Понятие оттенка значения не имеет строгого определения, и поэтому выяснить, что обычно имеют в виду, когда его используют, можно только одним способом - обозревая языковые ситуации, для описания которых прибегают к помощи этого термина.
В большинстве случаев под оттенками значения понимаются несовпадающие части сходных значений, независимо от того, сравниваются ли разные значения многозначного слова или одно значение нескольких квазисинонимичных слов. "Когда мы говорим не только о человеке, что он идет, но и о дожде (дождь идет), о поезде (поезд идет), о времени (годы идут), то здесь семантика глагола идти выступает одновременно и как устойчивая, и как подвижная. Ее устойчивость проявляется в том, что во всех приведенных случаях глагол идти сохраняет свое основное значение (двигаться, перемещаться), лишь приобретая в том или ином случае дополнительные оттенки, подсказанные контекстом" [11]. Здесь оттенками названы объекты, трактуемые во всех современных словарях как самостоятельные значения, иногда достаточно далеко отстоящие друг от друга. Таково, в частности, значение, представленное во фразе Годы идут: годы, конечно, нельзя представить как перемещающиеся во времени, и единственная идея, сближающая данное идти с теми, которые представлены в первых трех фразах, - это идея изменения. В другой работе тот же автор пишет о творительном субъекта и творительном инструмента как о тончайших оттенках значения [12]; специалисты и здесь усматривают различие в значениях, притом вовсе не тонкое [13]. Действительно, инструмент - это предмет, предназначенный для выполнения какого-то действия, а субъект - это лицо, которое, в частности, каузирует инструмент выполнять это действие; таким образом, инструментальное и субъектное значения отличаются друг от друга по крайней мере по двум существенным признакам: 'предмет' VS. 'лицо' и 'действие' VS. 'каузация действия'. Итак, в обоих рассмотренных случаях имеют место денотативные семантические различия - различия в наборах смыслов, участвующих в толковании сравниваемых значений.
Перейдем ко второму классу ситуаций, в которых используется термин "оттенок значения". По свидетельству А. П. Евгеньевой, "для глагола гаснуть и его производных наиболее важным является указание на прекращение свечения, тогда как для тухнуть и его производных существенно также и прекращение горения..." [14]. Это наблюдение мы бы хотели интерпретировать как вероятностное: указанное А. П. Евгеньевой различие реализуется в большинстве случаев, но не всегда. Вполне правильны и предложения типа Костер погас, и предложения типа Лампа потухла. При этом указать отличительные признаки контекстов, в которых реализация этого различия была бы обязательной, невозможно. Таким образом, оно действительно приобретает чисто вероятностный характер. С семантическими компонентами, имеющими отличную от единицы вероятность реализации [15], можно поступать двояким образом. Во-первых, их можно вовсе не фиксировать. Тогда слова типа гаснуть, тухнуть будут иметь в точности совпадающие толкования, т. е. одно и то же лексическое значение, и для "оттенков значения" места не остается. Во-вторых, их можно включать в толкование, предпосылая им семантические составляющие типа 'обычно', 'иногда', 'редко' и т.п. (на наш взгляд, именно таким образом и следует поступать): гаснуть = 'переставать светить или (реже) гореть', тухнуть = 'переставать гореть или (реже) светить', В этом случае семантическое различие между гаснуть и тухнуть, как бы мало оно ни было, будет различием в значениях, и понятие оттенка значения опять оказывается излишним.
Рассматривая ту же самую группу глаголов, А. П. Евгеньева несколько ранее делает следующее замечание: по сравнению с гаснуть, тухнуть "приставочные глаголы угасать, погасать, затухать употребляются в тех случаях, когда подчеркивается постепенность, замедленность самого процесса" (там же, стр. 73). Это бесспорно верное наблюдение можно интерпретировать двояко. Во-первых, можно считать (с некоторым несущественным в данном случае огрублением), что гаснуть и тухнуть значат просто 'переставать гореть", в то время как три другие глагола имеют более сложное значение 'постепенно переставать гореть'; получается уже рассмотренная нами ситуация различия значений, а не "оттенков значений". Во-вторых, слово "подчеркивается" из приведенного выше рассуждения А. П. Евгеньевой можно понимать как синоним термина "логически выделяется", "находится под логическим ударением" (при условии, что компонент 'постепенно' входит и в значение гаснуть, тухнуть, и в значение угасать, погасать, затухать). Однако и в этом случае термин "оттенок значения" оказывается излишним, так как он дублирует гораздо более отчетливый и нужный для описания большего числа семантических категорий (в частности, лексических и грамматических конверсивов) термин "логическое ударение". Проиллюстрируем это понятие.
Говоря подробный доклад, ответ или отчет, мы выделяем факт обилия в нем деталей, скорее чем факт обилия информации о каждой детали; говоря обстоятельный доклад, ответ или отчет, мы, наоборот, привлекаем внимание к факту обилия сведений о каждой существенной детали, скорее чем к факту обилия деталей. Две очень похожие ситуации могут быть описаны как полная победа Х-а над У-ом и как разгром У-а Х-ом; в первом случае внимание привлекается к тому результату, которым борьба закончилась для Х-а, а во втором - к тому, который она принесла У-у. Резать X У-ом = 'двигать острый У по Х-у или надавливать острым У-ом на X, возможно, деля Х на части', нарезать X У-ом = 'делить X на части, двигая острым У-ом по Х-у или надавливая острым У-ом на X': в случае резать главным является сообщение о способе манипулирования острым инструментом, а побочным - сообщение о возможном результате этого действия, а в случае нарезать главным является сообщение о некоем результате, а побочным - о способе, которым он достигается (интерпретация последнего примера принадлежит И. А. Мельчуку и автору).
Рассмотренные выше пары слов можно считать неточными синонимами. Похожие различия характеризуют и все типы лексических конверсивов, причем лексикографическое описание некоторых из них, в частности двухобъектных глаголов типа выстричь голову - выстричь волосы, проколоть подошву - проколоть дырочку в подошве и т. п., опирается на понятие оттенка значения. В словосочетании проколоть подошву и других подобных некоторые словари усматривают значение 'коля, сделать в чём-л. сквозное отверстие', а в словосочетании проколоть дырочку и др. под. - оттенок значения 'образовать, проделать отверстие при помощи чего-л. колющего, острого' (кстати сказать, глаголу проткнуть, устроенному точно так же, как проколоть, приписывается ровно одно значение - 'проколоть чём-л. насквозь' - с примерами проткнуть пузырь и проткнуть две дырки в чём-л.). <...>
Рассмотрим, наконец, прилагательное женатый, у которого тот же словарь для значения 'имеющий жену, состоящий в браке' (ср. Он уже женат) выделяет новый оттенок значения 'состоящий в браке с кем-л' в конструкции женатый на ком. Между тем очевидно, что женатый в любых употреблениях, даже с опущенным вторым субъектом(контрагентом), значит 'состоящий в браке с кем-л', потому что в браке непременно участвуют две стороны. Когда поверхностно факультативная (но семантически обязательная) форма на ком опускается, утрачивается лишь возможность конкретизировать, кто именно является вторым участником ситуации брака, но лексическое значение слова женатый сохраняется полностью. Здесь статус оттенка значения получила особенность морфо-синтаксической сочетаемости.
Рассмотрим в заключение последний экспликат термина "оттенок значения" - понятие "семантических ассоциаций" или, более широко, прагматических элементов знака. К рассмотренным выше примерам добавим еще следующий тонкий пример Л. В. Щербы: "Французское eau как будто вполне равно русской воде; однако образное употребление слова вода в смысле 'нечто, лишенное содержания' совершенно чуждо французскому слову, а зато последнее имеет значение, которое более или менее можно передать русским отвар (eau de ris, eau d'orge). Из этого и других мелких фактов вытекает, что русское понятие воды подчеркивает ее пищевую бесполезность, тогда как французскому этот признак совершенно чужд" [16]. Хотя признак 'пищевая бесполезность' очевидным образом не может быть включен в значение существительного вода, он должен быть представлен в словарной статье этого слова, а именно в коннотативной зоне, или зоне прагматики, потому что он отражает интересную особенность восприятия и оценки объекта "вода", отраженную в некоторых фактах русского языка (ср. лил воду в переносном смысле, В докладе чересчур много воды и т. п.). Итак, применительно к основному значению слова вода рассматриваемый нами признак является элементом прагматики и, следовательно, не может интерпретироваться как "оттенок значения", потому что особенностью значения он как раз не является; что же касается переносного значения этого слова, то для него компонент 'бесполезный', 'не имеющий отношения к существу дела' оказывается существенным элементом семантики и опять-таки не может интерпретироваться как "оттенок значения". Один пример из словарной практики. Малый академический словарь выделяет у слова кусок в основном значении 'отделенная, отломанная, отбитая и т.п. часть чего-л'. оттенок значения 'средства к существованию' (ср. попрекать кого-л. куском). Как видим, в формулировках прямого и переносного значений, как это характерно для подобных примеров, нет никаких общих семантических элементов и рассматривать одно из них как "оттенок" другого как будто нелогично. Видимо, и в этом случае более корректным было бы описание, в которой некий прагматический признак куска 1 был бы представлен в качестве семантического признака куска 2.
Итак, термину "оттенок значения" соответствуют три других лингвистических понятия, каждое из которых необходимо для многих разделов семантической теории: особенность семантики слова (денотата или сигнификата), особенность синтактики (семантической, лексической или морфосинтаксической сочетаемости) или особенность прагматики. Дублируя несколько принципиально различных понятий, термин "оттенок значения", естественно, оказывается лишенным постоянного содержания [17]. Но термин, который в лучшем случае является избыточным, а в худшем - бессодержательным, никакой научной ценности не представляет, и от него необходимо отказаться. Оговоримся: утверждая, что в лингвистическом описании для понятия оттенка значения не удается найти никакого удовлетворительного теоретического статуса, мы отнюдь не имеем в виду сказать, что в языке слова не могут отличаться друг от друга тончайшими смысловыми и иными нюансами; наоборот, исследуя конкретный материал, мы как раз пытались вскрыть такие нюансы. Мы утверждаем только, что они должны описываться другими теоретическими понятиями. – апресян – значение и оттенок значения
+ литвин
Ближе к юмору- Романова Елена Викторовна,2014
НЕМЕЦКИЙ ЮМОР: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫÓ Юмор – интеллектуальная способность подмечать в явлениях их комические стороны – представлен в любой лингвокультуре, у каждого народа имеются темы, предрасполагающие к осмеянию: жадность, глу- пость, супружеская неверность, всевозможные ошибки и оплошности, промахи поведения, пристрастия и привычки, манера одеваться и т.п. Ó Романова Е. В., 2014 ISSN 1997-2911 Филологические науки. Вопросы теории и практики, № 7 (37) 2014, часть 1 169 Однако вместе с этим необходимо отметить национальное своеобразие юмора. Так нередко можно услышать мнение о том, что у немцев «странные» шутки, а чувство юмора отсутствует. В действительности же юмор является неотъемлемой частью национального характера любого народа. Но именно из-за своей национальной специфики он часто не понятен иностранцам, которые пытаются оценить и интерпретировать его с позиций собственной лингвокультуры. Одним из самых распространенных жанров комического является анекдот. Анекдот – прецедентный текст, в нем отражается не случайное событие, а национально-ценный прецедент, целый калейдоскоп чувств, впечатлений и наблюдений. Как метко подметил Л. А. Барский, «возможно, по анекдотам будущие поколения будут изучать наше время, как для нас самым ярким отображением древности является Библия» [5, c. 7]. Анекдоты являются частью национальной памяти, заключенный в них образ мотивирован и легко узна- ваем. Анекдот дает импульс к работе ассоциативной памяти, он используется, как правило, не ради самого текста, а ради связанных с ним ассоциаций [3, c. 7]. Так, распространенными темами анекдотов в русском этническом пространстве являются «новые русские», характерные черты евреев, украинцев, кавказцев, чук- чей, а также герои кино и литературы: Штирлиц, Чапаев, поручик Ржевский, Винни Пух, Чебурашка, Кро- кодил Гена и т.п. Для представителей других лингвокультур подобные анекдоты часто не понятны, так как названные герои им не известны и / или не вызывают у них необходимых ассоциаций. Распространенными объектами немецких шуток являются блондинки, популярные личности политики, эстрады и спорта, скандальные персонажи, представители престижных профессий и т.п.: Helmut Kohl will in die Oper. Da er sich nicht sicher ist, wie denn nun der Kartenverkauf abläuft, fragt er seinen Vordermann. Der sagt ihm, er solle nur alles so machen wie er, dann wird es schon klappen. Der geht zur Kasse und sagt: «Einmal Karten für Tristan und Isolde!» Helmut: «Und ich hätte gern Karten für Helmut und Hannelore!» Герой этой шутки – бывший бундесканцлер ФРГ Гельмут Коль, который собрался в оперу. Так как он не знает, как покупать би- леты, он спрашивает впереди стоящего человека. Тот отвечает, что нужно все делать, как он, тогда все по- лучится. Он подходит к кассе и говорит: «Билеты на „Тристан и Изольду―». Гельмут Коль: «А я бы хотел билеты для Гельмута и Ханнелоры». Юмористический эффект обеспечивается абсурдностью самой ситуа- ции и усиливается благодаря полисемии немецкого предлога «für», который используется первым собесед- ником в значении «на», а вторым говорящим в значении «для». Рассматривая национальную специфику юмора, нельзя оставить без внимания «этнические анекдоты», пред- ставляющие собой отражение стереотипов, в которых зафиксирован исторический опыт национальной общности людей [1, с. 26]. Так, русские смеются над эстонцами, армянами, грузинами, чукчами, то есть над теми, с кем им пришлось иметь дело в ходе истории. У немцев особенно популярны анекдоты о китайцах и турках, голландцах, австрийцах, поляках и шотландцах. Следует отметить, что стереотипные представления, которые приписываются представителям другой культуры, не всегда являются положительными или нейтральными по коннотации. Так, например, шотландцы описываются как чрезмерно жадные и скупые: Ein junger Schotte war als Blutspender tätig. Eine Patientin, bei der drei Blutübertragungen nötig waren, gab ihm nach der ersten Transfusion 10 Pfund, nach der zweiten nur noch fünf und nach der dritten sagte sie nur noch «Danke schön!» Da hatte sie schon zu viel schottisches Blut in sich... / Молодой шотландец был донором. После первого переливания крови пациентка дала ему 10 фунтов, после второго – только пять, а после третьего просто сказала «спасибо». В ней уже было слишком много шотландской крови… Полякам приписывается склонность к воровству: Ein Mann fliegt mit seinem Freund im Flugzeug. Um herauszufinden über welches Land er fliegt, streckt er die Hand raus. «Wir sind über Frankreich» – «Woher weißt du das?» – «Meine Hand riecht nach Parfüm». Nach einer Weile tut er es wieder. «Wir sind über Polen». – «Woher weißt du das?» – «Meine Uhr ist weg». / Мужчина и его подруга летят на самолѐте. Чтобы выяснить, над какой страной они пролетают, мужчина высунул руку наружу: «Мы над Францией». – «Откуда ты знаешь?» – «Моя рука пахнет духами». Через некоторое время мужчина повторил действие: «Мы над Польшей». – «Откуда ты знаешь?» – «Мои часы пропали». Множество немецких шуток посвящено жителям определенных регионов Германии: баварцам, прусса- кам, швабам и т.п. Фризы, например, представляются глупыми и ограниченными: In Ostfriesen wurde vergessen, vor einer Wahl die Camel-Plakate zu entfernen. Das Ergebnis: 99% haben Camel gewählt. / В Восточной Фризии забыли перед выборами снять рекламные плакаты с изображением верблюда. Результат – 99% прого- лосовали за верблюда. Восточные немцы (Ossi) смеются над западными (Wessi), и наоборот: Was ist ein Quartett? Ein DDR-Symphonieorchester nach einer Konzertreise durch Westeuropa. / Что такое квартет? Это симфониче- ский оркестр ГДР после гастролей по Западной Европе. Для правильного понимания подобных шуток необходимы знания определенных реалий, традиций, осо- бенностей жизненного уклада носителей языка. Очень показательны с этой точки зрения немецкие Mantawitze – анекдоты о владельцах популярной модели автомобиля Opel. Большинство населения относит- ся к ним резко отрицательно, им приписывается низкий социальный статус, невысокий уровень интеллекта: Ein Junge steht in einer Zoohandlung vor einem Aquarium und malt mit dem Finger immer eine Acht auf die Scheibe. Die Fische schwimmen dem Finger immer hinterher. Fragt ihn ein Mantafahrer: «Toll, wie machste denn das?» Sagt der Junge: «Ganz einfach: die höhere Intelligenz zwingt der niedrigeren den Willen auf». Nach fünf Minuten sieht er den Mantafahrer vor dem Aquarium stehen, den Mund immer auf- und zumachend... / Мальчик в зо- омагазине рисует пальцем восьмерки на стекле аквариума. Рыбы плавают вслед за движениями его пальца. 170 Издательство «Грамота» www.gramota.net Водитель Манты спрашивает мальчика: «Ух ты, как ты это делаешь?» – «Очень просто, высший разум под- чиняет себе низший». Через пять минут мальчик увидел, что водитель Манты стоит перед аквариумом, по- стоянно открывая и закрывая рот… Не менее примечательны Trabiwitze – шутки о восточногерманских микролитражных автомобилях марки «Трабант», ставших одним из символов ГДР. Спрос на «Трабанты» существенно превышал количество ав- томобилей в розничной продаже, покупателям приходилось ждать своей очереди годами. «Трабант» можно назвать автомобилем, «поднявшим на колѐса» целую нацию. Однако он быстро устаревал и уже к концу 60-х гг. оказался явно ниже среднеевропейского уровня. Немецкие Trabiwitze сопоставимы с русскими анекдотами про «Запорожец»: 1985 stießen in der Innenstadt von Bitterfeld zwei Trabis zusammen. Es gab zwei Tote und 53 Verletzte. Die Toten waren die Fahrer. Der Rest hat sich um die Ersatzteile geprügelt. / В 1985 году в центре города Биттерфельд столкнулись два Трабанта. Двое человек погибли, 53 были ранены. Погибли водители, а остальные подрались из-за запчастей. Особый интерес для лингвистического исследования представляют собой так называемые непереводи- мые анекдоты, основанные на языковом комизме. Языковая игра в анекдоте реализуется многими способа- ми. Рассмотрим некоторые из них. 1. Омонимия придает тексту определенную двусмысленность: «Herr Friseur, können Sie mir die Haare etwas locken?» – «Locken kann ich sie schon, mein Herr. Aber ob sie auch kommen?» Глагол «locken» в вопросе клиента и ответе парикмахера имеет совершенно разное лексическое значение: «завивать» и «манить, зама- нивать, завлекать, привлекать»: «Господин парикмахер, не могли бы Вы немного завить мои волосы?» – «Завить / приманить я их конечно могу. Но вот придут ли они?» При переводе вся соль шутки исчезает. 2. Синонимия и полисемия: In einem Gespräch mit dem Sprachforscher Konrad Duden fragte die Frau eines ausländischen Diplomaten: «Ist es nicht merkwürdig, dass die deutsche Sprache für eine und dieselbe Tätigkeit mehrere Wörter hat? “Speisen” und “essen” ist doch wohl dasselbe! Und auch “senden” und “schicken”? – “O, das stimmt nicht ganz, gnädige Frau!”, antwortete Duden. Sehen Sie, Sie können Arme wohl „speisen“, aber nicht „essen“. Und Ihr Mann: Er ist zwar ein Gesandter, aber kein Geschickter!» / В разговоре с языковедом Ко- нрадом Дуденом жена иностранного дипломата спросила: «Разве не странно, что в немецком языке так мно- го слов для обозначения одних и тех же действий?» «Кушать (speisen) и есть (essen), посылать (senden) и от- правлять (schicken) – это одно и тоже!» – «Это не совсем верно, милостивая госпожа», ответил Дуден. «Ви- дите ли, Вы можете бедных накормить (speisen), но не съесть (essen). А Ваш муж посол (ein Gesandter), но не искусный человек (kein Geschickter)!». Глаголы senden и schicken являются синонимами, но образованные от них субстантивированные причастия имеют различные значения: der Gesandte – «посол» и der Geschickte – «ловкий, умелый, искусный человек». Кроме того, в шутке обыгрывается полисемия слова speisen – «кушать» и «кормить», синонимичного в одном из значений слову essen. 3. Антонимия: Ein Mann kommt mit blassem Gesicht und übernächtigten Augen zum Arzt. «Ich fühle mich so unwohl», sagt er, «meinen Sie nicht auch, Herr Doktor, dass es gut ist, wenn ich mal ein paar Tage im Bett bleibe?» «Viel besser wäre es», antwortete der Arzt, «sie blieben ein paar Nächte drin». / К врачу пришел мужчи- на с бледным лицом и утомленными от бессонницы глазами: «Я плохо себя чувствую. Вы не думаете, гос- подин доктор, что мне нужно пару дней провести в постели?» – «Было бы намного лучше, если бы Вы про- вели там пару ночей», ответил врач. Шутка основана на противопоставлении лексем «Tag» и «Nacht». 4. Эвфемизмы: Vertreterinnen des horizontalen Gewerbes stehen auf der Straße. Eine von ihnen reagiert auf die abfällige Bemerkung eines Vorübergehenden: «Was heißt hier Nutten?! Sie haben wohl noch nichts von Dienstleistungen in der Sexotherapie gehört?!» Юмор основан на использовании иносказательных выражений Vertreterinnen des horizontalen Gewerbes и Dienstleistungen in der Sexotherapie, противопоставленных фами- льярно-пренебрежительному обозначению die Nutten: «Представительницы ―горизонтального ремесла‖ сто- ят на улице. Одна из них реагирует на уничижительное замечание прохожего: ―Что значит шлюхи? Вы что ничего не слышали об услугах сексотерапии?‖» 5. Гипонимия создает эффект имплицитной двусмысленности: Josefa sieht sich im Fernsehen einen Tierfilm von Heinz Sielmann an. Danach erzählt sie ihrem Mann: «Stell dir vor, Nagetiere sind die dümmsten und gefräßigsten Tiere». Darauf der Mann: «Aber das weiß ich schon längst, mein Mäuschen». / Джозефа смотрит по телевизору фильм о животных. Позднее она рассказывает мужу: «Представляешь, грызуны – самые глупые и прожорливые животные». Муж отвечает: «Я давно это знаю, мышонок». Слово Mäuschen многозначно и обозначает не только грызуна – «мышонок, мышка», но также часто употребляется как ласковое обращение к женщине – «милочка, голубушка». 6. Народная этимология: Was ist ihr Sohn eigentlich von Beruf? – Politologe. – Ach darum glänzen ihre Mö- bel so. Слово der Politologe воспринимается одним из собеседников как производное от глагола politieren и трактуется как «человек, который покрывает политурой мебель»: «Кто по профессии Ваш сын?» – «Полито- лог». – «Ах вот почему Ваша мебель так блестит!» 7. Словотворчество: Der Chef nimmt sich den jungen Verkäufer vor, der wieder einmal bei den Verkäuferinnen steht und flirtet: «Junger Mann, ich sage es Ihnen zum letzten Mal: Ich habe Sie für die Damenkonfektion engagiert, nicht aber für die Konfektionsdamen!» Комический эффект создает слово Konfektionsdamen, не существующее в немецком языке, но понятное в данном контексте: «Начальник отчитывает молодого продавца, снова флиртующего с продавщицами: ―Молодой человек, я говорю Вам в последний раз: я нанял Вас для отдела женской одежды, а не для женщин из отдела одежды!‖» ISSN 1997-2911 Филологические науки. Вопросы теории и практики, № 7 (37) 2014, часть 1 171 Особую экспрессивность придают тексту анекдота стилистические фигуры. · Антитеза: Man fragt uns: «Was ist der Unterschied zwischen Sozialismus und Kapitalismus?» Wir antworten: «Der Kapitalismus macht soziale Fehler, der Sozialismus macht kapitale Fehler». / Нас спрашивают, чем отличается социализм и капитализм? Мы отвечаем: капитализм совершает социальные ошибки, социализм – капитальные. · Сравнение: «Hör mal, Susi, dein Mann hat mir erzählt, er lebe zu Hause wie ein Hund». «Stimmt, er kommt mit schmutzigen Füßen ins Haus, macht es sich vor‟m Ofen bequem, knurrt und lauert auf Essen!» / «Послушай, Сьюзи, твой муж рассказал мне, что живет дома как собака». – «Конечно, он приходит домой с грязными ногами, устраивается поудобнее перед печкой, рычит и ждет еды». · Зевгма: Ein Arzt trat einmal entschieden für die Pockenschutzimpfung der Kinder ein: «Das lasse ich nur nie und nimmer gefallen, Herr Doktor», sagte ihm einmal eine Dame, «dass man meine Kinder gegen meinen Willen impft». – «Niemand wird wagen, Ihre Kinder gegen Ihren Willen zu impfen, wohl aber sollte man‟s gegen Pocken», erwiderte der Arzt. / Врач решительно выступает за прививки против оспы. Дама ему возражает: «Я никогда не позволю прививать детей против моей воли». – «Но никто не осмелится прививать детей против Вашей воли, но вот против оспы просто необходимо», – ответил врач. · Парономазия: Auf einer Abendgesellschaft stellte Theodor Fontane dem Berliner Schriftsteller Hans Hyan seine Frau vor. Hyan, bekannt und berücksichtigt für seinen Sarkasmus lachte los: «Aha, die Fontäne!» Doch Fontane konnte sich bald rächen. Bei einer Begegnung mit dem Ehepaar Hyan begrüßte er die Dame: «Aha, die Hyäne!» От фамилий известных писателей Fontane и Hyan образованы слова Fontäne – фонтан и Hyäne – гиена, которые собеседники использовали как форму обращения к женщинам. Игра слов при переводе теряется: «На одном званом встрече Теодор Фонтане представил свою жену Гансу Гуану, известному своим сарказмом. Тот рассмеялся: ―Аха, Fontäne!‖ При следующей встрече Фонтане отомстил и приветствовал жену Гуана: ―Аха, Hyäne!‖» · Каламбур: «Wie nennt man Männer, denen es egal ist, ob sie einen Ketchup- oder einen Tintenfleck haben?» – «Fleckmatiker». Каламбур заключается в созвучии слов Phlegmatiker – флегматик и Fleckmaticker, образо- ванного от слова Fleck – «пятно»: «Как называется человек, которому все равно, пятно от кетчупа или от чернил? – Fleckmaticker». Нередко комический эффект анекдота достигается с помощью нескольких приемов сразу. «Ist dieser Tannenbaum künstlich?» – «Natürlich». – «Ist er also natürlich?» – «Künstlich natürlich». В данном случае юмор ос- нован на антонимии слов «künstlich» – «natürlich» и омонимии прилагательного и наречия «natürlich»: I. естественный, натуральный, настоящий; II. конечно, разумеется, естественно. Адекватно перевести этот анекдот на русский язык едва ли возможно. В последнее время очень активно развивается новая форма народных шуток – антипословицы, то есть краткие изречения, представляющее собой искажение какой-либо традиционной, хорошо известной посло- вицы: Der Mensch dachte und Gott lachte (Человек подумал, а Бог посмеялся). Der Mensch denkt und Gott lenkt (Человек предполагает, а Бог располагает). Данные языковые единицы давно привлекают внимание лингвистов [7], что можно объяснить «стремлением ученых описать эстетику постмодернизма с его иронич- ным переосмыслением действительности» [2, с. 77]. Антипословицы можно отнести к жанру пародирования, так как в их основе лежит прием образного, ху- дожественного и семантического переворачивания отдельных элементов. Они построены на противопостав- лении лексического наполнения и семантики пословицы-образца и ее переделанного варианта. Но самое главное при этом то, что старая пословица должна оставаться узнаваемой. Для адекватной интерпретации новой единицы необходим определенный уровень языковой компетенции, общекультурной и лингвокуль- турной эрудиции. В противном случае комизм выражения не может быть понят в полной мере. Юмористический эффект антипословиц достигается различными способами. Один из них – субституция (замена компонентов) на фонетическом, лексическом или синтаксическом уровне: Viele Köche verderben die Köchin (Много поваров портят повариху). Viele Köche verderben den Brei (букв. Много поваров портят кашу. ≈ У семи нянек дитя без глазу). Irren ist männlich (Мужчинам свойственно ошибаться). ← Irren ist menschlich (Человеку свойственно ошибаться). Sex am Morgen vertreibt Kummer und Sorgen (Секс по утрам прогоняет горе- сти и заботы). Spinne am Morgen bringt Kummer und Sorgen (Увидеть утром паука – к горю и заботам). Особенно популярным приемом является субституция второй части традиционной пословицы: Wer im Glashaus sitzt, hat immer frische Tomaten (У того, кто сидит в стеклянном доме (оранжерее), всегда есть све- жие томаты). Wer im Glashaus sitzt, sollte nicht mit Steinen werfen (букв. Тому, кто живѐт в стеклянном до- ме, не стоит швыряться камнями. ≈ Других не суди, на себя погляди). Wer zuletzt lacht, hat den Witz nicht verstanden (Тот, кто смеѐтся последним, не понял шутку). Wer zuletzt lacht, lacht am besten (Хорошо смеется тот, кто смеется последним). Весьма продуктивным способом образования новых паремий является расширение пословиц с помощью ироничных дополнений, актуализирующих их значение: Kleine Sünden bestraft (der liebe) Gott sofort, große in neun Monaten (За маленькие грехи Бог наказывает сразу, а за большие – через девять месяцев). Kleine Sünden bestraft (der liebe) Gott sofort (За маленькие грехи Бог наказывает сразу). Alle Menschen sind gleich – mir jedenfalls (Все люди безразличны – мне, по крайней мере). Alle Menschen sind gleich (Все люди равны). В последнем примере обыгрывается полисемия слова gleich, имеющего значения «равный» и «безразличный». Особую группу пародированных паремий составляют веллеризмы, то есть высказывания, включающие в себя в качестве необходимых компонентов устойчивое выражение, ситуацию и автора цитируемой реплики: «Kleider machen Leute», sagte die Stripperin und streikte («По одежке встречают», – сказала стриптизерша и 172 Издательство «Грамота» www.gramota.net устроила забастовку). Kleider machen Leute (букв. Одежда делает человека. ≈ По одѐжке встречают). «Erst die Arbeit, dann das Vergnügen», sagte der Ehemann und ging bis zum Fernsehkrimi mit seiner Frau ins Bett («Делу время, потехе час», сказал муж и отправился с женой в кровать, пока не начался детективный сериал). Erst die Arbeit, dann das Vergnügen (Делу время, потехе час). Комический эффект в данном случае обу- словливается специфическим характером несоответствия между значением выражения и тем применением, которое оно приобретает в контексте [4, с. 13]. При создании некоторых антипословиц используется комбинация нескольких приемов: Nicht jeder ist seines Kindes Schmied (букв. Не каждый – кузнец своего ребенка). Jeder ist seines Glückes Schmied (Всяк сам своего счастья кузнец). В данном примере наблюдается субституция на лексическом уровне (Glück ® Kind) и добавление отрицательной частицы nicht, что придает высказыванию своеобразную иронию. Изучение и понимание юмора другого народа требует не только лингвистических знаний, но и предпола- гает наличие определенной лингвострановедческой эрудиции. При этом анекдоты, каламбуры и разного ро- да шутки являются важнейшим источником информации об истории, особенностях быта, национальном ха- рактере, нравственных ценностях и т.п. На основе того, над чем смеются представители той или иной нации, можно делать определенные выводы о том, что для них важно, ценно или, наоборот, неприемлемо. Список литературы 1. Билан О. А. Анекдот как отражение стереотипных представлений // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2013. № 6 (73). C. 26-29. 2. Казакова Д. В. Теории вербального юмора в современной зарубежной лингвистике // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 8 (26): в 2-х ч. Ч. II. C. 77-80. 3. Поликарпов А. М. Прагматика немецкого анекдота // Deutsch kreativ. 2007. № 1. С. 7-10. 4. Щурина Ю. В. Шутка как речевой жанр: автореф. дисс.... к. филол. н. Вел. Новгород, 1997. 24 с. 5. Это просто смешно! или Зеркало кривого королевства. Анекдоты: системный анализ, синтез, классификация / автор вст. статьи и сост. Л. А. Барский. М.: Х.Г.С., 1994. 303 с. 6. https://www.beepworld.de/members19/vietmeier/sp-woerter.htm (дата обращения: 09.05.2014). 7. Mieder W. Antisprichwörter. Wiesbaden: Verlag für deutsche Sprache, 1983. Bd. 1. 235 S. 8. www.witzdestages.net (дата обращения: 09.05.2014).