговора уходим от темы моего сексуального прошлого?
— Да, а что? — лениво говорит он.
— Ну… мне кажется, я хочу поговорить об этом.
— Сейчас? — его тело напрягается. — Тебе не нужно, определенно, не из-за меня.
— Я хочу. Я хочу полной открытости. Не хочу, чтобы что-то нас удерживало.
— Хейлз, — мягко предупреждает он. — Ты же знаешь, что моя боксерская груша дома, так? — он пытается ослабить внезапное напряжение, но я все еще чувствую нежелание, исходящее от его тела, через его скованность. Я глажу его грудь и еще раз целую кожу. Он ждет, когда я начну говорить, пока мысленно собираю пазл своих выдающихся юношеских лет, прежде чем продолжить поток слов. Такое ощущение, что детали являются полным отражением моего волнения. Слова зависают на кончике моего языка, будоража кровь.
— Итак, вот учетная запись моих дней шлюшки, — я пытаюсь сделать тему легче, потому что, очевидно, моему парню будет тяжело это принять. Я смотрю вверх в поисках его глаз. Губы Дэниела даже не сдвинулись от моей попытки пошутить. Напротив, для него это огромный труд — оставаться спокойным, хотя его покорность говорит мне о том, что лежит под поверхностью. Он тяжело сглатывает, кривит рот и нервно кивает.
— Давай скажем так, во времена тинейджерства и лет так до 20 с чем-то я не была человеком, которому нужны отношения, хотя я наслаждалась сексом, — кусаю губы и ищу его глаза, прищуренные под напряженными хмурыми бровями. Он снова просто кивает, кажется, ему не очень хочется отвечать.
Определенно, Джекилл борется с Хайдом…
— Это не драма, и не история о тяжелой травме. Просто про девушку, которая влюбилась, ну, думала, что влюбилась, переспала со своим первым возлюбленным, которого считала своей настоящей любовью, — говорю я и делаю глубокий вдох. Дэниел прочищает горло и не произносит ни слова. — Сразу после ужасного первого раза, который был настолько коротким, что даже не поняла, что произошло, я искренне полагала, что он вырежет мое имя на своем сердце, но он стал совершенно равнодушен ко мне, — рука Дэниела на моей спине становится тяжелее, когда я продолжаю. — Не говоря уже о том факте, что я, возможно, не значила для него столько, сколько он значил для меня — придурок хвастался о нашей ночи всей своей компании. Позже, я была в ужасе, слыша об этом повсюду, из уст в уста, — мои следующие слова приглушенные, — я решила, что вся эта фигня с «эмоциями» была одной большой шуткой, и начала наслаждаться ничего незначащим сексом, — Дэниел обхватывает теплой рукой мою щеку на долгое мгновенье.
— Мы знаем, где он сейчас живет? — серьезно спрашивает он, и я улыбаюсь ему.
— Это было больше десяти лет назад, брось. — Его рот сжался в линию. — От этого, будучи молодой и незрелой, я закрылась. Я построила высокие стены вокруг себя и приняла решение использовать парней, прежде чем они смогут использовать меня, — я пренебрежительно выдыхаю. — В целом, с этого момента это стало моим взглядом на отношения. Я никогда не позволяла себе открыться или пострадать снова, и со временем даже научилась наслаждаться этим беззаботным образом жизни.
Дэниел поворачивается и погружает пальцы в мои волосы, слегка поглаживает их, не произнося ничего и разрешая мне продолжать.
— Как уже упоминала, я наслаждалась сексом, и, поэтому продолжала им заниматься, никогда не давая своим партнерам ничего, помимо секса.
— Что заставило тебя передумать в моем случае? — спрашивает он низким голосом. И прежде чем я успеваю ответить, он добавляет немного раздраженно. — Не могу поверить, что вел себя прямо как этот кусок дерьма. То, как я обращался с тобой сразу после нашего первого раза.
— Было в тебе что-то, что позволило пробраться мне под кожу, вопреки здравому смыслу и, несмотря на все недовольства.
Он дарит мне улыбку, немного дьявольскую и одновременно мальчишескую:
— Я рад, — говорит он и подтягивает меня вверх, чтобы наши губы встретились. Потом глубже утопает головой в подушке, искренне смотрит на меня и говорит: — Прощу прощения за то время.
— Не стоит. Не то чтобы я носила твою спортивную куртку сразу после того, как поклялась быть только твоей…
Он фыркает:
— Хейлз, для протокола: давай больше никогда не будем упоминать, что до меня кто-то был. Мне действительно не хочется слышать об этом. Я серьезно могу начать охоту на тех отморозков. — Я качаю головой. Я тебе верю, психо. — И, в любом случае, мне кажется, ты знала, что я твой единственный, — его губа со шрамом выгибается вверх, приоткрывая кончики зубов, придавая ему тот вид плохиша, который я так страстно обожаю. Специально закатываю глаза, и он начинает меня щекотать.
— Дэниел, хватит, — визжу я. — Я едва могу дышать! — молю о пощаде.
— Скажи это громко и четко, детка, я хочу это услышать, — говорит он голосом, срывающимся от смеха.
— Сказать что? — я хватаю ртом воздух из-за его атак.
— Дэниел Старк, ты — мой единственный, — говорит он и усмехается, хватая обе мои руки своей, пока другой щекочет самые чувствительные места.
Я кричу и заикаюсь между громкими приступами смеха:
— Дэни…ел. С…тарк. Ты…мой един…ственный.
— Молодец, детка, — смеется он и обрушивает свой рот на мой.
— Очень по-взрослому, — говорю я, задыхаясь. Он улыбается и укладывает меня под себя, располагаясь между моих ног. Его руки по обеим сторонам от моей головы, удерживают тело надо мной. Он смотрит на меня, несколько золотистых прядей падают ему на лоб.
— Привет, — он растягивает губы во что-то озорное.
— Привет, — улыбаюсь я в ответ. Медленно он наклоняется и начинает свою пытку, на этот раз очень приятную и долгожданную.
Глава 27