Человек есть основа страны. А государство – всего лишь бюрократическая машина, механизм для обслуживания потребителя, а не «надмирная сущность», как мерещится общинникам – неважно, израильским или российским. Им представляется, будто все, что идет от государства, обладает особой святостью. Только сертифицированный государством специалист может подключить вашу газовую плиту… Только сертифицированный государством специалист может обладать оружием и защищать граждан от преступных посягательств, и если хочешь иметь оружие – иди работать в милицию‑полицию. Тогда государство поделится с тобой своей святостью и вечная социалистическая формула «нашим людям только дай оружие, они сразу перестреляют друг друга», больше не будет на тебя распространяться. Ибо государство своим одобрением сразу же делает человека лучше, чище. Да вы сами посмотрите на наших ментов – и сами немедленно в этом убедитесь. Только таким людям можно доверять оружие! Ибо святые погоны, повешенные на человека Молохом, – все равно что патриаршее благословение, понимаете? Получив на плечи порцию государственной святости, человек тут же становится кротким, как овца, и убивает только тех, на кого укажет Молох. И штуцера к газовым плитам после госблагословения прикручивает при помощи гаечного ключа совершенно безупречно. В отличие от человека, подобного благословения не получившего.
Восемнадцатилетнему сопляку государство Израиль доверяет мощное боевое оружие – защищай меня, сынок! А когда сынок свое отслужит, доверие Израиля враз куда‑то улетучивается и начинаются оговорки. Про некоторые из них я уже говорил: пистолет могут купить и носить только определенные категории граждан. Для этого необходимо иметь какое‑то основание. Просто защита своей жизни и жизни своей семьи достаточным основанием не считается. С точки зрения государства, жизнь еврея – пустяк по сравнению с той опасностью, которую представляет собой вооруженный еврей без погон. Поэтому оружие доверяют не всякому еврею. Оно и понятно: вы же знаете этих евреев – им только дай оружие, тут же перестреляют друг друга.
По счастью, положение понемногу начинает меняться. Постепенно уходя от социализма, Израиль уходит от него во всем – не только в экономике, но и в оружейном вопросе.
Началось все в январе 2007 года, когда на землю негевского фермера Шая Дроми влез плохой бедуин. Даже несколько плохих бедуинов. Фермер услышал шум и, выскочив наружу, обнаружил непрошеных гостей, которые не только преодолели проволочный забор, но и успели отравить его собаку. На приказ убираться дикари не отреагировали. Что оставалось делать бедному еврею? Он открыл огонь. Два бедуина упали, как кегли. Один из них благополучно скончался, а второй почему‑то выжил. Израильская прокуратура предъявила несчастному еврею обвинение в умышленном убийстве. Вот если бы он разбомбил палестинских детей в Газе, его бы наградили. Но поскольку Дроми убил преступных арабов не для государства, а в личных целях, его решили строго наказать. Потом, правда, прокуратура решила смилостивиться и предъявила мужику обвинение в непредумышленном убийстве. Типа случайно стрелял, а на линии огня оказались какие‑то арабы.
Общественность была возмущена, что вполне понятно и никаких объяснений не требует. Человек убил «полтора преступника», защищая свое имущество, за что же его наказывать?.. Этот случай привел к принятию закона, который в просторечии так и назвали – «законом Дроми». Закон получился хороший, он разрешил убивать всех, кто без спроса проник в дом, магазин, офис или на участок хозяина. Убивать можно как тех, кто уже проник, так и тех, кто еще лезет. Прекрасное достижение либеральной мысли, без всяких шуток вам говорю. К сожалению, в закон прокралась социалистическая отрыжка в виде превышения пределов необходимой обороны (даже в России эта глупость уже отменена), то есть бедному еврею нужно так убивать преступника, чтобы прокурор потом не сказал, что он мог обойтись более мягкими действиями и, чтобы предотвратить преступное посягательство, достаточно было только пугануть вора, а не кончать его.
Однако новый закон уже начал действовать, и можно сказать, что на практике он работает весьма неплохо. В России, например, закон о самообороне в чем‑то даже прогрессивнее, но вот правоприменительная практика играет на руку преступникам (о чем у нас еще будет подробный разговор). Первая боевая проверка «закона Дроми» состоялась в 2008 году в деревне Бен‑Шемен. Ночью хозяин дома услышал во дворе странный шум. Точнее говоря, это была уже не ночь, а раннее утро – 4 часа 30 минут. Светало. Предусмотрительно взяв пистолет, домовладелец вышел из дому и обнаружил на своей территории трех лиц арабской национальности. Поскольку лица находились тут без приглашения, законопослушный гражданин немедленно открыл огонь. Одного ухлопал, остальные сбежали.
Начальник полиции заявил: у полиции нет доказательств того, что убитый палестинец был грабителем. Видимо, он предполагал, что трое палестинцев в 4 часа утра без объявления войны лезли в чужой дом, чтобы дождаться пробуждения хозяина и поздравить его с наступлением нового дня. Однако жители деревни как один выступили в защиту стрелка, заявив, что в поселке постоянно происходят ограбления и крутятся палестинские нелегалы.
После этого случая было еще два подобных происшествия, когда люди без колебаний применяли оружие для защиты своего дома и имущества. Некий Шмулик Ласер в Савьоне 19 марта выстрелил в преступника, который влез к нему и пытался угнать машину. А 25 марта того же года фермер из Бицарона открыл огонь по грабителям, которые влезли в его загон для овец.
…Тем не менее в Израиле по сию пору существуют довольно нелепые ограничения для владельцев оружия. Например, государство считает (за человека), что ему больше ста пистолетных патронов на три года не нужно. И в самом деле: для чего нужен человеку сто первый патрон?.. Впрочем, зачем я буду вам рассказывать об этом, если можно дать слово самому обладателю оружия? Тем более что я сижу с ним за одним столом, совсем рядом, и вам будет прекрасно слышно. К чему лишние посредники в виде писателя Никонова, если всегда можно послушать живого носителя пистолета?
И пока я кручу в руках его 9‑миллиметровый «смит‑вессон», пока полицейским хватом осторожно приоткрываю затвор и заглядываю в патронник на предмет наличия в нем желтенького (потому что если передернуть резко, случайно забытый в стволе патрон вылетит в салат), пока с пустым магазином проверяю работу затворной задержки и дивлюсь этой странной моде нынешних оружейников на бескурковые системы, наш бывший соотечественник, а ныне гражданин Израиля, живущий на Территориях и потому являющийся счастливым обладателем изделия, рассказывает мне об израильских оружейных обычаях:
– Больше ста патронов за три года ты купить не имеешь права. А если охота пострелять, берешь свой пистолет и идешь в тир, там покупаешь патроны и стреляешь. Можешь в тире и оружие взять напрокат, там много всякого. Главное, иметь ришайон, то есть разрешение на оружие.
– Иными словами, участник боевых действий, который еще вчера воевал и стрелял в людей, после дембеля не может даже по мишеням пострелять без письменного разрешения государства?.. А могу я в тире патроны не покупать, а расстрелять свои?
– Конечно. Но тогда ты останешься без патронов. Потому что за три года разрешается купить всего сто штук. Поэтому в конце срока я эти сто патронов расстреливаю в тире, поскольку патроны имеют свой срок годности. И покупаю новую сотню на следующие три года. Три года – это срок обновления ришайона.
– У нас в России срок обновления оружейной лицензии – пять лет. Для обновления нужно по новой принести бумажки о том, что за последние пять лет ты не сошел с ума и не спился. А в Израиле?
– Здесь еще нужно сдать экзамен по стрельбе.
– Это все равно что раз в три года экзамен на водительские права пересдавать. И в чем заключается этот экзамен?
– Нужно примерно с двадцати метров из 35 выстрелов 30 уложить в мишень. Не получилось с первого раза, попробуй еще. Снова не вышло – опять пробуй.
Зато в Израиле для гражданского оружия нет ограничения на число патронов и возможность ведения автоматической стрельбы, как, скажем, во многих штатах Америки и некоторых странах, в частности, в России. Разные страны запретительные нормы друг у друга списывают, не задумываясь, потому никакого особого смысла в них нет. Ну в самом деле, почему запрещены магазины с числом патронов более десяти? Да потому что у нас десятеричная система счисления. А почему она на нашей планете десятеричная? А потому что у человека десять пальцев на обеих руках. С тем же успехом могли бы и двенадцать патронов в закон вписать. И восемь тоже. Обычный произвол. В чистом виде условность. С тем же успехом можно запрещать частным лицам владение автомобилями с мощностью двигателя более ста пятидесяти лошадиных сил. На всякий пожарный, чтобы не носились, как угорелые. Но если в случае с автомобилем в этом есть хоть какой‑то, хотя бы призрачный смысл, то чего добивались, например, американские прогибиционисты ограничением количества патронов в магазине? Хотели чуть‑чуть затруднить возможному маньяку массовое убийство – чтобы он менял магазины после каждых десяти, а не после двенадцати выстрелов? Но магазин заменить – две секунды. Нажал кнопку пальцем, пустой магазин вылетел, и, пока он летит, стрелок уже полный дослал. Пустой магазин упал на асфальт, подпрыгнул и второй раз упасть еще не успел, а стрелок уже сделал движение большим пальцем, затвор полетел вперед и дослал патрон в патронник. Следующее движение указательным пальцем – уже выстрел. Некоторым стрелкам удается сменить магазин и произвести выстрел еще быстрее – за секунду или около того.
…И все‑таки, несмотря на бабьи страхи прогибиционистов, оружия в Израиле – море. И оно на улицах. А люди отчего‑то не стреляют друг в друга, как о том мечталось социалистам. И преступность в стране низкая. Вполне возможно, что низкий уровень преступности никак не связан с вооруженностью страны, что это просто совпадение. Но есть и другое мнение:
– Конечно, в Израиле существуют преступления, – раздумчиво сказал мне один наблюдательный русский, а ныне гражданин Израиля. – Но такой гопнической преступности, как в России, – чтобы ради куража и веселья к человеку на улице привязаться, избить до полусмерти и ограбить – такого тут нет. Потому что у каждого прохожего может оказаться на поясе под рубашкой ствол.
Он прав: для гопника избить кого‑то – удовольствие. Но никто ради минутного удовольствия не станет рисковать жизнью. Вот вы бы пошли в кинотеатр, зная, что с вероятностью, скажем, 10 % умрете во время сеанса?
Так работает оружие.
Помните женщину, которую осудили за то, что она постреляла шайку арабов, когда те ночью начали вытаскивать ее дочь из машины? Тетеньку осудили, но арабы с тех пор вытаскивать белых девушек из машин остерегаются.
Так работает оружие.
А вот еще одна история. На входах практически во все здания в Израиле стоят охранники, шмонающие сумки входящих. Есть они и в школах. В одну из школ пришел электрик с сумкой. Но по какой‑то причине показывать содержимое сумки охраннику он не захотел. Они поругались и электрик, оттолкнул охранника, прошел внутрь. Тот достал ствол и завалил козла. Охранника осудили (кажется, условно), посчитав, что в той ситуации он слегка превысил свои полномочия. Осудить‑то осудили, но с тех пор даже самые наглые граждане не перечат и исправно показывают сумки охранникам.
Так работает оружие.
Чему нас научил опыт Израиля, едва ли не на четверть состоящего из жителей бывшего СССР, которым «нельзя доверять оружие, а то перестреляют друг друга»? Тому, что эта теория не выдержала испытания практикой, и придерживаются ее только умственно‑недостаточные люди, коих я на всем протяжении книги называю (в разных вариантах) социалистами. А ведь есть страны, которые не на треть, а на все 100 % состоят из советских людей! И там люди имеют право на хранение и ношение пистолетов.