По данным Пфаффлина, в настоящее время «в косметическом и функциональном аспектах результаты хирургии у МЖ–ТС/женщин были удовлетворительными или хорошими лишь в 56% случаев, в 44% они были неудовлетворительными. У ЖМ–ТС/мужчин оценка косметических результатов редукции молочных желёз оказалась только в 48,6% удовлетворительной или хорошей, в 51,4% - неудовлетворительной. По поводу фаллопластики половина из тех пациентов, которые ей подверглись, не захотели, чтобы результат операции оценивался или фотографировался.
В среднем три четверти обследованных пациентов утверждали, что переживают оргазм во время коитуса или мастурбации, но установить точно статистическую зависимость между глубиной вмешательства и качеством результатов оказалось невозможно. ЖМ–ТС/мужчины, которые отказались от фаллопластики, испытывали оргазм во время коитуса с партнёршами как с применением технических средств, так и без них.
Есть пациенты, которые не удовлетворены лечением, несмотря на «объективно» хороший результат операции, и, наоборот, есть те, кто доволен, несмотря на «объективно» плохой результат операции».
Чтобы объяснить недоумение Пфаффлина по этому поводу, надо учесть особенности западной системы организации помощи пациентам с нарушениями половой идентификации и транссексуализмом. На первый взгляд эта система кажется идеальной, но у неё есть свои слабые места. Фридеманн Пфаффлин пишет: «Хотя психиатрии в большинстве случаев и не удаётся добиться удовлетворительных результатов в лечении транссексуалов, а пациентов направляют на лечение к другим специалистам – к хирургам, урологам, эндокринологам и гинекологам, транссексуализм квалифицируется как психиатрическое заболевание». Уточним, что речь идёт о психиатрах "психоаналитического разлива". Именно они направляют и контролируют работу "профессионалов в области психического здоровья". Так называют психологов и социальных работников, прошедших специальное обучение и ставших обладателями соответствующих дипломов и лицензий. Это даёт им право работать с детьми и взрослыми, у которых имеется то или иное нарушение половой идентификации. В их обязанности входят: диагностическая оценка нарушений половой идентификации, многолетнее наблюдение и шефство за пациентами, их "просвещение" и консультирование в плане клиники и лечения, направление их на консультацию к психиатру, поддержка в реализации "опыта реальной жизни". Психиатры получают регулярные отчёты по каждому пациенту, оценивая при этом степень профессиональной пригодности работников и корректируя их деятельность.
Итак, главным звеном в организации и осуществлении лечения транссексуальности на Западе являются психиатры. Но они, будучи в основном психоаналитиками, видят в природе транссексуальности и в осложнениях, вызванных её лечением, лишь психологические механизмы. Так, тяжелейшее гипоталамическое расстройство, связанное с овариоэктомией (удалением яичников), они относят к невротическим нарушениям. Внешне клиническая картина такого осложнения, с выраженной депрессией, тяжёлыми приливами и паническими атаками, отчасти напоминает так называемую «вегетативную депрессию Лемке», которая при всей её кажущейся чисто невротической симптоматике обязана своим развитием биологическим особенностям мозга. В отличие от неё, депрессия оперированных транссексуалов развивается после овариоэктомии вследствие вызванных ею нарушений функции гипоталамуса. То есть она имеет несколько иную биологическую подоплёку, чем вегетативная депрессия Лемке. Но как раз её-то психоаналитики не видят. Отсюда кажущееся расхождение между «объективно хорошими» результатами хирургической операции и её "невротической" оценкой самим пациентом.
В России положение дел намного хуже, чем на Западе. Сказывается и полное отсутствие контроля за направлением транссексуалов на хирургическое лечение, и отсутствие оценки результатов операции. Всё это делает необходимыми пересмотр нынешней формы организации помощи транссексуалам в целом, а также определение объёма хирургического вмешательства в каждом конкретном случае.
Надо отметить, что кастрация и овариоэктомия транссексуалов стали непременным этапом хирургической смены пола достаточно случайно. В основе этой традиции лежит история лечения американского солдата Джорджа. В силу тогдашнего слабого понимания сущности заболевания, лечащие врачи расценивали его транссексуальность как особо выраженную форму феминизированной гомосексуальности. Назначая пациенту женские половые гормоны, а затем, осуществив его кастрацию, врачи хотели избавить его от "извращённого" полового влечения, которое считали гормонально обусловленным. Одновременно они ожидали, что кастрация "исправит" половую идентификацию Джорджа. По тем же соображениям в то время кастрировали мужчин-насильников. Операция пациенту не помогла. Его ощущение себя женщиной усилилось. Врачи приняли решение удалить член. Успех гормонального, а затем и хирургического вмешательства превратили пациента в женщину, принеся ему полное удовлетворение и сделав его (а, точнее, уже её) знаменитой Кристиной Йоргенсен, объектом удивлённого восхищения в прессе и на телевидении. Но с тех пор операция по смене пола автоматически включает кастрацию или овариоэктомию пациентов. Последствия удаления яичников почти всегда болезнетворны, порой приобретая катастрофический характер. Кастрация менее пагубна, но и она даёт серьёзные осложнения. Чтобы понять суть дела, надо учитывать разницу между женским и мужским типом связи гипоталамуса, гипофиза и половых желёз.