Судьба сказала свое слово. 12 глава

* * *

Последний день каникул прошел быстро. После завтрака девушки устроились на каком-то подобии шезлонгов в дальней части сада. Маль­чишки отправились полетать.
Джинни читала какой-то журнал, а Гермиона просто лежала, закрыв глаза. Она сама не заметила, как задремала. Проснулась от жуткого виз­га Джинни. Сердце замерло. Что-то случилось! И уже через секунду она почувствовала, что именно. Поток ледяной воды обрушился на раз­горяченное солнцем тело. Гермиона заверещала и вскочила на ноги. В паре метров безудержно хохотал Гарри, держа в руках пустое ведро. Рядом с ним умирал от смеха Рон с тем же атрибутом.
– Рональд Патрик Уизли, – громогласно объявила Джинни, – ты – труп.
Девушки переглянулись и повернулись к бывшим палачам, которые в считанные секунды превратились в жертв. Гарри сообразил первым и, бросив ведро, кинулся по саду, петляя между деревьями, как заяц. Рон думал чуть дольше. Джинни успела пнуть его перед стартом.
Гермиона неслась вслед удирающему Гарри. Да, с его физподготов­кой она вряд ли догонит. Вряд ли? Ха! А палочка зачем? С недавних пор Гермиона с ней не расставалась. Следующий час окрестности оглашал злорадный смех девчонок и вопли истязаемых жертв. Чары щекотки, чары нескончаемого танца, чары левитации. И это только маленький перечень того, в чем так неожиданно пришлось попрактиковаться двум студенткам. Нора и окрестности стали тоже ненаносимы в связи с пос­ледними событиями. Поэтому можно было смело применять волшеб­ные палочки, не боясь сов из Министерства.
Весело и светло. Вот только первое сентября не могло не насту­пить.

* * *

Сидя у окна на заднем сиденье маггловкого такси (решили, что это лучшая конспирация), Гермиона смотрела на пробегающий мимо пей­заж и до колик в животе боялась момента, когда придется очутиться на платформе 9 и ¾. Гарри и Рон о чем-то спорили.
– Земля вызывает Гермиону Грейнджер, – Рон пощелкал пальцами перед носом задумавшейся девушки. – Мы спорим, есть у тебя руны в этом году?
Гермиона попыталась вникнуть в суть вопроса. А потом поняла, что ребята спорят об изучаемых на седьмом курсе предметах.
– Да, есть, – кивнула девушка.
– Я же говорил! – Гарри радостно подбросил вверх кулак. – Спорить он со мной будет!
– Кому интересно таскаться на руны? – проворчал Рон.
– Кстати, – Гарри локтем припечатал Рона к спинке сиденья и накло­нился вперед, чтобы видеть Гермиону, – а много народу на них вообще ходит?
– Восемь человек, – с улыбкой от этой сцены откликнулась Гермио­на. Она так любила, когда они вели себя, как обычные подростки.
Рон сбросил руку Гарри и толкнул того в бок.
– Восемь человек?! Сдуреть! Столько народу тратит время на такую ерунду.
– Рон, – с упреком проговорила Гермиона, – древние руны – это очень интересно. Они позволяют…
Рон поспешно вытащил из кармана конфету и протянул Гермионе с самым искренним выражением на лице.
– Угощайся, – счастливо улыбаясь, проговорил он.
Гарри прыснул.
– Занудствую? – наморщив носик, спросила Гермиона.
– Есть чуть-чуть, – кивнул Рон и обнял ее за плечи. – Но мы тебя и такую любим. Правда, Гарри?
– Точно, – подтвердил тот с улыбкой.
Рон убрал руку и спросил:
– И все-таки кто ходит на эти руны?
Спросил просто так, но Гермиона ответила:
– В основном Когтевран – шесть человек. Я и один слизеринец.
Гарри снова нагнулся и сказал:
– Только не говори, что Крэбб или Гойл разбираются в древних ру­нах. Я этого не переживу.
Рон фыркнул.
– Я удивлена, что Крэбб и Гойл разбираются в английском алфавите, а ты про древние руны, – проговорила Гермиона. – Нет. Из Слизерина их посещает Малфой.
Гермиона пожалела о том, что ответила на вопрос Рона. В машине тут же повисла напряженная тишина. Гарри резко откинулся на спинку сиденья и отвернулся к окну. Рон стал внимательно изучать свои ног­ти.
Ох, до чего же все оказалось непросто!

Шанс.

Единственный шанс, незримый и еле заметный.
Нет-нет! Не исправить, а важное что-то успеть.
Он тенью скользнет сквозь прутья железные клетки,
Он сердце сумеет, легко затронув, согреть.

Поверишь в него и немые сломаешь преграды.
Плевать, что ценой может стать никчемная жизнь.
Ведь жизнь без него – это часть персонального ада,
Где день ото дня стремительно падаешь вниз.

Пусть только на вечер тебе он судьбою дается,
Пусть это не больше, чем кем-то разыгранный фарс,
Пусть мир неизбежно вверх дном перевернется...
Страшнее всего – не суметь использовать шанс.

Ох, до чего же все оказалось непросто!
До этого момента Нарцисса Блэк и не предполагала, как сложно добраться до кабинета трансфигурации и встретить как можно меньше знакомых лиц. Всего-то пара коридоров, и за это недолгое время Нар­цисса умудрилась столкнуться, кажется, со всем шестым курсом школы Чародейства и Волшебства.
«И чего им по своим гостиным не сидится? Еще не хватало, чтобы кто-нибудь сказал Люциусу, что вместо занятий со Снейпом она быст­рым шагом направлялась в кабинет трансфигурации».
– Привет, – кивнула Нарцисса очередной знакомой и свернула в последний спасительный коридор. Тут же пришлось удивленно приос­тановиться, потому что за углом беседовала интересная пара. Раньше Нарцисса никогда не замечала их вместе. Ремус Люпин собственной персоной с очень уж смущенным выражением лица, что-то тихо отве­чал на вопрос… Фриды Забини. Увидев Нарциссу, он уставился на нее в упор. Это заставило Фриду обернуться и тоже впиться взглядом в сли­зеринку. Нарцисса кивнула обоим. Что еще она могла сделать в этой си­туации? Фрида изумленно вскинула брови, Люпин за ее спиной кивнул головой в сторону кабинета. Нарцисса все поняла и продолжила путь. За ее спиной раздался удивленный голос Забини:
– Что общего у тебя может быть с Блэк?
И тихий ответ:
– Ничего. С чего ты взяла, что у нас есть что-то общее?
– Она поздоровалась.
– Брось, наверняка – с тобой.
Что ответила на это Фрида, Нарцисса не слышала, потому что быс­тро проскользнула в кабинет и закрыла дверь. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она рисковала, страшно рисковала, но иначе просто не могла. Ей во что бы то ни стало нужно узнать, что с Сириусом. Девушка глубоко вздохнула и принялась нервно расхаживать по кабинету.
«Интересно, а что общего может быть у Люпина с Фридой? Вот это действительно вопрос. Да сколько же можно болтать?!» Девушка раз­драженно посмотрела на часы: 14:05.
Дверь скрипнула, заставив ее вздрогнуть. На пороге появился Лю­пин. Он вошел, наложив на дверь запирающее заклятие. Нарцисса с удивлением проследила за его действиями.
– У меня здесь взыскание, так что никто другой, вроде бы, не должен прийти. Прости за опоздание.
Он быстро пересек помещение и бросил рюкзак на ближайшую пар­ту.
– Ну? – нетерпеливо произнесла Нарцисса.
Люпин внимательно посмотрел на нее и глубоко вздохнул.
– Да, прекрати же ты меня пугать! – не выдержала девушка. – На тебя что, веритас наложить?
Люпин опустил взгляд и тихо проговорил:
– Сириус в лазарете.
Из груди Нарциссы вырвался резкий выдох.
– И? Что? Что с ним?
– С ним произошел несчастный случай, – по-прежнему глядя в пол, проговорил Люпин, – что именно, не спрашивай. Мадам Помфри обе­щала, что он поправится к концу недели.
– К концу недели? – в ужасе выдохнула Нарцисса
– Да, так что ты не волнуйся. Хвала Мерлину, ничего серьезного.
Нарцисса обессиленно опустилась на ближайшую парту. Волна об­легчения от того, что он жив, перехлестнулась с волной отчаяния. Не­деля. С недавних пор для девушки этот отрезок времени стал длиною в целую жизнь. И снова жизнь без него. Отчаянно захотелось разреветь­ся. Вот только такой роскоши всегда сдержанная Нарцисса Блэк никак не могла себе позволить. Эмоции – это для простых смертных, не для нее.
Девушка глубоко вздохнула и посмотрела на Люпина, в который раз за сегодняшний день поразившись тому, как плохо тот выглядит. Тем­ные круги под глазами, ускользающий взгляд, осторожные движения. Она впервые подумала о том, что он тоже человек и у него могут быть свои проблемы, переживания, несчастья.
– Что с тобой произошло? – неожиданно спросила девушка.
Вопрос заставил его вздрогнуть и поднять голову.
– Ничего. С чего ты взяла?
– Брось. У тебя такой вид, словно тебя били пару дней, не переста­вая. Это как-то связано с Сириусом?
Лучше бы она не говорила этой опрометчивой фразы. Всегда такой спокойный и уравновешенный Ремус Люпин внезапно взвился и вы­крикнул:
– Да! Связано! Это я виноват в том, что произошло с Сириусом! Только я! Довольна?
Он выкрикнул это так яростно, словно на самом деле считал ее ви­новной во всех своих несчастьях.
Нарцисса подскочила от неожиданности. Она с удивлением смотре­ла на то, как серо-зеленые глаза наливаются болью и какой-то тупой безысходностью. Сейчас он поразительно напоминал затравленного зверя, оказавшегося в ловушке, и это было так страшно. Вспышки гне­ва и раздражения были присущи Сириусу или Поттеру, насколько могла судить Нарцисса по своим наблюдениям. Но она никогда не ожидала подобного от этого всегда спокойного юноши. Что же с ним происхо­дит?
Люпин, взяв себя в руки, сделал шаг назад и резко отвернулся. Не­сколько раз вздохнув, он тихо произнес:
– Прости. Я не хотел. Это…
– Что же вы с собой делаете, мальчики? – тихий голос Нарциссы заставил его оглянуться. Девушка смотрела в пространство и вдруг вне­запно повернулась, огорошив его вопросом:
– Я могу чем-нибудь помочь?
После этой фразы Люпину захотелось истерически рассмеяться. Во-первых, никто бы не поверил, что холодная и равнодушная Нарцисса Блэк может так искренне предлагать помощь, а во-вторых… Ее жизнь летела в тартарары прямо на глазах. Ей бы самой кто помог… а она…
Люпин посмотрел в серые глаза и в очередной раз поразился вы­держке этой хрупкой девушки. Жизнь самого юноши была страшной и необратимой, но уже привычной и предсказуемой. А вот что ожидало Нарциссу, не взялся бы предсказать никто. Но его встретил спокойный взгляд. Если она и боялась, то чертовски хорошо умела это скрывать.
– Спасибо, – искренне проговорил Люпин, – но, к сожалению, ты ничем не сможешь мне помочь.
– Ты правда считаешь себя виноватым в несчастном случае с Сири­усом?
Люпин отрывисто кивнул. Он не мог рассказать правду, но, казалось, она могла воспринимать его эмоции и отчаянные метания.
– Ты навещал Сириуса?
Вопрос застал врасплох. Юноша отрицательно помотал головой и после небольшой паузы тихо добавил:
– К нему не пускают.
– Ты боишься, – уверенно констатировала девушка, – я не верю, что ты не смог бы пройти, если бы хотел.
– Нет! То есть, да! – сдался наконец гриффиндорец.
– Глупо! – откликнулась Нарцисса, – важные шаги нельзя отклады­вать на потом. Может оказаться слишком поздно.
– Я не уверен, что Сириус захочет меня видеть, – Люпин наконец произнес вслух то, что мешало дышать два долгих дня.
Почему-то сказать это Нарциссе Блэк оказалось намного легче, чем Джеймсу, Лили, Питеру. Странно? Да нет, как раз правильно.
– Ерунда! – уверенно проговорила Нарцисса. – Сириус твой друг. Он никогда не отвернется от тебя. Знаешь, из всей вашей компании он всегда отзывался о тебе по-особому.
– Нет, они ближе с Джимом.
– Поттер – партнер в безумствах и безрассудных выходках. А ты… Порой твое присутствие не давало Сириусу перешагнуть через какие-то рамки. Не всегда, конечно, но довольно часто. Он как-то сказал, что если бы не было тебя, то совесть давно разобрала бы его на кучу ма­леньких Сириусов Блэков. Он не может злиться на тебя. Ты ему нужен.
Ремус Люпин потрясенно смотрел на светловолосую девушку в фор­ме Слизерина. Голова шла кругом.
– Я никогда не думал... – с трудом выдавил он.
– Конечно, мужчинам это, по-моему, вообще не свойственно, – весе­ло заметила Нарцисса, – и, естественно, Сириус никогда не скажет тебе об этом вслух. Считай, что за него это сделала я.
– Спасибо, – тихо проговорил Люпин.
Нарцисса отметила, что затравленность в его взгляде куда-то исчез­ла. Осталась неуверенность, но это уже не так пугало.
– Я должна попасть в лазарет, – вернулась к главному вопросу Нар­цисса.
– Нет! – Люпин взял себя в руки, и к нему вернулась привычная рассудительность. – Как ты себе это представляешь? К нему действи­тельно не пускают. Да и представь, что с тобой и с Сириусом сделает Малфой, если узнает?
– Да вы что все сговорились?! – яростно выкрикнула Нарцисса.
– Никто не сговорился. Просто когда дело касается Сириуса, ты на­прочь теряешь ощущение реальности. Подумай, к чему может привести твой порыв.
Нарцисса посмотрела в пол. Люпин прав, но что делать? Он там сов­сем один и…
– Рем, пожалуйста, придумай что-нибудь, – такое внезапное обраще­ние по имени и просящий тон заставили сердце дрогнуть.
– Пиши записку, – обреченно вздохнул юноша.
Это было немного не то, чего она ожидала, но все же... Девушка спрыгнула с парты и растерянно посмотрела на Люпина.
– Я отнесла рюкзак в спальню перед обедом.
Он улыбнулся и придвинул свои вещи. Шнурок рюкзака оказался затянутым в узел и никак не желал поддаваться, тем более при попытке развязать его одной рукой. Вторая рука юношу все еще беспокоила.
– Давай помогу! – нетерпеливо предложила Нарцисса, понаблюдав за его мучениями пару минут. Девушка подошла ближе и начала ловко распутывать затянувшийся узел изящными пальчиками. Ее распущен­ные волосы почти касались лица юноши. Просто рюкзак остался ле­жать на его коленях, и Нарцисса совсем не обратила внимания на то, как близко подошла. Сосредоточенное лицо, чуть нахмуренный лоб, нервно закушенная нижняя губа. Вдыхая легкий аромат ее духов, Ремус Люпин в очередной раз удивился несправедливости. Как такое незем­ное создание можно отдавать в лапы этого жесткого человека? Даже если Малфой не будет ее обижать, что само по себе маловероятно, он никогда не сможет сделать ее счастливой. За несколько коротких бесед с этой девушкой Люпин отчетливо понял, что критерием счастья Нар­циссы Блэк никогда не смогут стать дорогие украшения и шикарный дом. Нет! Он вспомнил колдографию, за разглядыванием которой не так давно застал Бродягу.
Юная девушка стоит на берегу озера и со счастливой улыбкой кор­чит веселые рожицы в объектив. Ее удивительные волосы треплет ветер. Подол платья разорван, а на коленке красуется кое-как накле­енный пластырь: кривой, непонятного цвета. Она почему-то босиком. Но все эти мелочи едва заметны. Все затмевает яркая счастливая улыбка. Глядя на нее, кажется, что ничего страшного в нашем глу­пом мире просто не может произойти, пока не погаснет эта улыбка. Юная девушка... Вестница радости и добра.
Люпину никогда не доводилось видеть Нарциссу Блэк такой. А Си­риусу доводилось. Ремусу в тот день как никогда стала понятна при­вязанность друга. Она была самой необыкновенной девушкой, которая только могла появиться на свет. И Люпин не видел ничего более кра­сивого, чем эта простая колдография. Секрет был прост: Сириус Блэк видел ее такой удивительно красивой и такой беззаботно счастливой. Магия любви... Разгадка сущности Нарциссы Блэк была проста. Только юноша, смотревший в тот летний день сквозь объектив своей фотока­меры, мог сделать ее счастливой. Ни деньги, ни платья… Только он.
Люпин поднял голову и встретился с внимательным взглядом. Ока­зывается, борьба с завязками была окончена, и Нарцисса вот уже какое-то время нетерпеливо смотрела на него, ожидая дальнейших действий. Ремус Люпин моргнул, чтобы прекратить гипнотическое воздействие этих глаз, и смущенно опустил взгляд к своему рюкзаку. Краем глаза он заметил, что девушка в нетерпении перекатывается с носка на пятку. Он начал лихорадочно рыться в рюкзаке. Наконец на свет были извле­чены письменные принадлежности: кусок пергамента, перо и черниль­ница. Нарцисса быстро схватила их и устроилась за ближайшей партой. Люпин невольно улыбнулся этой порывистости. До чего же разной она могла быть: холодная и сдержанная, импульсивная и порывистая, язви­тельная и жестокая, чуткая и трогательная. Почему-то казалось, что в условиях ее будущей жизни, одна часть ее натуры исчезнет, растворит­ся в догмах и предрассудках. Было безумно жалко.
Нарцисса подняла голову и встретилась с его внимательным взгля­дом:
– Прости, я забыла сказать «Спасибо», – смущенно улыбнулась она.
Люпин улыбнулся в ответ и только рукой махнул.
Нарцисса опустила голову и стала смотреть на пергамент.
Ей хотелось написать так много. Сказать, наконец, как сильно она любит, как он нужен, как важно его присутствие для нее в эту послед­нюю неделю, как…
Девушка обмакнула перо в чернильницу, и на чистый лист пергамен­та легли аккуратные строчки:
«Привет.
Выздоравливай, пожалуйста, быстрее.
Очень тебя жду.
Я».
Нарцисса посмотрела на свое творчество и усмехнулась. Да уж! Рас­сказала все, что хотела. Все было не то и не так. Просто ей было важно видеть его глаза, когда она скажет ему все, что так жжет душу. Нет, она скажет сама: губами, руками, сердцем. Такое не должна передавать без­ликая записка.
Девушка подняла голову и посмотрела на Люпина.
– Так себе получилось. Остальное я надеюсь сказать при встрече.
Люпин вздохнул. В эту минуту он позавидовал Сириусу. Здравый смысл подсказывал, что завидовать нечему, но сердце отказывалось его слушать. Перед ним сидела удивительная девушка, которая… любила. Это было видно невооруженным взглядом. Для самого Ремуса Люпина путь в это царство закрылся еще в раннем детстве. Страшные клыки оборотня закрыли его раз и навсегда. Юноша знал, что ему суждена жизнь одиночки. Это значит: никто никогда не полюбит, не будет се­мьи. Хогвартс дал ему друзей, и Люпин был благодарен всей душой. Юным мальчишкам все это казалось забавным приключением. Но чем старше становился Ремус Люпин, тем отчетливей понимал свою отчуж­денность и непохожесть. Любовь – это вера. А ему никто не сможет верить. Ремус до сих пор помнил ужас в глазах Лили Эванс, когда та случайно услышала его с Джимом разговор и поняла, кто он на самом деле. Тогда Лили просто убежала. Ей понадобилось время, чтобы при­нять. Но все же она необыкновенная девушка, потому что позже нашла в себе мужество понять Ремуса и всеми силами старалась втянуть его в нормальную жизнь. Иногда Люпину казалось, что она заботится о нем даже больше, чем о Джиме. Но это только казалось. Огромного сердца Лили хватало на всех, кроме девушки, сидящей сейчас напротив старо­сты Гриффиндора.
Лили ненавидела Нарциссу Блэк. Она отказывалась понимать Си­риуса. А Люпин очень хорошо понимал. Нет, он не мог сказать, что влюблен в Нарциссу. Он не должен испытывать это чувство. Он свыкся с этим. Просто он завидовал Сириусу, когда осознавал, что это проти­воречивое сердечко бьется только для него, ради него и о нем. Люпин отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего эта любовь не принесет ни другу, ни этой девушке. Завидовать нечему – у них отнимают самое важное, частицу себя. Но завидовал. Потому что у них хоть и в про­шлом, но было что-то самое важное, а у него не будет никогда.
Люпин вздохнул, посмотрев на Нарциссу, спрыгнул с парты и взял из ее руки протянутый листок.
– Сириус очень обрадуется.
Нарцисса улыбнулась.
– Неделя. Почему мне так не везет?
Люпин не понял вопроса, но на всякий случай пожал плечами.
Нарцисса протянула ему перо и чернильницу.
– Спасибо тебе за все.
– Пожалуйста. Если бы в моих силах было тебе помочь…
Нарцисса снова улыбнулась и направилась к выходу. Сняв запираю­щее заклятие, она обернулась:
– Ты очень хороший человек, Ремус. Всегда помни об этом.
С этими словами девушка вышла из кабинета. Люпин какое-то время смотрел на закрывшуюся дверь. Она сказала это. Несколько простых слов, и камень на сердце потерял часть своего веса.

* * *

Вторник. Среда. Четверг.
Безликие одинаковые дни. Скучные уроки, на которых профессора тщетно пытаются завладеть ее вниманием. После них – обед, на кото­ром вопреки здравому смыслу она периодически поглядывает на проти­воположный стол в безумной надежде, что именно сейчас место рядом с Джеймсом Поттером окажется занято. Уроки. Сидение по вечерам в комнате Люциуса. Странное, непонятное. Они почти не разговаривают. Он укладывается на кровать с учебником по какому-нибудь предмету, она пытается делать домашнее задание, сидя за его письменным сто­лом.
Перешептывания в гостиной каждый раз при ее появлении... Глупые вопросы Белинды из серии «ну как?»...
Все раздражает и злит. Хочется достать волшебную палочку и на­ложить на всех парочку заклинаний, чтобы они исчезли, растворились. Она будто не живет эти несколько дней. Ожидание неотвратимого за­ставляет сердце сжиматься. Но чем тяжелее на душе, тем спокойнее черты ее лица. За эти несколько дней она словно покрывается непро­зрачной маской спокойствия и равнодушия. Юная Нарцисса Блэк про­водит генеральную репетицию всей своей последующей жизни.

* * *

Пятница. Нарцисса спустилась в гостиную. Выходить никуда не хотелось и медленно, но верно ее накрывала полная апатия ко всему происходящему. И если утро и так начиналось не слишком хорошо, то оклик Белинды Макнейер испортил его окончательно. Нарцисса обре­ченно обернулась и принялась равнодушно внимать лекции на тему «как ты могла уйти без меня? Мне, по-твоему, хочется тащиться на за­втрак одной? Подруги так не поступают...». Мелькнула мысль – поинте­ресоваться, кого Белинда понимает под словом «подруга», но Нарцисса поленилась. Ей не хотелось вступать в перепалку. Выйдя из гостиной, девушка наткнулась на Люциуса Малфоя. Это уже начинало казаться каким-то роком. Или он просто за ней следит?
– Привет, – бодро поздоровался он.
– Привет, – Нарцисса попыталась придать своему голосу жизнера­достности и отметила про себя, что приветствие Белинды получилось более искренним. Надо будет над собой поработать.
Люциус лениво кивнул Белинде и, протянув руку, обнял Нарциссу за талию. Девушка с удивлением обнаружила, что это уже становится привычным жестом. То ли еще будет…
Они так и направились на завтрак втроем. Белинда, которая никог­да не скрывала симпатии к Люциусу, начала выпытывать его мнение о шансах Слизерина на получение Кубка по квиддичу в этом году. Нар­цисса вяло подумала, что не замечала за «подругой» любви к спорту. Да! Нужно учиться быть такой же гибкой. Ведя непонятную Нарциссе беседу, трое слизеринцев свернули в очередной коридор, и Нарцисса споткнулась, потому что обнимавший ее Люциус резко остановился. Девушка удивленно вскинула голову и увидела его напряженный про­филь. Нарцисса проследила за его взглядом. Метрах в пяти стоял Фред Забини, опираясь на широкий подоконник по обе стороны от сидящей на нем девушки. Он что-то яростно доказывал. Но остановился Люци­ус, конечно же, не из-за Фреда. Нарцисса перевела взгляд на жениха. Тот уже успел взять себя в руки и медленным шагом двинулся вперед. Только внезапно напрягшаяся рука на талии Нарциссы выдавала его чувства. Однако девушку он выпустил только тогда, когда они порав­нялись с близнецами Забини. Фрида вскинула глаза и, взглянув на ее лицо, резко обернулся Фред. Легкая неловкость, и Фред протянул руку Люциусу для приветствия. Люциус отпустил талию Нарциссы и креп­ко пожал протянутую ладонь. Затем он повернулся к Фриде и ровным голосом сказал:
– Доброе утро!
– Доброе! – ответила девушка и посмотрела на Нарциссу.
– Здравствуй, – проговорила Нарцисса, отчаянно пытаясь понять значение взгляда Фриды.
«Что общего у тебя может быть с Блэк?» – некстати вспомнился воп­рос, обращенный к Ремусу Люпину в начале этой ненавистной недели.
– Здравствуй, – легко ответила Фрида, так и не дав Нарциссе воз­можности разгадать.
– Ну, мы завтракать, – нарушил неловкую паузу Люциус Малфой.
– А мы – уже, – откликнулся Фред.
Это напоминало высокоинтеллектуальную беседу пациентов клини­ки Святого Мунго, причем отделения душевнобольных. Нарцисса ре­шительно шагнула вперед и, кивнув на прощание Фреду, прервала эту «содержательную» беседу. Через пару шагов ее догнала Белинда, а еще через секунду между ними вклинился Люциус, снова обняв Нарциссу за талию. Его пальцы жестко впились в ребра. Нарцисса едва успела подумать, что стоит ему напомнить о том, что ему навряд ли нужна жена-калека, как из дверей главного зала, до которого они успели дой­ти, вышел… Сириус Блэк.
Сердце сделало в груди немыслимый кульбит, больно стукнувшись о ребра. Или это просто Люциус еще сильнее сжал пальцы? Как же она ждала этого момента, как мечтала скорее увидеть его. Родной! Люби­мый! Нарцисса изо всех сил старалась не расплакаться от безграничной нежности и облегчения. Он выглядел не совсем здоровым: бледный, темные тени под глазами. Сердце девушки сжалось. Она отдала бы все на свете за возможность броситься сейчас ему на шею и вновь почувс­твовать такое знакомое тепло рук, такой родной запах: свежей листвы и морского бриза. Сириус вскинул голову и остановился. Его взгляд едва скользнул по Люциусу Малфою и остановился на ней. Глаза манили, притягивали, что-то пытались сказать. Нарцисса сглотнула. Ей каза­лось, что прошла целая вечность. На деле же, всего пара секунд. Прос­то мудрое время остановилось для двух отчаянно колотящихся сердец. Джеймс Поттер врезался в затормозившего в дверях Сириуса, заставив того качнуться вперед и схватиться за дверной косяк в попытке удер­жать равновесие. Мгновение разрушилось. Мир вокруг наполнили лица и звуки. Растерянное лицо Поттера, боль в ребрах от сжимающих ее пальцев…
– Привет, – одними губами произнес Сириус.
Толпа студентов заставила его наконец сдвинуться с места.
Девушка тихо ответила:
– Привет!
Этим коротким словом хотелось сказать так много. Он понял. По­ток студентов развел их в разные стороны. Оказалось, за эти несколько секунд они умудрились создать пробку в обе стороны. Равнодушные безучастные студенты, торопящиеся кто на завтрак, кто на уроки, без­жалостно разорвали хрупкую связь взглядов и чувств.
Нарцисса вошла в главный зал и подумала, что Люциус сейчас прос­то убьет ее. Он ведь предупреждал, что не потерпит выставления ду­раком себя любимого. К ее удивлению, едва они вошли внутрь, он ее отпустил. Садясь на свое место, Нарцисса подумала, что что-то не так. Взгляд на юношу подтвердил опасения. Он мрачно смотрел в свою та­релку и не замечал ничего вокруг. Посидев так пару минут, Люциус резко встал и, сообщив, что ему пора, быстрым шагом направился к выходу. Нарцисса проводила его взглядом и посмотрела на гриффин­дорский стол. Ремус Люпин сидел на своем месте и, размазывая завтрак по тарелке, упорно не желал диалога с Лили Эванс.
Почувствовав чей-то взгляд, Лили подняла голову и с неприязнью посмотрела на Нарциссу. Та наградила ее не менее приветливым взгля­дом и снова посмотрела на Люпина. Он наконец поднял голову. Их глаза встретились. Нарциссе показалось, что Люпин сейчас отчаянно нужда­ется в поддержке. Он словно не мог на что-то решиться, и нравоучения Лили отнюдь не прибавляли ему храбрости. Затравленный взгляд… Нарцисса посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
Девушка вспомнила недавний разговор и поняла, что он тоже его вспомнил. Нарцисса уверенно кивнула. Люпин с надеждой посмотрел на нее. Нарцисса кивнула еще раз. Неважно, что она не знала того, что ее ждет через несколько дней. Сейчас она постаралась выглядеть как можно уверенней и поделиться частью своей уверенности с Люпином. Юноша чуть улыбнулся и положил ложку на стол. Это был уже дру­гой человек. Нарцисса поняла, что он решился. Ремус Люпин встал и быстро направился к выходу. Нарцисса проводила его взглядом и пос­мотрела на Лили. Зеленые глаза метали молнии. Нарцисса улыбнулась улыбкой победительницы. Она сильнее. В ней есть то, чего никогда не будет в этой хваленой гриффиндорке. Стальной стержень, который не позволит сломаться даже в самые страшные моменты ее будущей жиз­ни. Она выстоит, она сможет. А еще она наградит даром этой внутрен­ней силы своего единственного сына. Но все это будет потом. Сейчас же Нарцисса просто усмехнулась и повернулась к Белинде, которая вот уже пять минут настойчиво что-то спрашивала.

* * *

Сириус Блэк находился в смятении. Он, конечно, понимал, что за завтраком непременно встретит Нарциссу. Но завтрак прошел, а она так и не появилась. Сириус едва успел расслабиться, как… До чего же она была красива. Его маленькая любимая девочка. Ее неземную кра­соту не портила даже эта пародия на человека, впившаяся в ее талию. Хотя при виде этой картины появилось отчетливое желание, проломить ему башку. Сириус вот уже несколько минут пытался прийти в себя. Он сказал Сохатому, что догонит, а сам уже довольно продолжительное время невидящим взглядом смотрел на метель за окном. Что-то стран­ное в ее взгляде никак не давало покоя. Что изменилось с момента их последнего разговора? Тогда она сказала, что не хочет ничего менять. А сегодня... Сириус наклонился и прижался лбом к холодному стеклу. Еще и часа не прошло с момента его выхода из лазарета, а он уже так устал. Нет, травмы уже не беспокоили. Бывало и похуже. Просто этот короткий отрезок времени выдался тяжелым.
Лили упорно пыталась окутать его коконом заботы, но сегодня это почему-то вызывало раздражение. Нет! Он очень любил и ценил Лили. Она была замечательным другом. Только зловредным червячком мозг точила непрошеная мысль: если бы не ее наставления все эти три меся­ца, все могло бы быть по-другому. Не то чтобы он винил Лили… Своя голова на плечах есть. Вот только когда тебе шестнадцать, и мир рушит­ся на глазах, очень хочется услышать чей-нибудь совет и малодушно пе­реложить ответственность за свои поступки на чужие плечи. В этот раз этим кем-то оказалась Лили. Сириус ничего не мог с собой поделать, раздражение теребило душу.
А еще Лунатик. Сириус поморщился. Он понимал, каково сейчас Люпину, да вот только не смог найти в себе силы подойти и погово­рить. А ведь всю неделю готовил этот разговор. Какие-то непринуж­денные шутки и легкие фразы, призванные доказать, что он ничуть не винит друга и давно все забыл. Да, уж. Забудешь тут, когда несколько ночей подряд просыпаешься в холодном поту от вида страшных клы­ков в нескольких миллиметрах от своего лица. Поговорить надо. Вот только как? Сегодня он малодушно кивнул всем сидящим за столом, но весь завтрак общался только с Сохатым. Люпин тупо смотрел в свою тарелку, от этого в душе что-то сжималось. Но ведь не обратился и не заговорил. Черт!
– Привет! – тихий знакомый голос заставил обернуться.
Ремус Люпин словно материализовался из его мыслей. Осунувший­ся, с болезненным блеском в глазах, он нервно теребил рукав своей ман­тии.
– Привет! – попытался улыбнуться Сириус.
– Рад, что ты поправился, – Люпин неловко дернул плечом.
– Да уж. Я тоже.
Все шло не так. Куда делись отрепетированные остроты? В глазах Люпина что-то медленно и неудержимо таяло. С катастрофической ско­ростью испарялась уверенность, переданная взглядом Нарциссы Блэк.
Люпин зачем-то кивнул и сказал:
– Ну, ладно, я это…
Он развернулся и быстро пошел прочь.
– Стой, – крикнул Сириус.
Звонкий голос эхом отразился от высоких стен. Люпин резко обер­нулся.
– Подожди, – Сириус сделал шаг навстречу, – в общем, я хотел ска­зать, что все это – ерунда.
Сириус обвел рукой что-то незримое.
– Ты не виноват. Я сам не должен был. Я же все прекрасно знал.
Он чувствовал, что говорит не слишком убедительно и связно, но ничего другого сейчас просто не приходило в голову.
Люпин медленно подошел и посмотрел прямо в глаза. Глаза серо-зеленого цвета. Когда он превращался, они не меняли цвет, только вы­ражение. Сириус мотнул головой, отгоняя воспоминание о последнем созерцании этих глаз в непосредственной близости.
– Нет, Сириус, я опасен. И я все прекрасно понимаю. Мне уже не одиннадцать. Я знаю, что никогда не смогу…
– А вот об этом даже не думай! – резко перебил Сириус. – Ты все сможешь. Понятно? Опасен, говоришь? Покажи хоть одного, кто, имея под рукой волшебную палочку и десяток заклинаний, не опасен. Не­счастный случай может произойти с кем угодно. Мы вместе почти шесть лет, и это первый раз, когда случилось такое. А сколько за эти шесть лет каждый из нас оказывался в лазарете? А? Все, что произош­ло, произошло по моей вине. Ясно? Я сглупил и поплатился за это. Это мне нужно просить прощение.
Люпин все это время не отрывал глаз от лица друга. Его охватила та­кая волна облегчения и благодарности. Нарцисса оказалась права. Си­риусу он нужен такой, какой есть. Он действительно сказал это не так, как Нарцисса. Все-таки девушки мудрее. Люпин слабо улыбнулся.
– Спасибо за записку, Сохатый ее передал, – Сириус улыбнулся в ответ.
– Я должен был отнести ее сам, но побоялся, – признался Люпин.
– Зря, – Сириус толкнул его кулаком в плечо.
Люпин повторил его жест, а потом они крепко переплели правые руки, а левыми по-братски обнялись. Что-то неуловимо налаживалось. Это давало… Надежду.