Изложивши основные положения теории Маркса о реализации, мы должны ещё указать вкратце на громадное значение её в теории «потребления», «распределения» и «дохода» нации. Все эти вопросы, особенно последний, были до сих пор настоящим камнем преткновения для экономистов. Чем больше об этом говорили и писали, тем больше становилась путаница, проистекающая из основной ошибки А. Смита. Укажем здесь некоторые примеры этой путаницы.
Интересно отметить, например, что Прудон повторил, в сущности, ту же ошибку, придав только старой теории несколько иную формулировку. Он говорил:
«А (под которым разумеются все собственники, предприниматели и капиталисты) начинает предприятие с 10 000 франков, вперёд расплачивается ими с рабочими, которые за это должны произвести продукты; после того как А обратил таким образом свои деньги в товары, он должен по окончании производства, например, по истечении года, снова обратить товары в деньги. Кому продаёт он свой товар? Конечно, рабочим, так как в обществе только два класса: с одной стороны — предприниматели, с другой — рабочие. Эти рабочие, получившие за продукты своего труда 10 000 фр. в качестве платы, которая удовлетворяет их необходимым жизненным потребностям, должны теперь, однако, заплатить более 10 000 фр., а именно ещё за прибавку, получаемую А в форме процентов и других прибылей, на которые он рассчитывал в начале года: эти 10 000 фр. рабочий может покрыть только займом, а вследствие этого он впадает всё в большие долги и нищету. Обязательно должно произойти одно из двух: или рабочий может потребить 9 в то время, как он произвёл 10, или же он уплачивает предпринимателю только свою заработную плату, но тогда сам предприниматель впадает в банкротство и бедственное положение, так как не получает процентов на капитал, которые он всё-таки с своей стороны принуждён уплачивать».
|
|
Как видит читатель, это всё то же затруднение — как реализовать сверхстоимость, — с которым возятся и гг. В. В. и Н. —он. Прудон выразил его только в несколько особой форме. И эта особенность его формулировки ещё более сближает с ним наших народников: и они точно так же, как Прудон, усматривают «затруднение» в реализации именно сверхстоимости (процента или прибыли, по терминологии Прудона), не понимая того, что путаница, заимствованная ими у старых экономистов, мешает объяснить реализацию не одной сверхстоимости, а также и постоянного капитала, т. е. что «затруднение» их сводится к непониманию всего процесса реализации продукта в капиталистическом обществе.
Об этой «теории» Прудона Маркс замечает саркастически:
«Прудон выражает свою неспособность понять это» (именно, реализацию продукта в капиталистическом обществе) «следующей нелепой формулой: l'ouvrier ne peut pas racheter son propre produit (рабочий не может вновь купить свой собственный продукт) потому, что в него входит процент, присоединяющийся к издержкам производства (prix-de-revient)» («Das Kapital»).
И Маркс приводит замечание, направленное против Прудона одним вульгарным экономистом, неким Форкадом (Forcade), который «совершенно правильно обобщает то затруднение, которое Прудон выставил в такой узкой форме», именно Форкад говорил, что цена товаров содержит не только избыток над заработной платой, прибыль, но и часть, возмещающую постоянный капитал. Значит, — заключал Форкад против Прудона, — и капиталист не может на свою прибыль вновь купить товары (сам Форкад не только не решил этой проблемы, но и не понял её).
|
|
Точно так же ничего не дал по этому вопросу и Родбертус. Выставляя с особенным ударением то положение, что «поземельная рента, прибыль на капитал и заработная плата суть доход», Родбертус, однако, совершенно не выяснил себе понятия «дохода». Излагая, каковы были бы задачи политической экономии, если бы она следовала «правильному методу», он говорит и о распределении национального продукта: «Она» (т. е. истинная «наука о народном хозяйстве» — курсив Родбертуса) «должна бы была показать, каким образом из всего национального продукта одна часть предназначается всегда на возмещение употреблённого на производство или сношенного капитала, а другая в качестве национального дохода — на удовлетворение непосредственных потребностей общества и его членов». Но хотя настоящая наука и должна бы была показать это, — однако «наука» Родбертуса ничего этого не показала. Читатель видит, что Родбертус повторил только слово в слово Ад. Смита, даже и не замечая, по-видимому, что ведь во- прос-то только тут и начинается. Какие же рабочие «возмещают» национальный капитал? Как реализуется их продукт? — об этом он не сказал ни слова. Резюмируя свою теорию в виде отдельных тезисов, Родбертус говорит сначала о распределении национального продукта таким образом: «Рента» (известно, что под этим термином Родбертус разумел то, что принято называть сверхстоимостью) «и заработная плата суть, следовательно, доли, на которые распадается продукт, поскольку он является доходом». Эта весьма важная оговорка должна бы была натолкнуть его на самый существенный вопрос: он сейчас только сказал, что под доходом разумеются предметы, служащие для «удовлетворения непосредственных потребностей». Значит, есть продукты, не служащие для личного потребления. Как же они реализуются? — Но Родбертус не замечает тут неясности и вскоре забывает об этой оговорке, говоря прямо о «делении продукта на три доли» (заработная плата, прибыль и рента). Таким образом, Родбертус, в сущности, повторил учение Ад. Смита вместе с его основной ошибкой и ровно ничего не объяснил в вопросе о доходе. Обещание новой полной и лучшей теории распределения национального продукта — оказалось пустым словом. На самом деле Родбертус ни на шаг не подвинул вперёд теории по этому вопросу; до какой степени сбивчивы были его понятия о «доходе» — показывают длиннейшие рассуждения его в 4‑м социальном письме к Ф. Кирхману о том, следует ли относить деньги к национальному доходу, берётся ли заработная плата из капитала или из дохода, — рассуждения, о которых Энгельс выразился, что они «относятся к области схоластики».
|
|
Полная спутанность представлений о национальном доходе господствует вполне у экономистов и до сих пор. Так, например, Геркнер в своей статье о «Кризисах», говоря о реализации продукта в капиталистическом обществе, находит «удачным» рассуждение К. Г. Рау, который, однако, только повторяет ошибку А. Смита, деля весь продукт общества на доходы. Р. Мейер в своей статье о «доходе» приводит сбивчивые определения А. Вагнера (тоже повторяющего ошибку А. Смита) и откровенно сознаётся, что «трудно отличать доход от капитала», а «самое трудное есть различие между выручкой и доходом».
Мы видим, таким образом, что экономисты, много толковавшие и толкующие о недостаточном внимании классиков (и Маркса) к «распределению» и «потреблению» не смогли разъяснить ни на йоту самых основных вопросов «распределения» и «потребления». Это и понятно, так как нельзя и толковать о «потреблении», не поняв процесса воспроизводства всего общественного капитала и возмещения отдельных составных частей общественного продукта. На этом примере подтвердилось ещё раз, как нелепо выделять «распределение» и «потребление», как какие-то самостоятельные отделы науки, соответствующие каким-то самостоятельным процессам и явлениям хозяйственной жизни. Политическая экономия занимается вовсе не «производством», а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства. Раз эти общественные отношения выяснены и проанализированы до конца, — тем самым определено и место в производстве каждого класса, а следовательно, и получаемая ими доля национального потребления. И разрешение той проблемы, пред которой остановилась классическая политическая экономия и которую ни на волос не двинули всяческие специалисты по вопросам «распределения» и «потребления», — дано теорией, непосредственно примыкающей именно к классикам и доводящей до конца анализ производства капитала, индивидуального и общественного.
Вопрос о «национальном доходе» и о «национальном потреблении», абсолютно неразрешимый при самостоятельной постановке этого вопроса и плодивший только схоластические рассуждения, дефиниции и классификации, — оказывается вполне разрешённым, когда проанализирован процесс производства всего общественного капитала. Мало того: этот вопрос перестаёт существовать отдельно, когда выяснено отношение национального потребления к национальному продукту и реализация каждой отдельной части этого продукта. Остаётся только дать название этим отдельным частям.
«Чтобы не запутывать дела, создавая бесполезные затруднения, необходимо отличать валовую выручку (Rohertrag) и чистую выручку от валового дохода и чистого дохода.
Валовая выручка или валовой продукт есть весь воспроизведённый продукт…
Валовой доход есть та часть стоимости (и измеряемая ею часть валового продукта — Bruttoprodukts oder Rohprodukts), которая остаётся за вычетом части стоимости во всём производстве (и измеряемой ею части продукта), возмещающей вложенный на производство и потреблённый в нём постоянный капитал. Валовой доход равен, следовательно, заработной плате (или той части продукта, которая предназначена обратиться снова в доход рабочего) + прибыль + рента. Чистый же доход есть сверхстоимость, следовательно — прибавочный продукт, остающийся за вычетом заработной платы и представляющий собой реализованную капиталом и подлежащую разделу с землевладельцем прибавочную стоимость (и измеряемый ею прибавочный продукт).
…Если же рассматривать доход всего общества, то национальный доход состоит из заработной платы плюс прибыль, плюс рента, т. e. из валового дохода. Впрочем, и это является одной абстракцией, так как всё общество, при капиталистическом производстве, становится на капиталистическую точку зрения и считает чистым доходом только доход, распадающийся на прибыль и ренту».
Таким образом, разъяснение процесса реализации внесло ясность и в вопрос о доходе, разрешив основное затруднение, препятствовавшее разобраться в этом вопросе, именно: каким образом «доход для одного становится капиталом для другого»? каким образом продукт, состоящий из предметов личного потребления и распадающийся вполне на заработную плату, прибыль и ренту, может заключать ещё в себе постоянную часть капитала, которая никогда не может быть доходом? Анализ реализации в III отделе второго тома «Капитала» вполне разрешил эти вопросы, и Марксу в заключительном отделе III тома «Капитала», посвящённом вопросу о «доходах», пришлось лишь дать названия отдельным частям общественного продукта и сослаться на этот анализ второго тома.