— Да! Да! Таки нужно делать!. И лорд Ветинари тоже так делает. Он считает, что люди должны стремиться стать лучше во всех отношениях. Я почти вижу это, Гарри. Картину того, как молодой джентльмен помогает своей даме подняться в вагон и доплачивает лишние шесть пенсов, чтобы занять лучшие места. Он вовсе не пуп земли, так что он оглядится вокруг и подумает: «Это вернуло меня с небес на землю, мне еще многое предстоит сделать». И он вернется к работе и будет стараться, да, стараться стать лучше, богаче, как в интересах работодателя, так и в своих собственных. И он не преминет возблагодарить владельца железной дороги, а именно, тебя, за то, что ты заставил его задуматься. Все в выигрыше, никто не проиграл. Пожалуйста, Гарри, позволь людям стремиться. Я имею в виду, кто знает, может, они с самого начала принадлежали не к тому классу. Железная дорога, друг мой, позволит им мечтать, и однажды мечта воплотится в реальность.
Слушая Мокриста, Гарри смотрел на него, как на гигантского тарантула, но сумел ответить:
— Мистер Губвиг, совсем недавно вы оказались под локомотивом с пятидесятитонным подвижным составом, которые едва разминулись с вашей головой, а теперь вы возникаете, как черт из табакерки, полный энергии и идей. Что вы курили? Может, поделитесь?
— Не знаю, Гарри; по-моему, это для меня нормально. Просто продолжать двигаться, и что бы ни случилось, не останавливаться. Для меня это работает. И не забудь: надо навести порядок на предприятии, чтобы убедиться, что публика механизмы не сожрут публику.
Сестринское государство Щеботан состояло, как и Анк-Морпорк, из главного города, нескольких теоретически автономных сателлитов, каждый из которых соперничал с остальными, склочных поселков, раздутых от чувства собственной важности, и неисчислимого множества усадеб, приходов, ферм, виноградников, шахт, хуторов, дорожных петель, названных кем-то в честь своей собаки, и так далее, и тому подобное.
Вдоль границ Анк-Морпоркской гегемонии[38] мелкому фермеру с гипотетической окраины всего, что называлось Анк-Морпорком, было вполне возможно, перегнувшись через ограду, болтать со щеботанским фермером, который в это время совершенно определенно пребывал в Щеботане, нисколько не беспокоясь насчет политических обстоятельств. Разговоры велись, в основном, о погоде, поливе и бесполезности правительства, независимо от его принадлежности, а потом они пожимали друг другу руки или раскланивались, и один возвращался домой, чтобы выпить пинту браги после тяжелого дня, тогда как другой проделывал то же самое с приличным домашним вином.
Иногда сын фермера с одной стороны изгороди засматривался на дочь фермера с другой, или наоборот, и потому в некоторых – очень интересных – местах вдоль границы были люди, которые говорили на обоих языках. Такого рода вещи, так ненавидимые правительствами, чудо как хороши.
Технически, Щеботан и Анк-Морпорк были закадычными друзьями, и это после столетних конфликтов по поводу вещей, которые были несущественными, нелогичными, не соответствующими действительности и просто ложными. Да, чтобы выехать в другую область, нужен был паспорт, но с тех пор, как лорд Ветинари занял свой пост, никто на них не обращал особого внимания. Мокрист много раз бывал там под разными именами, в разных обличьях, а однажды, во время одного очень запоминающегося события, другого пола[39].
Мокрист на минуту задумался о своих победах. Это была выдающаяся афера, и, несмотря на большое количество других успешных выходок, он никогда не рискнул бы попробовать снова. Монашки наверняка его раскусили бы.
Но теперь, когда дилижанс до Щеботана достиг границы, единственным препятствием оставались ворота, теоретически запертые и укомплектованные парой офицеров с каждой стороны. Тем не менее, и такова была природа международных отношений, они зачастую мирно дремали или счастливо работали в своих садиках по обе стороны границы. Некоторые спросят: и какой в этом смысл? Все везли контрабанду, боле того – контрабанда двигалась в обоих направлениях, и такой прагматичный подход был вполне в духе времени.
И сегодня у Мокриста был список людей, с которыми надо было повидаться, о да, у него всегда был список. Он знал, что Щеботану необходима железная дорога, потому что здесь было полно продуктов, которые надо было быстро продавать, чтобы не остаться владельцем кучи тухлой рыбы, и Мокристу предстояла счастливая неделя борьбы с омарами[40], но сейчас он имел дело с жителями далеких от побережья селений, которые относились к своим клочкам земли как к святыням. Да, они хотели железную дорогу, но если бы они ее получили, у них не осталось бы земли, которая не была бы железной дорогой.
В переговорах Мокристу помогал и.о. капитана Пикша из Анк-Морпоркской Городской Стражи, прикомандированный сейчас к Щеботанскому подразделению, который изучал местное наречие так, как это делают в Анк-Морпорке,. За пинтой дрянного пива капитан Пикша объяснил дилемму, созданную щеботанской традицией землевладения.
— Это то, что они называют le patrimony. Это значит, что каждый ребенок должен получить что-то, когда мама с папой отойдут в мир иной. Большую ферму приходится делить на две или три части, а иногда и больше, чтобы каждому досталась доля. Даже правительство считает, что это нелепо, но в Щеботане никто не обращает внимания на правительство. Так что только он вас зависит, мистер Губвиг, сможете вы убедить их или нет.
И Мокрист старался, действительно старался, хотя после двухнедельных разочаровывающих торгов за каждый клочок земли размером с носовой платок он был готов сдаться и вернуться в Анк-Морпорк. Это наверняка не понравилось бы Гарри и, что еще хуже, Ветинари, но, возможно, он сумеет отговориться от всего этого.
Его мрачное настроение слегка развеялось, когда он достиг небольшого, но процветающего имения, принадлежащего маркизу де Экс эн Хлебо, известному виноделу. Маркиз был одним из последних в списке важных землевладельцев Мокриста. Он был женат на женщине из Ак-Морпорка и, видимо, был очень заинтересован в том, чтобы его изысканные вина поставлялись клиентам как можно скорее и с минимумом тряски, которая пагубно сказывалась на вине. Сейчас же после путетешствия на повозке по ухабистой дороге вино было необходимо выдержать в прохладном погребе, чтобы осел осадок.
Маркиз пригласил Мокриста на обед, который оказался тем, что называли кухней фьюжн, с паштетом безо всяких авеков, основным блюдом из омаров и пюре, а затем – превосходным пудингом с изюмом, - сочетание блюд, которое могло надолго вписать вас в анналы истории кулинарного позора, но которое было не так уж плохо, особенно в сочетании с удивительно хорошими винами.
Маркиз был молод и дальновиден и видел перспективы железной дороги не только в виноторговле, но и в деле объединения людей. Он подмигнул жене и заявил с каким-то скрытым подтекстом, что идея сближения людей очень близка его сердцу и что чем больше люди знают друг о друге, тем лучше они ладят. Его взгляды на любопытную и слегка буколическую традицию Щеботана разделять имущество после смерти родителей очень заинтересовали Мокриста.
— Каждый хочет продать вино, сыр и рыбу в Анк-Морпорк, это точно, но никто не хочет потерять землю. Каждый любит свой маленький кусочек Щеботана, который можно потрогать, раскрошить в пальцах, что-то, за что можно бороться. Я знаю, это старомодно и раздражает правительство, но я, как истинный сын Щеботана, считаю это приемлемым. К несчастью для вас, друг мой, мы не продаем свои неотъемлемые права, если, конечно, цена не будет достаточно высокой. Как только вести о железной дороге разлетятся, цена вырастет до небес: вам придется, как говорит моя жена, заплатить «dans le nez». Я думаю, друг мой, вам придется найти другой маршрут в Щеботан, если вы хотите закончить работу не les poules auront des dents.[41]