XXIV. Иисус Навин, завоевание земли обетованной и разделение ее. Религиозное одушевление израильского народа.

Славный преемник Моисея происходил из колена Еф­ремова и был одним из тех двух мужественных и предан­ных Моисею людей, которым одним только дано было из всего народа, выведенного из Египта, увидеть землю обетованную. При выходе из Египта Иисусу Навину было около сорока пяти лет и, таким образом, ко времени вступления в землю обетованную на его плечах лежала уже тяжесть восьмидесятипятилетнего возраста. Но по­добно великому своему предшественнику, Иисус Навин и в этом возрасте был еще полон сил и неустрашимого му­жества и вполне отвечал высоте своего положения. Как ближайший сподвижник Моисея, он вполне был знаком со всем относящимся к управлению народа и потому не нуждался в подробных наставлениях. Для него достаточно было одного божественного слова: «будь тверд и мужест­вен», чтобы всецело посвятить себя исполнению возло­женной на него задачи — завоевания земли обетованной. Последний стан израильтян находился в Ситтиме, у горы, на которой почил Моисей, Местность кругом изум­ляла своею роскошью, чисто тропическою растительнос­тью, поддерживаемою множеством журчащих повсюду ручьев. От земли обетованной их отделял лишь Иордан, за которым во всем своем великолепии красовались горы и холмы земли, текущей молоком и медом. Но она не была совершенно открыта для них. Прежде всего, нужно было перейти самый Иордан, а затем верстах в двенадцати от него высились грозные твердыни Иерихона, который как бы держал в своих руках ключи к земле обетованной. По­этому нужно было исследовать как место перехода чрез Иордан, так и особенно состояние Иерихона. С этою це­лию Иисус Навин отправил двух соглядатаев, которые должны были тайно проникнуть в Иерихон и разведать о состоянии как его, так и окружающей страны. Пробира­ясь к Иерихону, соглядатаи, наверно, изумлялись роскоши и богатству окружающей местности, которая и теперь по­ражает щедростью даров своей природы. Пальмовые ро­щи и бальзамовые сады наполняли воздух чудесным аро­матом, и вся местность звенела от щебетания множества самых разнородных и редких птиц. В самом Иерихоне со­брано было множество богатств, как естественных, так и промышленных, и взятие его обещало богатейшую добы­чу. Но город был одним из самых сильных в стране, и граждане его были настороже. Чтобы не навлечь на себя подозрения, соглядатаи, тайно проникнув в город, остано­вились на самой его окраине и нашли приют у некой Ра-авы, которая содержала на окраине города, в самой город­ской стене, нечто вроде гостиницы, но настолько грязной и сомнительной, что и сама содержательница пользовалась в городе худой славой блудницы. Несмотря на все предо­сторожности соглядатаев, иерихонцы, очевидно находив­шиеся в страшной тревоге и бдительно следившие за все­ми подозрительными личностями, узнали об их присутст­вии и донесли царю, который тотчас же потребовал выдачи их от Раавы. Но она, пораженная рассказами о чу­десах, сопровождавших шествие израильтян к земле обе­тованной, и признавая превосходство их Бога, скрыла их в снопах льна у себя на кровле и тайно выпустила их чрез окно стены за город, направив их по совершенно другой дороге, чем по которой отправились в погоню за ними ие­рихонцы. Предчувствуя неминуемое падение города, она взяла с соглядатаев обещание пощадить ее и ее родню во время взятия города, условившись, что знаком ее дома, в отличие от других, будет служить та самая «червленая ве­ревка», на которой она спустила израильтян за стену.

Благополучно возвратившись в стан, соглядатаи извес­тили, что как жители Иерихона, так и другие народы по­ражены ужасом от побед израильтян, и Иисус Навин на следующее же утро приказал двинуться за Иордан. Это было время жатвы пшеницы (в апреле), когда Иордан обыкновенно выступает из берегов, благодаря таянию сне­гов на горах Антиливана, и потому переход чрез реку был более затруднителен, чем во всякое другое время. Но ког­да, по особому откровению, священники, несшие ковчег завета во главе народа, ступили в реку, воды в ней разде­лились, верхняя часть стала стеною, а нижняя стекла в Мертвое море, так что образовался сухопутный проход на ту сторону. Священники двинулись с ковчегом на средину русла реки и стояли там, как бы сдерживая воду, пока не перешли чрез реку все израильтяне. В ознаменование это­го чуда двенадцать избранных мужей взяли из русла две­надцать камней, из которых потом воздвигнут был памят­ник в Галгале перед Иерихоном, где израильтяне остано­вились станом по переходе Иордана, а из других двенадцати камней, взятых на суше, поставлен был памят­ник на том самом месте, где стояли священники с ковче­гом завета. В Галгале устроен был укрепленный лагерь, ко­торый сделался не только местом продолжительной стоян­ки, но и опорным пунктом для завоевания. Там

израильтяне в сороковой раз по исходе из Египта совер­шили Пасху, и так как во время странствования в пусты­не, вследствие постоянных тревог и бедствий, по необхо­димости часто оставляем был без исполнения закон об об­резании, то перед совершением Пасхи на почве земли обетованной народ должен был исполнить этот закон, и весь мужеский пол был подвергнут обрезанию. Тут же прекратилась и манна, которою доселе питался народ, и теперь он должен был питаться уже плодами самой зем­ли обетованной.

Наконец, нужно было приступить ко взятию страш­ных твердынь Иерихона⁴. Когда Иисус Навин осматривал укрепления вражеского города, он вдруг увидел пред со­бой человека, с обнаженным мечем в руке. «Наш ли ты, или из неприятелей наших?» спросил его храбрый вождь. «Нет, я вождь воинства Господня», отвечал незнакомец. Иисус Навин в благоговении пал ниц и получил открове­ние о том, как может быть взят Иерихон. Согласно это­му высшему указанию, Иисус Навин велел священникам выступить с ковчегом завета и нести его вокруг стен Ие­рихона, причем семь священников должны были идти пред ковчегом и трубить в трубы, а вооруженные воины молча идти впереди и позади ковчега. Шесть дней обходи­ли они так город по одному разу — к великому изумле­нию иерихонцев, которые, конечно, ожидали приступа на город. В седьмой день шествие повторилось семь раз, в конце последнего обхода вдруг раздался потрясающий воз­глас безмолвного дотоле народа, и страшные твердыни Иерихона пали от чудесного сотрясения, оставив город со­вершенно беззащитным пред израильтянами. Все жители, кроме Раавы и ее сродников, были истреблены, самый го­род разрушен, и произнесено было проклятие на всякого, кто бы попытался построить его вновь. Раав за свою веру во всемогущество истинного Бога была награждена приня­тием ее в общество избранного народа. И эта ветвь от ди­кой маслины принесла добрый плод. Выйдя замуж за Салмона, она сделалась матерью Вооза, прадеда Давида, и имя ее наряду с тремя другими женщинами занесено в родо­словную Христа⁵.

Падение столь крепкого города, как Иерихон, было весьма важно для израильтян, так как искусство правиль­ной осады городов находилось и вообще в младенческом состоянии, а тем более у такого пастушеского народа, ка­ким были израильтяне. Города к востоку от Иордана брались битвами на открытом поле, а некоторые укреп­ленные города в самой Палестине держались долго и по­сле поселения в ней израильтян. Ободренный таким ус­пехом, Иисус Навин отправил отряд в 3 000 человек против соседнего города Гая, который, по свидетельству соглядатаев, был слишком слаб, чтобы утруждать все вой­ско⁶. Но это высокомерие наказано было тем, что гаяне разбили израильский отряд и обратили его в бегство. Эта неудача навела страх и на весь народ, а Иисус Навин и старейшины, разодрав одежды, пали пред скиниею. Тог­да вождю народа было откровение, что причиной этого несчастия был один израильтянин, который из своекорыстия утаил часть из добычи иерихонской. Брошен был жребий, и он указал на Ахана, из колена Иудина, кото­рый и был побит камнями, а труп его со всем имущест­вом предан сожжению — в предостережение и другим, кто захотел бы увлечься своекорыстием и присвоить себе что-нибудь из общего достояния народа. После этого из­раильтяне опять отправились против Гая и, употребив военную хитрость, взяли город. Все жители подверглись истреблению, царь был повешен, а имущество сделалось достоянием победителей.

Взятие первых двух укрепленных городов отдавало в распоряжение израильтян обширный округ обетованной земли и служило обеспечением дальнейших успехов заво­евания. Но прежде чем продолжать завоевательную дея­тельность, народ израильский должен был торжественно принять на себя обязательство свято хранить врученный ему закон Божий. Божественною целию при отдаче изра­ильтянам земли обетованной было не просто заменить прежних жителей ее новыми, но истребить язычников и поселить на их место народ избранный и освященный так, чтобы на развалинах царства мира сего основать цар­ство Божие. Во свидетельство этого народ должен был со­вершить клятву при самой торжественной обстановке⁷. На каменных плитах были выбиты главные положения Синайского законодательства, и на горе Гевал принесены обильные жертвы. Затем священники с ковчегом завета заняли долину между горами Гаризимом и Гевалом, а на­род, разделенный на две половины, по шести колен, должен был расположиться на самых горах. И вот, когда свя­щенники провозглашали известное положение закона, то на благословение его с горы Гаризима и на проклятие его с горы Гевала народ отвечал громким и дружным «аминь», подтверждая этим истинность и неизбежность как благословений за исполнение закона, так и проклятий за его нарушение. — Место, где совершен этот торжест­венный акт, способно было вместе с тем влить новое му­жество в народ и одушевить его самыми возвышенными чувствами. Кругом волнообразно шли холмы, зеленевшие по склонам виноградниками и нивами, среди них изум­рудной полосой лежала долина Сихемская, та самая, где некогда Авраам воздвиг свой первый жертвенник Богу и Иаков устроил свою первую ставку в земле обетованной (Быт. 12:7; 33:19), и по обеим ее концам великанами вы­сились горы Гаризим и Гевал, дружный «аминь» с кото­рых громовыми отголосками разносился по долине, зами­рая в отдаленных холмах. И с этих гор пред изумленны­ми глазами народа развертывалась чудесная картина всей средней Палестины. На север последовательно возвыша­лись Гелвуя, Фавор, Кармил и убеленный снегами север­ный страж земли — Ермон, с зеленеющими между ними долинами и равнинами. К востоку сверкали прозрачные воды озера Гениссаретского с тянущеюся от него голубою лентою Иордана, а к западу виднелась чудная синева Сре­диземного моря с окаймляющей его песчаной полосой. Таким образом, как бы вся земля обетованная была сви­детельницей великой клятвы Израиля, и вся она, с ее горами, озерами, реками, холмами и долинами, была тор­жественно посвящена Господу.

Между тем стоустая молва о победах и самоуверен­ном поведении израильтян, распоряжавшихся в Палести­не как в своей собственной земле, пронеслась по всей стране и навела еще более ужаса на ханаанские племена. Жители некоторых городов, не надеясь выстоять против завоевателей, стали прибегать даже к хитростям⁸. В изра­ильский стан, все еще находившийся в Галгале, прибыли послы, которые, судя по их износившейся одежде и обу­ви, были издалека; они заявили старейшинам, что дейст­вительно прибыли из отдаленной страны, куда, однако же, донеслись слухи о великих победах Израиля, и просили о заключении мирного договора. Израильтяне согласились на договор с ними, но потом оказалось, что это были по­слы от жителей находившегося неподалеку города Гаваона и принадлежащих ему сел. Договор считался священным, и потому жители его были пощажены от избиения, но об­ращены в рабов для исполнения религиозных обязаннос­тей в скинии, в каковом положении они встречаются и в последующее время.

Другие народы между тем, видя, что каждый из них в отдельности не может выстоять против израильтян, за­ключили между собой оборонительный союз⁹. Именно со­единились пять царей, под предводительством. Адониседека, царя иерусалимского, и они, прежде всего, решились наказать гаваонитян за их измену общему делу. Гаваонитяне обратились за помощью к Иисусу Навину, который и двинулся против соединенных сил неприятеля. Быстрым ночным маршем настигнув неприятеля, он внезапно напал на него, разбил и обратил в бегство. Каменный град про­извел в нем еще большее опустошение, чем оружие изра­ильтян. Солнце уже склонялось к вечеру, а между тем преследование было еще не окончено. Тогда Иисус Навин, сильный верою во всемогущество Божие, повелительно воскликнул: «Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над до­линою Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стоя­ла, доколе народ мстил врагам своим. И не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь так слу­шал бы гласа человеческого; ибо Господь сражался за Из­раиля»¹⁰. Это новое необычайное чудо опять показало из­раильтянам, какого сильного Помощника и Покровителя имеют они, и вместе с тем еще более устрашило хананеян, которые теперь видели, что сами боги их (солнце и лу­на) стали на сторону народа-завоевателя. Цари-союзники, бежав с поля битвы, пытались скрыться в пещере, из ко­торой, однако же, были взяты и преданы смерти. За этой победой завоевание стало совершаться легко и быстро. Го­рода падали один за другим, и вместе с ними подвергались истреблению или изгонялись владевшие ими народы. Так была покорена вся южная половина обетованной земли, за исключением нескольких сильных крепостей, как напр. Иерусалим, и Иисус Навин с богатой добычей возвратилсяв Галгал.

Теперь оставалось покорить еще северную половину. Видя надвигающуюся грозу, цари северных племен начали готовиться к защите. Во главе союза из семи царей высту­пил царь асорский Навин, который собрал многочислен­ное войско «подобно песку морскому» и расположился станом у озера Меромского. Особенную силу этому вой­ску придавала конница, состоявшая из множества воен­ных колесниц. Но сильный верою в правое дело, Иисус Навин внезапно напал на них, и одна битва решила судь­бу и этой части страны. Неприятели были разбиты, кон­ница захвачена была в плен и уничтожена, город Асор, как «глава всех царств сих», сожжен, жители истреблены и все богатство их сделалось добычей победителей.

Эта решительная победа отдала в руки завоевателей всю землю обетованную. Они уже не могли встречать се­бе сильного противодействия, хотя еще оставались укреп­ленные города, державшиеся благодаря крепости своих стен. Война продолжалась около семи лет; в течение ее были покорены, хотя и не вполне истреблены, семь наро­дов, и в битвах пали тридцать один царь. Наконец изра­ильтяне утомились войной и желали воспользоваться пло­дами своих побед. Воины заиорданских колен, давно ото­рванные от своих семейств, стали просить отпуска в свои владения. Вследствие этого война была приостановлена, хотя завоевание не было покончено, и многие хананеи ос­тались в пределах обетованной земли, сделавшись, впос­ледствии, источником страшных зол и всевозможных бед­ствий для израильтян.

Наконец последовал раздел земли¹¹. Кроме двух с по­ловиной заиорданских колен, получивших себе наделы еще до перехода Иордана, вся завоеванная земля была разделена между остальными девятью с половиною коле­нами. Раздел производился по особому жребию, указы­вавшему каждому колену сообразный с его численностью. участок земли. Первый жребий выпал колену Иудину, ко­торому достался обширный округ с Хевроном в центре. Рядом с ним, еще южнее, достался удел колену Симеонову, составившему южную границу земли, и затем, начи­ная от севера, уделы распределялись следующим образом. Самая северная часть земли досталась колену Неффалимову, именно в прекрасных долинах Антиливана. Асирову колену назначен был приморский берег, длинная и узкая полоса земли, от границ Сидона до горы Кармила. Коле­но Завулоново заняло поперечную полосу земли между озером Геннисаретским и Средиземным морем. Южнее его одно за другим расположились колена Иссахарово, вторая половина Манассиина и Ефремово, занимая про­странство между Иорданом и Средиземным морем. Еф­ремово колено, таким образом, заняло самую средину обетованной земли и, благодаря этому счастливому поло­жению, а также и своей многочисленности, оно получило особенное значение в судьбе израильского народа, так как и главные центры религиозной и политической жизни на­рода находились именно в пределах этого колена. — В южной половине страны морской берег и западная часть материка выпали на долю колену Данову. Вениаминово колено расположилось по равнине Иерихонской и по до­лине Иорданской до Мертвого моря, доходя к западу до непокоренной крепости иерусалимской. И затем осталь­ная часть южной половины страны, как сказано раньше, досталась в удел коленам Иудину и Симеонову. В общем заиорданские наделы отличались богатыми пастбищами, северные и средние представляли наибольшие удобства для земледелия, а южные изобиловали виноградниками и маслинами. После раздела земли, по особому откровению дан был надел и самому вождю народа Иисусу Навину, именно город Фамнаф-Сараи в колене Ефремовом. Так как колено Левиино, по его особому служению, осталось без земельного надела, то ему выделено было в среде раз­личных колен сорок восемь городов с принадлежащими к ним угодьями; из них тринадцать городов назначено соб­ственно для священников и шесть особых городов с пре­доставлением им права убежища для невинных убийц. «Таким образом отдал Господь Израилю всю землю, ко­торую дать клялся отцам их; и они получили ее в насле­дие и поселились на ней. И дал им Господь покой со всех сторон, как клялся отцам их; и никто из всех врагов их не устоял против них; и всех врагов их предал Господь в руки их. Не осталось не исполнившимся ни одно слово из всех добрых слов, которые говорил Господь дому Израилеву; все сбылось».

Возвратились в свои уделы и заиорданские колена¹², воинов которых Иисус Навин, с выражением благодарно­сти за их содействие общему делу и с увещанием держать­ся веры в единого истинного Бога, наконец нашел воз­можным отпустить. С большой добычей, выпавшей на их долю из богатств ханаанских, они отправились за Иордан и у места перехода израильтян чрез реку воздвигли боль­шой жертвенник. Но это обстоятельство крайне встрево­жило остальные колена, которые усмотрели в этом жела­ние заиорданских колен отделиться от своих братьев в ре­лигиозном отношении. Негодование было так велико, что готова была разразиться братоубийственная война. Но к счастию, благоразумие предотвратило это бедствие. Назна­ченная по этому делу особая депутация, состоявшая из священника Финееса и десяти избранных старейшин, вы­яснила сущность дела и из объяснений заиорданских ко­лен пришла к убеждению, что, созидая жертвенник, они не только не думали отделяться от религии своих отцев, а напротив, этим видимым жертвенником хотели наглядно подтвердить связь свою с остальными коленами и длябу­дущих своих поколений.

Общею связью для всех колен служила скиния с ков­чегом завета, но чтобы сделать эту народную святыню до­ступною всем коленам, Иисус Навин перенес ее в Силом, в колене Ефремовом, как занимавшем серединное поло­жение в стране. И отсюда Иисус Навин продолжал мир­но управлять народом до самой смерти. Все управление его продолжалось двадцать пять лет. Наконец «он вошел в преклонные лета»¹³. Чувствуя приближение смерти, он со­звал к своему смертному одру представителей и начальни­ков всех колен и обратился к ним с сильным увещанием исполнять все, заповеданное в книге закона Моисеева. Он напомнил им при этом обо всем, что Бог сделал ханаанским народам ради их, а также о Его обещании, что, ес­ли они останутся верны Ему, вся земля сделается их пол­ным владением, все язычники будут изгнаны из нее. Это же увещание он повторил и в Сихеме, священном жили­ще Авраама и Исаака, и закончил свою предсмертную бе­седу словами: «Итак бойтесь Господа и служите Ему в чи­стоте и искренности, отвергните чуждых богов, которым служили отцы ваши за рекою в Египте, а служите Госпо­ду. Если же неугодно вам служить Господу, то изберите се­бе ныне, кому служить;...а я и дом мой будем служить Господу, ибо Он свят». «И отвечал народ, и сказал: нет, не будет того, чтобы мы оставили Господа и стали служить другим богам!» Умирающий вождь записал эти слова в книгу закона, взял большой камень и положил его под ду­бом у святилища, сказав народу: «вот, камень сей будет вам свидетелем... да будет он свидетелем против вас в по­следующие дни, чтобы вы не солгали пред Господом, Бо­гом вашим». Отпустив затем народ по своим уделам, Ии­сус Навин мирно и с сознанием исполненного долга скон­чался 110 лет от роду и был погребен в своем наследственном наделе в Фамнаф-Сараи. Вскоре за ним скончался и первосвященник Елеазар, сын Аарона. Остан­ки Иосифа, вынесенные израильтянами из Египта, были должным образом преданы земле в Сихеме, на том участ­ке, который был некогда куплен Иаковом и подарен им своему любимому сыну.

«И служил Израиль Господу во все дни Иисуса Нави­на и во все дни старейшин, которых жизнь продлилась после Иисуса, и которые видели все дела Господа, какие Он сделал Израилю». Сорокалетнее воспитание в пустыне, очевидно, имело весьма благотворное влияние на народ. Такой преданной веры в Бога мы уже почти не встречаем ни в одном из последующих периодов истории израиль­ского народа.

Времена судей.

XXV. Уклонения израильтян в идолопоклонство и обращения к их Богу во время постигавших их бедствий. Аевора и Барак¹⁴.

По смерти Иисуса Навина израильтяне остались без вождя. Настал период, когда вполне должно было осуще­ствиться то богоправление, которое лежало в основе Мои­сеева законодательства о государственном управлении из­раильского народа. Каждое колено должно было управ­ляться своими собственными старейшинами, с отдельным князем или начальником колена во главе, и связующим звеном для них, кроме естественного родства и общих ис­торических воспоминаний, должна была служить их об­щая вера в единого истинного Бога, как единственного Царя и Судию народа, общее живое сознание, что все ко­лена составляют одно нераздельное царство Иеговы. Видимым знаком этого религиозно-политического единства бы­ла общенародная святыня — скиния, поставленная с этою целию в средине страны — в Силоме, в колене Ефремовом. Но такое правление предполагает действительно вы­сокую степень религиозно-нравственного состояния наро­да, и потому первые годы жизни израильтян в земле обе­тованной, когда «Израиль служил Господу», т.е. был верен Его завету и послушен Его законам, были временем всеоб­щего мира и благоденствия, и каждый израильтянин мир­но обитал под своей смоковницей. Такое состояние про­должалось до тех пор, пока еще живо было то поколение, которое было свидетелем великих благодеяний Божиих и чудес, совершенных ради избранного народа.

За это время некоторые колена (Иудино и Симеоново) успели продолжить завоевание обетованной земли, но так как окончательного завоевания ее не было сделано раньше общими усилиями, то израильтяне должны были примириться с этим обстоятельством и, терпя около себя ненавистных и проклятых хананеев, должны были побеж­дать их силою своего религиозно-нравственного превос­ходства и таким образом приобщать их к общему достоя­нию царства Божия на земле. К сожалению, народ изра­ильский даже в тех случаях, когда имел возможность побеждать хананеян силою оружия, не всегда изгонял и истреблял их, а часто предпочитал оставлять их в качестве данников себе, нарушая, таким образом, из своекорыстия прямое повеление Божие. Но этим самым израильтяне подготовили себе страшные бедствия, потому что, какпредсказывал им Ангел Господень, эти оставшиеся народы сделались для них петлею и боги их стали для них сетью. Молодое поколение, выступившее на место прежнего, ви­девшего все великие благодеяния и чудеса Божии для на­рода, не знало и не хотело знать «Господа и дел Его, ко­торые Он делал Израилю. Сыны Израилевы стали делать злое пред очами Господа и стали служить Ваалам; остави­ли Господа, Бога отцев своих, который вывел их из земли Египетской, и обратились к другим богам, богам народов, окружающих их, и стали поклоняться им, и раздражали Господа; оставили Господа и стали служить Ваалам и Астартам»¹⁵, хананейским божествам, идолопоклонство ко­торых сопровождалось самым гнусным нечестием и рас­путством. За уклонением от истинной религии последова­ло и вообще ослабление нравственности в народе, водворилось господство неправды, необузданного произво­ла, неповиновение властям, за которыми, в свою очередь, следовало полное расстройство государственного и обще­ственного управления и полное ослабление политического могущества народа. Таким состоянием, конечно, пользова­лись туземные и соседние народы, нападали и безнаказан­но грабили и убивали израильтян, заставляли их платить себе дань, так что тот период, который должен был слу­жить осуществлением истинного богоправления, вследст­вие непостоянства и неверности народа израильского сде­лался для него временем страшных испытаний, новою школою религиозно-нравственного воспитания. В наказа­ние за богоотступничество и беззаконие Бог отдавал их в руки местных врагов, но из сожаления к злополучному на­роду воздвигал им особых избавителей, так называемых судей, которые при помощи Божией избавляли народ от притеснителей и чужеземного ига. Из таких судей наибо­лее известны: Гофониил, Аод, Девора с Бараком, Гедеон, Иеффай, Самсон, Илий и Самуил. Некоторые из них бы­ли призваны Богом, другие избраны самим народом, а не­которые правили народом по праву наследства. Правление судей израильских обнимало период около 350 лет.

Когда израильтяне, забыв повеление Божие, начали дружить с нечестивыми хананеями и заключать с ними брачные связи, влекшие за собою идолопоклонство, то Бог поразил их первым бедствием и предал их в руки месопо-тамского царя Хусарсафема¹⁶, который поработил их себе на восемь лет. Это бедствие заставило народ образумить­ся, и он возопил к Господу об избавлении. Тогда Господь воздвиг им избавителя, в лице первого судии Гофониила, внука Халева. Укрепляемый Духом Божиим, он сделался правителем народа, собрал войско и низверг месопотамское иго, после чего народ наслаждался миром в течение сорока лет, до смерти Гофониила.

Но продолжительное благоденствие опять обращено было народом во зло, и по смерти Гофониила «сыны Из­раилевы опять стали делать злое пред очами Господа». В наказание за это на них послан был Еглон, царь моавит-ский, который в союзе с соседними племенами разбил израильтян и поработил их себе на восемнадцать лет, пока не явился избавитель в лице второго судии Аода¹⁷,который лично, посредством хитрости, убил тучного Ег-лона и затем с войском израильским разбил моавитян, после чего обетованная земля покоилась восемьдесят лет. После Аода судьею был Самегар, известный тем, что он воловьим рожком побил 600 человек филистимлян, сде­лавших набег на израильтян, и тем избавил их от разо­рения, грозившего нарушить период восьмидесятилетне­го благоденствия.

Так как и после этого народ «делал злое пред очами Господа», то должен был понести еще более тяжкое иго¹⁸. Пользуясь слабостью израильтян, хананеи на севере Пале­стины чрезвычайно усилились. Ханаанский царь Иавин, составив из окружающих мелких племен сильный союз, перешел в наступление. Его полководец, жестокий Сисара, сделал опустошительное нашествие на северные коле­на, которые не могли выстоять против его страшной кон­ницы, состоявшей из 900 железных колесниц. Подавлен­ные силою, северные колена, чувствуя свою полную беспомощность, в течение целых двадцати лет должны бы­ли сносить самое тяжкое угнетение от торжествующего врага. Но вот, когда народ уже терял надежду на избавле­ние, и храбрейшие мужи не смели и думать о низверже­нии ига грозного врага, избавительницей угнетенных ко­лен выступила женщина. В гористой местности, между Ра­мой и Вефилем, немного к северу от Иерусалима, жила знаменитая Девора, пророчица. Слава о ее мудрости гре­мела по всей стране и весь народ израильский приходил на суд к ней. До нее донеслись и стоны угнетенных колен, и она мужественно выступила для их избавления.

Верст на полутораста к северу от ее жилища, в самом центре угнетенной страны, в городе Кедесе, колене Неффалимовом, близ озера Меромского, жил некий Варак, са­мое имя которого — «молния», как бы указывало на его мужественный дух¹⁹. Его-то мудрая Девора и порешила сделать вождем того воинства, которое должно было со­браться по ее призыву под освободительное знамя. Отпра­вив к нему посольство, Девора именем Бога, открывшего ей надежду на избавление от врага, повелела Бараку стать во главе десятитысячного отряда воинов из колен Неффалимова и Завулонова и выступить против жестокого Сиса-ры. Но даже и мужественный Варак смутился от такого поручения, и он не осмеливался взяться за дело, пока к не­му не явилась лично Девора. Поспешая на север, она лич­но явилась среди угнетенного народа, и появление ее не только ободрило Барака, но и пробудило энтузиазм в на­роде, который стал собираться под ее знамя. При вести о восстании, Сисара быстро снарядил свои смертоносные колесницы и занял равнину Ездрилонскую, это главное бо­евое поле Палестины. Извивающаяся здесь небольшая речка Кисон, почти вся высыхая летом, превращается зи­мою и после дождей в бурный поток, который, выходя из берегов, наводняет всю окружающую местность, превра­щая ее по местам в непроходимые болота. Мужественная и мудрая руководительница войска израильского, собрав­шегося под знаменем Барака на горе Фаворе, господству­ющей над Ездрилонской равниной, сразу оценила выгоду для себя этого обстоятельства и дала знак Бараку — с не­ожиданною быстротою ринуться на неприятеля.

Гордый своим могуществом и железными колесница­ми, Сисара, быть может, пренебрежительно отнесся к из­раильскому войску, во главе которого, притом, вместе с Бараком стояла женщина Девора. Но это должно было тем более придать значения молниеносному натиску Бара­ка, который сразу же смешал ряды неприятелей и обра­тил их в беспорядочное бегство. Дорогу бегущим преграж­дал разлившийся Кисон, в произведенных им топях колес­ницы вязли и делались совершенно бесполезными, так что все войско подверглось полной гибели — как от воды, так и от меча торжествовавшего Израиля. Сам Сисара с жал­кими остатками своего войска бежал на север, пытаясь скрыться в горных проходах. Молниеносный Барак насти­гал его и там, и он, не видя более спасения, хотел скрыть­ся хоть в шатре одной кенеянки, Иаили. Но последняя, будучи потомком Иофора, тестя Моисеева, и сознавая свою духовную связь с народом израильским, не пощади­ла грозного угнетателя этого народа. Приняв его в своем шатре с видом дружелюбия, она собственноручно убила его, когда он заснул от утомления.

Эта великая победа над жестоким и сильным угнета­телем переполнила сердца победителей ликованием, и «в тот день воспели Девора и Барак такими словами: Изра­иль отмщен, народ показал рвение; прославьте Господа! Слушайте цари, внимайте вельможи; я Господу, я пою, бряцаю Господу, Богу Израилеву». Затем в этой знаменитой песне Деворы подробно описывается бедственное со­стояние израильтян и славное избавление, и она заканчи­вается торжествующими словами: «Так да погибнут все враги Твои, Господи! любящие же Его да будут как солн­це, восходящее во всей силе своей!» — «И покоилась зем­ля сорок лет».

XXVI. Гедеон и Неффай ²⁰

Хотя чудесное избавление, совершенное Деворой и Бараком от иноплеменного ига, водворило в земле обето­ванной мир и благоденствие на целые сорок лет, но самое состояние народа в религиозном и гражданском отноше­нии было таково, что и в будущем могли угрожать подоб­ные же бедствия. Живя среди идолопоклонников, народ израильский при виде сладострастных форм их идолослу­жения сам увлекался ими, нравственные силы его ослабе­вали, внутри усиливалось разъединение между коленами, приведшее, наконец, к тому, что каждое колено начало считать себя как бы отдельным, совершенно самостоятель­ным государством. Когда это государственное раздробле­ние совершенно ослабило народ, то этим не преминули воспользоваться окружающие кочевые племена, которых постоянно манили к себе богатства и роскошь земли обе­тованной. И вот, когда «сыны Израилевы стали опять де­лать злое пред очами Господа, Господь предал их в руки мадианитян» и сродных с ними кочевых племен. Мадиа-нитяне, амаликитяне и все «сыны востока» в бесчислен­ном множестве, с волами и верблюдами, сделали нашест­вие на Палестину, переправившись чрез Иордан и сломив всякое сопротивление, какое только могли оказать им раз­дробленные силы израильтян, они наводнили собою всю страну от Ездрилонской равнины на севере до Газы — на самом юге. И это нашествие повторялось из года в год. Лишь только производились израильтянами посевы полей, как опять появлялась эта дикая орда, которая своими ки­битками покрывала все холмы и долины, угоняла весь встречавшийся скот и потравляла своими стадами всякую растительность. Ничего не могло быть тяжелее и разори­тельнее подобных нашествий, так как после них не оста­валось ни хлеба, ни скота. Огонь и меч распространяли ужас по всей стране; отчаянное сопротивление отдельных отрядов израильтян приводило лишь к беспощадному из­биению храбрых защитников своего отечества, и, наконец, единственным спасением оставалось лишь поголовное бег­ство населения в горы, где оно и скрывалось в пещерах. Так продолжалось целых семь лет.

«И весьма обнищал Израиль», и он опять возопил к Господу. Тогда Господь опять сжалился над своим невер­ным и непостоянным народом и послал ему избавителя в лице Гедеона.

Гедеон происходил из города Офры, лежавшего в хол­мах средней Палестины, того именно ее округа, который подвергался наибольшему опустошению от дикой орды. Это был, как показывает самое его имя, «отважный воин», отличавшийся царственным величием в своей внешности. Он был младший член семьи, которая дала уже несколько храбрых воинов и защитников отечества от иноплеменни­ков, и два старших брата его уже положили свою жизнь в борьбе с этими именно хищниками в отчаянной стычке при Фаворе. Живя среди упавшего духом народа, он один не терял надежды на избавление и ждал пробуждения в народе духа раскаяния и возрождения. В это время среди народа явился пророк, который пламенною речью призвал к покаянию, упрекая израильтян в забвении ими всех бла­годеяний Божиих со времени выхода их из Египта. Это, естественно, пробудило дух народа, который еще пламен­нее стал просить об избавлении от тяжкого ига. И тогда именно Гедеон получил высшее призвание к делу избавле­ния страждущего народа.

Осенью в седьмой год нашествий мадианитян, Гедеон украдкой и торопливо молотил пшеницу, чтобы скорее ук­рыться от рыскавших повсюду врагов. Тенистый дуб давал ему защиту от палящего солнца. Занятый поспешной ра­ботой, Гедеон не заметил, как под дубом появился какой-то путник. Но это был «Ангел Господень», который сказал ему: «Господь с тобою, муж сильный!» Приветствие это странно поразило Гедеона и болезненно затронуло в нем чувство угнетенного положения, в котором находился как он сам, так и весь народ. Не злая ли это ирония со сто­роны незнакомца? — «Господин, отвечал ему Гедеон: ес­ли Господь с нами, то отчего постигло нас все это бедст­вие? и где все чудеса Его, о которых рассказывали отцынаши, говоря: из Египта вывел нас Господь. Ныне оставил нас Господь и предал в руки мадианитян», — с грустью и отчаянием заключил Гедеон. Но ангел уверил его в пред­стоящем избавлении. Из чудесного знамения (чудесного появления огня в принесенной жертве) Гедеон убедился в своем высшем призвании для избавления народа, и в его душе исчезла и та малейшая тень сомнения и отчаяния, которая начала было закрадываться и в его мужественный и верующий дух. Но чтобы иметь больше успеха в возло­женном на него деле, Гедеон должен был, прежде всего, возбудить дух истинной религии в народе, подавленный вторжением идолопоклонства. Идолопоклонство проник­ло даже в самое семейс