Был в Кишиневе такой случай. Полиция разыскивала одного преступника. И как‑то на улице этого преступника опознал человек, в отношении которого, собственно говоря, этим бандюганом и было совершено преступление. Узнав обидчика, человек погнался за ним. Тот от него. По пути бандит выкинул из машины случайного водителя и попытался скрыться. Тогда преследователь вытащил ствол и открыл огонь вслед машине. Попал. Пуля угодила в спину угонщику. Стрелка оправдали, потому что по молдавским законам угон машины считается серьезным преступлением.
Я сижу в небольшом ресторанчике с юристом Геннадием Маданом, и он вводит меня в курс местных дел:
– История молдавского вооружения такая. Первый закон об оружии у нас был принят в 1994 году. И он не разрешал гражданам иметь короткоствольное оружие. Но к дефолтному 1998 году вал преступности достиг такой высоты, что стало просто невмоготу! И тогда правительство, видя, что само оно погасить вал преступности не в состоянии, приняло поправки к закону об оружии, которые разрешали покупку и ношение короткоствола. Как сейчас помню, замминистра внутренних дел генерал‑лейтенант полиции Константин Анточ заявил: полиция не может защитить всех, поэтому, граждане, покупайте пистолеты и защищайтесь сами.
Закон тогда приняли очень быстро, без шума и пыли, по‑тихому, без общественного обсуждения, чтобы не слушать вопли истеричных женщин и социалистов, которые будут кричать, что «если всем раздать оружие, страна захлебнется в крови». Так граждане Молдавии получили право иметь и носить короткоствол.
– Поначалу цены заломили бешеные! Российский «байкал» меньше, чем за штуку баксов, не продавали, а на Ижевском заводе его брали за 70 долларов. Нехилый навар! Поэтому покупали оружие поначалу только богачи. Потом, когда этот слой людей был выбран, цены снизили, расширив рынок. Снова сливки сняли. И еще раз снизили цены, опять расширив рынок. И так несколько раз. Грамотно сработали!.. Первыми дорогущие пистолеты накупили самые богатые люди – предприниматели, депутаты и менты. Школьный учитель не побежал со своей двухсотдолларовой зарплаты покупать ствол за штуку баксов. И только по мере опускания цен пистолетомания начала охватывать все более широкие круги населения. Ныне есть люди, у которых по две сотни пистолетов.
…Свой первый пистолет – «че‑зет 83» под макаровский патрон – Геннадий купил в 1998 году за 800 долларов, и это было для него чувствительно. Сейчас этот пистолет стоит 500 долларов. И нужно учитывать, что нынешний доллар вовсе не тот, что был в 1998 году. Тем более что после дефолта национальная денежная единица упала не только в России, но и в Молдавии. Напомню, что за 800 баксов тогда можно было купить подержанный автомобиль в приличном состоянии.
Для справки. На момент написания этой книги австрийский «глок» стоил в Кишиневе 9500 лей. То есть примерно 850 долларов середины 2009 года. Как в Прибалтике. Российские пистолеты, разумеется, намного дешевле. Один патрон – 6–7 лей, меньше доллара.
– Была еще объявлена оружейная амнистия, – продолжает Мадан. – То есть каждый, имеющий нелегальный ствол, мог принести его в милицию и зарегистрировать. И народ потянулся регистрировать. Оказалось, несмотря на запрет, у людей на руках было довольно много нелегального оружия – в основном, времен Первой и Второй мировых войн, но в прекрасном состоянии. Амнистия была очень правильным решением: какой смысл бороться с нелегальным оружием, если проще его легализовать и не иметь никаких проблем?.. Дорвавшись до ранее запретного, народ поначалу покупал габаритные пистолеты – «внушающие». Огромные пушки! 75‑й «че‑зет», например. Но потом быстро поняли, что носить на поясе килограмм не очень удобно – штаны оттягивает. И, наевшись габаритом, перешли на более компактные модели. Их и носить легче, и прятать, особенно летом. У нас тут жара бывает под сорок градусов, люди ходят в футболках и рубашках, многие в шортах. Куда пистолет денешь...
Тут я вынужден прервать своего собеседника и сказать, что молдавское законодательство весьма либерально и не регламентирует способ ношения оружия – его можно носить как скрытно, так и открыто. По мне, открыто носить оружие так же бессмысленно, как показывать свои карты в карточной игре. Но двух людей в Кишиневе с открытыми кобурами на поясе я видел. Большинство же предпочитает скрытное ношение.
– У меня небольшой чешский пистолет – «чезетка» сорок пятая, – вступает в разговор приятель Геннадия, доктор Бородин. – Это армейский генеральский пистолетик с маленьким калибром – чтобы генералам было не больно застреливаться в случае окружения или отставки. Ношу его на поясе в специальной кобуре, которая располагается не сверху на брюках, а скрытно – под брюками, то есть пистолет как бы засунут за пояс, но на самом деле он в малозаметной кобуре. Рукоятка торчит, конечно, но я прикрываю ее складкой рубашки, которую для этого чуть вытаскиваю из‑за пояса. Не видно совершенно! Но если что – выдергивается моментально.
– А я ношу свой «макаров» в обычной кобуре на поясе, – подхватывает Геннадий. – Но у меня нет проблем, поскольку профессия заставляет ходить в пиджаке, а он скрывает любую кобуру. А второй пистолет – совсем маленький, ПСМ, который обычно называют оружием «второго шанса», ношу в кобуре на щиколотке. Кстати, летом многие так носят. Длинные светлые штаны ножную кобуру совершенно скрывают.
...Только наметанный глаз может отличить на кишиневских улицах оруженосцев…
– Если человек идет по улице, держа ноги чуть шире обычного, – значит, у него на щиколотке кобура с пистолетом, приходится держать ноги пошире, чтобы не шоркать кобурой о другую ногу при ходьбе. Или если человек держит левую руку на «оттопыре» – чуть отстранив ее от туловища, – значит, привык носить пистолет в оперативной кобуре, под мышкой.
...Решение вооружить граждан совпало в Молдавии с другим жестким политическим решением – ликвидировать организованную преступность. И за это дело взялись серьезно. Преступные группировки стравливали друг с другом, отстреливали, закрывали, не давали жить. В результате авторитеты подались из Молдавии туда, где им дышится легче, – в Россию и на Украину. А в Молдавии остались только те, кого у нас называют гопниками. Потерянное поколение девяностых.
Представьте себе молодого молдавского парня: родители у него уехали на заработки в Россию или Италию, а чадо предоставлено само себе и живет на присылаемые предками деньги. Распространенный случай. В результате в Молдавии выросло целое поколение сторчавшихся и спившихся ублюдков, с которыми, в силу их неорганизованности и спонтанности, не может справиться организованная структура – милиция – так же, как регулярная армия бессильна против партизан: у них разные тактики и инструментарий. Именно эти вурдалаки и составляют главную опасность для граждан. Они могут убить и убивают за копейки. Они еще не сиделые и потому не пуганные милицией. Но зато они пуганные другим...
– Если идут по улице двое – состоятельный человек в приличной одежде, по которому сразу видно, что у него есть деньги, и человек простой и бедновато одетый, на кого нападут молдавские гопники? На бедновато одетого! Потому что у богатого есть деньги на пистолет и на адвоката, в случае чего. И вера будет ему, потому что у солидного человека семья, дети, работа, дача, машина. А у нищего гопника, кроме привода в милицию и жалоб от соседей на постоянные пьянки, нет ничего. Он никому не нужен. Его либо убьет во время нападения приличный человек, либо приговорит суд. Поэтому гопники нападают на бедных и на женщин – женщины боятся оружия и не часто покупают его. За что и расплачиваются.
– А кто вообще в Молдавии покупает оружие? Есть какие‑то наблюдения?
– Пистолеты покупают три категории людей: любители оружия, предусмотрительные граждане, которые учатся на чужих ошибках, и те, кто учится на своих. Последние раньше считали, что им оружие не нужно, поскольку никто им не угрожает и никто на них не нападает. Но потом им дали разок по башке в темном переулке, и они изменили свое мнение. У меня есть такой друг. Он был большим противником оружия. Но как‑то получил по голове обрезком трубы, полежал в больнице пару месяцев и купил пистолет, сказав, что второго удара просто не переживет, а него жена и дети. И теперь он носит ствол. Тут принцип простой: лучше иметь оружие тогда, когда оно тебе не нужно, чем не иметь, когда оно необходимо. Как говорили древние, меч может понадобиться тебе всего один раз в жизни, но для этого носить его надо всю жизнь. Сейчас для меня из дому выйти без пистолета – как без носков или без мобильника, ощущение, что чего‑то не хватает...
В общем, после ликвидации оргпреступности основная опасность для молдавских граждан – ублюдки до 25 лет, которых в России называют гопниками. Вот для них и нужен большой калибр – чтобы гарантированно остановить обдолбанного наркомана. Потому молдавская общественность и настаивает на легализации крупных калибров, которые пока под запретом.
Молдаване в этом смысле вообще молодцы. Не так давно Министерство внутренних дел Молдавии решило ужесточить оружейный закон. Причем безо всяких на то оснований – легальное оружие в противоправных действиях практически не участвует, как известно. Но менты есть менты – им лишь бы хватать и не пущать. Прогибиционистская контора. Так вот, одним из ментовских предложений было запретить носить патрон в патроннике. Молдавская общественность возмутилась: как так! С какой стати? В критической ситуации все могут решить доли секунды, а вы что нам предлагаете – во время нападения сказать преступнику: дорогой, погоди минутку, я сейчас дошлю патрон в патронник, а потом можешь продолжить нападение... Так, что ли?
И законопроект был завернут.
Этот ужесточающий закон был завернут в два этапа. Поначалу у ментов была идиотская идея вообще запретить ношение оружия. Но на этом этапе законопроект завернули уже в правительстве, покрутив у виска пальцем. А запрет на ношение патрона в патроннике отклонили уже депутаты, настропаленные возмущенной общественностью.
Если вдуматься, запрет на ношение патрона в патроннике (или, как некоторые еще говорят, «в стволе») действительно довольно глупый. Он существует во многих странах, и цель его проста – предотвратить случайный выстрел при падении оружия на пол или при случайном нажатии на спусковой крючок. Но не зря же конструкторы делают предохранители! Предохранитель – деталь, которая специально для того и предназначена, чтобы не допустить случайного выстрела, когда патрон находится в стволе (в патроннике). Неужели конструкторы зря старались?
Ношение оружия без патрона в патроннике чревато тем, что если жертва преступного посягательства выхватила ствол, но не успела передернуть затвор, пистолет у нее могут отнять: не взведенный пистолет просто не может стрелять, представляя собой простую железку. Людям приходится учиться быстро передергивать затвор. Я уже писал, что путем тренировок даже некоторым «медленным» эстонцам удается извлечь ствол из кобуры, передернуть затвор и выстрелить менее чем за секунду. Но, по сути, это есть не что иное, как обход искусственно созданного препятствия. Вроде бега в мешках. Можно бегать со спутанными ногами? Можно, если долго тренироваться. Но зачем? Ведь проще и быстрее выхватить пистолет и просто нажать на курок.
К тому же запрет на ношение патрона в патроннике не распространяется на револьверы – просто конструктивно: в револьвере барабан является магазином, или, что то же самое, у револьвера шесть патронников, и в каждом из них сидит патрон. То есть владельцу револьвера просто невозможно не иметь патрон в патроннике. И при этом у револьвера нет никаких предохранителей: достал, нажал на спуск – выстрел. Считается, что предохранением от случайного нажатия в револьвере является тугой спуск. Но в самовзводных пистолетах спуск тоже тугой. Там можно передернуть затвор, после чего аккуратно отпустить курок. И даже не ставить пистолет на предохранитель, потому что пистолет по принципу «первого выстрела» превращается в револьвер: достал, нажал на спуск – выстрел.
Кроме того, существуют «полусамовзводные» пистолеты, где каждый выстрел делается самовзводом. Такие как «глок», например. У него три внутренних предохранителя и умеренно тугой спуск, что полностью исключает случайный выстрел при падении пистолета и почти полностью – случайное нажатие на курок.
Некомпетентность молдавских ментов, решивших ужесточить закон, демонстрирует и тот факт, что поначалу они хотели не только запретить ношение патрона в патроннике, но и обязать людей носить пистолет на предохранителе. А у «глока», например, внешних предохранителей вообще нет, они внутренние, «автоматические».
А вот еще смешная штука: запретить хотели также общее количество стволов, разрешенных к покупке, – 10 пистолетов в одни руки и не более!.. Это все равно, что запрещать человеку покупать более 10 автомобилей. Или более 10 буханок хлеба. Какой смысл? Пусть человек деньги в экономику вбрасывает, если они у него есть и он этого хочет!..
Предложение об ограничении количества стволов в одних руках, конечно, тоже не прошло. И даже не очень понятно, зачем оно вообще было сделано, разумных объяснений этому нет. Прогибиционисты, одно слово. Головой не думают. Ведь как товар пистолет от автомобиля ничем не отличается. Он даже менее опасен, чем автомобиль, потому что личные автомобили убивают больше, чем оружие.
Сейчас в Молдавии человек старше 18 лет, не наркоман, не сумасшедший, на которого нет нареканий от участкового, может купить пистолет или полуавтоматический карабин. Автоматическое оружие запрещено. Сейф для хранения ствола по закону не нужен, но фактически все сейфы покупают, и участковые требуют их наличия, ибо так повелось. Не обнаружив сейф, участковый не подпишет бумажку. Его решение, конечно, можно будет оспорить в суде, но проще купить железный ящик.
Для получения разрешения на оружие нужно еще окончить курсы по технике безопасности и общим основам законодательства, а также отстрелять пару магазинов в тире из «макарова» или «марголина».
– Поначалу все было строго. Перед тем как выдать разрешение на оружие, ко мне пришла целая комиссия, – рассказывал Бородин. – Вошли, посмотрели, как я живу. В моем доме 48 квартир, так обошли все, расспрашивали людей, все ли тихо в доме, не летят ли из окна какой квартиры по ночам бутылки из‑под водки. Впрямую номер моей квартиры не называли, только в перечислении – а в 45‑й как, спокойно? А в 38‑й? А в 13‑й? Где‑то в середине и номер моей квартиры упомянули. Выяснив, что я человек спокойный, выдали разрешение.
Когда в полиции убедились, что ничего страшного от раздачи людям оружия не произошло, параноидальность утихла, проверки стали не столь масштабными. Действительно, после легализации короткоствола реки крови по кишиневским улицам не потекли, хотя прогибиционистам хотелось именно этого.
Мои собеседники объясняют ситуацию так:
– Многие почему‑то думают, что наличие оружия доведет любой конфликт до смертельного исхода. Но все как раз наоборот! Оружие чаще пресекает конфликт в зародыше. Там, где обычно дошло бы до драки, оружие флегматизирует конфликт. Молдаване водят машины ужасно – экспрессивно и невежливо. Наверное, нигде в мире так не ездят, как у нас. Поэтому порой на дороге возникают конфликты. «Обиженный», бывает, испытывает желание почесать кулаки, но стоит достать ствол и положить его на торпеду, как это желание сразу исчезает.
Оружие гасит конфликт, а не провоцирует его. Оружие не катализатор, а ингибитор. Оружие – огнетушитель, а не бензин, как мнится некоторым недоумкам. Это видно не только на уровне личных конфликтов, но и в больших масштабах: именно ядерное оружие сделало невозможной третью мировую войну.
– Я вот сейчас даже не могу припомнить громких случаев самообороны с оружием из своей адвокатской практики, – рассказывает Геннадий, – поскольку часто эти дела не доходят до суда, а закрываются еще во время следствия. А еще больше просто не попадает в милицейскую статистику. Потому что никто не хочет связываться с ментами. Ментов не любят на всем постсоветском пространстве. И если дело обошлось без стрельбы на поражение, а ограничилось максимум выстрелом в воздух, никто никуда не сообщает.
А не сообщают потому, что по молдавскому закону, так же как и по эстонскому, сообщать в органы человек обязан только после применения оружия, а «применением оружия считается производство прицельного выстрела». Кстати, по молдавским законам нет нужды делать именно предупредительный выстрел в воздух. В законе есть общее понятие – «предупреждение о применении оружия». Это может быть выстрел, а может быть вербальное предупреждение. Или просто недвусмысленная демонстрация оружия.
– С моим знакомым был случай: трое приставали к одному – то ли ограбить хотели, то ли избить. Он вмешался, ему посоветовали валить отсюда, пока цел, не знали, что у него ствол. А он был в летних брюках, рубашечке. Знакомый поднял рубашку, показал ствол. И эти трое молча ушли. Таких случаев – море. Море несостоявшихся трагедий.
Только слабоумный может заявить, что если людям без погон раздать оружие, они начнут палить друг в друга, а если им разрешить покупать ломы и топоры, они начнут сбивать замки с дверей с целью пограбить. Как видите, это не так. Более того, владелец оружия выстрелит на поражение только в том крайнем случае, когда речь идет о жизни и смерти и не иначе, поскольку знает: даже если ты стопроцентно прав, замучаешься потом отписываться, если кого‑нибудь убьешь или ранишь. Ведь непременно заведут следствие, которое может длиться и полгода, и год, и все это время ты будешь весь на нервах и без оружия, которое на время следствия конфискуют – для проведения экспертизы и как вещдок по делу. А оно денег стоит!.. Так что многие владельцы оружия, возвращаясь домой, обходят стороной темные улицы и подозрительные компании. У обладателя ствола меняется весь характер поведения, люди становятся более осторожными – не дай бог придется оружие применять.
Помню, в Таллине Дмитрий Удрас рассказывал мне о психологической трансформации, которая произошла с ним.
– Раньше дать кому‑то в зубы мне было в радость. А теперь я стал спокойным, как удав. И если меня в лицо обзовут самыми похабными словами, я только улыбнусь. Потому что знаю, за кем стоит реальная сила. Пить спиртное перестал, поскольку всюду хожу с пистолетом.
Раньше Удрас пил и был драчлив, а теперь, разряжая пистолет, дважды передергивает затвор – на всякий случай. Был отчаянный – стал перестраховщик. Таково влияние силы. Ведь сильный человек не грозит кулаком. Сильный грозит пальцем...
– Я хочу сказать, что вооруженные люди как правило вежливые люди, – подхватывает мысль своего эстонского коллеги Мадан. – Вот сейчас в вашей России страна разделена на холопов и «имеющих право». Чиновники, бизнесмены, депутаты имеют оружие. А люди нет.
Это правда. Наградное оружие – легальный способ обхода сурового оружейного законодательства России. Вообще‑то у нас пистолет иметь и носить нельзя («а то перестреляете друг друга, неразумные!»), но если есть деньги и связи, пистолет у тебя будет. Какой захочешь! Сам выберешь модель, и тебя им «наградят» – за заслуги перед отечеством или еще за какую‑нибудь муру. В результате вся российская элита вооружена. Правительственные чиновники, многие депутаты, бизнесмены мало того что имеют личную охрану, так еще и оружие. Они – белая кость. Они – блатные. Они – разумные, они друг друга не перестреляют, хотя и русские, и живут в России, но им доверять можно. Точнее, они сами себе доверяют, сами позволяя себе иметь оружие и нарушать скоростной предел на дорогах, отмахиваясь от гаишников корочкой. А всем остальным не позволяют. Потому что все остальные – мужики, бесправная серая масса, которой нельзя доверять, ведь они россияне. А россиянам только дай оружие – тут же перестреляют друг друга. Генетика у них такая – русско‑татаро‑бурято‑казацко‑намешанно‑постсоветская.
– Оружие всех уравнивает, – раздумчиво продолжает развивать российскую тему мой собеседник. – Если ты богатый, и у тебя дорогая машина и дорогие девки, все равно ты не будешь задирать человека небогатого. Потому что хотя у него ствол, может быть, и не такой дорогой, как у тебя – не инкрустированный и не позолоченный, а совсем простой потертый «макаров», но дырку он сделает не хуже дорогого. Кроме того, оружие – символ свободы. Можно ли назвать свободными англичан? Это нация деградантов. Оружие под запретом, полиция с криминалом справиться не может, зато часто хвастается по телевизору, что они изъяли у граждан «очень опасные швейцарские ножи». А хулиганы и бандиты в Лондоне теперь пользуются для убийства граждан строительными резаками для линолеума. Моего знакомого прямо в центре Лондона три негра выкинули из кабриолета и избили. И он ничего не мог сделать, потому что английское правительство играет на стороне преступных негров.
...Итак, оружие, по молдавскому закону, можно применять, когда тебя решили убить или избить. А еще когда нападение совершено на третьих лиц. И когда нападают собаки.
– Со мной был случай. Пошел я за хлебом в час ночи. А я в час ночи без машинки из дому не выйду, хоть убей. Иду, вижу неподалеку стая бездомных собак – штук сорок. Грызут чего‑то. И одна из них так заинтересованно взглянула на меня – как на потенциальный ужин. И какой‑то сигнал своим подала, потому что остальные тоже на меня уставились. И тут уже стало страшно: у меня только шесть патронов, а их сорок штук. Передернул затвор.
– Думаю, собаки не знают про шесть патронов и разбежались бы после первых выстрелов и первых трупов.
– Возможно. Но напасть они так и не решились… Кстати, у нас была шайка из трех молодых девочек, по 16–17 лет. После восьми‑девяти вечера они начинали охоту. Ставили перед прохожим трех ротвейлеров и просили: дядя, подари немножко денег на прокорм собачек. И дядя отдавал: три ротвейлера! Так они и грабили, пока им не попался человек с пистолетом. Он им все отдал, а когда девки попрятали деньги по карманам и собрались уходить, достал пушку и всех кобелей перестрелял. А суки сейчас сидят... Нет, пистолет нужно иметь. Потому что однажды он может стать самой нужной вещью в жизни.
– А вам самому приходилось применять оружие для защиты?
– Да. 2001 год. Как сейчас помню, у меня тогда была чешская «чезетка» 9‑миллиметровая. Время – около 11 вечера. Я приехал к маме. Вошел, и мне показалось, что железную дверь за мной она закрыла. Пошел на кухню, а она в ванную. Хорошо, что я не разделся. Вожусь себе чего‑то на кухне, пистолет на боку, вдруг слышу – железная входная дверь бабахнула. Что за черт? Выглянул из кухни и вижу, что по длинному коридору квартиры идут на меня двое лбов с лицами, на которых явно не написано оксфордское образование. Идут и улыбаются. Нагло так улыбаются. И идут. Типа привет, как дела...
Я вытащил ствол, передернул затвор, и навел на них. Они сразу остановились и, помню, первым делом уставились в дуло моего пистолета – нет ли там рассекателя, не газовый ли? Увидели, что дырка солидная, рассекателя нет, и дальше взгляды на мое лицо перевели: считывают, есть ли во мне решимость – будет этот лох стрелять или нет. А сами базарят: да ты чего, паря, да мы тут Светку ищем, ты нам Светку позови... Я смотрю, а у одного из них на правом запястье сталь поблескивает. Кончик ножа из рукава торчит! Чуть шевельнул кистью, и нож сам в руку скользнет. Известный прием...
Тут открылась дверь в ванную и мать спрашивает: «Гена, что там такое?» Я на мгновение отвернул голову, кричу матери: «Назад!» В этот момент они развернулись и деру дали... Потом уже мне объяснили, что они шли с верхнего этажа и дергали за ручки всех квартир – на удачу: вдруг дверь открыта, тогда можно хозяев порезать и спокойно пограбить. А не было бы у меня пистолета, хрен его знает, чем бы это кончилось.
...После этого Геннадий строго‑настрого запретил родителям открывать кому‑либо дверь, а о случившемся рассказал своему приятелю Саше, который, несмотря на то что жил в доме за городом, оружия не имел. А не имел Саша ствола по той простой причине, что жена его была большой противницей оружия. Обычная баба, как известно, дура, существо поверхностное, мышей и оружия беспричинно боится. Правда, есть и среди мужиков такой тип примитивных граждан, которые не отличают людей от людей, а оружия от оружия. То есть плохих людей от хороших, а хорошее (легальное) оружие от плохого (преступного).
Поясню...
Если после очередного массового расстрела в американском университете вылезает какой‑нибудь левый политик и говорит, что выступает за запрет оружия, потому что ему «страшно делается от мысли, что человек вот так вот просто может ходить по улице с оружием», смело относите этого деятеля к категории примитивно мыслящих, то есть социалистов. Потому что полицейский – тоже человек. И он тоже ходит с оружием. Его тоже боится левый сенатор?..
Иррациональный страх настолько затуманивает блондинкам и социалистам разум, что они даже не понимают наводящего вопроса: «А какого оружия вы боитесь – хорошего или плохого?» С разгону они вам скажут, что всякое оружие плохое, поскольку из всякого можно убить. «Значит, полицию нужно разоружить?» – «Нет, не нужно». – «А почему? Неужели у полиции «хорошее» оружие?» – «А потому что полицейское оружие противостоит преступнику!» – «Значит, есть оружие «плохое» и то, которое «противостоит плохому»?» – «Ну, да.» – «Тогда зачем вы против него выступаете? Хотите помочь преступникам?»
В общем, после рассказа Геннадия об этом неприятном происшествии (тоже не попавшем в полицейскую статистику, но спасшем две жизни) его друг Саша наплевал на фобию своей бабы и купил ствол. Потому что бабские страхи не помогут спастись в критической ситуации. А оружие – поможет. Тем оно и ценно.
Иногда приходится слышать, что власть в России боится легализовать пистолеты, поскольку опасается вооруженного народа. Мол, что будет, если люди с оружием выйдут на улицу? Это, конечно, глупости. Пистолет – чисто самооборонное оружие, которое не применяется в уличных боях. Для уличных боев винтовка или карабин, на худой конец ружье куда более пригодны. Но никто на этом основании почему‑то не ратует за запрет длинноствольного оружия. Это во‑первых.
А во‑вторых, ни во время беспорядков в Кишиневе, ни во время беспорядков в Таллине и Риге легальное оружие не использовалось. Можете как угодно объяснять этот парадокс, но факт остается фактом. Люди громили город, били стекла, поджигали, бросали камни. Но не стреляли.
На примере Англии, США и Австралии мы уже видели такую закономерность: чем больше легального огнестрельного оружия в стране, тем меньше совершается преступлений с использованием огнестрельного оружия. И чем меньше легального оружия, тем больше преступлений с использованием оружия.
Как известно, все последние десятилетия в США неуклонно росло количество оружия на руках у населения.
При этом количество убийств огнестрельным оружием так же неуклонно снижалось: если в 1991 году огнестрелом в Америке было убито 18 тысяч человек, то в 1995‑м – 16 тысяч, а в 1999‑м – 11 тысяч.
Может быть, увеличение числа стволов приводит к росту самоубийств или хотя бы несчастных случаев? Тоже нет! Количество самоубийств в США не выросло, а число несчастных случаев с применением огнестрельного оружия неуклонно сокращалось и в 1999 году по сравнению с 1991 годом упало практически вдвое.
Если хотите, можете наложить приведенные цифры на гистограмму вооруженности штатов, приведенную на странице 198. А лучше просто бросить один взгляд на график, иллюстрирующий состояние преступности и количество «ручных стволов» (пистолетов и револьверов) на руках у населения в США.
Преступления против собственности и количество огнестрельного оружия: слева – количество преступлений против собственности на 1000 домовладений; справа – количество единиц огнестрельного оружия, млн шт.
Это что касается Америки. А теперь посмотрим, как обстоят дела в родной нам по духу Молдавии:
Количество преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия, за 6 лет (1998–2003 гг.)
А вот картинка по общему состоянию молдавской преступности:
Количество преступлений за 6 лет (1998–2003 гг.)
Ну, и чтобы далеко не бегать, посмотрим на Литву:
Тенденция во всех странах, как видите, одна: оружия больше – стрельбы меньше. Классическая картина излечения социального дисбактериоза!
Мне могут возразить: количество стволов на душу населения в Прибалтике и Молдавии меньше, чем в США, и вовсе не оружие или не только оружие оказало влияние на снижение преступности. Соглашусь. Действительно, постепенный выход из тяжелых девяностых и докризисные тучные годы, безусловно, самым лучшим образом сказались на преступности. Она снизилась. И на примере постсоветского пространства мы не можем отделить влияние экономики от влияния вооружения населения на спад преступности. Здесь для точности анализа нужно закрепить какой‑либо из факторов – уж слишком резкой была для постсоветского пространства социальная болтанка: крушение социалистической экономики с падением в черную пропасть, а потом резкий взлет к благосостоянию.