Хорошо известно, что глазодвигательные мышцы всё время поворачивают глазные яблоки. Даже при рассматривании неподвижного предмета, занимающего весьма небольшой участок зрительного поля, взгляд никогда не останавливается. В обычном состоянии сознания смотрящего, взгляд перемещается по предмету быстрыми скачками, называемыми саккадами. На стыках смежных саккад, где, на короткое время, происходит т.н. фиксация взгляда, глаза совершают микродвижения, которые обнаруживаются только с помощью специального оборудования [Я1,К1].
Мы говорим о чередующихся микродвижениях двух типов: относительно медленных дрейфовых движениях и относительно быстрых скачках, называемых микросаккадами. «Дрейф оси глаза во время фиксации представляет собой как бы неупорядоченное движение, при котором, однако, изображение точки фиксации всегда остаётся внутри fovea [центральной ямки]» [Я1] – записи дрейфовых движений мы воспроизводим на Рис.10. «Во время фиксации, только в результате дрейфа, ось глаза перемещается со средней скоростью, равной приблизительно 6 угловым минутам в секунду и, следовательно, проходит в одну секунду путь, равный 10-15 диаметрам колбочек центральной части fovea » [Я1]. Что касается микросаккад, то их «минимальные размеры… равны 2-5 угловым
Рис.10. Записи дрейфовых движений при фиксации взгляда. а – за 10 сек,
б – за 30 сек. В том же масштабе показано расположение колбочек [Я1].
минутам. Максимальные размеры… приближаются к 40-50 угловым минутам... продолжительность… в зависимости от их величины, равна 0.01-0.02 сек » [Я1]. За время одной фиксации взгляда, глаза обычно успевают совершить несколько дрейфовых движений и несколько микросаккад.
Назначение микродвижений глаз в точках фиксации взгляда остаётся загадкой для науки, хотя замечено, что «такие вопросы, как разрешающая способность глаза, механизм аккомодации... так или иначе базируются на непроизвольных движениях глаз » [Ф1]. Действительно, имеются указания на то, что микродвижения глаз необходимы для чёткой настройки зрения на ближние или дальние предметы. Клиническая практика показывает, что результатами нарушений работы прямых глазодвигательных мышц являются не только расстройства макродвижений глаз, но и немедленная потеря способности к «настройке фокуса». Так, читаем: «из-за нарушений функционирования… мышц, которые… в ответе за подвижность глазного яблока… патологические проявления ощутимы сразу. Глаза теряют возможность фокусироваться на изображении или предмете » [ВЕБ3], а также: «в случае одновременного поражения нескольких мышц на одном или на обоих глазах… аккомодация парализована » [ВЕБ4]. Поскольку, в норме, чёткая настройка на ближние или дальние предметы возможна при любых углах поворота глазных яблок, то эта настройка происходит независимо от макродвижений глаз – и остаётся сделать вывод о том, что ключевую роль для этой настройки играют именно микродвижения глаз.
Этот вывод выглядит абсурдом с традиционных позиций, поскольку наличие или отсутствие микродвижений глаза никоим образом не сказывается на тех параметрах его оптической системы, которые обеспечивали бы «чёткую фокусировку изображения на сетчатке». Согласно же нашей модели, чёткая фокусировка изображения на сетчатке и не требуется вовсе, поскольку используется виртуальная фокусировка попадающего в глаз света. Что могут дать микродвижения глаза в этом случае?
Эти микродвижения вызывают поперечные сдвиги точек виртуальной фокусировки попадающего в глаз света – по отношению к сетчатке. Схема, иллюстрирующая такой сдвиг, приведена на Рис.11. Глаз поворачивается вокруг своего центроида вращения R, который находится примерно на 2 мм [С1] кзади от центра продольной оси глаза. До микро-поворота глаза, неподвижный точечный источник S находился на зрительной оси. Глаз изображён уже повёрнутым так, что центр О сферической поверхности роговицы сдвинулся в новое положение. Нас интересует результирующий поперечный сдвиг точки виртуальной фокусировки. По отношению к сетчатке, эта точка сдвигается из положения V на зрительной оси в новое положение V1, которое находится на прямой, проведённой из источника S через центр О сферической поверхности роговицы – поскольку свет, идущий от источника по прямой SO, подходит к этой поверхности ортогонально и не преломляется на ней. При одном и том же микро-повороте глаза, угловое смещение (угол VОV1) точки виртуальной фокусировки тем больше, чем ближе к глазу находится источник S. В ещё большей степени это справедливо для линейного смещения VV1 точки виртуальной фокусировки, которое равно произведению углового смещения на радиус OV – а этот радиус тоже больше при более близких источниках.
Рис.11. Построение для нахождения поперечного сдвига
точки виртуальной фокусировки (эффект сильно преувеличен).
Линейное смещение точки виртуальной фокусировки удобно выражать в относительном исчислении – через отношение к линейному смещению этой точки при расположении источника на бесконечности. Удобство заключается в том, что результирующий безразмерный коэффициент зависит только от расстояния до источника, но не зависит от величины микро-поворота глаза. Зависимость этого безразмерного коэффициента от расстояния до точечного источника приведена на Рис.12 для оптически однородного глаза.
Рис.12. Нормированное смещение точки виртуальной фокусировки.
Обнаруживается нечто замечательное: помимо того, что точки виртуальной фокусировки света от разно удалённых источников находятся за сетчаткой на разных от неё расстояниях, они ещё и по-разному смещаются при одних и тех же микро-поворотах глаза. Мы полагаем, что эта неодинаковость смещений и даёт возможность селективного формирования чётких визуальных образов либо ближних, либо дальних предметов.
Казалось бы, внесение принудительных подвижек у виртуальной трёхмерной картинки относительно сетчатки может лишь ухудшить чёткость формируемых визуальных образов. Но заметим, что эти подвижки вполне контролируемы: информация о командах, обеспечивающих микродвижения глаза, может быть доступна зрительному процессору – который может в реальном времени вносить поправки на подвижки с той или иной выбранной величиной. Те точки виртуальной фокусировки, чьи подвижки будут в точности компенсироваться вносимыми поправками, дадут стационарную виртуальную картинку – на её основе могут формироваться чёткие визуальные образы. Те же точки виртуальной фокусировки, чьи подвижки будут больше или меньше вносимых поправок, дадут виртуальную картинку с нескомпенсированной болтанкой – на основе такой картинки будут формироваться размытые визуальные образы. Тогда, простой селекцией величины вносимых поправок, можно настраивать «фокус чёткости» на ближние или дальние предметы. В этом, на наш взгляд, и заключается секрет настройки чёткости, выполняемой без какой-либо перестройки фокусирующих способностей глаза.
Следует добавить, что динамическая настройка «фокуса чёткости», с использованием микродвижений глаз, обеспечивает ещё и подавление визуальных шумов. Действительно, при отсутствии микродвижений глаз, пути некоторых квантов света от нескольких разных точечных источников могли бы случайно сходиться так, чтобы давать ложные точки виртуальной фокусировки – которые порождали бы ложные визуальные образы точечных объектов. Благодаря же микродвижениям глаз, ложные точки виртуальной фокусировки «рассыпаются», и ложные визуальные образы точечных объектов, зашумляющие визуальную картину, не формируются.
Настройка чёткости при нормальном зрении.
По логике вышеизложенного, формируется чёткий визуальный образ предмета, если зрительный процессор учитывает такие поправки, которые в точности соответствуют подвижкам виртуального отображения предмета – из-за микродвижений глаз в точках фиксации. Если же учитываемыми поправками недостаточно или избыточно компенсируются подвижки виртуальной картинки, то визуальный образ оказывается размыт – и чем больше рассогласование подвижек и поправок, тем сильнее это размытие.
А чем обусловлены согласованность или несогласованность подвижек и поправок? Как отмечалось выше, ключевую роль при «настройке» на ближний или дальний предмет играет направленность внимания смотрящего на этот предмет. Можно допустить, что зрительный процессор, внося поправки на подвижки виртуальной картинки, использует такие величины этих поправок, которые зависят от дальности места направленности внимания. Тогда зрительный процессор должен иметь возможность обращаться к некоторой «прошивке», в которой задано функциональное соответствие между дальностью направленности внимания и величиной используемых поправок.
Следует иметь в виду, что размах микродвижений глаз может изменяться – например, в зависимости от эмоционального состояния смотрящего – а, чем больше размах микродвижений, тем больше и размахи подвижек виртуальных картинок, и, значит, тем больше должны быть компенсирующие их поправки. Поэтому, для каждой конкретной дальности до места направленности внимания, компенсирующая поправка в «прошивке» должна представлять собой не фиксированное значение, а поправочный коэффициент, на который умножаются производимые микродвижения. Фактически, на Рис.12 приведена зависимость такого коэффициента от дальности направленности внимания – эта зависимость представляет собой идеальную настроечную кривую чёткого видения, прокалиброванную так, что, при направленности внимания на бесконечность, поправочный коэффициент равен единице. По логике нашей модели, если зрительный процессор использовал бы поправки на основе этой идеальной кривой, то любые предметы – как ближние, так и дальние – виделись бы чётко.
Но следует уточнить, что предметы виделись бы чётко при дополнительном условии – при совпадении дальности направленности внимания с реальной дальностью до предмета. А как обеспечить это совпадение? Глядя на предмет, мы не всегда верно оцениваем дальность до него – наш глазомер может ошибаться. В таких случаях, для получения чёткого визуального образа, нам пришлось бы двигать, туда-сюда по лучу зрения, точку направленности внимания, чтобы найти её «правильное» положение – а потом ещё и удерживать её в этом «правильном» положении! К счастью, мы избавлены от необходимости выполнять эти тонкие ответственные операции под контролем сознания. Мы можем весьма грубо оценить дальность до объекта при взгляде на него – а дальнейшую «тонкую настройку» выполнит зрительная автоматика. Она осуществит перебор величин поправок и, при нормальном зрении, найдёт оптимум. Критерием того, что оптимум найден, является психическая релаксация смотрящего – от осознания того, что он видит чёткий образ.
О близорукости, дальнозоркости и астигматизме.
С большой долей правдоподобия можно допустить, что идеальная (или почти идеальная) настроечная кривая (Рис.12), обеспечивающая нормальное зрение, «прошивается» в младенческом возрасте – когда ребёнок, без психического напряжения, тянется ручками к окружающим предметам и ощупывает их. Но, впоследствии, нормальное зрение может быть расстроено. Причём, зрение не портится «само» - его портит сам смотрящий. Так, распространённой причиной прогрессирующей близорукости у учащихся является то, что, при смотрении на дальние учебные материалы – наглядные пособия, написанные на доске слова или формулы – смысл которых ученику непонятен, у ученика появляется психическое напряжение. Ученик может даже не осознавать это психическое напряжение – и, конечно, он не подозревает о разрушительном действии психического напряжения на зрение. А, для автоматики зрительного аппарата, наличие психического напряжения означает, что чёткий визуальный образ не сформирован, и автоматика пытается исправить ситуацию. Единственный способ для этого – изменение величины вносимых поправок на подвижки виртуальной картинки из-за микродвижений глаз. А поскольку, при смотрении на дальние предметы, компенсирующие поправки являются минимально возможными, то «исправить» их можно только в одну сторону: в сторону увеличения. Если психическое напряжение при рассматривании дальних предметов повторяется из раза в раз и становится привычкой, то постепенно производится автоматическая «перепрошивка»: поправки при дальних направленностях внимания становятся больше, чем это требуется для точной компенсации подвижек виртуальной картинки. Вариант того, во что при этом превращается настроечная кривая, приведён на Рис.13. После таких «коррекций» идеальной настройки, зрительный аппарат, без специальных мер, не формирует чёткие визуальные образы дальних предметов: диапазон учитываемых поправок оказывается обрезан снизу, и, как ни старается зрительная автоматика, «правильные» величины поправок – недоступны.
Рис.13. Вариант отклонений от идеальной настройки при близорукости.
Как поступает официальная офтальмология в такой ситуации? Она не устраняет причину близорукости, она снабжает глаза «оптическими костылями» - рассеивающими линзами. Этот приём улучшает чёткость видения дальних предметов только потому, что наличие перед глазом рассеивающей линзы увеличивает размах подвижек виртуальной картинки из-за микродвижений глаза, и эти увеличенные подвижки оказываются в лучшем соответствии с увеличенными поправками на них (см. Рис.13). Но если причина расстройтва – психическое напряжение при зрении вдаль – не устраняется, то зрительная автоматика ещё больше увеличивает эти поправки, и прежней рассеивающей силы «оптических костылей» оказывается уже недостаточно; близорукость прогрессирует.
Аналогично, дальнозоркость, т.е. плохое видение ближних предметов, возникает не из-за «возрастного ослабления преломляющей способности глаз», а из-за систематического психического напряжения при смотрении на ближние предметы. Зрительная автоматика, пытаясь помочь смотрящему, приопускает кривую поправок в области ближних направленностей внимания – вариант показан на Рис.14. Чтобы «исправить» результирующий дефект зрения, официальная офтальмология снабжает глаза собирающими линзами, которые уменьшают размах подвижек виртуальной картинки из-за микродвижений глаз, приводя эти подвижки в соответствие с уменьшенными поправками на них – причём, только для какой-то одной дальности, например, для дальности чтения книг. Причина дальнозоркости такими методами, опять же, не устраняется.
Рис.14. Вариант отклонений от идеальной настройки при дальнозоркости.
Как следует из нашей модели, близорукость и дальнозоркость независимы друг от друга – в частности, одним и тем же глазом можно плохо видеть и вдали, и вблизи. Вопреки распространённому заблуждению, вытекающему из традиционных представлений, степень близорукости не обязана уменьшаться при появлении дальнозоркости, или наоборот.
Можно ли, оперируя испорченными настройками зрения при близорукости или дальнозоркости, перехитрить нашу зрительную автоматику – для рассматривания плохо видимых предметов, сознательно направлять внимание на другие дальности, где соответствующие поправки обеспечат чёткое видение? В случае близорукости (Рис.13), это не получится: поправки, необходимые для чёткого видения дальних предметов, в испорченной настройке отсутствуют при любой дальности направленности внимания. Для варианта же дальнозоркости, показанного на Рис.14, названная хитрость возможна: поправки, необходимые для чёткого видения ближних предметов, в испорченной настройке присутствуют – на дальностях направленности внимания, несколько меньших тех, на которых предметы реально находятся. Например, если предмет находится на дальности 0.3 м (см. Рис.14), то «правильная» поправка, с коэффициентом 1.12, имеется в испорченной настройке на дальности 0.2 м. Обладатель такой настройки, глядя в направлении на этот предмет (одним глазом, второй перекрыт – см. выше), и спокойно переведя внимание на требуемую укороченную дальность, увидит предмет чётко. Что мешает зрительной автоматике использовать такую возможность? Обычно мешает то, что, для ближних предметов, эффективно работает бинокулярный дальномер – через сведение зрительных осей правого и левого глаз на предмете – и дальность направленности внимания инстинктивно приравнивается к бинокулярной оценке дальности до предмета. Чтобы смотреть на ближний предмет, сдвинув направленность внимания, требуется отключить бинокулярный дальномер, для чего и требуется смотреть одним глазом.
Следует добавить, что показанный на Рис.14 вариант испорченной настроечной кривой при дальнозоркости – далеко не единственно возможный. Например, испорченная кривая, идя в сторону меньших дальностей и достигнув значения 1.1 на дальности 0.22 м, может для всех ещё меньших дальностей оставаться на том же уровне 1.1. В таком случае, вышеописанный трюк с переводом внимания на укороченную дальность – для предмета на дальности 0.3 м – не даст чёткого образа предмета.
Теперь обратим внимание на то, что, при совершении глазом микродвижений, необходимых для формирования чётких образов ближних и дальних предметов, две пары прямых мышц – обеспечивающие микро-повороты глаза вправо-влево и вверх-вниз – работают независимо друг от друга. Соответственно, для каждого глаза, каждая из двух компонент микродвижений – горизонтальная и вертикальная – должны независимо обрабатываться в зрительном процессоре, и, значит, для каждого глаза должны быть «прошиты» две независимые настроечные кривые. Независимость этих двух настроечных кривых – для горизонтальной и вертикальной компонент микродвижений одного и того же глаза – может проявляться, в частности, в их неодинаковых отклонениях от идеальной настроечной кривой. В результате, один и тот же глаз может, по двум компонентам своих микродвижений, демонстрировать две разные степени близорукости или дальнозоркости – или даже близорукость по одной компоненте и дальнозоркость по другой. Это и даёт то, что называется астигматизмом – в его многообразных формах. Астигматизм не корректируется сферическими линзами – поскольку здесь, для формирования чёткого образа, требуется скорректировать два разных дефекта по двум компонентам микродвижений глаза. Подчеркнём, что такой астигматизм, порождаемый неодинаковостью двух настроечных кривых для одного и того же глаза, имеет место даже при безупречной геометрической форме глаза – при его идеальной осевой симметрии.
Естественное излечение «аномалий рефракции».
Официальная офтальмология полагает, что близорукость, дальнозоркость и астигматизм являются следствиями патологий в физической части зрительного аппарата – причём, эти патологии считаются необратимыми и неизлечимыми. Мы же полагаем, что приобретённые близорукость, дальнозоркость и даже астигматизм обусловлены теми или иными некорректностями в работе зрительного процессора – находящегося не в теле, а в душе – причём, эти некорректности устранимы.
Практика с полной очевидностью показывает, что официальная офтальмология неправа: «Каждый офтальмолог по опыту знает, что теория неизлечимости аномалий рефракции не соответствует действительности. Нередко такие нарушения зрения самопроизвольно излечиваются или же меняют свою форму » [Б1]. Кроме того, убийственные для официальной доктрины факты известны на собственном опыте едва ли не каждому, кто имеет ту или иную «аномалию рефракции». Мы говорим о кратковременных проблесках чёткого видения, для объяснения которых ортодоксам следовало бы допустить, что «необратимые физические патологии» чудесным образом на время исчезают, а потом появляются вновь. Но эти проблески чёткого видения, как и самопроизвольные излечения «аномалий рефракции», отнюдь не выглядят чудом, если их причина находится не в физической части зрительного аппарата, а в его обрабатывающей части – в зрительном процессоре. Вот почему мы полагаем, что стратегия естественного излечения названных «аномалий рефракции» должна быть нацелена на восстановление корректной работы зрительного процессора.
Факт проблесков чёткого видения означает, что, даже при ухудшенном зрении, идеальная «прошивка» бывает временно доступна для зрительного процессора в нескорректированном виде. Тогда можно допустить, что «прошивка», к которой обращается зрительный процессор, состоит из двух частей: главной, содержащей идеальную настроечную кривую, и дополнительной, содержащей коррекции к идеальной кривой (коррект-файл). В обычном режиме, задействована идеальная прошивка с приплюсованными коррекциями, но бывают ситуации – например, сразу после моргания – когда ухудшающие зрение коррекции временно игнорируются.
Приведём схему, которая иллюстрирует, на основе вышеизложенной модели, логику формирования чётких визуальных образов ближних и дальних предметов (для одного глаза, Рис.15). Глаз совершает микродвижения на основе команд с Генераторов микродвижений – для горизонтальной (X) и вертикальной (Y) компонент (для упрощения схемы, приводы глазодвигательных мышц и сами эти мышцы на схеме не показаны). Команды с Генераторов микродвижений не только служат для создания Динамической виртуальной картинки за сетчаткой, но и используются Задатчиками поправок, причём, селекция требуемых поправок выполняется через направленность внимания (Фильтр внимания) на основе «прошивок» настроечных кривых. Обрабатывая динамическую виртуальную картинку с учётом заданных поправок, Формирователь образа формирует результирующий визуальный образ.
Согласно этой логической схеме, в зрительном процессоре есть единственное место, в котором мы имеем возможность что-то изменять – это коррект-файлы прошивок настроечных кривых. Будучи ненулевыми, эти коррект-файлы дают ухудшенное зрение. Поэтому смысл естественного излечения приобретённых близорукости, дальнозоркости и астигматизма – в обнулении этих коррект-файлов.
Рис.15. Логика формирования чётких образов ближних и дальних предметов.
Известно множество методик для улучшения зрения (среди феноменальных случаев, укажем на книгу [В1]). Но проблема в том, что те или иные упражнения оказываются результативными далеко не у всех, кто их усердно выполняет. Такое печальное положение дел имеет, на наш взгляд, простое объяснение: если причина ухудшения зрения находится не в теле, а в душе, т.е. не на физическом уровне реальности, а на программном, то, для устранения этой причины, недостаточно чисто физических приёмов, а требуется ещё и правильное программное воздействие – правильный мысленный настрой. Если такой настрой отсутствует, то от упражнений, даже выполняемых технически безупречно, зрение не улучшается. Смысл правильного настроя, как минимум – желание восстановления чёткого зрения (мы же помним и представляем, что такое «чёткое зрение»!) и спокойная уверенность в том, что это восстановление произойдёт. «Смотреть, чтобы увидеть лучше – но без усилий увидеть лучше!»
Для естественного восстановления нормального зрения срабатывает даже такой настрой – в самой общей формулировке. Надеемся, что детализация этого настроя – на основе вышеизложенных представлений – сработает у кого-то более эффективно.
Заключительные замечания.
Как мы постарались показать, зрительному аппарату человека, для формирования трёхмерного отображения попадающих в зрительное поле предметов, не требуются чёткие изображения дальних или ближних предметов на сетчатке. Настройка на чёткость для тех и других предметов осуществляется не через механическую перестройку оптической системы глаза, а благодаря тому, что микродвижения глаза в точках фиксации взгляда вызывают неодинаковые смещения виртуальных отображений дальних и ближних предметов – и зрительный процессор, варьируя величину ожидаемых смещений, перестраивает дальность, для которой формируются чёткие образы.
Работа по таким принципам возможна, если зрительный процессор обрабатывает не плоские изображения на сетчатке, а трёхмерную виртуальную картинку за сетчаткой. Чтобы формировать эту картинку, требуется детектировать не точки попадания квантов света на сетчатку, а прямолинейные пути этих квантов. Такая задача не решается, если верны традиционные представления о свете, как о летящих фотонах. Но, на наш взгляд, эти представления принципиально ошибочны [Г1]. И, согласно представлениям о свете на основе концепции «цифрового» физического мира [Г1], детектирование прямолинейных путей попадающих в глаз квантов света – вполне возможно.
Согласно вышеизложенной модели, приобретённые близорукость, дальнозоркость и астигматизм обусловлены не физическими «аномалиями рефракции глаз», а нарушениями нормальной работы зрительного процессора – и эти нарушения устранимы естественным образом. Такой подход более адекватен реалиям, чем подход «рефракционной офтальмологии», которая лишь предлагает страждущим «оптические костыли» или «даже такое варварство, как хирургические изменения кривизны роговицы » [Н1].
Автор благодарит М.В.Корбакова за полезное обсуждение и важные критические замечания.
Ссылки.
Б1. Уильям Г. Бейтс. Улучшение зрения без очков по методу Бейтса. – Любое издание.
Б2. У.Г.Бейтс. Совершенное зрение без очков. – https://med.wikireading.ru/42690
Б3. О.Г.Бахтияров. Деконцентрация. "Ника-Центр", Киев, 2002. https://bookland.com/download/8/83/83193/sample.pdf
В1. В.Воля. Про-зрение. Или как я избавился от очков за 7 дней! «Эксмо», М., 2008.
ВЕБ1. https://zreni.ru/2230-metody-opredeleniya-refrakcii.html
ВЕБ2. https://medbe.ru/materials/diagnostika-i-obsledovanie/opredelenie-klinicheskoy-refraktsii/
ВЕБ3. https://vashe-zrenie.ru/bolezni-glaz/kosoglazie/paraliticheskoe.html
ВЕБ4. https://spravr.ru/paralichi-i-parezy-glaznyh-myshc.html
ВЕБ5. https://zzrenie.ru/stroenie-glaza/ganglioznyie-kletki-setchatki.html
ВЕБ6. https://texts.news/fiziologiya-cheloveka_1558/retseptivnyie-polya-kletok-66491.html
Г1. А.А.Гришаев. Книга «Этот «цифровой» физический мир». М., 2010.
Ж1. https://seeactive.by/methods/zhdanov-shichko-bates-1.html
И1. Г.Иваницкий. Вернисаж инфракрасных портретов. "Наука и жизнь", №8, 2005. – Доступна на: https://www.nkj.ru/archive/articles/1422/
К1. Д.И.Кошелев. Движения взгляда при фиксации. Возможности практического использования. https://cyberleninka.ru/article/n/dvizheniya-glaza-pri-fiksatsii-vozmozhnosti-prakticheskogo-ispolzovaniya
Л1. Г.С.Ландсберг. Оптика. – Любое издание.
Н1. А.Николаевский. О приобретённой близорукости. – Доступна на https://andmbe.chat.ru
О1. М.А.Островский. Хрусталик как светофильтр. В: Фотобиологический парадокс зрения. С.150. https://www.library.biophys.msu.ru/PDF/3353.pdf
С1. Е.Е.Сомов. Клиническая анатомия органа зрения человека. - Любое издание.
С2. Е.Е.Сомов. Клиническая офтальмология. «МЕДпресс-информ», М., 2008.
Ф1. В.А.Филин. О механизме непроизвольных скачков глаз и их роли в зрительном процессе. В: Моторные компоненты зрения. «Наука», М., 1975. С. 69-101.
Я1. А.Л.Ярбус. Роль движений глаз в процессе зрения. «Наука», М., 1965.