В этот день произошло вмешательство Верховного командования в проведение операции, оказавшее пагубное влияние на весь ход войны. Гитлер остановил левое крыло германской армии на р. Аа. Переправляться через реку было запрещено. Причину нам не указали. В приказе Верховного командования говорилось: «Дюнкерк предоставить авиации. Если овладение Кале натолкнется на трудности, то и этот город также предоставить авиации». Содержание приказа я передаю по памяти. Мы лишились дара речи. Но нам трудно было противоречить приказу, не зная причин, которые заставили его отдать. Итак, танковые дивизии получили приказ: «Удерживать побережье Ла‑Манша. Перерыв в операциях использовать для ремонта машин».
Активная деятельность авиации противника не встречала отпора с нашей стороны.
Утром 25 мая я направился к побережью, чтобы разыскать там штаб полка лейб‑штандарт и убедиться в выполнении приказа о прекращении наступления. Прибыв туда, я увидел, что полк лейб‑штандарт переправляется через Аа. На другом берегу реки виднелся большой холм высотой 72 м, который господствовал над всей окружающей болотистой низменностью. Там, в развалинах старой крепости, я нашел командира «Лейбштандарта» Зеппа Дитриха. На мой вопрос, почему не выполнен приказ, он ответил, что высота «стояла у всех поперек горла», и поэтому он, Зепп Дитрих, решил 24 мая овладеть ею. «Лейбштандарт» и действовавший слева от него пехотный полк «Великая Германия» продвигались в направлении на Ворму, Берг. Несмотря на такое благоприятное развитие наступления, я подтвердил на месте приказ фюрера, однако приказал подтянуть 2‑ю танковую дивизию, чтобы в случае необходимости поддержать продвижение.
|
|
В этот день Булонь полностью перешла в наши руки. 10‑я танковая дивизия уже начала бои за крепость Кале. Английский комендант бригадир [Клод] Николсон дал лаконичный ответ на предложение капитулировать: The answer is по, as it is the British army’s duty to fight as it is the German’s [196].
26 мая 10‑я танковая дивизия овладела Кале. В середине дня я прибыл на командный пункт дивизии и спросил ее командира генерала Шааля, намерен ли он, как было приказано, «предоставить» крепость авиации. Он дал отрицательный ответ, т. к. считал, что бомбардировать толстые каменные стены и земляные покрытия старых крепостных сооружений бесполезно и нет смысла ради бомбардировки покидать уже занятые позиции на подходах к крепости, которые придется брать снова. Я мог только согласиться с его мнением. В 16 час. 45 мин. англичане капитулировали. Мы захватили 20 тыс. пленных, из которых 3–4 тыс. были англичане, остальные – французы, бельгийцы и голландцы, в основной своей массе не желавшие воевать, из‑за чего англичане держали их запертыми в подвалах.
В Кале впервые после 17 мая я встретился с генералом фон Клейстом и получил от него благодарность за успешные действия моих войск.
В этот день мы снова попытались продолжить наступление в направлении на Дюнкерк и замкнуть кольцо вокруг этой морской крепости. Но вот снова полетели приказы, требующие приостановиться. И перед самым Дюнкерком мы были остановлены! Мы наблюдали за действиями нашей авиации. Но мы также видели и морские суда всех типов и классов, на которых англичане эвакуировались из Дюнкерка.
|
|
В этот день мой командный пункт посетил генерал фон Витерсгейм с тем, чтобы подготовить смену XIX армейского корпуса частями своего XIV армейским корпусом. Передовая дивизия этого корпуса – 20‑я мотопехотная – была подчинена мне и введена в бой справа от «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер». Еще до переговоров относительно смены произошел интересный инцидент. Командир «Лейбштандарта» Зепп Дитрих по пути к линии фронта попал под пулеметный огонь англичан, засевших в отдельном доме, оказавшемся теперь в нашем тылу. Машина Зеппа Дитриха загорелась, но сам он вместе с сопровождавшими его офицерами успел укрыться в кювете. Дитрих заполз со своим адъютантом в трубу, проходившую под переездом дороги, и для того, чтобы предохранить себя от стекавшего в окоп горящего бензина из машины, вымазал лицо и руки мокрой глиной. Мы приняли просьбы о помощи, передаваемые радиостанцией, следовавшей за командирской машиной, и поручили продвигавшемуся на этом участке 3‑му полку 2‑й танковой дивизии освободить Дитриха. Вскоре он появился на моем командном пункте весь вымазанный в глине; к сожалению, ему пришлось выслушивать насмешки.
Только 26 мая в середине дня Гитлер разрешил продолжать наступление на Дюнкерк, но уже было поздно ожидать крупного успеха.
В ночь с 26 на 27 мая корпус снова начал наступление. 20‑я мотопехотная дивизия, которой были приданы «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и пехотный полк «Великая Германия», усиленная тяжелой артиллерией, получила задачу наступать на Ворму. 1‑й танковой дивизии было приказано, действуя с правого фланга, присоединиться к наступающим войскам для развития успеха.
|
|
Пехотный полк «Великая Германия» при эффективной поддержке 4‑й танковой бригады из состава 10‑й танковой дивизии достиг своей цели – высоты Крошти‑Питгам. Танковый разведывательный батальон 1‑й танковой дивизии занял Брукер. Было замечено усиленное движение морских транспортов противника из Дюнкерка через пролив.
До 28 мая мы вышли к Ворму и Бурбур. 29 мая 1‑я танковая дивизия овладела Гравлином. Однако захват Дюнкерка произошел без нашего участия, XIX армейский корпус был сменен 29 мая XIV армейским корпусом.
Эта операция была бы проведена значительно быстрее, если бы Верховное командование не останавливало несколько раз войска XIX армейского корпуса и не препятствовало его успешному продвижению. Очень трудно сказать, какой оборот приняла бы война, если бы тогда под Дюнкерком удалось взять в плен войска Британских экспедиционных сил. Во всяком случае, дальновидная дипломатия могла бы извлечь большую пользу из такого военного успеха. К сожалению, эта возможность из‑за нервозности Гитлера была утрачена. Впоследствии, мотивируя свое решение остановить наступление моего корпуса, он говорил, что территория Фландрии с ее многочисленными каналами якобы непригодна для действий танков. Это объяснение нельзя признать удовлетворительным.
26 мая я выразил благодарность своим отважным войскам в нижеследующем приказе по корпусу:
Солдаты XIX армейского корпуса!
17 боевых дней в Бельгии и Франции остались позади. Путь ровно в 600 км отделяет нас от границы Германии. Мы вышли на побережье Ла‑Манша и Атлантического океана. Вы преодолели на этом пути бельгийские укрепления, форсировали р. Маас, прорвали «линию Мажино» на историческом поле боя под Седаном, овладели важными высотами в районе Стони, затем стремительно прошли через Сен‑Кантен и Перонн и с боями вышли на нижнюю Сомму у Амьена и Абвиля. Вы увенчали свои боевые подвиги захватом побережья Ла‑Манша с морскими крепостями Булонь и Кале.
Я требовал от вас отказа от сна в течение двух суток. Вы держались 17 дней. Я приказывал сражаться, невзирая на угрозу с флангов и тыла. Вы никогда не проявляли колебаний. С достойной подражания уверенностью в своих силах и с верой в осуществление стоявших перед вами задач вы самоотверженно выполняли каждый приказ.
Германия гордится своими танковыми дивизиями, и я счастлив, что являюсь вашим командиром.
Мы чтим память наших погибших товарищей. Мы уверены, что жертвы принесены не напрасно. Теперь будем готовиться к новым подвигам. Да здравствует Германия и наш фюрер Адольф Гитлер!
Гудериан
Уинстон Черчилль в своих воспоминаниях о Второй мировой войне (Т. 2, С. 100 и далее немецкого издания) высказал предположение, что Гитлер, остановив наступление танковых частей на Дюнкерк, хотел дать Англии возможность заключить мир или хотел улучшить перспективы для Германии на заключение выгодного мира с Англией. Ни в то время, ни позднее я не встречался с фактами, которые могли бы подтвердить это мнение. Несостоятельно также и другое предположение Черчилля, что танковые части якобы были остановлены по решению Рундштедта. Как участник этих боев я могу заверить, что хотя героическое сопротивление Кале заслуживает всяческого признания, но оно не оказало никакого влияния на ход боевых действий под Дюнкерком. Напротив, правильным является предположение, что Гитлер и прежде всего Геринг считали, что превосходства немецкой авиации вполне достаточно для воспрещения эвакуации английских войск морем. Гитлер заблуждался, и это заблуждение имело опасные последствия, ибо только пленение английской экспедиционной армии могло бы укрепить намерение Великобритании заключить мир с Гитлером или повысить шансы на успех возможной операции по высадке десанта в Англии.
Во Фландрии я получил известие о ранении моего старшего сына. К счастью, это ранение было не опасно для жизни. Второй мой сын был награжден за бои во Франции Железными крестами 2‑го и 1‑го класса. Он воевал в разведывательном батальоне танковой дивизии, однако остался жив и даже невредим.
20 мая [командир 1‑й танковой дивизии] гене рал [‑лейтенант Фридрих] Кирхнер получил Рыцарский крест. За ним 3 июня эту же награду получили [командир 2‑й танковой дивизии] генерал[‑лейтенант Рудольф] Фейель, полковник [Вольфганг] Фишер ([командир 10‑й стрелковой бригады] 10‑й танковой дивизии), подполковник [Герман] Балк ([командир 1‑го стрелкового полка] 1‑й танковой дивизии), обер‑лейтенант [Эрхард] Эцольд ([командир взвода 2‑й роты 8‑го] мотоциклетного батальона), лейтенант Ханбауер (86‑й стрелковый полк)[197]и фельдфебель [Вальтер] Рубарт ([командир ударной группы 2‑й роты 49‑го] саперного батальона 10‑й танковой дивизии). Позднее еще некоторые офицеры и солдаты получили награды.