А: Больше смысла? Его вообще нет!
Б: Хорошо. Мы сейчас могли бы ослаблять наши обусловленные убеждения о реальности, начав долгое обсуждение взаимозависимого одновременного возникновения феноменов, и тем самым логически доказать, что мир, каким мы его знаем, в своей основе пуст. Однако через минуту вы бы вернулись в тот же самый мир с вашим обусловленным убеждением, что он по сути реален. Поэтому давайте пойдем другим путем – в буквальном смысле. Давайте исследовать термин «я» в смысле «я есть». Мой вопрос к вам следующий: кто вы, кроме как ваше имя, ваша работа, ваша личная история и пр.?
А: Кто я?
Б: Да. Или давайте начнем с другого вопроса: где вы?
А: Я здесь (показывает на тело).
Б: Вы в своем теле?
А: Да.
Б: Есть какое-то конкретное место в теле, центр, в котором, как вам кажется, вы находитесь? Например, находитесь ли вы в своей руке?
А: Нет.
Б: В своем туловище?
А: Нет.
Б: В своей голове?
А: Нет, нет. Я – все оно в целом (вновь указывает на тело).
Б: Вы – сумма своих частей?
А: Да.
Б: А как насчет ощущений – того, что вы чувствуете, и так далее? Или мыслей? Сознания? Они входят в состав суммы частей?
А: Да, конечно.
Б: По вашим словам, это ощущение «я» не находится ни в каком-либо конкретном органе или месте, а результат всего вместе взятого целого?
А: Совершенно верно.
Б: Однако в не слишком давнем прошлом вы были всего лишь одной клеткой в утробе вашей матери. Вы тогда были собой?
А: Нет.
Б: Почему нет?
А: Потому что я еще не был человеком.
Б: А что, если я бы сказал вам, что сейчас, как человек, вы – огромный город из десяти-пятнадцати миллиардов отдельных клеток, каждая из которых живая и общается с соседними клетками? Вы бы сказали, что вы не находитесь ни в одной из этих клеток, или вы бы сказали, что вы находитесь в них всех?
А: Ну, наверное, я бы сказал, что нахожусь в них всех, но только в том смысле, что я – единое целое.
Б: В таком случае вы можете ответить, на какой стадии своего развития вы стали собой?
А: (Пожимает плечами.) Не знаю. Наверное, где-то в течение последнего месяца или двух до своего рождения, когда я стал человеком.
Б: Вы тогда осознавали, что являетесь собой?
А: Вообще-то нет. Не знаю. Наверное, нет. Наверное, я не осознавал себя в таком качестве, пока мне не исполнилось два или три года.
Б: А вы считаете, что вам нужно осознавать себя, чтобы быть человеком, чтобы быть собой?
А: (Пауза.) Не знаю. Наверное, нет. Ведь кто-то другой мог понимать, что я – это я, даже когда я был еще в утробе. Так что, наверное, я вернулся бы к утверждению, что стал собой, когда полностью сформировался как человек в утробе.
Б: Получается, вы говорите, что тот, кем вы являетесь, зависит от того, достигли ли вы определенного порога клеточной организации, до которого вы не были собой. И, более того, получается, что вы говорите, будто то, чем вы являетесь, зависит от чьих-то еще наблюдений.
А: По крайней мере до тех пор, пока я сам себя не осознал.
Б: Да, но даже тогда задействованы двое – наблюдатель и наблюдаемый.
А: Двое?
Б: Да. Существует «я», которое осознает эту целостность под названием «я», – вы сами так сказали.
А: Да, я понимаю, что вы имеете в виду, но я хочу сказать, что эта целостность под названием «я» сейчас осознает себя в качестве этого единого целого под названием «я».
Б: То есть вы хотите сказать, что «я» осознает само себя. «Я», или, если хотите, это целостность осознает себя в качестве целостности. Здесь все еще речь идет о двоих – целостности № i и целостности № 2.
А: Вовсе нет. Это просто манера речи. Существует только одно единое целое.
Б: Итак, вы говорите, что это ощущение «я», или «я есть», ваше основополагающее осознавание, или сознание, исходит из единого целого или им создается?
А: Да, конечно. Я есть единое целое, тело и ум. Сознание – часть этого; на самом деле оно – продукт этого и возникает в мозге. Тот, кто я есть, – это мое тело, мой ум и мое сознание, все вместе, в качестве единого целого. Поэтому я и являюсь личностью, так же как и вы. Все это знают.
Б: А что, если бы я вам сказал, что вас и всех остальных надули? Что убежденность в том, что вы находитесь в теле, – лишь идея, концепция, что-то, чему вас научили, когда вы были ребенком, хотя это и было необходимо для выживания, никогда не была правдой. Если бы я сказал вам, что Вы – не продукт деятельности тела или чего-либо еще в этом мире, но что на самом деле Вы – Источник мира и всего, что в нем есть – в том числе и того, что вы называете своим телом?
А: Тогда я бы сказал, что надули вас!
Б: Вполне справедливо. Но на случай, если все же есть ничтожный шанс того, что в этом что-то есть, вы бы согласились поучаствовать со мной в небольшом эксперименте? Называйте это игрой, если хотите.
А: Игра?
Б: Да. Что-то, что со стороны кажется дурацким и безобидным, но что, возможно, имеет огромную важность.
А: Наверное, да.
Б: (Берет средних размеров бумажный пакет.) В этой игре есть только два правила, и они друг с другом связаны. Первое – вы отбрасываете все, что вы знаете, все убеждения и идеи относительно того, кем являетесь вы и чем является мир. Второе – вы опираетесь только на доказательства, имеющиеся в данный момент, используя органы чувств: смотрите и полагайтесь на то, что вы видите, а не на то, что вы думаете или воображаете. (Разворачивает пакет, и в руке у него оказывается труба длиной приблизительно в полфута и диаметром где-то в 10 дюймов, открытая с обеих сторон, так как дно пакета было отрезано.) Хорошо. Мы просунем наши лица в противоположные концы этого пакета, и я задам вам несколько вопросов.
А: Вы шутите. А вы почистили зубы? (Смеется.)
Б: Да, но не волнуйтесь, я буду задавать вопросы или прежде чем мы это сделаем, или после. Для начала, когда мы будем туда заглядывать, просто наблюдайте то, что на моем конце, то есть черты моего лица: контуры, морщины, цвет глаз и усов. Отметьте: то, на что вы смотрите, имеет форму, и может считаться предметом или «вещью» в мире. Я сделаю то же самое с лицом на вашем конце.
(Оба помещают свои лица в противоположные отверстия пакета. Через несколько секунд Б. вынимает оттуда свое лицо. А. тоже, и Б. продолжает:)
Хорошо. Теперь, в этот раз, когда мы там окажемся, моим первым вопросом будет: «Сколько лиц в пакете?» Помните, что нужно полагаться только на факты, имеющиеся в данный момент. Будьте сами себе авторитетом; не полагайтесь на то, что вам говорили. И мой второй вопрос: «Что вы видите на своем конце пакета?»
(Оба снова надевают пакет. Л. тут же начинает посмеиваться, а через минуту вынимает лицо из пакета.)
А: Хорошо, там есть только одно лицо, и оно находится не на моей стороне пакета! (Опять посмеивается.)
Б: Что вы увидели на своем конце?
А: (Делает паузу, будто наблюдая за тем местом, где он не нашел своего лица.) Я не увидел ничего. Но это было странное ничто, будто оно было живым. Что это – моя душа или что-то в этом роде?
Б: Зачем навешивать на это ярлык? Зачем пытаться обладать этим и сажать его обратно в ваше тело? Помните, что мы тестируем теорию, что Тот, Кто Вы на самом деле, – не личность, не тот, кем вы себя считаете. В конечном счете, решать вам. Я просто прошу, чтобы вы сохраняли ум непредвзятым и не грузили себя старыми концепциями. Ключ в том, чтобы смотреть и доверять тому, что видишь.
А: Я ничего не увидел, но это немного меня нервирует, потому что я знаю, что я там, – я просто не знаю, где – там ничего нет, но я это утверждаю! (Делает паузу, вновь уводя внимание вовнутрь.) Ну и ну! Почему я раньше никогда этого не замечал?
Б: (Смеется.) Я задаю себе этот вопрос каждый раз, когда смотрю!
А: Это странно, потому что мой ум хочет ухватиться за это, но не может. Там же ничего нет!
Б. (Складывает пакет и откладывает его в сторону) Посмотрите еще, теперь, когда вы знаете, куда смотреть, и позвольте мне спросить: где находится это там, о котором вы говорите?
А: Прямо здесь!
Б: Да, всегда и постоянно вы находитесь именно Здесь, хотя в моем опыте это не место и не связано с временем – только «вещь» может быть помещена во время. Как будто бы я был окном. Не столько в смысле, что я смотрю из окна, как в смысле, что я и есть это окно, без рамы, без границ – окно без стекол, сияющее, прозрачное и бесконечно глубокое. И меня постоянно удивляет тот факт, что Здесь ничего нет; ничего, что было бы моим или мной. Однако оно полностью себя осознает – каким-то образом оно умудряется БЫТЬ.
А: Да, я понимаю, о чем вы говорите. Однако не знаю… должно быть нечто большее. То есть я вижу, что я раньше этого не замечал и что когда я смотрю, Здесь нет ничего, что бы можно было видеть, но я должен быть чем-то большим. И в любом случае, каким образом это сводит на нет то, что я сказал о том, что я – это мое тело или что я – личность во Вселенной?
Б: Попробуйте действовать от Первого лица. Это значит, что нужно считать авторитетом себя, а не других. Это значит, что нужно иметь смелость войти в настоящий момент и самому сказать, кто вы, основываясь на том, что вы видите. Не верьте на слово мне или кому-либо еще о том, кем вы являетесь там, где находитесь, ибо нас там нет – там есть только вы. Мне, с расстояния нескольких ярдов, вы кажетесь человеком, с головой, туловищем, руками и ногами и определенными чертами, которые определяют вас как какую-то конкретную личность. С этой перспективы я бы сказал, что вы смотрите из двух глаз и говорите ртом. На самом деле практически все в этом мире сказали бы то же самое. Но это ли вы испытали на своем опыте?
А: Ой!.. Нет, не это!
Б: Предположим, мы в больнице, и у нас есть доступ к отображению магнитного резонанса. Я хочу выяснить, кто вы, и меня не полностью удовлетворяет то, чем вы кажетесь на расстоянии нескольких ярдов. И вот я подхожу к вам и при помощи отображения магнитного резонанса обнаруживаю, что вы – сложная система органов, костей, системы кровообращения, нервной системы и т. п. Но это не дает мне достаточно информации. Поэтому я отвожу вас в лабораторию, одалживаю там оптические и электронные микроскопы и, с вашего разрешения, исследую ткани, взятые при помощи биопсии с различных частей вашего тела. Я обнаруживаю, что вы состоите из крошечных живых организмов под названием «клетки», которые в свою очередь состоят из неживых, сложных и не таких уж сложных молекул, некоторые из которых составляют вашу ДНК. Однако вас я не вижу, поэтому я нанимаю физиков, чтобы они помогли мне исследовать еще глубже, дойти до вашей атомной и субатомной сферы, до области, где есть только пространство, энергия и экзотические теоретические возможности. Но и там я вас не нахожу.
И почему? Потому что я никогда не могу обернуться и посмотреть вместе с вами из того нигде, которое вы занимаете. Только вы можете это сделать. И то, что вы видите, когда вы туда смотрите, – не метафора для чего-либо другого, это именно то, что вы видите: ничто, однако ничто, которое осознает себя как ничто. Это и есть то, чем вы являетесь. Вы – то, что вы видите!
А: Пустота.
Б: Да!
А: Это так просто.
Б: Да… Однако вы были правы, когда ранее сказали, что должно быть нечто большее.
А: О нет, начинается. Пошли палки в колеса!
Б: (Нагибается и достает из-под письменного стола прямоугольный кусок тонкого картона, из середины которого вырезали круглое отверстие размером с голову и дает его А.) Держите картонку на расстоянии вытянутой руки и направляйте свое внимание к отверстию в центре. Как бы вы его описали? А. Ну, оно пустое, свободное от помех. Ведь это же отверстие!
Б: Я тоже это вижу. Но я также вижу, что пустое пространство полностью заполнено тем, что находится дальше – в вашем случае, наверное, это будет письменный стол, радио, часть пишущей машинки…
А: Ах да! Я это вижу. Это вроде как часть этой пустоты.
Б: Верно. Теперь медленно поднесите картонку ближе и наблюдайте за тем, что происходит.
А: Хорошо… Я уже вижу большую часть комнаты. Я вижу, что пустое пространство в картонке увеличивается, и в этом пространстве я вижу все большую и большую часть комнаты.
Б: Совершенно верно. Теперь – медленно – поднесите картонку совсем близко к лицу и наденьте ее, внимательно наблюдая за пространством.
А: (Медленно придвигает картонку, пока наконец его лицо не проходит в отверстие.) Как странно! Я видел пространство и все большую и большую часть комнаты в нем, и вдруг как будто бы я надел это пространство на себя, а заодно и всю комнату!
Б: Поэтому вы не просто пустота, а до отказа заполнены всем, что находится и происходит вокруг. Есть знаменитая буддийская сутра, описывающая пустоту как форму и форму как пустоту, и теперь вы на собственном опыте знаете, что это такое. Это то, что вы есть, – пробужденное вместилище для мира, а также, когда вы смотрите вниз, и для этого тела, внутри которого, как вы думали, вы находитесь.
А: (Снимает картонку и смотрит вниз.) О Боже, оно во мне! (Смеется.)
Б: Да! Так же, как и комната. Так же, как и все остальное! Вы – пустое пространство для всей Вселенной, которая – Ваше проявление. Однако давайте проясним разницу между Тем, Кто Вы на самом деле, и личностью тела-ума, которой вы, как когда-то думали, были – ради краткости назовем их «Большой» и «маленький». Вы начинали как «маленький», когда придвигали картонку, внимательно наблюдая за пустым пространством и всей той окружающей обстановкой, которая в нем появилась. Затем, когда вы надели картонку, то вы надели и пространство, и обстановку, которая его наполняла; вы стали этим пустым пространством, наполненным обстановкой. Это и есть «Большой», тот, которым, как вы видите, являетесь, оттуда, где вы находитесь в качестве Первого лица-Единственного числа, в настоящем времени. Чтобы подтвердить это, наденьте картонку так, как вы делали это раньше, медленно, наблюдая за пустым пространством.
А: (Подносит картонку вперед как раньше.)
Б: (Держит перед А. зеркало.) Теперь посмотрите в зеркало. Это – «маленький». Это тот, кого вижу я и кого видят все остальные в этом мире, этот непрозрачный, плотный, феноменальный индивид в третьем лице, с чертами лица, которые определяют вас как того-то и того-то. Это тот человек, которого все мы считали вами, и есть он и, конечно, у вас не было другого выбора, кроме как поверить в это. И было естественно и даже необходимо, что вы это сделали как часть своего развития. Однако по сути это никогда не было правдой. «Маленький» никогда не может быть ничем иным, кроме как предметом, отражением, тем, что мы называем человеческим индивидом, и, как таковой, он лишь один из более шести миллиардов других человеческих существ на планете и всего лишь пылинка в Солнечной системе, не говоря уже о Вселенной. К тому же «маленький» ничего не может сделать. А как он может? Он ведь отражение! Ранее я говорил, что это Вы – источник мира, и чтобы не совершить фатальную ошибку – чтобы не думать, что вы являетесь этим источником в качестве «маленького», – посмотрите, где он находится, там, в зеркале, где его и видит «Большой»! Вы никогда не являетесь чем-либо в качестве «маленького», и уж тем более этот «маленький» не источник всего сущего. Только в качестве Того, Кто Вы на самом деле, Вы – Ничто, до отказа наполненное Всем; тот Никто, который есть Все.
А: Пустота-Наполненность. Пустота, которая есть форма, и форма, которая есть пустота.
Б: Да, и даже не так. Давайте просто скажем, что это Осознавание.
Растем вниз
Я вырос в хорошем доме в тихом районе Филадельфии в нескольких кварталах от частной школы, в которую меня отправили родители. По соседству жило семейство Келли, родственники Грейс Келли. Мой отец любил упомянуть об этом в качестве вступления к анекдоту, который он рассказывал на вечеринках и который я давно уже как позабыл. Я был единственным ребенком. У нас были собака, кошка и кролик по имени Баббит. Однако мне очень хотелось иметь братика или сестренку, чтобы было с кем играть; кого-то, с кем можно было бы делиться игрушками – и также, возможно, с кем можно было бы разделить бремя «единственности», необходимости делать все «как надо».
Оглядываясь назад, я вижу, что рос не вверх, а вниз. Что это мир был рожден во мне, а не я в нем, как меня позже заставили поверить. Иногда все еще случались короткие проблески былой необъятности – сидя на крыльце на коленях у мамы; вместе с бабушкой на заднем сиденье отцовского «форда»; в бассейне или на газоне в курортном Поконо. Однако в основном это воспоминания об ощущении ужатия, о том, как меня уменьшали, как я учился тому, что от меня ожидали. Однажды – наверное, мне было года четыре или пять – я проснулся посреди ночи и явно почувствовал, как становлюсь меньше; я испугался, что исчезну в камине рядом с кроватью, и помню, как в панике кричал, а няня пыталась меня успокоить. Утром я узнал, что мои родители попали в автокатастрофу, и моя мама пролежала в больнице несколько дней.
С тех пор детство стало казаться удушающим. Единственный смысл оставался в том, чтобы все делать как можно «лучше», учиться быть «хорошим мальчиком», «молодчиной», таким же ребенком, как все остальные, и вместе с тем еще лучше, более выдающимся. А в действительности это было созданием ложной личности, той, которая говорила, что я – это тело и эти мысли, объект для самого себя, тогда как до этого я естественным образом (и бессознательно) был Осознающим Открытым Пространством и всем, что оно содержало. Где-то лет с трех и до одиннадцати или двенадцати я учился видеть себя так, как меня видели другие: как человека, как маленькую и плотную «вещь» в огромном мире соперничающих вещей. Не удивительно, что я чувствовал себя странно, ощущал себя не в своей тарелке, и не знал почему. Не удивительно, что я презирал тот фальшивый образ, который невинно принял.
Тем не менее я играл в эту игру довольно хорошо. В старших классах я пользовался популярностью, был спортсменом и ловеласом, принимая участие во всех обычных развлечениях, присущих юности. Любые воспоминания об открытости были к тому времени выброшены из головы (так как они считались чепухой) или были похоронены в недрах моей психики. Таким образом, как бы сказал Хардинг, достигнув взрослого возраста, я успешно повторил эволюционную историю Осознавания (не Осознавания в качестве Пустого Вместилища, а в качестве того, для чего оно – вместилище: для его временного аспекта формы, постоянно меняющегося, эволюционирующего).
В утробе я стремительно завершил стадии своей длинной наследственной истории, от одноклеточного организма до самых совершенных антропоидов – и все это всего за девять месяцев. И после физического рождения также нужно было столь же стремительно завершить стадии развития моих человеческих предков (примерно за девять лет), в том числе и совершить переход от «животного» открытого осознавания к полностью человеческому «я» – сознанию.
Таким образом, на то, для чего моим предкам понадобились целые тысячелетия эволюции, мне понадобилась всего лишь декада. История жизни, даже космоса, повторялась во мне. И это было необходимо, ибо чтобы успешно созреть и стать взрослым, нельзя обойти историю; в этом процессе нет ни одной стадии, которую можно было бы отбросить.
И поэтому мне пришлось «расти вниз», как это делаем все мы и как должны делать наши дети. По нынешним стандартам «зрелым» считается тот, кто пренебрегает своим пустым осознаванием Здесь и принимает себя в качестве «вещи», предмета, чело-века-индивида среди других себе подобных на этой планете.
Но теперь очевидно, что у Осознавания про запас есть еще одна стадия – а именно, стадия осознанного оглядывания на Самого Себя, рассматривания при этом того, что оно осознает. Это двунаправленное видение Видящего, Видение Того, Кто Действительно Есть, которое появлялось то тут, то там, на протяжении последних нескольких тысяч лет. Однако сейчас оно становится все более доступным, если не преобладающим, и вполне может стать новым эволюционным скачком (в конце концов, наши предки совершили прыжок от неосознанного осознавания к осознанию себя в качестве «я»). Поэтому это двунаправленное видение – этот процесс видения и, следовательно, пребывания Источником и всем, что в Нем есть, – в будущем может стать новым стандартом, которым будет измеряться зрелость. В действительности, ввиду текущей ситуации на планете Земля становится все более и более очевидным, что этот следующий так называемый «скачок», если он произойдет, сможет спасти от уничтожения человеческий род, не говоря уже о бесчисленных других видах.
У меня возникает вопрос: «Почему бы не начать сейчас? Почему бы не вырасти раз и навсегда, в истинном смысле этого слова?» И парадоксальным образом вместе с этим «вырастанием» приходит осознание того, что нет никого, с кем это могло бы произойти; что на самом деле ничто никогда не случалось и что, кроме как в качестве видимости, ничто из вышеописанного не истинно!
Сострадание
Чтобы попасть на нашу ежемесячную буддийскую встречу, наши попечители проезжают на машине почти 300 миль для того только, чтобы провести с нами день. Мы это очень ценим, потому что, за исключением нескольких религиозных праздников, нам, заключенным, не разрешается собираться вместе, а также потому, что это учителя с десятилетиями опыта в тибетской традиции. Этим летом, на третьем году обучения, наша группа наконец перешла со стадии хинаяны на стадию махаяны [1], и когда наши попечители провели опрос своих коллег-преподавателей с целью определить, какая же практика махаяны наиболее подходит для заключенных, те единогласно рекомендовали лоджонг, или «тренировку ума».
«Тренировка ума по семи пунктам» – это список из 59 изречений, и каждое с комментарием. Первые изречения используются как вспомогательные средства в формальной практике медитации, а к остальным прибегают по необходимости, и они служат постмедитативной практике. Таким образом, лоджонг считается практическим методом как в обучении принципам махаяны, так и во внедрении этих принципов в повседневную жизнь, общая цель которого – развитие бодхичитты, или сострадания.
Наши попечители описали это следующим образом: существует два вида бодхичитты: абсолютная и относительная. Абсолютная бодхичитта возникает как следствие медитативной мудрости, когда человек постигает фундаментальный принцип шуньяты, или пустоты, и пребывает в ней. Эта пустота не просто имеет отношение к состраданию, она и есть сострадание, и так как наша истинная природа по своей сути пуста, она также по своей сути сострадательна. Однако относительная бодхичитта – своего рода искусственное сострадание, для чего нужно притворяться, вынашивать предположение, что другие – более важны, чем вы сами, пока это в конце концов до вас не дойдет. В повседневных ситуациях вырабатываются новые привычки, и человек может открыться своей истинной природе. Как говорят наши попечители: «Учишься отдавать себя, учишься исчезать в сострадании к другим».
Для многих людей изучение и применение изречений, тренирующих ум, явно помогает уменьшить эгоизм. Однако мне сразу пришлась не по душе необходимость запоминать все эти изречения, тем самым принимая на себя груз еще одной порции концепций. И идея того, что мне нужно притворяться, что нужно работать с предположениями вместо голой очевидности, мне сразу не понравилась. Ведь я притворялся большую часть своей жизни, теряя ее при этом. Я давно уже достиг той стадии, где, наверное, единственное, что я мог бы предположить, – это что солнце встанет на востоке, причем даже в этом я не был вполне уверен. Нет ли прямого и столь же эффективного пути? Пути, на котором я мог бы видеть и сам переживать истинную природу сострадания, на котором и постижение, и ежедневная практика были бы одним и тем же, без всех этих промежуточных стадий запоминания и обусловливания?
К счастью, я нашел такой путь. Путь, который был простым и который нельзя было применить неправильно. Путь, который был несомненно практичным, так как его можно практиковать где угодно и когда угодно. И, что самое замечательное, путь, на котором сострадание расцветает естественным образом, без малейшего ментального принуждения.
Конечно же, это Безголовый Путь. И нет, его основатель вовсе не вымышленный персонаж из «Легенды сонной лощины», как любит шутить один мой здешний друг, и вовсе не нужно скакать на лошади посреди ночи, пугая соседей. Наоборот, безголовость в своей основе лишена какой-либо примечательности (она – сама недвижймость), она ненавязчива (вы в буквальном смысле отходите в сторону), вы никого не испугаете (кроме, быть может, того, кем себя считали), и хотя ее открыватель Дуглас Хардинг вовсе не вымышленный персонаж (хотя он бы с этим не согласился), главное действующее лицо этой истории – Вы, в качестве Того, Кто Вы на самом деле, – Самого Осознавания. Кстати, неизбежным выводом безголового видения является тот факт, что я создан для сострадания; я создан для того, чтобы исчезать в пользу другого. Хардинг описывает это так: посмотрите на эти черные значки на этой белой странице. А теперь разверните свое внимание в другую сторону и посмотрите на то, из чего вы смотрите. Не на то, из чего вы думаете, что смотрите, а на то, из чего вы на самом деле видите, что смотрите, – и отметьте, что Здесь нет ничего, абсолютно ничего, чтобы было бы помехой для этой страницы. Там – объект; плотный, непрозрачный, ограниченный. Здесь – ничего подобного нет, одно лишь пространство, вместимость для страницы. Как говорит Хардинг, вы в буквальном смысле «захвачены» ею.
Теперь я заменяю страницу вашим лицом и вижу туже самую ситуацию. Отношения асимметричные: лицо там и не-лицо Здесь. По контрасту, в мире явлений каждая «вещь» находится в объективных отношениях с каждой другой «вещью». Эти отношения «в третьем лице» всегда симметричны, всегда конфронтационные. Без этой симметрии не было бы мира.
Но Здесь, в качестве «Первого лица-Единственного числа» я – не просто еще одна «вещь» в этом мире. Я смотрю сюда, и хотя я вижу ничто – ничто, что я мог бы назвать своим, я также замечаю, что я заполнен тем, что находится передо мной, – в данном случае вашим лицом. У меня нет выбора; я создан для того, чтобы совершить наивысшее жертвоприношение: умереть ради вас, исчезнуть в вашу пользу, и тем самым, теряя свое лицо и приобретая ваше, я становлюсь вами.
Значение этого продолжает меня изумлять. Хотя как ничто я абсолютно свободен от страданий мира, я вместе с тем неотвратимо и тесно задействован в том, что вы с собой приносите, – в вашей радости, вашем замешательстве, вашей боли. Быть безголовым – значит быть очень уязвимым, ибо то, что я вижу в другом, больше не «вещь»; это Тот, Кто и есть Я.
Можно сказать, Тому, что Здесь в качестве Пусто-ты-Наполненности, сострадание внутренне присуще. Но оно появляется как побочный продукт истинного смирения – исчезновения ради другого. В случае же развития сострадания подразумевается, что есть кто-то, кто его развивает, и, несомненно, тогда это уже становится рецептом гордости. Я постоянно наращиваю то, что я воображаю, будто здесь находится, постоянно вступая с вами в конфронтацию. Каким образом, являясь воображаемым «я» здесь напротив мнимого «вас» там, я мог бы предложить вам нечто большее, чем весьма вялую (если не воображаемую) версию сострадания?
В реальности сострадание никогда не вырабатывается усилием воли. Скорее, оно проявляется в результате фундаментального обнаружения Истины и реализации этого обнаружения. Как сказал Данте в «Божественной комедии», благодать приходит от видения, а не от любви, которая приходит позже. Будете видеть, и любовь проистечет. Освобожденная от границ воображаемого «я», она не может не наводнить весь мир, ибо она и есть мир.
Итак, моя практика ясна: уйти с пути любви. В видении, что Здесь никого нет, открываются ворота для сострадания, и я не нахожу способа, чтобы сопротивляться вам; нет ничего, с помощью чего я мог бы не позволить миру войти.
Кто-то у меня спросил, каково это – открыться, и я ответил, что иногда это похоже на некий «приход», но чаще кажется, что ты просто таешь; что нечто поднимается от самого сердца – чувство, как если бы вы были Любовью, поглощающей Саму Себя. На безмолвный вопрос «Что же Это такое?» ответом всегда становится смех.
И теперь, совершив еще один кувырок (я никогда не устаю от этих сальто назад), я обнаружил, что постулаты лоджонг работают довольно хорошо, включая и те, в которых я должен притворяться. Однажды меня осенило: как может то, что исходит от Истины, быть наигранным? Есть ли там кто, чтобы притворяться?
Два дня
Стоя на берегу реки, Мулла Насреддин смотрел, как пришла попить собака. Собака увидела свое отражение в воде и сразу же стала лаять. Она лаяла и лаяла все утро и часть дня, пока у нее не появилась пена у рта. Наконец, умирая от жажды, собака упала в реку – вследствие чего она утолила жажду, вылезла и, довольная, ушла.