Для похода в Судеты XVI армейскому корпусу были приданы 1‑я танковая, 13‑я и 20‑я мотопехотные дивизии. Оккупация области проводилась в три этапа.
3 октября 13‑я мотопехотная дивизия генерал [‑лейтенант Пауля] Отто заняла города Эгер, Аш и Франценсбад[114]; 4 октября 1‑я танковая дивизия [генерал‑лейтенант Рудольфа Шмидта] заняла город Карлсбад[115], а 5 октября все три дивизии продвинулись на восток и заняли всю область до демаркационной линии.
В первые два дня марша Адольф Гитлер находился при моем корпусе, 1‑я танковая дивизия, прибывшая из города Хамм в Эйбеншток (расстояние 273 км), и 13‑я мотопехотная дивизия были переброшены в ночь с 30 сентября на 1 октября и в ночь с 1 на 2 октября из района Графенвёр на север, показав отличную скорость движения, и сосредоточены на границе с Судетской областью в готовности к вступлению в нее.
3 октября я встретил Гитлера на границе у города Аш и доложил об успешном марше моих дивизий. Затем из Аш мы поехали в Эгер, где в полевой кухне был приготовлен завтрак, в котором принял участие и Гитлер. Завтрак состоял из обычного для рядового состава меню: густой суп с говядиной. Когда Гитлер увидел в супе мясо, он отказался кушать и, съев лишь несколько яблок, попросил, чтобы впредь для него готовили вегетарианскую пищу. В Эгере нас встретили очень радостно и торжественно. Толпы народа, одетые в национальные костюмы, устроили Гитлеру шумную овацию.
4 октября я завтракал вместе с Гитлером, обождав его прибытия на полевую кухню штаба 1‑й танковой дивизии. Мы вели непринужденную беседу, во время которой выявилось общее удовлетворение тем, что удалось избежать войны. Вдоль дороги, по которой затем проезжал Гитлер, выстроились приветствуемые им войска. Они имели отличный вид; все были настроены радостно; машины, как и в марте в Австрии, были украшены зеленью и цветами. Я отправился в Карлсбад, где перед театром уже выстроился почетный караул из трех рот – роты 1‑го танкового полка, роты 1‑го стрелкового полка и роты «Лейбштандарта СС». На правом фланге роты танкового полка стоял со своим командиром мой старший сын [Гейнц Гюнтер Гудериан], занимавший тогда должность адъютанта 1‑го батальона 1‑го танкового полка.
Оцепление улиц еще не было закончено, когда появился Гитлер. Через шпалеры войск он проследовал в здание театра, где был встречен представителями местного населения. На улице лил проливной дождь. В вестибюле театра происходили прямо‑таки трогательные сцены. Хорошо одетые дамы и девушки плакали, многие становились на колени; ликование людей было исключительно велико. Судетским немцам пришлось много пережить: безграничную нищету, безработицу, национальный гнет. Многие уже потеряли всякую надежду. Задача заключалась теперь в том, чтобы возродить Судетскую область. Наши полевые кухни стали отпускать пищу беднякам, поскольку организации социального обеспечения еще не начали работать.
С 7 по 10 октября войска продолжали занимать районы, в которых проживало немецкое население. Для выполнения этой задачи я выехал через Кааден и Заац в Теплиц‑Шёнау[116]. Везде население восторженно встречало войска. Танки и автомашины были осыпаны цветами. Живые изгороди людей – юношей и девушек – затрудняли движение войск. Тысячи солдат немецкого происхождения, уволенные из чехословацкой армии, возвращались пешкам на родину; многие из них были еще одеты в чешскую форму и несли на спине чемодан или сундучок – разбитая без боя армия. Первая линия укреплений Чехии была в наших руках; она не была так сильна, как нам казалось[117], но хорошо, что удалось занять ее без кровопролитных боев.
В общем, все были довольны мирным поворотом в политической обстановке. Война сильнее всего затронула бы именно территорию с немецким населением и потребовала бы многих жертв от немецких матерей.
В Теплиц‑Шёнау я остановился в имении, принадлежавшем князю Клари‑Альдринген[118]. Князь и княгиня приняли нас очень радушно. Мы имели возможность познакомиться здесь со многими представителями немецко‑богемской аристократии и были обрадованы, увидев, что они остались истинными немцами. Я уверен, что лорд Ренсимен правильно оценил тогда обстановку в Чехословакии и много сделал для сохранения мира[119]. Не его вина, что мир этот оказался очень непрочным.
Во всяком случае, напряженность в политической обстановке была ликвидирована, и мы могли предаться некоторым радостям. Я получил возможность поохотиться; за две недели мне удалось убить нескольких оленей.
Бурный 1938 год близился к концу, и такие далекие от политики солдаты, как я, надеялись, что, несмотря на прошедшие бури, в дальнейшем обстановка будет более спокойной. По нашему мнению, в результате увеличения территории и численности населения рейха последует длительный период для ассимиляции новых областей и закрепления вновь завоеванных позиций, настолько усиливших без всякой войны положение Германии в Европе, что наших национальных целей мы сможем теперь достичь мирным путем. Я имел возможность собственными глазами видеть обстановку в Австрии и в Судетской области. При всей восторженности, с которой там был встречен аншлюс, следует все же отметить, что экономическое состояние этих двух районов было весьма неблагоприятным; большие различия между Австрией и Германией в формах государственного управления требовали длительного мирного периода для ликвидации этой разницы с тем, чтобы в конце концов вся Германия стала единым организмом. Мюнхенское соглашение, казалось, давало возможность осуществить все эти цели.
Крупные внешнеполитические достижения Гитлера изгладили неблагоприятное впечатление от февральского кризиса. Под впечатлением успехов в Судетской области прошла почти незамеченной замена в сентябре начальника Генерального штаба сухопутных сил генерала [Людвига] Бека генералом [артиллерии Францем] Гальдером[120]. Бек ушел в отставку, т. к. не был согласен с внешнеполитическим курсом Гитлера, считая его опасным. Он внес предложение, чтобы генералитет в целях сохранения мира демонстративно выразил свое общее мнение, но Браухич, к сожалению, отклонил это предложение и не ознакомил с ним генералов. Я возвратился из Судетской области в Берлин, также будучи уверенным, что наступил длительный период мира. К сожалению, я тогда глубоко ошибался.