— А сегодня у тебя ещё есть немного времени? – с надеждой спрашивает Зофья и натягивает лямки простенького школьного рюкзака, заметно потрёпанного временем, который иногда она брала с собой. — Я кое-что приготовила для пикника.
— Это просто отлично, а то я ведь даже позавтракать не успела.
— Здорово! Тогда пойдём, не будем медлить. Я хочу показать тебе своё любимое место.
— Неужели я ещё не всё здесь видела?
— Поверь мне – нет, — улыбается Зофья.
И всё же удивительное влияние имеет на Тамару её новая подруга. Рядом с ней всегда становится легко и спокойно на душе, отступают тревоги, ум и тело расслабляются. Путь пролегал через уже знакомую Тамаре тропинку. Она с нежностью осматривала окружающую природу, думая о том, как ей будет не хватать этих мест.
— Зофи, я вот, о чём забыла тебе рассказать, — внезапно опомнившись, начинает Тамара. — Вчера к нам с бабулей приходил детектив, он ищет девчонку чуть старше нас. Лилия, кажется… ну да не суть. Этот дядька рассказал, что здесь дофига часто исчезают люди. Ты что-нибудь знаешь об этом? В вашей деревне такое случалось?
— Дай подумать… — отвечает Зофи, подняв ясный взгляд к облакам. — Не припомню… Хотя нет! Жил у нас один старичок, совсем уже ум потерял, соседей узнавал через раз, и вот однажды пошёл в лес, мол, за грибами на суп, так и сказал, а шёл без корзинки, без ножа… Так и не вернулся, его мой папа с другими мужчинами ходили искать, но без толку.
Тамара подумала, что этот случай однозначно не имеет никакого отношения к исчезновениям молодых девушек, о которых рассказывал детектив, но говорить ничего не стала.
— Зофи…
— Да?
— А ты веришь в призраков?
— В призраков? — непонимающе и несколько опасливо переспрашивает Зофья. — Что ты имеешь в виду?
— Ну, даже не знаю, как бы это получше объяснить... В души мёртвых людей, посещающих живых.
— Не знаю, никогда с таким не сталкивалась, - немного лукаво щурится Зофья, изо всех сил стараясь скрыть насмешку, чтобы не обидеть подругу, но Тамара замечает это и раздосадовано хмурится. — А почему ты спрашиваешь?
— Да так... Приснится всякая странная хрень, а потом вот думай об этом... Проехали.
Их путь пролегает через бескрайнее поле, заросшее дикими люпинами. Многообразие и яркость цветов буквально режут глаза – они насыщенно-лиловые, фиолетовые, розовые, алые, белые. Зофья рассказывает о том, что по легенде эти растения получили своё название от латинского слова «lupus» - волк, потому что ведьмы умели готовить из него отвар, способный превратить человека в волка. Их приторный, томный аромат почти ощутимо окутывает Тамару, от сладости начинает немного кружиться голова. Зофья предупредила об этом, но также сказала, что беспокоиться не надо, вдыхание пыльцы, даже продолжительное, не способно нанести существенный вред организму. Опасность представляют только семена люпинов. В них содержатся токсичные алкалоиды, оказывающие угнетающие действие на центральную нервную систему. Их употребление приводит к усиленному слюноотделению, рвоте, затрудненному глотание, снижению частоты сердечных сокращений и аритмии, а в более тяжелых случаях отравления может быть судорога или даже паралич ног, постепенно поднимающийся вверх и приводящий в конечном счёте к остановке дыхания. Подытоживает Зофья тем, что, по её мнению, самый сильный яд создан самой природой, а не человеком.
— Откуда только ты всё это знаешь? – весело усмехается Тамара. — Ты прямо как ходячая энциклопедия по ботанике. У тебя нет случайно воды? А то я сегодня, как назло, не захватила ни бутылку, ни рюкзак.
— Воды нет, но есть чай. Хочешь?
— Давай.
Зофья на ходу снимает свой рюкзак, достаёт оттуда прозрачную литровую пластиковую бутылку с напитком и протягивает его Тамаре. Оказалось, что она хотела пить гораздо сильнее, чем думала, потому как в два глотка, залпом употребила больше половины содержимого. Вкус был необычным и ни на что не похожим. Сахара в этот чай однозначно не добавляли, он очень освежающий, с цветочными нотками и, кажется, мятой. Не удивительно, если Зофья собственноручно собирала ингредиенты для него.
— Нужно бы найти родник, – критично подмечает Тамара.
— Он будет там, куда мы идём.
Палящий зной усиливается. Тамара щурится от ослепительного солнца. Вновь возвращается жажда. Девочка не стала возвращать бутылку Зофье и несёт её в руке. Внутри заманчиво плещется приятный, желанный напиток.
— Зофи, ничего страшного, если я допью?
— Допивай, пожалуйста. Я рада, что тебе понравилось. К тому же мы почти на месте.
— Ну и отлично.
Тамара откручивает пробку и делает ещё несколько глотков, как вдруг ощущает резкий и довольно сильный толчок в спину. Она спотыкается и едва не падает на идущую впереди подругу, при этом чуть не подавившись чаем. Бутылка выскальзывает из расслабленной ладони, остатки напитка разливаются. Тамара суетливо оборачивается по сторонам, изумлённо тараща глаза. Она чувствовала прикосновение ладоней к своим лопаткам, ей не могло этого показаться.
— Что случилось? — спрашивает остановившаяся и обернувшаяся к подруге Зофья, но смотрит не на неё, а на бутылку, лежащую в траве.
— Я… споткнулась.
Головокружение усиливается. Зофья говорит что-то ещё, но Тамара слышит её голос будто издалека, как если бы подруга находилась за стеной. Они миновали поле люпинов и вошли в лес. Тамара напряжённо хмурится, пытаясь сосредоточиться и вернуть ясность мыслей. Девочка никогда не испытывала на себе алкогольного опьянения, но готова спорить, что происходящее с ней сейчас сродни ему. Зрение теряет чёткость, через раз удаётся сфокусироваться, невозможно рассмотреть то, что дальше вытянутой руки. Она не сразу осознаёт, что нарушилась координация движений, походка стала неустойчивой. Тамара шатается из стороны в сторону. Ощущается лёгкость, словно ты уже не ты, а невесомое облачко, но вместе с тем тянет к земле. Вдруг ноги безвольно подкашиваются. Тамара хватается за подвернувшийся ствол дерева, обхватив его руками, и растерянно смотрит по сторонам. Зофья исчезла. Тамара уверена, что та шла рядом, но теперь подруга пропала из вида, будто её и не было вовсе.
— Зофи, — Тамара пытается крикнуть, но голос звучит слабо.
Сознание спутано. На несколько мгновений Тамара всерьёз начинает сомневаться в том, что пришла сюда вместе с Зофьей. Да и как она вообще сюда попала… Обернувшись назад, Тамара не может различить тропинки, там лишь густой кустарник. Вокруг – густо заросший лес, самая что ни на есть непролазная чаща. Откуда-то звучит мелодичный смешок. Тамара вертит головой, пытаясь определить направление, но сделать ей этого не удаётся. Она вновь безуспешно зовёт подругу и начинает двигаться наугад. Каждый шаг даётся с трудом, былая лёгкость исчезла, и теперь к ногам будто пристёгнуты чугунные гири. Девочка хватается за встречающиеся на пути ветви, раня ладони об их шипы, но не замечает этого. Снова раздаётся смех, а затем кто-то невидимый вроде бы зовёт Тамару по имени, но ей могло показаться. Сейчас девочка ни в чём не уверена. Единственное, чего ей хочется – упасть и заснуть.
Наконец кустарник расступается, и перед девочкой предстаёт поляна. Она плохо освещена, высоко над ней, образуя плотный купол, переплетены ветви дубов и каштанов. В центре поляны стоит бревенчатый дом, частично заросший сухими лианами вьюна. Постройка одноэтажная, если не считать чердака под треугольной крышей на старый манер. Внутри наверняка кто-то живёт, оконные стекла целы, внешний вид вполне приличен, хоть и довольно изношен. Помимо дома на поляне растут вишни, черемуха, жасмин, сирень, яблони, одним словом - настоящий сад. Все деревца примерно одного роста, как на подбор, и высажены равномерно относительно друг друга. Весной, в период цветения, это место должно выглядеть волшебно.
— Тамара, я здесь.
Голос Зофьи звучит будто над самым ухом, но Тамара видит подругу у дома, и то не всю её целиком, а лишь фрагмент длинного подола сарафана, мелькнувшего и скрывшегося за углом. Тамара окончательно перестаёт понимать, что происходит. Это, должно быть, лишь сон. Она ещё не проснулась и сейчас лежит в своей кровати, закутавшись в плед. Не отдавая больше отчёта своим действиям, Тамара направляется к дому, едва волоча ослабшие ноги. Обойдя дом стороной, она видит невысокое крыльцо. Дверь открыта настежь. Придерживаясь за перила, как немощная старушка, Тамара прилагает титанические усилия, чтобы преодолеть имеющиеся три ступеньки. Внутри оказывается прохладно, как в погребе. Эта свежесть приятна после долгого нахождения под жарким, беспощадным солнцем.
— Тамара.
Теперь голос доносится из глубины коридора. Сразу напротив входа расположена плотно закрытая дверь. Тамара проходит мимо. За ней коридор сворачивает налево, девочка бессознательно бредёт туда и оказывается в хлеву. Пол под ногами устлан сухим сеном, на жёрдочках вдоль обоих сен толкаются куры, они всполошены появлением человека и звонко кудахчут. Далее следует новый пустой коридор и ещё один поворот, в конце которого Тамара видит дверь, открытую настежь. Перед ней есть ещё две, расположенные по правой стороне, но они прикрыты. Тамаре нет дела, что скрывается за ними, она устремлена вперёд. Её словно ведут за руку, не давая отклониться от заданного курса. Через минуту она оказывается в уютной, скромно обставленной комнате, где есть лишь кровать, тумбочка возле неё и массивный комод. Бороться со сном невозможно. Девочка ложится поверх стёганного одеяла, не снимая кед, и мгновенно лишается сознания.
***
После полудня, когда Ивона готовила обед, который собиралась отнести Иде Бритт и проследить, чтобы она поела, раздался дверной звонок. За порогом стоял Эрих Шульц. Ещё прежде, чем детектив начал говорить, Ивона заметила, что он выглядит более обеспокоенным, нежели накануне. Мужчина рассказал, что возвращался в соседнюю деревню, чтобы встретиться с Зофьей и поговорить с ней лично. На этот раз он расспросил соседей об этой девочке и её семье, но в ответ получал лишь недоумённые взгляды. Местных жителей там немного, потому все знают друг друга в лицо, но никто и никогда ни о какой Зофье не слышал, точно так же, как о больной маме или отце-дальнобойщике. Ивона уверяла, что лично видела её, но Эрих оставался непреклонен. Он был уверен, что именно некая Зофья, кем бы она ни являлась на самом деле, непосредственным образом причастна к исчезновению девушек в этой местности, а узнав о том, что в данный момент Тамара как раз находится неизвестно где вместе с этой «выдуманной» девочкой - разительно омрачился и попросил непременно связаться с ним, если Тамара не вернётся домой в надлежащее время. Ивона уверила его, что она никогда не задерживается, возвращаясь не позже десяти вечера, но детектива это ничуть не утешило. Он прямым текстом сказал, что, скорее всего, свою внучку она больше никогда не увидит.
Сперва Тамара видит лишь кромешную мглу и не может сообразить - спит ли она, или перешла в стадию бодрствования. Не удаётся вспомнить ни где она, ни как сюда попала. Нет ни одной ясной мысли. Девочка лежит на боку, в том же положении, в котором буквально рухнула на кровать, и чувствует, как из приоткрытого рта по подбородку текут слюни. Собственное тело не слушает её. Мозг, впрочем, тоже туго работает. Тамара замечает стоящую у окна девушку с длинными, каштановыми волосами и узнаёт в ней ту, кого уже видела в окне и в отражение зеркала в ванной. Но сейчас Тамаре ничуть ни страшно. Незнакомка вовсе не кажется угрожающей, она, напротив, очень печальна и тиха. На ней ночная сорочка, какие носили в старину. Кожа бледна, будто у покойницы. Черты лица заострены. Глаза обведены темными синяками. На руках она держит кулёк, должно быть - в нём завёрнут младенец. Наверное, он крепко спит. Тамара не может увидеть личика со своей позиции.
— Ты сестра моего дедушки? – еле ворочая языком, спрашивает Тамара и сама удивляется своему предположению.