«Молчалин не довольно резко подл; не нужно ли было сделать из него еще и труса? Старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть забавен...» (Пушкин)[44].
Тынянов убежден, что «очень реальны отношения Молчалина к Софье. На деле – притворная любовь служащего "в угодность дочери такого человека" и реальные мучения от режима сдержанности, к которой он принуждается во время насильных наслаждений музыкой, которой он не понимает. У Софьи Павловны своя система воспитания будущего мужа.» - Скажем из чувства справедливости: неизвестно любит ли Молчалин музыку и принуждают ли его слушать ее; песенки новые списывал, знаем – может, вправду, любил?
«Я не старалась – бог нас свел…» Напомним, в «сне», который сочиняет София для отца и пересказывает ему в их утреннюю встречу (не выходя из завязки, в 4-м явлении) – про то, как ее могут разлучить с неким любимым человеком – ей это рисуется так:
Нас врознь – и мучили сидевшего со мной.
Он будто мне дороже всех сокровищ!
Слово «мучили» здесь вряд ли случайно и даже если у автора оно вырвалось вполне интуитивно, то в живой пьесе, несомненно, входит в связь и корреспондирует – с «мучителей толпой», обрушившихся на Чацкого. Чем не «мильон терзаний» – но уготованных, по мнению Софьи, Молчалину? И это – та же толпа, те же люди! Как бы мы не пытались объяснить любовь Софьи к Молчалину, Софья – единственный человек в пьесе, кто понимает мучительное положениеМолчалина в доме и в обществе, сбирающемся здесь и от всей души сочувствует ему. Так и Чацкий оказывается для нее одним из лиц этой «толпы мучителей» ее друга.
Но строгий критик говорит: «Софья Павловна приручает вкрадчивого и «робкого» Молчалина, приучая его, нового, делающего карьеру через угождение и послушание к женщинам, к особенному подчинению в любви. У ее любви есть своя поэзия. По этой поэтической ложной картине ее любви Молчалин, вкрадчивый и умный, но робкий, делец и бюрократ, начинает свою карьеру, которой предстоит, конечно, блестящее будущее (недаром Салтыков выводит его позднее видным и преуспевающим чиновником).» [45].
(Господи! Но это Салтыков «выводит»! Не Грибоедов! И это ж - Молчалин вовсе не Грибоедова, а Салтыкова-Щедрина! – и много поздней по времени!)
В своих нападках на любовь Софьи Тынянов явил какое-то пристрастное напряжение (в известной статье о "сюжете «Горя от ума" – правда, дошедшей до нас в рукописи и, стало быть, неправленой автором): «Действующие лица комедии, обладающие влиянием на всю жизнь и деятельность, обладающие властью – женщины, умелые светские женщины. Порочный мир императора Александра, не уничтожившего рабство народа, одержавшего историческую победу в Отечественную войну 1812 г., этот мир проводится в жизнь Софьей Павловной и Натальей Дмитриевной. »[46] - Забавно! Забавно наблюдать, как даже замечательные исследователи оказываются в плену собственных надуманных доктрин. «Чацкий, который едет к женщинам не за покровительством уже непонятен». Кстати, гениальная реприза, данная герою: «Я езжу к женщинам – да только не за этим» - в контексте безумной любви Чацкого к Софье – некоторое снижение. Ну, Бог с ним! Но как понять Тынянова? - Разве, кроме Чацкого в ту пору, просто к женщинам («только не за этим») - уже никто не ездил? Боюсь, в этих перехлестах сказалось в полной мере преувеличенное представление исследователя и романиста о конфликте Грибоедова с властью и о «декабризме» комедии – в ту пору, когда он писал ее.
Только Софья Павловна, как неизменно именует героиню Тынянов, делая ее старше и ответственнее за свои поступки - ни разу не обмолвилась в пьесе - в каких, собственно, принципах желала бы воспитать себе будущего мужа. Всю пьесу – и мне уже довелось говорить об этом, до последнего разоблачения Молчалина в финале – она никак не властительница, но, скорей, «раба любви».
Хлестова. Молчалин, вот чуланчик твой,
Не нужны проводы, пойди, Господь с тобой.
«Чуланчик!» Вот – истинное место Молчалина в доме! «Чуланчик»! Хлестова при всем желании не могла бы разглядеть в этом «человеке из чуланчика» возможного хозяина этого дома и мужа Софии. Прекрасная девушка полюбила человека из чуланчика! И никто не понимает ее - не хочет понять!
В конце концов... В какую схему заключено было изначально наше представление о Молчалине? С самого появления комедии на свет?.. Пылкий роман с барышней в целях карьеры – и шашни с Лизой, в параллель, и в удовлетворение собственной похоти... Но все дело в том,... что нет никакого пылкого романа с барышней! С его стороны... Хоть суд присяжных – читателей, зрителей комедии – с самого начала вынес другой вердикт из одной лишь неприязни к персонажу, чем полностью видоизменил в нашем сознании всю истинную ситуацию пьесы.
Но драма, как жанр, на то и существует почти два с половиной тысячелетия, чтоб каждый человек – был в ней выслушан! И Молчалин тоже. И даже кто-нибудь похуже Молчалина.
Вернемся снова к сцене – где сильней всего, ярче - выражена истинная любовь Софьи. Сцена после падения Молчалина с лошади… Лиза уговаривает хозяйку отправиться к тем двоим – Чацкому и Скалозубу… и как-то утишить дурное впечатление, произведенное обмороком Софьи…
Вот кабы вы порхнули в дверь
С лицом веселым, беззаботно…
…………………………………..
Улыбочка и пара слов,
И кто влюблен – на все готов!
И это – при Молчалине, конечно.
Молчалин. Я вам советовать не смею! (целует ей руку)…
… и преспокойно отправляет ее к тем двоим, - другим претендентам на ее руку.
Когда Лиза в другой сцене спрашивает у него:
Скажите лучше, почему
Вы с барышней скромны, а с горничной повесы?
Он обещает:
Приди в обед, побудь со мною,
Я правду всю тебе открою…
Лиза выступает героем-резонером:
Ну! Люди в здешней стороне!
Она к нему, а он ко мне!
Молчалин «откроет правду» ей позже – уже в финале. Но прежде… Софья добивается, чтоб Чацкий поговорил с Молчалиным и убедился сам в достоинствах его – и правомерности ее любви. (А может даже стал союзником?) И Чацкий во имя собственной любви – ставит этот опыт… Знаменитое:
Нам Алексей Степаныч с вами
Не довелось связать двух слов…
Ну, образ жизни ваш каков?
Ну, вопрос такой, что мало кого порадует. Право, чуть издевательский! Молчалин тоже не так прост – и не мог не усомниться: с чего это вдруг Чацкий явил такой интерес к нему? И ведет себя, будто чувствует подвох или сознательно подыгрывает собеседнику… В сцене есть слои, сознательно спрятанные автором в подтекст. Линия Чацкий – Молчалин выводит нас к другим проблемам комедии. Не только лирико-психологическим, но и социальным. К тому самому «чуланчику», из которого взялся Молчалин. Отношение Чацкого к «какому-то Молчалину» – это особь статья! Оно никак не вяжется с прославленным «демократизмом» его идей. Демонстрируя напротив, типичный высоколобый аристократизм - чтоб не сказать барство (хотя у Чацкого тут, возможно, иное - род снобизма). Эти полярности легко уживаются в нем – как, впрочем, уживались легко во многих лучших людях его поколения!
Но Молчалин, Молчалин!..
Ну, право, что бы вам в Москве у нас служить?
И награжденья брать, и весело пожить?
А не знаете, зачем ему Чацкий в Москве, если в самом деле ему нужна Софья? (Хотя бы – из корыстных соображений?) Он еще советует Чацкому, к кому надо съездить здесь – чтоб обзавестись покровительством. Тогда не будет «неуспеха по службе», сложится карьера, и что тогда? Не будет никаких препятствий браку Чацкого с дочерью Фамусова?
В первой части шел разговор о том, что нигде за всю пьесу – на наших глазах – Молчалин и Софья не остаются наедине. Одни лишь «общие» сцены: Молчалин – Софья – Лиза; Молчалин – Софья – Фамусов в присутствии Лизы и так далее – и только таинственный дуэт флейты и фортепьяно за стенкой...
Но того Молчалина, какого любит Софья, мы с вами не знаем. Мы с ним так и не встретились в этой пьесе!..
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Может, в комнате Софьи, при “неотнятых ставнях”, Молчалин в самом деле становился другим – хоть на несколько мгновений.
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня не сводит.
Лиза смеется в ответ. Она-то знает другого Молчалина.
«Злой» Катенин понял все сразу: «Еще хуже то, что Молчалин вовсе не любит Софьи... »[47]
Пушкин предложил исправить ошибки драматурга.
«Старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть забавен...» (Пушкин) Пружина, действительно, старая! И… Молчалин, и вправду, трус! Но только не в «большом свете». (До «света» он не дорос – только мелькает там.) И не «между Чацким и Скалозубом».
Нигде в пьесе не говорится, что он как-то искательствовал этой любви. Домогался ее или просто ею дорожит. Напротив! Она свалилась на него – как снег на голову; и он просто не знает, что с ней делать! Он только всю пьесу боится – ее и ее последствий. Умирает от страха, убежден, что она ему ничего хорошего не несет!.. Он на каждом шагу страшится разоблачения.
Не знаю. А меня так разбирает дрожь,
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянет!
А что если это – искренний текст? Но потерять эту любовь – он тоже страшится... Для него это значит – утратить положение, добытое с таким трудом. Софья вовлекла его в эту любовь своей «энергией заблуждения». Он боится утратить расположение хозяйки дома – дочери повелителя и благодетеля. Это ее каприз, он вынужден подчиняться.. Оттого и просиживает с ней всю ночь – за флейтой и фортепиано. Обмирая от страха – но просиживает! Вся так называемая любовь его к Софье – это страх, страх, страх!.. Маленького, ничтожного... «Человека из чуланчика».
...Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья –
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платье.
Швейцару, дворнику – для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была...
Противно, конечно! Кто спорит? – противно. Только…Ничего хорошего, между прочим, если человек поставлен в такую социальную нишу. Ну не случилось ему родиться от Фамусова – как Софье. Или быть внуком Максима Петровича. Можно пожалеть – честное слово!.Мы ведь жалеем Башмачкина?
И вот любовника я принимаю вид
В угодность дочери такого человека...
В угодность, слышите? В угод-ность! Он же вам все сказал!.. Почему ж вы не хотите услышать его?..
Да что? Открыть ли душу?