Смелость пострадавшего. Он нуждается в повышении самооценки. Оцените его смелость, похвалите за поведение во время интервью. «Ты проявил настоящую смелость, рассказав мне все о том, что произошло».
Отзыв ребенка (подростка) об интервью. Мнение ребенка об интервью, что для него было полезным, что особенно трудным и неприятным.
Заключительные слова. Поблагодарите ребенка за то, что он поделился с вами своими переживаниями, выразив желание встретиться с ним еще раз.
Важно в процессе всего интервью безопасно задавать прицельные вопросы относительно прояснения психопатологического статуса пострадавшего. Здесь важно, чтобы «специфические» психиатрические вопросы не усугубили бы состояние ребенка и особенно подростка. Ребенок (подросток) может подумать, что вы беседуете с ним, как с сумасшедшим. В результате – обида на вас и отказ от дальнейшего интервью. Например, максимальное количество симптомов, связанных с нарушением восприятия (например, галлюцинации) и идеаторной сферы, можно прояснить, анализируя фантазии и страхи пострадавшего.
Клиническое интервью с пострадавшим от насилия ребенком (подростком) дополняют специальные шкалы и опросники, приведенные ниже.
Индекс реакций при ПТСР
Эта шкала основана на критериях американской классификации психических нарушений – DSM III-R. Используется в ходе интервью, отмечается присутствие или отсутствие симптомов. 7-9 баллов свидетельствует о мягкой форме ПТСР, 10-11 – о средней и 12 баллов и более – о тяжелой форме.
Шкала разработана в 1987 году Пинусом и соавторами (Pynoos,R.S., et al., 1987).
Идентификация при ПТСР
1. События воспринимаются как сильный стрессовый фактор.
2. Расстраивается при мысли о событиях.
|
|
3. Боится повторения события
4. Пугается, когда думает о событии
5. Избегает того, что напоминает о событии
6. Возбужденный (нервный), легко пугается.
7. Хочет избежать чувств.
8. Навязчивые мысли.
9. Плохие сны.
10. Нарушения сна.
11. Навязчивые образы и звуки.
12. Потеря интереса к ранее значимой деятельности.
13. Трудности концентрации внимания
14. Отстраненность (увеличение межличностной дистанции).
15. Мысли о событии вмешиваются в учебу.
16. Чувство вины.
Иногда для подростков используется шкала самооценки для взрослых Хоровитца, Вилнера, Алвареза (Horowitz,M., Wilner,N., Alvarez,W/, 1979). Шкала представляет 15 утверждений и предназначена для определения частоты травматических воспоминаний за последние 7 дней.
Пункты 1, 4, 6, 10, 11 и 14 выявляют навязчивости.
Пункты 3, 7, 8, 9, 12, 13 и 15 – симптомы избегания.
Инструкция
Вы пережили _______________________________________________________
Перечислите травматические события, которые вы пережили. По каждому событию отметьте, как часто вы о нем вспоминали за последние 7 дней.
1. Я невольно думал (а) об этом событии.
2. Я старался (ась) не расстраиваться, когда думал (а) об этом событии, или что-то мне о нем напоминало.
3. Я старался (ась) выкинуть эти события из памяти.
4. У меня были трудности с засыпанием и со сном.
5. На меня накатывались волны сильных чувств, связанных с событием
6. Оно мне снилось.
7. Я избегал (а) того, что напоминает о событии.
8. Мне казалось, что этого события не было или оно было не реальным.
9. Я старался (ась) об этом не говорить.
10. Картины события врывались в мои мысли.
11. Другие вещи заставляли меня думать о нем.
|
|
12. Я осознавал (а), что у меня все еще много чувств, связанных с этим событием,
но я от них ухожу
13. Я старался (ась) не думать об этом.
14. Все, что напоминало о событии, возвращало меня к чувствам, с ним связанным.
15. Мои чувства, связанные с событием, напоминали оцепенение.
Психологическая диагностика
Психологическая диагностика призвана уточнить определенные эмоциональные и поведенческие аспекты личности пострадавших от травли несовершеннолетних. Специалистов, в первую очередь, интересует интенсивность тревоги и специфика страхов травмированных детей и подростков. Депрессия и суицидальные намерения, в случае их актуальности для пострадавших, так же хорошо выявляются в результате этих обследований. Фиксация на прошлом, взгляд (надежда) на будущее, поддержка или отсутствие таковой в семье и классе – важнейшая информация, которую можно получить в процессе психологического обследования. Во многих случаях психологическая диагностика способствует прояснению деталей насилия, которые не были выяснены в клиническом интервью. Например, сексуальные намерения агрессора.
Ведущим психологическим инструментом здесь является набор рисовальных (графических) методик: «кинетический рисунок семьи», «кинетический рисунок класса», «дом, дерево, человек», «фигура человека», тест «несуществующее животное». В некоторых случаях полезно применение рисуночно-ассоциативной методики Вартега и прожективно-сказочной методики С.В.Горбатова.
Особенности обследования соматической сферы
В детском возрасте у ряда детей обнаруживаются отчетливые вегетативные реакции на травматическую ситуацию: тахикардия, брадикардия, вегетососудистая дистония с преобладанием дистонического типа, диспноэ. Могут наблюдаться другие нарушения: частое мочеиспускание и полиурия; неопределенные диффузные болевые ощущения в области живота, диспепсии или же, наоборот, запоры. Последнее в сочетании с белым налетом на языке при исключении соответствующих хронических соматических заболеваний и инфекций могут служить соматическим индикатором депрессии. В этой связи особенного внимания заслуживает пищевое поведение, которое также может варьировать в широком диапазоне от прожорливости до полного отказа от приема пищи. У детей и подростков, склонных к ожирению и входящих в группу угрожаемых по диабету, целесообразно проводить контроль уровня сахара в крови. Аналогичным образом проводится контроль веса у детей и подростков с проблемами питания. У части подвергающихся хроническому стрессу несовершеннолетних снижается сопротивляемость организма к инфекционным заболеваниям, у других на этом фоне дебютируют психосоматические расстройства.
|
|
Дифференциальная диагностика
Как мы уже упоминали, необходимо дифференцировать связанные со стрессом расстройства со специфическими для детского возраста психическими нарушениями. В первую очередь, речь идет о школьной фобии, которая во многом поддерживается дополнительным стрессом, полученным от насилия. Однако специфика регрессивного конверсионного поведения (например, классические рвоты детей перед школой) и выраженная тревога при разлуке с матерью, страхи-фантазии ее гибели являются ведущими критериями для верификации этого расстройства. По-прежнему необходим тщательный анализ затяжного депрессивного состояния, оценка его глубины и исключение признаков депрессивной триады. Не теряют своей актуальности и стрессогенно (психогенно) спровоцированные дебюты шизофрении у детей и подростков. В ряде случаев необходимо исключить аггравацию симптоматики и придуманную историю насилия у подростков с формирующейся истероидной психопатией.
ТИПЫАДАПТАЦИИ ДЕТЕЙ К БУЛЛИНГУ
Типологизировать детей и подростков, пострадавших от буллинга, с практической точки зрения, по нашему мнению, целесообразно по критерию активного сопротивления своим агрессорам. Именно активное сопротивление, активное разрешение тяжелой виктимной ситуации в итоге определяют как продолжительность, так и массивность данного вида психотравматического воздействия на несовершеннолетних. В конечном счете, речь идет об эффективности совладающего поведения. Напомним, что в концепции совладающего поведения, разработанной в конце прошлого века Р.Лазарусом, основной упор делается на взаимосвязь личностных ресурсов, ориентации на помощь окружающих и некоторых других факторов адаптации человека, с одной стороны, с последующими успехом или неудачей в преодолении им тяжелой жизненной ситуации, с другой стороны. Предполагается, что гармоничные личности с хорошей зрелой, развитой «Я-концепцией» (адекватная самооценка, адекватная самодостаточность, адекватная самоуверенность), низким уровнем тревожности, умеющие брать ответственность за происходящее и умеющие доверять другим людям, более эффективно справляются с возникающими на их пути проблемами. В детском и подростковом возрасте в силу незавершенности формирования личности на положительное совладающее поведение требуется значительно больше энергетических затрат, усилий и самоконтроля, чем у взрослых. Параллельно идет процесс эмоционального и интеллектуального совладания с трудной жизненной ситуацией.
Когда речь идет о поведенческих стратегиях, то имеется в виду смена самой деятельности или ее формы: активное сотрудничество, поиск поддержки (переключение), отвлекающая деятельность, уход от проблемы.
Стратегии эмоционального совладания проявляются в разнообразных по силе и качеству переживаниях, причем в младшем школьном возрасте это преимущественно отрицательные эмоции: раздражение, обида, страдание или эмоциональное самоустранение.
Стратегии интеллектуального совладания предполагают конкретную работу детей и подростков с информацией: отключение или переключение мыслей на другие, игнорирование неприятной ситуации, поиск дополнительной информации, анализ последствий ситуации, относительность в оценках и придание нового значения и смысла неприятной ситуации.
Таким образом, в рамках концепции совладания по критерию активного сопротивления травле мы выделяем следующие типы адаптации детей и подростков к этому виду переживаемой или затяжной психотравмы:
1 тип. Активное сопротивление
2 тип. Пассивное сопротивление.
3 тип. Отказ от сопротивления.
4 тип. Бегство от травли.
5 тип. Проблемно-усугубляющее поведение
1 тип. Активное сопротивление
Для этого типа характерны, в первую очередь, ориентация детей и подростков на поддержку и постоянные попытки самостоятельно договориться с агрессорами. Такие дети адекватно используют помощь всех значимых людей, на которых они в этой ситуации могут положиться. Эта помощь честная, объективно своевременная и необходимая. Причем помощи предшествует их активная деятельность по налаживанию мира с обидчиками. Они реально оценивают свои возможности, в первую очередь, физические. На первых этапах они мужественно могут вступать в силовое противоборство, при этом реально оценивают свои шансы на очередную победу. Иногда несколько успешных эпизодов самозащиты бывает достаточно, чтобы насилие прекратилось. Друзей, педагогов и родителей они привлекают, в первую очередь, как мудрых советчиков и лишь затем как реальных защитников. Их не удручает то обстоятельство, что некоторые из их «доверенных лиц» по разным причинам отказываются им помогать. Они верят в оставшихся членов «группы поддержки» и ищут новых. Одновременно осуществляют поиск новых путей налаживания мира. Они хотят навсегда устранить эту проблему. Они честно соглашаются и пытаются исправить, устранить те свои личностные «минусы», если таковые имеются, которые, по мнению поддерживающих, способствуют продолжению травли. Они не падают духом, способны максимально эмоционально не вовлекаться в ситуацию. Все отрицательные эмоции, переживаемые ими в связи с ситуацией, преходящие и носят преимущественно инструментальный характер, например, как страх. Для них страх конкретизирован в возможность тяжелого физического насилия. Страх потери авторитета, имиджа и т.д. им абсолютно не свойственен. Также ситуационен гнев, который никогда не перерастает в ненависть. Они происходящее не воспринимают фатально, переживания страдания и отчаяния им не свойственны. Их оптимизм реальный, основанный, в первую очередь, на вере в себя и своих защитников. Они «не сдаются без боя», отстаивая свое право продолжать учебу там, где они ее продолжают, или отдых в том оздоровительном лагере, где они отдыхают, и где, за исключением ситуации буллинга, им интересно и здорово.
2 тип. Пассивное сопротивление
По сравнению с первым типом совладания с ситуацией буллинга, пострадавшие от нее не могут и не умеют активно сопротивляться. Зато у них проявляется весь спектр пассивного сопротивления, пассивного протеста: от плача и истерики с попытками самозащиты в случае физического насилия до уже выше названных психосоматических реакций: усиление заикания, невротические тики, энурез, энкопрез и т.д. Им же свойственны реакции по типу смещения своих отрицательных переживаний в связи с буллингом на младших, слабых и близких людей. При очередных эксцессах буллинга они быстро теряются, вплоть до потери полного самообладания, импульсивно ищут поддержку. В такие моменты они напоминают детей значительно более младшего возраста, переживающих беспомощность. Если они ее сразу же не находят, теряются еще больше и перестают доверять своей прежней «команде поддержки». Причем делают они это в отношении тех лиц, которые искренне хотят им помочь. В результате этим часто отталкивают этих людей от себя. Если же поддержка есть, то они пытаются манипулировать ими, что в итоге также отталкивает последних от них. Опасность такого незрелого сопротивления состоит еще и в том, что эти пострадавшие переносят свои тревожные ожидания очередной агрессивной атаки не только на обидчиков, которые в определенное время не имеют против них каких-либо дурных намерений, но и на нейтральных и даже на дружественных им людей. Этим детям очень тяжело не вовлекаться эмоционально в очередную агрессивную ситуацию. Порой это вовлечение «выбивает» их на несколько часов (уроков) или даже дней. В такие периоды они практически не работоспособны и не контактны. Чрезвычайная обидчивость, плаксивость, истеричность и, наконец, озлобленность – вот те преобладающие эмоции, которые переживаются этими детьми, делают их несчастными и раздражают окружающих. Гипертрофированная жалость к себе в такие периоды может блокировать другие эмоции, в том числе и положительные. Искренние попытки взрослых и товарищей как-то их подбодрить, развеселить натыкаются на новые волны обиженного брюзжания. Анализ ситуации, связанной с насилием в свой адрес, проводимый такими детьми и подростками, часто приводит к двум серьезным негативным выводам:
1. «Все происходящее со мной полностью связано только с обидчиками. У меня каких-либо изъянов нет».
2. «Все чрезвычайно плохо, а будет еще хуже». То есть здесь речь идет о формировании так называемого катастрофического мышления, которое в дальнейшем может привести к переживанию безнадежности.
3 тип. Отказ от сопротивления
Этот тип совладания детей и подростков с буллингом оказался неоднородным. В нем представляется возможным выделить два относительно самостоятельных подтипа.
1. Преимущественно импунитивный (фиксированный на проблеме) тип реагирования. Отказ от сопротивления у этих пострадавших связан, в первую очередь, с их фиксацией на «потенциальной неразрешенности» самой травматической ситуации. Отказ от борьбы у таких несовершеннолетних, как правило, наступает на ранних этапах буллинга. Реже отказ является результатом длительного и неуспешного сопротивления. Таким пострадавшим обычно свойственны: низкая самооценка, несовершенная «Я-концепция», склонность к пессимистическому восприятию действительности, личностная тревожность, сочетающаяся с переживанием беспомощности. Парадоксальным образом самые близкие люди этих детей сами пассивно сопереживают происходящее с ними. Они свою несостоятельность мотивируют опасениями ухудшить ситуацию буллинга и тем самым фактически отказываются от защиты своих детей. Аналогичная ситуация складывается и в учебных коллективах: дети и подростки считают, что педагоги их не выслушают и не помогут, одноклассники же еще и создадут новые проблемы. Переживание одиночества, которое часто реально существует для этих детей, в сочетании с их постоянными страхами и сомнениями в отношении целесообразности сопротивления, достаточно рано приводит пострадавших к сознанию безнадежности защиты себя от насилия. Переживания депрессивного спектра окончательно оформляют палитру чувств, присущую таким детям. По мере продолжения насильственных эксцессов в их адрес, эти депрессивные проявления становятся все более глубокими. Наконец, наступает такой момент, когда визуально эта категория переживающих травлю детей начинает выглядеть, как рано состарившиеся, пережившие горе взрослые люди. Именно в этот период они становятся особенно суицидоопасными, начиная в буллинге винить только себя.
2. Отрицание буллинга. Здесь речь идет о детях и подростках, которые фактически отрицают творимое в их адрес насилие. Причем достигают они это путем классических механизмов психологической защиты: отрицания, вытеснения и рационализации. В первомслучае дети отрицают – не воспринимают очевидное. Во втором случае пытаются быстро «забывать» очередной эпизод издевательства над ними. Наконец, в третьем случае они пытаются оправдать «необычное» отношение в свой адрес какими-то собственными «поводами» для ответной агрессии или вообще интерпретировать буллинг как нормативное поведение. Внешне эти дети выглядят как благодушные, «весельчаки», ведут себя так, как будто бы ничего с ними не происходит. Насилие в свой адрес они пытаются для окружающих перевести в шутку, в «обычную школьную возню», в крайнем случае, в недоразумение. Они категорически отрицают свою проблему как перед детьми, так и перед взрослыми – родителями и учителями. Однако более глубокое и доверительное обсуждение их ситуации снимает их личностную защиту. После чего за фасадом очевидной и неадекватной бравады обнажается глубокое страдание этих детей. Самооценка этих детей еще более низкая, чем у пострадавших импунитивного типа. «Я-концепция» еще более незрелая. Реальная возможность опереться на поддержку семьи и одноклассников еще более проблематичная. Поэтому пристальное наблюдение за поведением таких детей позволяет рано или поздно оценить его как неискреннее, игровое, связанное с постоянным напряжением, при котором «игрок» (ребенок, подросток) находится на грани срыва.
4 тип. Бегство от буллинга
Данная категория подвергшихся насилию детей и подростков непосредственно избегает любых контактов с агрессорами, вплоть до полного отказа от посещения мест, связанных с буллингом или с ним ассоциированных. В одних случаях речь идет о соответствующей доминирующей поведенческой стратегии, в других – о провоцирующих, запускающих механизмах бегства несовершеннолетних от уже существующих социальных проблем. Эти дети отличаются особенно незрелой «Я-концепцией», крайне низкой самооценкой, высоким уровнем тревожности, низким или отрицательным статусом в сообществе учеников. Соответственно этому они категорически отрицают саму возможность любой поддержки,
от кого бы она ни исходила. Именно они представляют высокий риск трансформации избегающего поведения в аддиктивное, то есть ситуации, когда объяснимое и понятное на первых этапах совладания с проблемой поведение перерастает в саму потребность в бегстве как единственный фактор эмоционального комфорта личности. При этом диапазон бегства может быть разнообразным: от ухода и бродяжничества до развития других нехимических (игровая зависимость, интернет-зависимость) и химических зависимостей.
5 тип. Проблемно-усугубляющее поведение
Последний тип совладающего поведения можно было бы еще назвать псевдоактивным сопротивлением. Причина выбора именно такого названия заключается в том что, в отличие от первого типа подвергающихся агрессии, дети пятого типа своим активным сопротивлением усугубляют виктимную ситуацию. Личностно им присуща своеобразная дисгармония и противоречивость, флюктуирующая тревожность и склонность к бурному, аффективному реагированию на ситуацию фрустрации (препятствия). Во взаимоотношениях с ровесниками они конфликтны, отношения с родителями также во многих случаях крайне напряженные. Восприятие учителей отличается избирательностью или полным негативизмом. Ведущим психогенным механизмом совладания с буллингом выступает проекция, проявляющаяся зачастую в сверхценном отношении к широкому кругу лиц, «причастных к буллингу». В этом плане у них есть некоторое совпадение с группой пассивно сопротивляющихся детей и подростков. Однако, если у последних агрессивное восприятие нейтральных и дружественных одноклассников скорее является проявлением беспомощности и отчаяния, то у псевдозащитников «образ врага» аффективно заряжен и является источником зачастую брутальной ответной агрессии. Вообще, складывается впечатление, что насилие в адрес этих детей является для них мощным поводом для объявления «непрерывной войны» против «своих врагов». Конкретные действия, предпринимаемые в ответ третируемыми детьми против своих обидчиков, носят несоразмерно жестокий характер. В результате даже там, где можно было бы предотвратить очередной агрессивный эксцесс, они только очередной раз усугубляют ситуацию. Полностью отрицая помощь со стороны окружающих, они, тем не менее, амбициозно обвиняют их в равнодушии и подстрекающем отношении к своей ситуации. Итогом такого типа совладающего поведения у детей является не только их неспособность самостоятельно справиться с проблемой насилия, но и дальнейшее ее усугубление.
Следует отметить, что вышеперечисленные типы совладающего поведения детей и подростков, перенесших насилие, не являются абсолютно изолированными друг от друга. Ряд детей и подростков в результате продолжающегося насилия и одновременного ухудшения их семейной ситуации и взаимоотношений в среде ровесников, равно как и с другими значимыми для них лицами, обнаруживают смену одних, более зрелых и продуктивных типов другими, менее зрелыми и менее продуктивными. Аналогично возможно и обратное развитие – от менее зрелых и менее продуктивных к более зрелым и более продуктивным типам совладания с травлей, естественно, при интенсивном и продолжительном изменении микросоциального фона и психокоррекции пострадавших. Например, родители резко взялись за пресечение творимых актов агрессии в отношении своих детей, администрация и учителя образовательного заведения быстро организовали эффективную защиту жертв насилия, целый коллектив одноклассников мужественно объявил бой агрессорам и взял под опеку унижаемых одноклассников. Обеспечение мощной поддержки и реальная защита со стороны микросоциума может оказать в определенных случаях сильнейшее, побуждающее к эффективной перестройке защитного потенциала личности, воздействие. Реже такая позитивная трансформация наблюдается у тех, подвергающихся буллингу несовершеннолетних, которые стали получать косвенную помощь взрослых: советы родителей, беседы с учителями, работа с психологами и с психотерапевтами. Случаев спонтанного личностного роста у детей и подростков, не получающих какой-либо помощи от взрослых и соучеников, мы не наблюдали.
Клинико-психологическая специфика типов совладающего с буллингом поведения
Как мы уже ранее замечали, абсолютной конгруэнтности между особенностями личности несовершеннолетних и типом их совладания с насилием не существует. Тем не менее, можно говорить о вероятностных, возможных типах адаптации детей и подростков с определенными личностными, в том числе и патологическими особенностями к ситуации буллинга.
В частности, активное сопротивление свойственно практически здоровым, гармоничным детям и подросткам, происходящим из полных гармоничных семей, не имеющим серьезных проблем с ровесниками и благополучно адаптированным к школе.
Пассивно сопротивляющиеся дети и подростки во многих случаях имеют в преморбиде компенсированные и субкомпенсированные проявления резидуально-органической недостаточности с преимущественно неврозоподобной симптоматикой, они склонны к регрессивному реагированию в конфликтных ситуациях и образованию психосоматических симптомов. Такой способ адаптации к травле свойственен также и своеобразно развивающимся детям с аутистическими тенденциями в поведении, акцентуантам и подросткам с формирующейся психопатией астенического круга.
Представители третьего типа, отказывающиеся от сопротивления – это преимущественно дети с выраженными проявлениями психического инфантилизма, подростки с сенситивной акцентуацией и сенситивные шизоиды в рамках личностного развития, равно как и эмотивно-лабильные личности.
Бегство от ситуации буллинга обычно свойственно детям и подросткам с психопатическими реакциями и психопатоподобными расстройствами, которые проявляются, в первую очередь, разнообразными поведенческими нарушениями и проблемами социальной адаптации, склонным к аддиктивному реагированию.
Наконец, совладающее поведение с усугубляющим сопротивлением чаще всего отмечается у возбудимых детей, склонных к эксплозивным реакциям и истерическому поведению подростков. Таким же образом пытаются совладать с буллингом подростки с отчетливыми стенично-шизоидными и эпилептоидными чертами характера.
ПОМОЩЬ ДЕТЯМ, ПОСТРАДАВШИМ ОТ БУЛЛИНГА
Терапия начинается с интервью, приведенного в главе «Диагностика постстрессовых расстройств и адаптационных нарушений у детей». Затем подбираются фармакотерапия и психотерапия. Несколько видов психотерапии могут быть использованы одновременно с фармакотерапией: когнитивно-бихевиоральная терапия, игротерапия, индивидуальная и групповая терапия.
Фармакотерапия
Целью фармакотерапии является облегчение симптомов навязчивости и избегания, а также уменьшение тревоги и депрессии.
Для лечения синдрома навязчивых состояний применяют такие противотревожные препараты как атаракс и клоназепам. Последний особенно показан при развитии психомоторного возбуждения и нарушения сна.
В свою очередь для нормализации настроения показаны такие современные антидепрессанты как флювоксамин.
Назначая психотропные препараты, важно иметь в виду, что они назначаются только в самых тяжелых случаях.
Психотерапия
Лечение адаптационных нарушений психотерапевтическими методами представляет собой неотъемлемую часть общевосстановительных мероприятий и является приоритетным направлением в работе с последствиями пережитого насилия, в частности, травли.
Глобальная цель психотерапии при обсуждаемых нарушениях – реинтеграция нарушенной вследствие травмы психической деятельности.
Направления этой реинтеграции следующие:
— создание новой когнитивной (познавательной) модели жизнедеятельности
— аффективная переоценка травматического опыта
— восстановление ощущения ценности собственной личности и способности дальнейшего существования в мире.
В свою очередь задачами для реализации поставленной цели средствами психотерапии являются:
— освобождение от преследующих воспоминаний о прошлом;
— реинтерпретация (иная интерпретация) определенных эмоциональных переживаний, напоминающих о травме;
— помощь в ответственном включении пострадавшего в настоящее;
— пособие в обретении контроля над своими эмоциями и творческая переработка травматического опыта с интеграцией (принятием) его в единую онтологическую (жизненно-событийную) линию самого человека.
Таким образом, психотерапия при адаптационных нарушениях призвана: снижать тревогу, восстанавливать чувство личностной целостности и возвращать пострадавшему контроль над происходящим.
Для детей и подростков, переживших насилие, хорошо себя зарекомендовали, как для индивидуальной психотерапевтической работы с ними, так и для групповой, техники из арсенала когнитивно-бихевиоральной (познавательно-поведенческой) терапии.
Индивидуальные методы психотерапии
В ходе структурированных терапевтических сессий происходят раскрытие, моделирование, образование, тренировка навыков совладания и предотвращение.
В основе терапии лежит постоянное раскрытие, позволяющее ребенку разорвать связи между тревогой, стыдом, страхом и другими разрушительными переживаниями, связанными с воспоминаниями насилия. В безопасной для ребенка обстановке он контактирует со связанными с травлей стимулами до значимого снижения тревоги. Примерная схема работы от первой сессии до последней выглядит следующим образом:
1. Раппорт (комплаиенс – установка на лечение), сбор информации.
2. Моделирование и тренировка механизмов совладания, включая релаксацию и разговор с собой.
3. Постепенное раскрытие с использованием воображения, игр с куклами, рисования и т.д.
4. Обучение совладания со стрессом в будущем.
Системное восстановление. Метод классической десенсибилизации в воображении (in vitrum). Ребенок обучается глубокой мышечной релаксации. Он создает иерархию стимулов, вызывающих тревогу, от слабого до самого сильного. Затем он устанавливает связь между тревожным стимулом и релаксацией, посредством которой дезактивирует его для своей личности.