Глава: ПЕРИОД ТРЕТИЙ (От избрания Авраама до смерти Иосифа и заключения патриархальной эпохи)

VII. Избрание Авраама. Переселение его в землю Ханаанскую и жизнь его в этой стране. Завет Бога с Авраамом и обетование сына¹.

В южной части Месопотамии, в так называвшейся в древности Халдее, на правом берегу Евфрата, верстах в де­сяти от него находится деревня Мугейр, основанная на развалинах древнего города, остатки которого видны еще и теперь. Город этот, как видно по надписям на памятни­ках, был Ур, называвшийся по месту своего положения Халдейским. В древнее время он находился гораздо ближе к берегу Персидского залива, от которого теперь отделяет его большая полоса наносной земли, и вел обширную морскую торговлю. Местность кругом была плодородная, про­мышленность оживленная и население (по преимуществу кушитского происхождения), отличавшееся мирным про­мышленным характером, пользовалось полным благосо­стоянием и стояло на высокой ступени цивилизации. Осо­бенно развито у них было строительное искусство, и ос­татки больших сооружений и теперь возбуждают удивление в исследователях. Необычайная прозрачность воздуха, в котором звезды скорее пылают, чем просто све­тят, дала повод к раннему наблюдению над небесными светилами, и астрономия с сродной ей астрологией была любимым предметом особого класса ученых, которые за­нимались также изучением математики, законодательств и способов государственного управления. Письменность уже хорошо была известна, и существовали даже целые библи­отеки, хотя вместо книг служили глиняные доски с изоб­раженными на них письменами. Из промышленных ис­кусств известны были особенно производство тканей, об­работка металлов и гравирование. К несчастию, вся эта богатая цивилизация насквозь пропитана была самым гру­бым идолопоклонством с неразлучным с ним нечестием. Вместо жертвенников истинному Богу, повсюду возвыша­лись храмы и капища идолам, служение которым часто принимало грубо чувственный и постыдный характер. Главными божествами считались солнце и луна, за кото­рыми следовали другие второстепенные божества, как меньшие планеты и звезды. Им строились храмы, посвящались города, делались с них изображения, получавшие значение домашних богов (терафимы), которым вверя­лось охранение благосостояния отдельных семейств. В эту-то страну идолопоклонства переселился один из послепотопных патриархов, именно сын Нахора — Фарра. Отда­ленным предком его был Евер, который происходил по прямой линии от Сима, сына Ноева. Происходя От тако­го славного рода и будучи прямым его представителем, Фарра крепко держался отеческих преданий: хранил не только истинную веру в Бога и связанное с нею обетова­ние, но и все законы Ноевы. Неизвестно, что именно по­будило его переселиться в Халдею; но, во всяком случае, известно, что он поселился в Уре и жил там значительное время. У него образовалось там собственное семейство, со­стоявшее из трех сыновей — Аврама, Нахора и Арана, которые в свою очередь поженились, и у последних двух были свои дети, а жена Аврама Сара (сестра ему по от­цу, но не от родной матери) была бесплодна.

Положение этого семейства в идолопоклоннической стране несомненно было тяжелое. Кругом царило самое омерзительное идолослужение. Самый Ур Халдейский был даже центром местного идолопоклонства и славился свои­ми храмами идолам, среди которых самым почитаемым была луна. Все это так тяготило благочестивое семейство Фарры, что он, не видя возможности долее оставаться в идолопоклоннической и нечестивой стране, жители кото­рой быть может к тому же враждебно относились к нему за его истинную веру и непоклонение идолам, намеревал­ся совсем оставить ее и переселиться в землю Ханаанскую.

Но различные связи со страною все-таки удержали его от этого, и он переселился лишь в другой халдейский город Харран, где и остановился. Между тем, окружающая сре­да не осталась без влияния и на это благочестивое семей­ство: сам Фарра к концу жизни по-видимому поддался идолопоклонству (1 Нав. 24:2), и, таким образом, опас­ность угрожала вере даже и в этом благочестивом семей­стве. Тогда Господь определил взять из этого семейства че­ловека, чтобы сделать его Своим избранным орудием в де­ле сохранения истинной религии в мире. Божественный выбор пал на Аврама. Это был несомненно самый верую­щий и благочестивый член в семействе, и, по иудейскому преданию, он еще в детстве проявил необычайную предан­ность истинной религии. Будучи еще отроком, Аврам, при виде окружающего его грубого идолопоклонства, тревожно занят был великим вопросом, право ли поступают люди, боготворя небесные светила. Однажды, говорит предание, озирая землю и взглянув на небо, отрок Аврам начал ду­мать, кто бы мог сотворить все это. Вот взошло солнце во всем своем блистательном великолепии, и он подумал, что должно быть это и есть Создатель всего, и он поклонился ему и боготворил его целый день. Когда, однако же, с на­ступлением вечера, солнце закатилось, Аврам усомнился, чтобы так мог помрачаться Создатель всего. Но вот на вос­токе поднялась в своем чарующем блеске луна, и вокруг ее засверкали бесчисленные звезды. «Поистине, закричал отрок, это творец вселенной, и звезды его слуги!» и он по­клонился луне и обоготворил ее. Однако же и луна медленно скатилась на запад, звезды померкли, и вновь на восточ­ном небосклоне поднялось дневное светило. Тогда сказал Аврам: «Нет, не может быть, чтобы какое-нибудь из этих небесных светил могло быть создателем мира; они повину­ются только воле Невидимого, которому они и обязаны своим существованием: Его-то отселе я и буду только бого­творить, Ему-то я и буду только поклоняться». И этой ис­тинной веры он неизменно держался до того момента, когда Промысл Божий сделал его своим избранником.

И сказал Господь Авраму: «Пойди из земли твоей, от родства твоего, и из дома отца твоего, (и иди) в землю, которую Я укажу тебе». Чтобы ободрить его в этом подви­ге, Господь тотчас прибавил великое обетование: «И я произведу из тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение. И бла­гословлю благословящих тебя, и злословящих тебя прокля­ну; и благословятся в тебе все племена земные». Авраму было в это время семьдесят пять лет от роду, он был же­натый человек и, хотя не имел детей, все-таки уже впол­не устроился на своей родине; поэтому, чтобы оставить все и идти в неизвестную землю, требовалась сильная ве­ра в голос откровения. Но Аврам был силен верою, в до­ме отца он мужественно боролся против вторжения идо­лопоклонства, и теперь, слыша такое великое обетование, выше которого в патриархальное время и для верующего человека ничего и не могло быть, он «верою повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в насле­дие, и пошел, не зная куда идет» (Евр. 11:8). Взяв свою жену и племянника Лота (оставшегося сиротою после своего отца Арана) и захватив свои стада с состоящими при них домочадцами, Аврам переправился на правый бе­рег Евфрата и направился по сирийской пустыне в Да­маск, где нашел себе верного слугу Елеазара, и затем, пе­рейдя реку Иордан, вступил в землю Ханаанскую и раски­нул свой шатер у дубравы Море, близ Сихема, в одном из самых благодатных мест страны. И там ему вторично явился Господь и подтвердил, что Он отдаст эту землю по­томству Аврама, в память чего Аврам воздвиг там жерт­венник Господу. Туземцы хананеи не особенно дружелюб­но встретили пришельца, прибывшего пользоваться их пастбищами, и поэтому Аврам принужден был двинуться дальше к югу и там, остановившись между Вефилем и Га­ем, воздвиг еще жертвенник Господу. Пребывание в этой гористой местности делало его безопасным от хананеев, занимавших более богатые пастбища на низменностях, но местность эта была скудна для прокормления стад. Он по­этому двинулся еще дальше к югу, пока полный голод не вынудил его совсем оставить обетованную землю и идти в житницу древнего мира — Египет².

Египет в это время находился уже на высокой ступе­ни цивилизации. На берегах Нила уже возвышались вели­чественные пирамиды, как они возвышаются и теперь; были даже и памятники, свидетельствовавшие об истори­ческой древности страны. Неограниченный правитель (фараон) принимал от своего народа божеские почести, как прямой потомок богов. Науки и искусства процветали, и имелась уже значительная литература по разным от­раслям знания, а особенно по анатомии и медицине. В больших богатых столицах и городах возвышались много­численные храмы и обелиски, обложенные полированным гранитом, и повсюду можно было видеть множество сфинксов и всевозможных статуй и идолов — из камня, золота, серебра, бронзы и слоновой кости. Богатейшие и всячески разукрашенные живописью и скульптурой гроб­ницы с покоящимися в них набальзамированными покой­никами (мумиями) представляли собою целые «города мертвых». Кругом кипела самая бойкая и цветущая обще­ственная жизнь. Фараонов дворец в Мемфисе кишел все­возможными жрецами и волхвами, состоявшими в каче­стве приближенных советников фараона. Знатные вельмо­жи жили в великолепных домах, наполненных всякой челядью, всевозможными слугами и рабами, и вся окружа­ющая жизнь свидетельствовала о том, что Египет по спра­ведливости заслужил название «страны чудес». Все это, не­сомненно, должно было немало поразить Аврама (хотя он и видел нечто подобное на своей родине, в Халдее); но он, однако, уже и раньше немало наслышался о Египте и да­же отчасти знаком был с характером правления и нрава­ми страны. Поэтому, вступая в нее, он нашел нужным принять некоторые предосторожности. Так, зная безгра­ничный произвол и деспотический характер царей ее —. фараонов, он согласился с Сарой, чтобы она выдавала се­бя только за сестру его, так как иначе в случае, если она понравится фараону, египтяне убьют ее мужа, что и действительно случалось, как показывают памятники древне­го Египта. Предосторожность оказалась не напрасной. Красивая Сара понравилась фараону, и он взял ее в дом свой, а своего мнимого шурина наделил богатыми подар­ками — «мелким и крупным скотом, и ослами, и рабами, и рабынями, и лошаками, и верблюдами». Но «Господь поразил фараона тяжкими ударами за Сару, жену Аврамову», так что он вынужден был возвратить ее мужу и ве­лел им оставить его страну.

По оставлении Египта Аврам опять поселился в окре­стностях Вефиля, где он возобновил свое богослужение, «призывая Господа». Между тем стада Аврама и его пле­мянника Лота умножились так, что им стало недоставать пастбищ, пастухи того и другого начали заводить из-за пастбищ споры и ссоры между собой, да и сам Лот, види­мо, начал стремиться к независимости от своего дяди³. Это было новое испытание веры Аврама, и он не посрамил ее. Он предложил Лоту избрать себе лучшую часть пастбищ, которую тот и избрал, взяв себе всю богатейшую окрест­ность иорданскую, страну, которая «вся до Сигора ороша­лась водою, как сад Господень, как земля Египетская». Сам Аврам, веруя в лучшие обетования, остался на скудных пастбищах Вефиля, и за эту веру, соединенную с самоот­вержением, Господь наградил его третьим обетованием: «Возведи очи свои, сказал ему явившийся Господь, и с ме­ста, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки. Я сделаю потомство твое как песок земный; если кто может сосчитать песок земный, то и потомство твое сочтено будет. Встань, прой­ди по земле сей в долготу и в ширину ее: ибо Я тебе дал ее (и потомству твоему навсегда)». Аврам двинул свой ша­тер и поселился у дубравы Мамре в Хевроне. Это было тре­тье место стоянки Аврама в земле обетованной, и оно сде­лалось обычным местом его пребывания там.

Между тем Лот, отделившись от своего дяди Аврама, поселился в нижней части долины иорданской, которая в то время занята была пятью богатыми городами. Города эти Содом, Гоморра, Севоим, Адма и Бела (или Сигор) составляли союз пятиградия; каждый из них имел своего особого царя, но во главе их стоял царь Содомский. Насе­ление этих городов отличалось возмутительным растлени­ем нравов и порочностью, омерзительными и противоес­тественными пороками. Но помимо этого нравственного нечестия, тревожившего еще не совсем испорченную со­весть Лота, его неожиданно постигло страшное бедствие. Города эти платили дань Хедорлаомеру, царю Елама, одно­го из государств, соседних с Месопотамией⁴. В тринадца­том году своего подчинения они восстали, отказались пла­тить дань, и Хедорлаомер с тремя союзными царями дви­нулся для их усмирения и наказания. Против него выступил царь Содомский в союзе с четырьмя царями других городов долины. Войска враждующих сторон встретились в долине Сидлим, изобилующей множеством смоляных ям. Содомляне были разбиты и обращены в бег­ство, цари Содомский и Гоморрский попадали в ямы и погибли, а остальные убежали в горы. Победители захва­тили все имущество Содома и Гоморры с запасами их, и с большою добычею и множеством пленных двинулись в обратный поход. Среди пленников оказался и Лот, кото­рый в это, время жил в Содоме. Когда до Аврама дошло известие о таком бедствии его племянника, он немедлен­но вооружил своих рабов в числе 318 человек и в союзе с соседними дружественными племенами бросился в пого­ню за неприятелем. Застигнув его у Дана (в северной ча­сти Палестины), он с двух сторон ночью напал на беспеч­ных победителей, разбил их, обратил в бегство, освободил всех пленных вместе с Лотом, своим племянником, и воз­вратил всем отнятое обратно имущество, отказавшись сам даже от подарков, принесенных ему в благодарность за ос­вобождение новым царем Содомским.

Возвращение Аврама с этой победы ознаменовалось одним весьма замечательным событием⁵. Навстречу ему среди других вышел Мелхиседек, царь Салимский, с хле­бом и вином. Это был в то же время «священник Бога всевышнего», и он благословил Аврама именем Бога все­вышнего, а Аврам дал ему десятую часть из всего. Неожи­данное появление и исчезновение Мелхиседека окружает его личность необычайною таинственностью. Что он был вместе и царем, и священником, это совершенно соглас­но с патриархальным состоянием древнего общества; но его священство, по-видимому, было выше обычного свя­щенства главы семейства, как это видно из необычайного почтения, оказанного ему Аврамом. Отсюда он сделался поразительным прообразом великого Первосвященника Нового Завета, а его история показывает, что истинная ве­ра сохранялась еще и вне избранного семейства.

Как ни полна была победа Аврама, но она могла по­влечь за собой лишь страшное мщение со стороны разби­того царя, и потому теперь Аврам более чем когда-либо нуждался в нравственном ободрении. И Господь в четвер­тый раз явился ему⁶ и сказал: «Не бойся, Аврам, Я твой щит; награда твоя будет весьма велика». В ответ на жало­бу о бездетности со стороны Аврама, Господь дал ему обе­щание о многочисленном потомстве. «Посмотри на небо, сказал ему Господь, и сосчитай звезды, если ты можешь счесть их. Столько будет у тебя потомков». «Аврам пове­рил Господу, и Он вменил ему это в праведность». Вели­кое обещание было подтверждено заветом, заключенным по обряду того времени при посредстве рассеченных жи­вотных, и во время напавшего на Аврама глубокого сна Господь сделал откровение о дальнейшей судьбе его по­томства, именно, «что оно в течение четырехсот лет будет в рабстве и унижении в чужой земле, но выйдет оттуда с большим богатством, возвратится в землю обетованную, и она отдана будет ему во владение — «от реки Египетской до великой реки Евфрата».

Все эти обетования требовали от Аврама великой ве­ры, потому что осуществлению их противоречила действи­тельность. Аврам уже приближался к преклонным летам, а все еще был бездетным. Бесплодная и менее участия принимавшая в этих обетованиях Сара, чтобы не оставить своего мужа совершенно без потомства, отдала ему свою служанку Агарь египтянку, в наложницу⁷. Последняя, од­нако, скоро возбудила ревность в своей госпоже, и Сара стала притеснять ее, так что она убежала от нее в пусты­ню. Но там явился ей «ангел Господень», который велел ей возвратиться к госпоже своей и покориться ей, обещав ей в то же время многочисленное потомство от имеюще­го родиться у нее сына Измаила. «Он будет, сказал ангел, между людьми как дикий осел; руки его на всех, и руки всех на него; жить будет он пред лицем всех братьев сво­их». Авраму было уже восемьдесят шесть лет, когда Агарь родила ему сына Измаила, но его вера должна была испытываться еще в течении четырнадцати лет, когда опять подтверждено ему было прежнее обетование новым тор­жественным уверением в многочисленности потомства, в знак чего Господь повелел ему отныне называться Авраа­мом — «Отцом множества народов», а Саре дал имя Сар­ры, как матери многочисленного потомства. Но вера Ав­раама как бы отчасти уже поколебалась: «он пал на лице свое, и рассмеялся, и сказал сам в себе: неужели от сто­летнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит?» и просил, чтобы хотя жив был Измаил. Тогда Гос­подь сказал ему: «именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя Исаак (смех). И завет Мой поставлю с Исааком, которого родит тебе Сарра в сие са­мое время на другой год». Видимым знаком включения в этот торжественный завет с Богом был установлен в это время обряд обрезания ⁸, который заповедано было совершать в восьмой день над каждым новорожденным мла­денцем мужеского пола и над всеми рабами при покупке их. Все семейство Авраама со всеми домочадцами и раба­ми было тогда же приобщено к завету чрез совершение обрезания над ними.

IX. Богоявление у дуба Мамрийского. Гибель городов в долине Сиддим. Высшее испытание веры Авраама и последние дни его жизни ⁹.

После подтверждения завета с Богом, Авраам делает­ся вполне «другом Божиим» и живет в постоянном и бли­жайшем общении с Ним. Но в то время, как возрастала и крепла вера и благочестие избранного патриарха, возра­стало и усиливалось безверие и нечестие тех злых и безза­конных городов, среди которых обитал его племянник Лот. Быстро переполняя чашу своего беззакония, они, на­конец, навлекли на себя страшный гнев Божий.

Когда Авраам однажды в знойный день сидел при входе в шатер свой у дубравы Мамрийской, он увидел трех странников, которых он с истинно патриархальным радушием просил зайти к себе и отдохнуть от дневного зноя и усталости, и предложил им обычное на востоке гостеприимство, освежив им водой ноги и подкрепив их силы хлебом и мясом нарочно убитого теленка. Но это были не простые странники, а в лице их Сам Господь с двумя служащими Ему ангелами. Авраам скоро узнал ис­тинное достоинство своих посетителей, особенно когда они, спросив о Сарре и укорив его за неверие в возмож­ность рождения сына, вновь подтвердили обетование, на­значив даже время для его исполнения. Затем они пош­ли по направлению к Содому, и когда Авраам провожал их от себя, он удостоился откровения от них о том страшном суде, который они намерены были произвести над беззаконными городами за грехи их. Так открыта бы­ла истина, что Бог подвергает Своему карающему суду грешников даже в этой жизни. Но Авраам своей верой постиг и другую истину, что праведник имеет дерзнове­ние ходатайствовать за грешников. И вот Авраам начал вести беседу с Господом о помиловании Содома, и полу­чил обещание, что Господь помиловал бы весь город, если бы в нем оказалось хоть пятьдесят, или тридцать, двад­цать, или даже десять праведников. Но в беззаконных го­родах не оказалось и такого малого количества праведных, и потому казнь их была неизбежна.

Авраам с грустью возвратился в свой шатер, а двое ан­гелов-странников отправились в Содом, где встретил их Лот и по примеру дяди своего Авраама оказал им радуш­ное гостеприимство. Но жители Содома, обезумевшие от необузданной похоти, даже накануне своей гибели не ос­тановились перед оскорблением странников своим похот­ливым и развратным буйством, и тем ускорили свою за­служенную погибель¹⁰.Ангелы объявили Лоту о причине и цели своего страшного посещения и повелели ему известить об этом всех своих родных и вместе с ними бежать из города. Но даже зятьям его показалось, что он шутит, да и сам Лот медлил. Тогда ангелы, повелев ему взять свою жену и двух дочерей, насильно вывели их за город и повелели бежать в гору, бежать не оглядываясь. Но даже и тогда он не мог совершенно оторваться от места, к которому привязыва­ли его житейские связи, и упросил, чтобы для него поща­жен был хоть один из пяти городов долины, маленький Бела, в котором и спасся Лот. При восходе солнца Лот достиг этого города, ставшего называться Сигором, и в этот же день совершилась страшная казнь над остальны­ми четырьмя городами долины — Содомом, Гоморрой, Адмой и Севоимом. С неба полилась разрушительная ла­ва из серы и огня, и на следующий день на том месте, где были беззаконные города, курился лишь смрад и дым, «как дым из печи», и вместо суши волновалось желто-мутное серное озеро, известное теперь под названием Мертвого моря. Во время совершения этой казни жена Лота не могла побороть своего преступного любопытства и, вопреки повелению ангелов, оглянулась на место своих мирских привязанностей и тотчас же, в предостережение всем озирающимся на нечестивые дела мира сего уже по­сле отречения от него, «стала соляным столбом». Сам Лот, хотя и спасенный от гибели, подобно Ною, после по­топа предался опьянению. Две дочери его, думая, что весь остальной человеческий род погиб, воспользовались этим его состоянием для восстановления рода, и у них роди­лись сыновья Моав и Бен-Амми, ставшие родоначальни­ками двух народов, называвшихся по их имени моавитя-нами и аммонитянами.

Ужасная казнь Божия над беззаконными городами побудила Авраама на время удалиться от их смрадного со­седства, и он на время оставил дубраву Мамрийскую и по­двинулся дальше к югу от Вирсавии, которая стала после этого считаться последней границей обетованной земли на юге. Тут, между прочим, он оказался во владениях филистимского царя Авимелеха¹¹, с которым повторилась та же история, которая была уже с фараоном египетским, и Авимелех вынужден был возвратить Сарру ее мужу и с подарками выпроводил его за пределы своего владения, причем заключил с ним особый договор касательно поль­зования колодцами для пастбищ.

Наконец пришло время, когда должно было испол­ниться великому обетованию, полученному Авраамом от Господа. Аврааму было сто и Сарре девяносто лет, когда у них во время стоянки в Вирсавии родился давно желан­ный сын — Исаак, который и обрезан был в восьмой день по установлению¹².

В память отнятия Исаака от груди Авраам сделал большой пир; но тут Сарра заметила, что Измаил, сын ее презренной рабыни, насмехается над ее Исааком и, не­смотря на нежелание Авраама, настояла на том, чтобы он выгнал Агарь с ее сыном из дома, и Авраам проводил их в пустыню, прилегающую к Вирсавии. Там, по истощении запаса воды, Агарь, истомленная жаждой и зноем, отчая­лась в спасении и, не желая видеть смерти своего сына, положила его под кустом, а сама села поодаль и начала горько плакать. Тогда опять явился ей на помощь ангел Господень, указал ей колодезь с текучей водой и повторил обетование, что от сына ее произойдет великий народ. Чу­десно спасенный от гибели, Измаил «вырос, и стал жить в пустыне, и сделался стрелком из лука». Он жил в пусты­не Фаран, на пространстве между Палестиной и горой Хоривом (в местности, которая и доселе составляет безраз­дельную собственность его потомков — бедуинов аравий­ских), и мать его «взяла ему жену в земле египетской».

Как ни тяжело было испытание, которому подвергся Авраам, когда он вынужден был лишиться своего побоч­ного сына Измаила, но вскоре ему предстояло еще более тяжкое испытание, которое в случае непоколебимости его веры и послушания должно было окончательно закрепить за ним высокое звание отца верующих. Это испытание со­стояло в повелении Божием принести в жертву своего единственного, так долго ожидавшегося сына Исаака, то­го, на ком основывались все надежды Авраама и все дан­ные ему великие обетования!¹³. Повеление дано было во всей его ужасающей ясности, без малейшего намека на возможность отмены. Бог сказал Аврааму: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаа­ка; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесож­жение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». И Ав­раам не поколебался даже перед такой великой для него жертвой. Он «встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих, и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения и, встав, пошел на место, о котором сказал ему Бог». По преданию, Исааку было в это время уже двадцать пять лет. Чрез три дня пути они достигли назначенной местности и увидели гору, на кото­рой должно было принести Исаака в жертву. Оставив сво­их слуг позади, Авраам взял Исаака и с ним вдвоем отпра­вился на роковую гору, сам неся жертвенный нож и огонь, а Исаака заставив нести дрова для жертвоприноше­ния. «И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой, вот огонь и дрова, где же агнец для все­сожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе». По до­стижении назначенного места, Авраам устроил жертвен­ник, положил на него дрова, связал изумленного, но бес­прекословно повиновавшегося Исаака и положил его на жертвенник. Вот уже поднят жертвенный нож для закла­ния, как вдруг ангел Господень удерживает руку Авраама и говорит ему, что он вполне доказал непоколебимость своей веры, не пожалев даже сына своего возлюбленного, и Авраам с облегченным и ликующим сердцем принес в жертву овна, запутавшегося неподалеку от него рогами в чаще. Ввиду такого безграничного послушания воле Божи­ей, Аврааму не только повторены были все прежние обе­тования, но и в первый раз подтверждены клятвой, что Бог «благословляя благословит его и умножая умножит семя его как звезды небесные и как песок на берегу моря, и благословятся в семени его все народы земли за то, что он послушался гласа Божия». И Авраам, еще более укреп­ленный в вере, возвратился в Вирсавию.

После жертвоприношения Исаака Авраам еще жил много лет, но остальная жизнь его была мирным пользо­ванием плодами своей веры и упования и не представля­ет выдающихся событий. Чрез несколько лет Сарра, буду­чи ста двадцати семи лет от роду, скончалась¹⁴, и это един­ственная женщина, лета которой обозначены в св. Писании. Исааку в это время было тридцать семь лет, и он жил со своим отцом в Хевроне. Авраам хотел с честью похоронить свою покойную жену, но во всей земле обето­ванной у него не было собственной земли «ни на стопу ноги». Вследствие этого он принужден был купить землю у хеттеян и, заплатив 400 сиклей серебра за поле с пеще­рой Махпела, неподалеку от дубравы Мамрийской, похо­ронил в той пещере долго оплакивавшуюся им Сарру.

Через три года после смерти Сарры, Авраам решил восполнить убыль в своем семействе женитьбой Исаака¹⁵. Его искренним желанием было, чтобы сын его женился не на испорченной хананеянке, а на ком-нибудь из ближай­шего родства. С этою целию он снарядил своего верного ра­ба Елеазара, чтобы он отправился на его родину и там на­шел жену для Исаака. Взяв с раба клятву, Авраам отпустил его, и история встречи невесты для Исаака и заключения брачного союза с ней представляет яркую картину нравов того патриархального века. Прибыв в указанную страну, именно в город Харран, раб Авраамов случайно встречает «девицу, прекрасную видом, деву, которую не познал муж». Он невольно обратил на нее внимание, попросил у нее во­ды напиться, и когда та оказалась настолько услужливой, что не только напоила его самого, но потрудилась начерпать воды и его верблюдам, то после этого он уже не мог упус­тить ее из вида: телесная красота и душевная доброта при­ковали его к ней. Он тут же подарил ей золотую серьгу ве­сом полсикля и два запястья на руки ей, в десять сиклей зо­лота. Расспросив, чья она дочь и есть ли у них место для ночлега, и, получив в ответ от удивленной и обрадованной подарками доброй девушки, что у них «много соломы и корму, и есть место для ночлега», он отправился в дом от­ца ее, которым оказался Вафуил, племянник Авраама, от его родного брата Нахора, и тут же сейчас высказал свое желание. Родители девицы и принимавший в ней особен­ное участие брат ее Лаван, видя серьезность поручения ра­ба, а равно и богатство его господина, ничего не жалеюще­го для своего любимого сына, согласились на брак; спроси­ли Ревекку (как звали девицу), согласна ли она? и когда та выразила свое полное согласие — брак был заключен. Ро­дители и родственники девицы получили подарки; хотели было еще подержать у себя в доме Ревекку «дней хотя де­сять», но так как Елеазару нельзя было медлить, то они рас­простились с дочерью, и «благословили ее и сказали: сестра наша! да родятся от тебя тысячи тысяч, и да владеет потом­ство твое жилищами врагов твоих!» После этого Ревекка отправилась с рабом и с несколькими служанками в путь. Когда путники приближались к цели своего путешествия, Исаак случайно вышел в поле «поразмыслить». Ревекка, увидев его, и узнав, кто это, смутилась, «взяла покрывало и покрылась». Узнав от раба все обстоятельства, при которых он выбрал для него привезенную девицу, Исаак «ввел ее в шатер Сарры, матери своей, и взял Ревекку, и она сделалась ему женою, и он возлюбил ее; и утешился Исаак в печали по Сарре, матери своей».

Из последующей жизни Авраама известно только, что он взял себе еще жену Хеттуру, от которой имел шесть сыновей¹⁶. Но Хеттура была скорее его наложницей, так как все свое имущество Авраам завещал своему сыну Иса­аку, «а сынам наложниц дал подарки и отослал их еще при жизни своей на восток, в землю восточную». И затем библейская летопись сообщает, что Авраам «скончался, и умер в старости доброй, престарелый, насыщенный (жиз­нию), и приложился к народу своему». Он умер ста семи­десяти пяти лет и погребен был своими сыновьями Исаа­ком и Измаилом в пещере Махпеда, — в той самой, где лежали останки его подруги жизни Сарры.

Так окончил свою жизнь этот великий и славный из­бранник Божий. Среди избранных сосудов Божиих много великих и праведных мужей, но выше их всех по своей ве­ре и праведности стоит духовный родоначальник человече­ского рода, отец верующих и друг Божий — патриарх Ав­раам. Вся его жизнь показывает, что его вера не была про­стым внешним исповеданием, но деятельным началом всего, его бытия. Никогда у него не возникало сомнения касательно слова и обетования Божия, хотя бы исполнение его казалось для человеческого разума совершенно не­возможным. «Верою, говорит апостол, Авраам, будучи ис­кушаем, принес в жертву Исаака (своего единственного сына, от которого должны были произойти все обещан­ные ему потомки), ибо он думал, что Бог силен и из мерт­вых воскресит» (Евр. 11:17—19). Ни к кому еще не при­лагалось в такой силе выражение, что он «веровал в Гос­пода», т.е. всецело уповал на Него, упокоивая свой дух в этой вере, как дитя покоится на руках матери своей. И вот такая вера была вменена ему в праведность, потому что она составляет главный источник, из которого может возникать праведность. «Авраам слушался голоса Господ­ня, соблюдал Его повеления, уставы и законы» (Быт. 26:5). Отсюда он навсегда останется высшим образцом верующего человека, и в примере его могут черпать вдох­новение святых чувств веры и надежды люди всех народов и веков. Недаром память его свято чтится народами трех величайших религий мира — иудейства, христианства и ислама. — Несмотря однако же на величие его веры и упования, о нем можно сказать то же, что сказано и о многих других подобных ему праведниках: «Все сии умер­ли в вере, не получив обетований; а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле» (Евр. 11:13).

Древние иудейские предания восхваляют необычайные познания и мудрость Авраама и говорят, что он был на­ставником единобожия у халдеев, и египтян впервые научил астрономии и математике. Имя его доселе сохраняется в памяти арабов, которые называют его «эл-халил» — «другом (Божиим)».

IX. Исаак и его сыновья"

Первые годы семейной жизни Исаака прошли еще при жизни его престарелого отца патриарха. Он был единственным наследником всех обетований Авраама, но и он, подобно отцу своему, должен был подвергнуться ис­пытанию в своей вере. Жена его Ревекка была бездетна в течение двадцати лет, но он не отчаивался и молился Гос­поду. «И Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его». Пред самыми родами случилось нечто необычное, встревожившее Ревекку; но она успокоена была открове­нием, что у нее родятся два сына-близнеца, «и два различ­ных народа произойдут из утробы ее», «один народ сдела­ется сильнее другого, и больший будет служить меньше­му», т.е. что вопреки обычному порядку первородный не будет владеть правом первородства, с которым соединя­лись все великие обетования, данные потомству Авраама. Откровение это глубоко запало в душу Ревекки и послу­жило руководством для нее в последующей жизни.

Ревекка действительно разрешилась двумя близнеца­ми¹⁸: «первый вышел красный, весь как кожа косматый, и нарекли ему имя Исав (косматый); потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя Иаков (т.е. держащийся за пяту)». Сообразно с этим оказался и характер братьев-близнецов. Когда они выросли, «Исав стал человеком искусным в звероловстве, чело­веком полей, а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах». Как нередко бывает, родители относились с не­которым пристрастием к избранным любимцам, и заме­чательно, что спокойный, кроткий Исаак больше любил смелого, отважного зверолова, между тем как Ревекка осо­бенно любила скромного и нежного Иакова.

Последний, вероятно, скоро узнал от своей матери о бывшем ей откровении касательно будущей судьбы брать­ев, и стал выжидать удобного случая для заявления своих прав на первородство. Случай скоро представился. Однаж­ды Исав пришел с поля усталый и голодный, и увидев, что Иаков сварил кушанье из чечевицы (и теперь составляю­щей любимое кушанье в Сирии и Египте), он стал настой­чиво просить у него дать ему поесть этого «красного». Го­лод его был так силен, что когда Иаков заметил ему, что­бы он продал ему за это кушанье свое первородство, то Исав даже не обратил внимания на предложение Иакова и в нетерпении заметил: «вот я умираю, что мне в этом первородстве?» Исав знал, что с первородством он прода­вал все свои духовные преимущества и все права на обла­дание землею обетованной. Но по своей дикой и грубой натуре он, видимо, не придавал никакого значения пер­вым, а что касается последних, то быть может надеялся возвратить их себе при помощи благосклонности к себе отца и даже прямым насилием над кротким братом, и та­ким образом он из-за удовлетворения своего голода продал свое первородство за «красную» чечевицу, отчего и «дано ему прозвание: Эдом» (красный).

Между тем, в стране наступил один из тех голодных годов, которые и прежде вынуждали патриархов выселять­ся для пропитания в соседние, более плодородные страны. Исаак решил последовать примеру своего отца патриарха и хотел переселиться в Египет, но ему запрещено было, и он провел голодный год в пределах филистимского царя Авимелеха, где с ним и с Ревеккой повторилась та же ис­тория, которая была и с Авраамом¹⁹. Именно, он выдавал Ревекку за свою сестру, но когда открылась правда, Авимелех (вероятно сын Авраамова современника того же име­ни) оказал ему особенное покровительство и почтение.

Благодаря этому Исаак мог начать более оседлую жизнь и приступил к земледелию. «И сеял Исаак в земле той, и получил в тот год ячменя во сто крат: так благосло­вил его Господь. И стал великим человек сей, и возвеличи­вался больше и больше до того, что стал весьма великим. У него были стада мелкого и стада крупного скота и мно­жество пахотных полей». Но филистимляне скоро стали завидовать его богатству, начали притеснять его, зарывали колодцы, вырытые Авраамом, и вообще заводили ссоры, вынудившие, наконец, Исаака выселиться отсюда в Вирсавию. Там в подкрепление ему явился Господь, подтвердив­ший ему Свое благословение и обетование, и Исаак уст­роил там жертвенник, и призвал имя Господне. Увидев правоту Исаака и раскаявшись в несправедливых притес­не<