Сюзанна попросила доктора, чтобы он, в качестве предлога для лечения органа Алана в будущем, «скормил» ее подруге и ее сыну байку про «проверку на небольшие отклонения».
Но ни Сюзанна ни врач не рассчитывали, что придется просить Аками поучаствовать в этом сомнительном мероприятии.
Алана одолевали мысли.
"Это какое-то безумие! Либо я уже выжил из ума, либо мне все это снится. Только пока, не ясно, это хороший сон или кошмар? Я поверить не могу, что моя мать сидит прямо здесь, наблюдая за происходящим. Если я кончу, то я сдохну от стыда. Но как я смогу НЕ кончить, когда медсестра явно знает, что делает?»
Он всеми силами пытался сдерживать себя, но не понимал, сколько он еще сможет протянуть. Лучшее, что он мог сделать — это закрыть глаза и подумать о чем-то совершенно несексуальном. Но и это было практически невыполнимым, так как он был слишком возбужден.
Что его вообще вводило его в состояние исступления, так это то, что за ним наблюдала его мать.
Аками свои ловкими большими пальцами умудрялась не пропустить ни миллиметра возбужденного члена Алана, словно наносила точные мазки на изящную керамическую вазу. Одной рукой проходя до кончика, другой рукой она сжимала основание члена и неистово сжимала кулак, двигаясь вверх и вниз.
Затверевший от ее движений пенис с каждым движением все больше наливался кровью и влажнел от выступающей спермы, готовой извергнуться, что значительно облегчало скольжение ее пальцев по всей невероятной длине пульсирующего органа.
«Стоит насладиться предоставленной возможностью», — тем временем размышляла Аками. -«Отличный ведь член. За все время работы с доктором Фредриксоном, а это уже несколько лет, шанса потрогать пенис ни разу не выпадало.»
И как ей вполне очевидно виделось, вряд ли еще выпадет.
Ее опыт мастурбации оказался как нельзя кстати, так как ей удавалось удерживать Алана почти на грани, при этом не позволяя ему кончить.
Периодически она пережимала ему основание члена, чтобы помешать ему эякулировать, но он похоже, был настолько неопытен в этом вопросе, что и не догадывался. что еще не кончил только благодаря ее умению.
Доктор же считал, что позволить Алану хоть немного испытать удовольствие от происходящего будет хоть небольшим, но бонусом, поэтому не мешал Аками развлекаться.
Он тешил себя надеждой, что после отличной дрочки парень будет слишком истощен и рассеян, чтобы вникать в сомнительные подробности предписанного ему лечения.
Может и того лучше, ему понравится идея, что придется получать такие тактильные процедуры регулярно и вряд ли он будет задавать неудобные вопросы.
Алан же пребывал в сладостной агонии, пока Аками вовсю развлекалась проведением процедуры».
Он крепко зажмурил глаза, стараясь забыть, что на него смотрят, но невероятные эмоции, вызванные ее руками, вскоре вытолкнули из его головы последние остатки смущения.
Еще немного и Аками завершила изучение каждого миллиметра его возбужденной плоти, что означало, что, технически говоря, процедуру можно было заканчивать.
Но так как врач не подавал сигналов и не просил ее остановиться, она не останавливала свои ритмичные движения.
Теперь уже она не притворялась, что сосредоточена на медицинском аспекте процесса, а с все возрастающим удовольствием старалась доставить наслаждение парню, да и себе.
Ей раньше не приходилось делать такое на публике, но это невероятно возбуждало.
Она с трудом старалась удерживать дыхание ровным, пусть и для вида.
Сьюзан тем временем пребывала в невероятном волнении.
За всю свою жизнь она и представить не могла, что мысль об инцесте может посетить ее голову. Но глядя на то, как член ее сына неумолимо наливается кровью и затвердевает всего в нескольких футах от ее лица, она неизбежно начинала чувствовать природное возбуждение своего либидо.
Ее невероятно волновали капли спермы на кончике члена, и то как из-за этой влаги с неистово хлюпающими и сочными звуками все быстрее сновали по члену руки Аками.
Сьюзан даже себе не могла признаться, что простое наблюдение за возбуждением сына могло так ее заводить.
Она старалась игнорировать свои затвердевшие соски и повлажневшие трусики. Я просто наблюдаю, чтобы убедиться, что с половыми органами моего сына все в порядке, убеждала она себя мысленно.
«Ведь в этом нет никакого греха. Это всего лишь моя обязанность, как хорошей матери, убедиться, что с его…нижним этажом… все хорошо. Вот только он такой…большой…толстый…и пульсирующий… Что практически… Впрочем, спокойно… Я просто присутствую при обследовании, которое, кто бы мог подумать, выглядит чертовски сексуально.»
Она не могла не таращиться, а потом все же отводила глаза.
Но вскоре стало понятно, что никому и дела нет, на что она смотрит, а уж меньше все до этого было дело Алану, который по прежнему не раскрывал глаз.
Потому она решила смотреть не таясь.
Она неосознанно наклонилась поближе, почти перегнувшись через Аками.
Она придвигалась все ближе и ближе, словно особенно внимательный студент на практике. Смачный звук ладоней Аками, скользящих вверх и вниз по члену, были сравнимы с грохотом прибывающего поезда для нее.
А между ног влажный жар все разрастался.
Доктор что-то параллельно бормотал по поводу особенностей, на которые стоило обратить особое внимание, на неестественный наклон и что-то тому подобное, но ей, по сути, было наплевать.
Сьюзан не могла сосредоточиться на его словах. Он мог с тем же успехом говорить на суахили. Вскоре ее рот оказался всего в одном футе от кончика члена ее сына.
Ее мысли блуждали.
«Он так близко. Я могла бы протянуть руку и дотронуться до него. Практически, как это делает медсестра…Ну, может, не совсем как она. Это уже сексуальное движение. А просто коснуться, чтобы понять… Неужели пенисы могут быть настолько большими? я -то считала, что у моего мужа стандартный образец, но у Алана он в два раза больше, чем у Рона!»
Вдруг она заметила, что все затихло.
Она заставила себя стряхнуть оцепенение, как раз когда доктор говорил медсестре:
— Спасибо, мисс Фубуки. Простите, что вынудил Вас пройти через это.
Аками выпустила член из рук и слегка откинулась назад.
Она была настолько возбуждена, что не могла скрыть ни сбившегося дыхания, ни румянца на щеках. Не каждый день ей выпадало шарить у подростка между ног, не говоря уж о том, чтобы делать это прилюдно.
Сьюзан тоже откинулась на спинку стула.
Ей и невдомек было, в каком состоянии была Аками, так как она до сих пор не могла оторвать взгляд от возбужденного члена Алана.
Алан по-прежнему не открывал глаз.
«Блядь! Как же хочется кончить! Почему она остановилась именно сейчас? Я же уже почти…! Но, с другой стороны, здесь же мама. Может, и не плохо, что мы остановились. Хотя, что теперь прикажете делать со спермой? Вот бы выстрелить ею в лицо Аками, раз уж она так близко, что я даже чувствую ее дыхание на себе!»
Эта идея показалась ему настолько возбуждающей, что ему пришлось очень постараться, чтобы не кончить сейчас же, хоть его уже никто и не касался.
В конце концов, он смог кое-как возобладать над собой и хотя бы попытаться контролировать свою эрекцию.
Открыв глаза, он осмотрелся.
Сьюзан пристально рассматривала потолок.
«Да уж, ага, ну, конечно. Аками и мама выглядели как-то странно, словно им было неловко. Они смущены? Поэтому их лица так раскраснелись, и они так тяжело дышат? Я что, что-то не то сделал? Может, мама сердится на меня? Но за что? я всего лишь следовал указаниям врача.
Странно, но доктор сохраняет полнейшее спокойствие. Что тем более удивительно. Неужели такие медицинские процедуры действительно существуют? Остается только надеяться, что врач — не гей.»
Доктор Фредриксон и в самом деле держался отстраненно и старался вообще не смотреть в сторону пениса Алана.
Он себя чувствовал очень неуютно, но ради даже слабого шанса получить в свое распоряжение шикарное тело Сюзанны был готов на все.
Глава 5. Часть 1.
Доктор торжественно объявил:
— С обследованием пениса покончено. Понятное дело, что Алан немного возбудился. Ну, с этим ничего не поделаешь, уж слишком пенис чувствительный орган. Однако, так же чрезвычайно важно периодически проверять мошонку. Мужчинам нужно быть особенно внимательными на предмет рака яичек, но и этот симптом проверить проще простого.
Он не успел договорить, как Аками снова приблизилась к Алану, на это раз нацелившись на его яйца.
Член Алана начинал становиться вялым, при виде окружавших его, но старания Аками быстро разобрались с этим вопросом.
Когда Алан мастурбировал, он никогда не уделял внимания своим яйцам, но сейчас к своему удивлению, он открыл для себя, что это так же очень сильно возбуждает.
Он закрыл глаза от стыда и снова обнаружил, что все его сознание захлестнуло только лишь удовольствие.
Доктор попросил Алана несколько раз покашлять.
Он старался хотя бы отдаленно изобразить, что проводится обследование мошонки.
Однако у Аками были свои мысли на этот счет.
Одной рукой она массажировала его яйца, а другой снова взялась поглаживать его толстый ствол.
Ни Алан, ни его мать не задумывались над тем, почему именно она это делает, поскольку на данный момент, по большему счету, не было никакой необходимости продолжать поддерживать его эрекцию, но им было вообще тяжело хоть о чём-то определенном думать.
Опять же обследование яичек Алану у Аками заняло на много дольше времени, чем того требовалось.
Она до сих пор не понимала, почему доктор хотел, чтобы она делала это, но сейчас, когда она уже начала, она решила чуток повеселиться.
Доктор несколько раз кашлянул, при этом бросая на неё многозначительные взгляды, так как его беспокоило, что она слишком увлеклась, и Алан с Сьюзен могут что-то заподозрить.
Но Аками сделала вид, что не замечает тонких намёков.
Алан и Сьюзен потерялись в собственных мирах и абсолютно не обращали внимания на безмолвную битву между доктором Фредриксоном и медсестрой Аками.
Как только Алан уже чувствовал, что у него нет сил сдерживаться, и он начнёт стрелять спермой по всей комнате, как доктор объявил, что обследование яичек завершено.
Не было никаких шансов у Аками, чтобы проигнорировать слова доктора, так что её руки неохотно остановились.
Вскоре всё встало на своё места.
Атмосфера запретного сексуального возбуждения в комнате медленно сошла на нет и пенис Алана в считанные секунды обмяк.
У Алана, как гора с плеч свалилась, когда доктор попросил его снова надеть нижнее белье.
Доктор Фредриксон позволил дальше ласкать и поглаживать член, в основном, чтобы проверить реакцию Сьюзен.
Он осознавал, что она была возбуждена, но вот насколько? Он не мог не заметить её великолепные формы под одеждой и задавался вопросом, было ли возможно как-то заняться с ней сексом тоже.
«Чёрт! Находясь здесь между Сюзанной и матерью Алана, не знаю, видел ли когда-нибудь в своей жизни двух женщин сексуальнее. И это причём со всей той одеждой на них. Как бы она выглядела без одежды? Я содрогнулся при мысли. Но, к сожалению, Сьюзен была замужем, и я не знал, как быть с такими благовоспитанными и верными женщинами. Если бы только прямо сейчас я мог воспользоваться её очевидной сильной похотью, но как бы это сделать?»
Пока Алан заканчивал одеваться, доктор прочитал лекцию Алану и Сьюзен.
Он сказал им, что они должны следить за предостерегающими признаками обострения гипотиреоза Алана, такие как проблемы с памятью.
Доктор Фредриксон также дал Сьюзен перечень продуктов, употребление которых Алану следует сократить или исключить из своей диеты, такие как соя, кукуруза, капуста, брокколи и другие овощи семейства крестоцветных.
С повышенным интересом она просмотрела список. Она обожала готовить для своей семьи самые разнообразные блюда, даже те, которые некоторые, возможно, называют «экзотической едой». Это было одним из тех самых нескольких способов, в которых она считала, что просто обязана творчески выразиться, поэтому она тут же начала соображать, как всё эти новые правила включить в свою готовку.
Доктор объяснил:
— Алану нужно ежемесячно проходить осмотр, чтобы проконтролировать его состояние и уровень гормонов. Секретарша к этому времени уже ушла домой, но вы можете записаться на приём по телефону. Я предупрежу медсестру Аками, чтобы она позвонила вам и сообщила результаты сегодняшнего осмотра.
Доктор больше не стал ничего упоминать, что нужно проверять на аномалии пенис ещё дома, в частности, к большому облегчению Сьюзан.
Доктор продолжил:
— Пенис Алана выглядит совершенно нормальным и здоровым, включая его длину. На сегодняшний день, всё с ним в полном порядке.
Но затем, как только он произнес это, он понял, что они забыли померять его длину!
Глава 5. Часть 2.
Доктор про себя подумал:
«Должен признать, что всё это на самом деле меня возбуждает. Надо полагать, я просто распутный козёл, как все и говорят. Мне особенно нравилось наблюдать за выражением лиц Аками и мамочки Алана. Сьюзен так прекрасна, а то, что она выглядела уж слишком измученной, но втайне возбужденной своим же сыном — это так заводит. Как жаль, что у меня не останется фотографии на память, как она выглядела, когда я попросил её прикоснуться к половому органу её сынка. Я, должно быть, безумный извращенец, но почему бы мне просто не помедлить ещё чуть-чуть? Я скажу, что нам нужно измерить пенис, и на минуточку, мы даже можем потребовать образец спермы. И кто его знает, если я не дам угаснуть огню Сьюзен через её сына, то может наконец заполучу частичку её?»
С ноткой власти в голосе доктор сказал:
— Прости, Алан. Я только вот понял, что мы забыли померить пенис. Не мог бы ты снова снять штаны, пожалуйста?
К своему ужасу, Алан понял, что ему снова нужно получить стояк.
Сняв штаны и трусы во второй раз ему пришлось выставить свой дряблый член, он мельком взглянул на Аками.
Она улыбнулась ему и подмигнула.
— Ты бы хотел, чтобы я тебе помогла с этим? — соблазняюще спросила она. — Мы должны измерить его во всю длину. Верно, доктор?
— Верно, — нейтрально сказал доктор Фредриксон. — Ох, я сегодня такой рассеянный. Разумеется, нам также нужен образец спермы.
Член Алана наполовину привстал к тому времени, как Аками поднесла руки к нему.
Немного погодя он встал полностью.
Он пребывал в недоумении.
Ведь он полагал, что сутью дела было измерить его эрекцию, но теперь как его член полностью возбуждён, Аками же продолжала поглаживать его.
Доктор Фредриксон, пытаясь потянуть ещё какое-то время, сказал Аками:
— Медсестра, пожалуйста, проследите, чтобы он был на максимальной длине, — он повернулся к Сьюзен. — Многие предполагают, что с каждой эрекцией член достигает одной и той же длины. Неправда. В одной эрекции он может быть значительно длиннее и твёрже, чем в другой, что зависит от того, насколько возбуждён мужчина. Нам нужно получить абсолютный максимум для отчётности.
— Понятно, — сказала Сьюзен, и её голос дрогнул от возбуждения.
Всё её тело полностью замерло от вида того, как руки Аками скользили вверх-вниз, вверх-вниз. Она была словно под гипнозом. Она больше не обращала внимания на того, кто мог бы заметить её пристальный взгляд. Её соски были настолько возбуждены, что аж побаливали.
Аками приблизила лицо настолько близко к возбуждённому члену Алана, что он почувствовал на нём её всё более и более прерывистое дыхание.
Доктор сказал:
— Медсестра, почему бы вам… не сказать что-то соблазнительное, чтобы мы получили наилучший показатель? Нам нужно, чтобы он был в наивысшей точке своего возбуждения.
— Да, доктор, — ответила она.
Затем её голос наполнился страстным желанием, когда она начала приговаривать Алану:
— Малыш, у тебя такой хорошенький член. Я просто обожаю ласкать его. Он выглядит к тому же вкусным. Фю-ю-ю, — громко и с силой выдохнула она, стараясь, чтобы воздух попал прямо на чувствительную кожу головки его возбуждённого члена. — Хотела бы я знать, каким он станет, если взять его в ротик. А что, если бы я пососала его, словно леденец? Тебе бы этого хотелось? Ты бы кончил большим количеством спермы в мою…?
— БЛАГОДАРЮ! — нагло вмешался доктор Фредриксон, затыкая Аками рот.
Он пристально наблюдал за реакцией Сьюзен, и было похоже, что она была настолько потрясена словами Аками, что вот-вот потеряет сознание.
Он знал, что дело зашло слишком далеко довольно быстро и поэтому постарался поумерить пыл. Он добавил более обычным голосом:
— Думаю, можно с уверенностью сказать, что это — максимальная длина, или приближённая к ней. Время измерять…, но чёрт! Где же моя линейка? Секундочку; думаю, она в другом кабинете. Прошу, держите его вот в таком состоянии, пока я не вернусь. Я такой рассеянный сегодня.
После того, как доктор ушёл, Аками сексуально подмигнула Алану.
Одной рукой она продолжала гладить член, в то время как другой ласкала его яички. Она также продолжала легонько дуть на него, по большей части целясь на самую чувствительную зону под головкой.
Алан не верил в чувства Аками, он догадывался, что медсестра просто выполняет свою работу.
Но со всеми этими подмигиваниями и возбуждающими словами он отметил для себя, что вся процедура в каком-то смысле может быть для неё более чем увлекательной.
Для абсолютного девственника, такого как Алан, это было самым восхитительным сексуальным опытом, какой он переживал в своей жизни.
Он был поражен осознанием того, что он каким-то образом может доставить кому-то еще сексуальное удовольствие.
