В контексте развития
Гражданского общества
Обсуждение проблемы толерантности обусловливает необходимость размышления о взаимодействующих субъектах и объектах толерантности, что обращает нас не только к традиционной в либеральном дискурсе проблеме плюрализма, но и к новому принципу как объективной гражданской жизни, так и к ее когнитивному отражению — проблеме мультикультурализма.
Понятие «мультикультурализм» используется многими современными исследователями (М. Уолцер, Ч. Тейлор, У. Кимли-ка, Дж. Рац, Ю. Хабермас, Дж. Грей и др.)1
Современные общества могут быть охарактеризованы как обладающие глубоким разнообразием и культурным плюрализмом. Раньше проблема разнообразия вообще игнорировалась, особенно когда речь шла о гражданстве. «Нормальным "гражданином" считался здоровый белый гетеросексуал мужского пола. Любой, кто отклонялся от этой модели нормальности, становился пред-
1 См.: Уолцер М. О терпимости; Хабермас Ю. Европейское национальное государство: Его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства// Нации и национализм. М., 2002; Kymlicka W. 1) Contemporary Political Philosophy. An Introduction. Oxford, 2002. Ch. 8; 2) Multiculturalism: Examining the Politics of Recognition. Princeton, 1994; 3) Multicultural Citizenship... Ch. 2; 4) Justice and Minority Rights // Contemporary Political Philosophy. An Anthology / Eds. by R.E. Goodin, Ph. Pettit. London, 1997. P. 366-388; RazJ. Multiculturalism: A Liberal Perspective // Ethics in the Political Domain: Essays in Morality of Law and Politics. Oxford, 1994. Ch. 4, 7; Taylor Ch. Multiculturalism and «The Politics of Recognition». Princeton, 1984.
метом исключения, маргинализации, умолчания или ассимиляции. Таким образом, небелым группам часто отказывали войти в западные демократии, а если и разрешали, то от них ожидали ассимиляции для того, чтобы стать гражданами; туземцев либо отправляли в изолированные резервации, или принуждали отказаться от их традиционных жизненных стилей; гомосексуальность часто была криминализирована, а если и была легальной, то от гомосексуалистов, тем не менее, ожидали умолчания в общественной жизни относительно их сексуальности; люди с физическими недостатками были упрятаны в соответствующие институты; и т. д.», — так оценивает монокультурное общество У. Кимли-ка.1 Сегодня подобные группы не хотят, чтобы их считали девиантными и требуют новой концепции гражданства, которая признает их идентичность и сможет приспособиться к их своеобразию. Ученый обеспокоен тем, что сейчас многие группы — чернокожие, женщины, туземцы, этнические и религиозные меньшинства, геи и лесбиянки — продолжают ощущать свою марги-нальность, несмотря на обладание общими правами гражданства. Не социально-экономический статус, а социально-культурная идентичность определяет их статус.
По мнению Кимлики, термин-«зонтик» (umbrella term) «мультикультурализм» отражает чаяния и требования прежде всего этнокультурных групп. К ним он относит иммигрантов, национальные меньшинства, туземцев, расовые группы и этнорелигиозные группы.
Дебаты о мультикультурализме стали заметными, начиная с середины 80-х годов. Для этого было множество серьезных причин: коллапс коммунизма и волна этнического национализма в Восточной Европе; естественное неприятие иммигрантов и беженцев во многих западных странах; возрождение и политическая мобилизация местного туземного населения, что вызвало принятие декларации о правах туземного населения в Организации Объединенных Наций, а также опасность отделения внутри некоторых западных демократий: Квебека — из Канады, Шотлан-
Kymlicka W. Contemporary Political Philosophy. An Introduction. Ch. 8. P. 327.
410 Раздел 8
дии — из Великобритании, Фландрии — из Бельгии, Каталонии — из Испании.
Первая стадия дебатов проходила до 1989 г. Это был диспут между либералами и коммунитаристами. Последние критиковали концепцию автономного индивидуума, они видят человека связанным определенными социальными ролями и взаимоотношениями — как продукт определенной социальной практики. Ком-мунитаризм этого периода выступал в защиту прав национальных меньшинств, в защиту общественности меньшинства против либерального индивидуализма.
Вторая стадия развития мультикультурализма — либеральный культурализм — была отмечена дебатами о сути либерализма, а также дебатами между индивидами и группами, искавшими либерально-демократического консенсуса по вопросам о роли языка, национальности, этнической идентичности внутри либерально-демократических обществ и институтов. Коммунитаристы требовали публичного признания и поддержки языка, практики и идентичности меньшинств. Возник вопрос о месте мультикультурализма внутри либеральной теории. Было сформировано мнение о том, что если меньшинства разделяют базовые либеральные принципы, то едва ли они нуждаются в особых правах меньшинств. Права меньшинств соответствуют принципам либерального культурализма, если они а) защищают свободу индивидов внутри группы; б) способствуют развитию отношений равенства между группами.1
Анализируя третью стадию развития мультикультурализма, следует отметить, что в ее рамках активно обсуждается проблема государства по отношению к меньшинствам, и рассуждения касаются того, быть ли государству либерально нейтральным по отношению к этнокультурному разнообразию, либо разделять принцип «мягкого отрицания» (benign neglect) этого разнообразия.
Например, Кимлика не согласен с Уолцером в том, что государство должно быть отделено от национальности в такой же степени, как оно отделено от религии. Он считает, что государство не
См.: Kymlicka W. Multicultural Citizenship... Ch. 3.
Гражданские добродетели: демократическое истолкование 411
может отмежеваться от этнических проблем и этничности в целом, и признает, что требования ряда этнических и религиозно-этнических групп на предоставление публичной финансовой поддержки культурных мероприятий справедливы. Имеется в виду поддержка деятельности этнических ассоциаций, публикация журналов, организация фестивалей —- т. е. всего того, что работает на поддержку и умножение богатства и разнообразия культурных ресурсов.
Кимлика затрагивает и другие спорные вопросы. Так, аргумент о необходимости поддерживать разнообразие в социокультурном пространстве не может объяснить, почему государство (общество) должно обеспечивать поддержку особого культурного разнообразия или данного этнокультурного своеобразия. Или следует ли титульной нации изучать какие-либо языки иммигрантов, наряду с общегосударственным языком?
Спорна сама тема гражданства. Известно, что не каждый желающий может стать гражданином конкретной страны. Реально миллионы людей пытаются получить гражданство, но им в этом отказывают, причем, в самых крупных странах с традиционной либеральной демократией. Проблема здесь заключается и в том, что либеральные теоретики всегда начинают говорить о моральном равенстве личности, но заканчивают разговорами о равенстве граждан, не замечая подмену понятий. Поэтому происходит ограничение института гражданства, что выражается в предоставлении прав гражданина не всем представителям конкретной группы, а только тем, кто это право заслужил.
Признавать действительное положение вещей и видеть в государстве силу, занимающуюся национальным строительством, вовсе не означает согласия с тем, что это государство будет продвигать только одну социальную культуру. К числу инструментов национального строительства можно отнести: гражданскую политику; законы о языке; образовательную политику; наем на общественную службу; политику централизации; национальные средства массовой информации; символы, праздники; военную службу.
К числу же требований, содержащихся в правах меньшинств, относятся: иммигрантский мультикультурализм, мультикультур-
412
ный федерализм; признание статуса и прав временных мигрантов; религиозные свободы.'
В другой значительной работе Кимлика отстаивает идеи искоренения дискриминации и предрассудков по отношению к меньшинствам, признания факта культурных различий, которые должны защищаться гражданскими и политическими правами, различий, которые свойственны гражданскому обществу.2 Со своей стороны, государство должно откликаться на требования ряда этнических и религиозных меньшинств финансовой поддержки со стороны государства различных культурных событий.
В том случае, когда государство придерживается этого принципа, его политика является политикой мультикультурализма. Наличие в гражданском обществе разнообразных меньшинств, национальных и религиозных сообществ, их взаимодействие, переплетение их в ткани этого общества — все это говорит о том, что мультикультурализм становится отличительной характеристикой данного гражданского общества. А если рассматривать когнитивно-ценностную сторону жизни гражданского общества, его духовную сферу и содержание, составляющие гражданский менталитет, то мультикультурализм видится как существенная гражданская добродетель, которую можно и нужно формировать у граждан и которая должна, вне всякого сомнения, стать предметом гражданского воспитания.
К числу прав меньшинств, которые должны реализовываться благодаря принципам мультикультурализма, относятся право на самоопределение, политические и представительские права.
Говоря о национальных меньшинствах, Кимлика вводит понятие групповых дифференцированных прав, таких как территориальная автономия, право вето, гарантированное представительство в центральных институтах, право на землю, языковые права. Они, на его взгляд, помогут исправить существующие недостатки посредством смягчения уязвимости культурного меньшинства от решений большинства. Без такого рода прав (которые включают и права на охоту, рыболовство), культурные меньшин-
! Kymlicka W. Contemporary Political Philosophy. An Introduction... P. 364. 2 Kymlicka W. Justice and Minority Rights... P. 366—388,
ства могут столкнуться лицом к лицу с проблемой потери собственной культуры.
Говоря о гражданстве и гражданских правах, философ подчеркивает, что не каждый (если взять в качестве примера США) может стать гражданином, пусть он и желает этого и клянется быть верным либеральным принципам. Гражданство выглядит наследственным групповым дифференцирующим признаком. На этом спотыкаются практически все теоретики либерализма. Говоря абстрактно с позиций либерализма, открытые границы — это то, что справедливо и что позволяет относиться к людям как личностям независимо от их групповой принадлежности.
Либерализм предполагает, что люди принадлежат к различным культурам, что эти культуры являются контекстом индивидуального выбора и что функция существования отдельных государств состоит в признании факта принадлежности людей к различным и непохожим культурам.' Именно теория мультикуль-турализма пытается решить современные проблемы открытости, разнообразия, мобильности общества в условиях его модернизации и развития тенденций глобализации.
Позиция Кимлики сходна с той, которую высказывает Ю. Ха-бермас в рассуждениях о европейском национальном государстве и об истории феномена гражданства в Европе и Америке.
Хабермас подчеркивает, что в немецкой традиции государство как юридический термин относится одновременно и к исполнительной власти, гарантирующей внутренний и внешний суверенитет, к четко ограниченной территории, и к совокупности граждан.2 Говоря о национальном государстве, он отмечает, что оно связано с национальным самосознанием, способствующим активности граждан. Под национальным самосознанием граждан государства понимают юридически опосредованную солидарность граждан, которая служит источником его светской легитимности. Этим объясняется, почему понятие гражданства можно расшифровывать двояко: оно не ограничивается юридическим
1 Ibid. Р. 379.
2 Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и преде
лы: О прошлом и будущем суверенитета и гражданства// Нации и национализм.
М., 2002. С. 364.
статусом, определяемым в терминах гражданских прав, и обозначает также членство в культурно определяемом сообществе.1
Немецкий ученый обращает внимание на то, что для современного общества характерны плюрализм и отсутствие культурной однородности, которая может провозглашаться, но за этим чаще реально находится культура господствующего большинства, поддерживаемая государством и подавляющая другие культуры.
Поэтому Хабермас также придерживается принципа мульти-культурализма, предлагая отказаться от национализма, а заместителем которого (поскольку невозможно отрешиться от основы, дающей чувство идентичности) считать конституционный патриотизм. Его конституционный патриотизм сродни гражданской религии Уолцера, а формулировка концепции мультикультура-лизма близка взглядам и Уолцера и Кимлики: «Подозреваю, что либеральная политическая культура способна консолидировать мультикультурные общества, только если демократическое гражданство выражается не в одних лишь понятиях либеральных и политических прав, но также подразумевает права общественные и культурные. Демократическое гражданство может иметь прочные основания и при этом выходить за рамки простого юридического статуса лишь в том случае, если оно наличествует в виде потребляемых ценностей общественного благополучия и взаимного признания различных существующих форм жизни».2
В демократическом гражданстве философ видит факторы социальной интеграции, социальной солидарности и гражданского патернализма. Так, в современном либеральном дискурсе о гражданском обществе выявляется еще одна значимая гражданская добродетель — гражданский патриотизм (Хабермас называет его конституционным патриотизмом). Канадский ученый Чарльз Тейлор (коммунитарист в прошлом, а ныне — либеральный ком-мунитарист) также видит в гражданском патриотизме важную гражданскую добродетель. Он полагает, что патриотизм в свободном обществе должен одобрять его институты, реализующие зна-
1 Там же. С. 370.
2 Там же. С. 375.
чительную свободу, гарантирующую достоинство гражданина.1 Тейлор уверен, что одним из условий свободного общества является патриотическая идентификация граждан, дающая им мотивацию для их гражданского участия. Гражданское участие патриотически настроенных граждан способствует формированию гражданского достоинства. И гражданский патриотизм и гражданское участие относятся, безусловно, к числу значимых гражданских добродетелей.
Спор о правах меньшинств, политические действия по их защите, правовой статус граждан и их различных категорий — естественные процессы обсуждения проблемы социальной справедливости, которая постоянно находится в центре дискурса о гражданском обществе, гражданине и государстве, в рамках которого рождаются различные идеи, концепции, теории.
В современной американской литературе серьезную теоретическую проработку получила тема политики «утвердительного действия» (affirmative action).2 Главная цель политики «утвердительного действия», осуществляемой с 1960-х годов, — ограничить практически неконтролируемые привилегии белых граждан мужского пола, которые монополизировали хорошие рабочие места и влиятельные позиции в американском обществе. Эта политика поставила на повестку дня вопрос о равноправии различных рас и женщин с мужчинами. Ее цель — искоренить или, по крайней мере, смягчить дискриминацию.
В США начало этой политике положил Акт о гражданских правах 1964 г., в развитие которого президент Линд он Джонсон издал Указ 11246. Согласно указу Министерство труда было обязано предоставлять государственные контракты на основании расового принципа, что Джонсон и назвал «утвердительным дейст-
1 Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и коммунитаристами //
Современный либерализм. М., 1998. С. 243.
2 The Affirmative Action Debate / Ed. by G.E. Curry with contribution by С West.
Cambridge, 1996; Affirmative Action. Social Justice or Reverse Discrimination? / Eds.
by F.J. Beck, Т.Е. Jones. Amherst (NY), 1997; Spann G. A. The Law of Affirmative
Action. Twenty Five Years of Supreme Court Decisions on Race and Remedies. New
York; London, 2000; Hugh D. G. Collision Course. The Strange Convergence of
Affirmative Action and Immigration Policy in America. Oxford, 2002.
416
вием» и условием для торжества справедливости. Этот указ сориентирован, прежде всего, на вопросы трудоустройства и предоставления преимуществ тем классам, группам населения, которые в прошлом испытывали какого-либо рода дискриминацию. Это — система приема на работу или учебу, когда в расчет принимаются не способности и результаты, продемонстрированные ранее в учебе или на работе, а принадлежность к определенной группе (половой, расовой, национальной).
Такой подход — предмет многочисленных дебатов. В одном из изданий, посвященных данному закону, подчеркивалось, что в США 95% наемных работников — белые, в то время как белых в населении страны — 78%. Поэтому «утвердительное действие» нацелено на восстановление справедливости и достижения такого результата, когда все слои населения (группы, расы, меньшинства) будут равноценно представлены на рабочих местах и в образовательных учреждениях.1 Джонсон верил в то, что воплощение в жизнь «американской мечты» должно быть связано с политикой предоставления ранее не привилегированным группам преимуществ в образовании и устройстве на работу.
С другой стороны, спорными остаются вопросы, способствует ли действительно этот указ уничтожению дискриминации, или, напротив, создает ее новую форму; насколько он удаляет Америку от идеала общества равных возможностей и способствует утверждению того типа справедливости, о которой мечтают представители процедурного либерализма. «Утвердительное действие» имеет самое прямое отношение к проблеме справедливости, проблеме гражданских прав, участвует в формировании гражданских качеств.
Как отметил Уолцер, справедливость — это человеческая конструкция, и весьма сомнительно, чтобы она осуществлялась бы только одним способом. Ученый выступает против понимания справедливости как раз и навсегда данной ценности, пригодной для применения в любом обществе. «Я хочу высказать еще более сильное утверждение, — пишет он, — принципы справедливости сами по себе плюралистичны по форме; а различные социальные
Affirmative Action. Social Justice or Reverse Discrimination... P. 11—13.
блага должны быть распределены по различным причинам в соответствии с разными процедурами, различными агентами; и все эти различия проистекают из различного понимания самих благ, что является неизбежным продуктом исторического и культурного партикуляризма».1 Таким образом, плюрализм как принцип организации демократического общества проистекает из осознания объективного плюрализма, существующего в социальном сообществе.
Грей, отстаивающий принцип плюрализма ценностей и их несоизмеримости, пишет: «Плюрализм ценностей — это доктрина, которая полагает, что факт существования множества видов деятельности и образов жизни, имеющих ценность, первичен (ultimate) и неустраним». И далее: «Если Вы столкнулись с проблемой выбора ценностей и успешно справились с ней, Вы попросту предпочли один образ жизни другому, выбрали одно благо из двух, не подлежащих количественному сравнению».2 Такую позицию он называет объективным плюрализмом.
Плюрализм объективный не может не выражаться в плюрализме субъективном — отражении в менталитете граждан многообразия, свойственного живому человеческому сообществу. Вне всякого сомнения, плюрализм как принцип есть способ отношения к объективно существующему разнообразию гражданского общества. Он, как и толерантность, относится к числу гражданских добродетелей человека, которые формируются в процессе приобщения его к гражданским ценностям.
Понятия «гражданство», «гражданственность», «гражданская ответственность» — предмет изучения философии политики и права. Они соотносимы друг с другом и представляют собой понятийный ряд, по-разному трактуемый учеными. Однако общим местом всех подходов и точкой единения позиций является убеждение в значимости гражданского образования в процессе формирования гражданских добродетелей, в процессе приобщения людей к институту гражданства и участию в делах гражданского общества.
"---------------------
1 WalzerM. Complex Equality... P. 488.
2 ГрейДж. Поминки по Просвещению. М., 2003. С. 141.
14 3ак. 3514
418
Практически все европейские и североамериканские исследователи указывают на значение систематического гражданского образования как фактора формирования гражданских добродетелей и успешного функционирования гражданского общества. Это действительно важно, ибо гражданское общество нуждается в гражданах, способных выполнять все «правила его игры».
Гражданское общество — это сфера свободного выбора, единения и личного участия в жизни всего сообщества. Участие в институтах гражданского общества в каждой стране — это школа граждановедения и гражданского участия, школа сосуществования, терпимости, соревновательности, признания разнообразия и плюрализма. Гражданское общество в своем существовании и развитии поставлено в зависимость от наличия демократической государственности и развитой демократической правовой системы. В свою очередь, свободное демократическое государство создает условия для развития и процветания гражданского общества. Государство также не может находиться вне зависимости от гражданского общества, ибо в хорошо организованном гражданском обществе плюрализм и терпимость являются правилами, оно является прибежищем для оппозиционных взглядов, действий и поступков, гарантией нахождения альтернатив по отношению к любому проявления внешней политической власти.
Очевидно, что, помимо правовых оснований, важнейшим основанием существования гражданского общества является чувство гражданственности, цивилизованность и гражданские добродетели.
Эти гражданские добродетели, так необходимые для успешного развития гражданского общества, формируются, в том числе, посредством гражданско-правового образования. Дело в том, что правовые, социально-политические, моральные, религиозные, этнические основания становления и функционирования гражданского общества обладают и образовательной составляющей. Посредством гражданско-правового образования реализуется социализирующая роль гражданского общества.
Обучение гражданственности — совокупности политико-правовых знаний, навыков гражданского участия в социально-практических делах, в управлении коллективом, способности
принятия здравых решений, эмоционально-волевой поддержке своего сообщества — начинается с детских лет и продолжается всю жизнь. Гражданское образование многослойно и многообразно, оно включает и политическую, и нравственную, и философскую составляющие, а знание, конституирующее гражданове-дение, синтетично и междисциплинарно, межпредметно.
Таким образом, очевидно, что гражданское общество и гражданские добродетели — феномены автономные, но взаимодействующие и взаимообусловливающие друг друга. Лоном формирования гражданских добродетелей, безусловно, является само гражданское общество, без которых оно в принципе не может существовать. Развитое и структурированное гражданское общество участвует в воспроизведении самого себя посредством социализации входящих в его состав граждан. Однако велика роль систематического гражданского образования, как школьного, так и университетского, которое способно не только корректировать «образовательные услуги» гражданского общества, но и целенаправленно формировать граждан, от знаний позиции, способов деятельности которых зависит успешность целостной гражданской социализации, а значит и здорового состояния самого гражданского общества.
Раздел 9 ПОТЕНЦИАЛ ГРАЖДАНСКОГО СОГЛАСИЯ
9.1. Формирование гражданских ценностей
Нормативная пирамида общества имеет длительную истории. Ее начало связано с формированием архаичных норм «табу» и «талион» в условиях мифологической культуры страха. По мере становления общества и общественного человека на нормы архаики накладываются нормы морали, религии, нравственности; нормы обычного и естественного права. Завершается эта «пирамида» нормами позитивного права в условиях индустриального общества как эпохи модерна с ее ставкой на «формальную рациональность». Базовые ценности права представлены жизнью, собственностью, свободой, формальным равенством и справедливостью. Эти ценности являются производными миропорядка, его структурной организованности. Проекция cosmosa (порядка) на общество находит свое выражение в nomose (законе). Если космосу противостоит хаос, то закону — беззаконие, беспредел, аномия. И в этом смысле закон выступает «дисциплинарной матрицей» социума. Но он практически ничего общего не имеет с литерным законом, скрепленным подписью и печатью, который апеллирует не к высшей справедливости, а к силе, предпочитая вместо содержания форму.
Характер базовых ценностей права безусловный. Их источником является само мироздание. Человеку эти ценности представлены уже фактом его рождения. Именно они делают его правоспособным, а уже потом через социум, в своем социальном измерении он становится дееспособным и деликтоспособным.
Но на уровне позитивного (государственного) права ценности жизни, собственности, свободы, формального равенства и справедливости только декларируются. Они проходят по реестру демократических ценностей, ориентированных быть скорее идеа-
лом, а не отправной точкой развития и совершенствования общества. При случае, авторитет власти к ним апеллирует, при необходимости — прикрывает свою сущность. Для него они средство, а не самоценность.
Иная картина складывается в гражданском обществе, доминантой которого выступают не отношения по вертикали, а отношения по горизонтали. В условиях коммуникативных отношений ценности жизни, собственности, свободы, формального равенства и справедливости заявляют о себе как идеал и как средство. Они являются идеальным средством разрешения проблемных ситуаций, базовым основанием формирования гуманистического мировоззрения и гражданского согласия. Эти ценности делают физическое лицо подлинным субъектом права. Оно становится гражданином общества, а не социальным атомом «черной дыры»1. Гражданин демонстрирует социальную активность и готовность защищать себя и свою семью от любых форм экспансии в его адрес. Он не разделяет точку зрения «молчаливого большинства» о том, что политику делают единицы и их пиар. Но один в поле не воин. Ситуацию можно кардинально изменить только через формирование гражданского согласия, где субъектом политики участия выступает субъект своего Отечества, малой или большой Родины, с готовностью проявить всю меру ответственности за себя и тот мир, в котором он живет.
Перестройка 80-х годов и возникновение постсоветского пространства породили надежду на формирование правового государства и становление гражданского общества, что повлекло за собой необходимость осуществить «инвентаризацию» ценностей тоталитарного режима. Предстояло пересмотреть прежние ориентиры и выбрать те, которые проходят по реестру демократических ценностей.
Известно, что способом существования общества и человека выступает деятельность в различных модификациях, а движущей силой развития общества являются ценности, имеющие смысло-жизненное значение. Благодаря им формируются разного уровня мотивы и цели людей, определяются средства их обеспечения.
1 См.: Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства. Екатеринбург, 2000.
422
Ценности являются регуляторами человеческой жизнедеятельности, служат критериями оценки поступков других людей. Несмотря на то, что аксиология (как учение о ценностях) возникла всего лишь во второй половине прошлого века, в результате усилий И. Канта и его последователей Г. Латце и Г. Риккерта, сегодня трудно представить социально-политическое развитие без ценностных ориентиров, составляющих стержень практической философии. Распад старых форм жизни приводит к распаду старой шкалы ценностей, что обусловливает необходимость поиска новых социальных ориентиров адекватного «ответа» на «вызов» времени и обстоятельств.
Убеждение в приоритетной значимости ценностей стало для XX в. аксиомой, хотя остаются открытыми вопросы об онтологических основаниях ценностей. Являются ли они принадлежностью общества или составляют атрибутивность личности (индивидуальности); являются ли они постоянными, с претензией на статус общечеловеческих ценностей, или они выступают ориентиром конкретной эпохи, ее причиной и ее следствием? Независимо от теоретического решения этих вопросов, практика СССР 80—90-х годов показала, как быстро идет процесс распада общества в случае потери шкалы ценностей: как актуализируется вопрос о ценностных ориентирах, когда люди знают «откуда они», но не знают «куда они». В этих условиях люди, как правило, сбиваются на осуществление принципа «здесь и только сейчас», теряют перспективу. Неопределенность будущего вызывает социально-психологическую напряженность на уровне общества и неврозы на уровне индивида.
Сложившаяся ситуация и рождает интенсивное социальное брожение, которое находит свое выражение в поиске ценностей, устраивающих как общество XXI в., так и его личность. Речь идет о формировании шкалы гражданских ценностей. Этот процесс актуален как для стран новоевропейской цивилизации, так и для стран постсоветского пространства. Для первых поиск новых ориентиров связан с осознанием, что старая шкала ценностей перестала отвечать требованиям современности. О глобальных проблемах спорят, их обсуждают, но они не решаются с позиций старых ориентиров, хотя от решения этих проблем напрямую зави-
сит перспектива человечества. Для вторых, поиск новых ориентиров связан с надеждой найти свое место в цивилизованном мире, обрести основание достойного образа жизни.
О поиске свидетельствуют многочисленные конференции, серии дискуссий и семинаров, сборники статей и ученых записок, монографические исследования1
Поднимая вопрос о формировании гражданских ценностей, следует определить основания отбора этих ценностей, разделяя складывающуюся точку зрения о том, что ценность не тождественна пользе, ибо сущность ценностей... — в их значимости, а не в их фактичности. Ценность обозначает «человеческое, социальное и культурное значение определенных явлений действительности2». «Ценность является не свойством какой-либо вещи, а сущностью и одновременно условием полноценного бытия объекта»3.
И, наконец, ценность является выражением воли к жизни человека, который предпочитает суждению «этот человек мне полезен» суждение — «этот человек мне дорог».
Не тождественна ценность и цели (идеалу), ибо цель (идеал) это техническая и технологическая установка на результат деятельности, а ценность — определенное смысловое значение, база идеологии с ответом на вопрос «зачем», а не «как». Эта идеологическая значимость и востребуется в социальном плане в форме правовых, политических, нравственных, эстетических и религиозных ценностей.
Усложнение социальной структуры общества обусловило инверсию власти авторитета в авторитет власти и потребовало такого регламента отношений, которого не знала община. Таким регламентом стало законодательное оформление правовых отношений, определявших обязанности и права представителей каждой этнической, сословной, половой, возрастной, профессиональной группы. Тем самым сложилась и была формализована особая система, включающая правовые и политические, религиозные, этические и эстетические, а также межличностные и личностно-коллективные ценности.
1 См.: Каган М. С. Философская теория ценности. СПб., 1997. С. 22—24, 35—42.
2 См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 765.
3 См.: Краткая философская энциклопедия. М., 1994. С. 507.
Правовые ценности заявляют о себе в форме общественного порядка, права, законопослушания, преступления и наказания. Они закрепляются законодательно и обеспечивают деятельность государства как совокупного субъекта этих ценностей.
Политические ценности заявляют о себе в форме патриотизма, партийной дисциплины и солидарности, гражданственности, национальной гордости и достоинства. Эти ценности являются сверхличностными и совокупным субъектом их выступает определенная общность людей на базе конкретной программы с ориентиром быть консервативной, конструктивной или разрушительной силой, обеспечивая реакционную, реформаторскую или революционную практику.
Религиозные ценности заявляют о себе через веру и ее догматы. Они восполняют дефицит информации о мире, дарят надежду людям, а посему носят общечеловеческий характер.
Этические ценности заявляют о себе через добро, альтруизм, благородство, бескорыстие, самоотверженность. Эти ценности проявляются в поступках людей и обеспечивают их мотивацию с ориентиром на добро или зло.
Эстетические ценности заявляют о себе в форме красоты, величия, великолепия, грациозности. Они задают проекцию восприятия окружающего мира, включая мир людей, через категории прекрасного и безобразного.
Если правовые и политические ценности можно определить как социально-организационные, то религиозные, этические и эстетические можно определить как общечеловеческие, хотя это не исключает, а даже предполагает иерархию ценностей и их различие на уровне региональных и национальных культур. Например, для западной культуры несущественными ценностями являются скромность, уважение к старшим, гостеприимность, ответственность, но первостепенное значение имеют индивидуальность, мужество, деньги, пунктуальность, первенство, равенство, образование, религия, эффективность, качество. Тогда как для восточной культуры несущественными ценностями являются индивидуальность, миропорядок, первенство, сохранение среды, равенство женщин, но первостепенное значение имеют иерархия,
коллективная ответственность, патриотизм, уважение к старшим, мужественность1.
Если правовые и политические ценности делают индивида носителем определенного ансамбля общественных отношений, исполнителем определенных социальных ролей, то общечеловеческие ценности несут человеку культуру, делают его человечным, формируют меру ответственности за себя и тот мир, в котором он живет; меру участия в жизни общества, в том числе и в сфере политики, обеспечивая становление правового государства и развитие гражданского общества.
Среди интегральных ценностей гражданского общества особое место занимает ценность жизни и ее смысл. Традиционно сложились три варианта отношения к жизни:
— Подчинение обстоятельствам и отказ от поиска смысла
жизни на том основании, что смысл жизни в самой жизни. Живи
как живется. Не лукавь, будь искренним и ответственным.
— Эскапизм, неприятие абсурда жизни, когда она задает дилемму ужасного конца или ужаса без конца.
— Поиск собственного смысла жизни, когда ее осмысление означает первый шаг к освобождению. Смысл жизни не выводится из жизни, а привносится в нее нашим сознанием в рамках осознания противоречия между сущим и должным (достойным).
Только в третьем варианте жизнь заявляет о себе как подлинная ценность гражданского общества, ибо она сопряжена с такими ценностями как свобода, справедливость и солидарность.
Свобода демонстрирует возможность самоосуществления через реализацию своей воли, предполагает варианты выбора и меры ответственности за сделанный выбор.
Солидарность ~- это та ценность, которая свидетельствует