На третье утро после отъезда Айса я сидел у озера, завернувшись в плащ, и откровенно скучал. Было довольно холодно, но идти в замок не хотелось. Глядя на темную воду, я размышлял о странном поведении Белл накануне вечером и о том, что первый раз за шесть лет мне придется пойти на экзамены без Айса. В принципе, я уже вполне мог справиться сам, но чувствовал себя очень неуверенно.
Большая летучая мышь приближалась со стороны Запретного Леса. На секунду я представил, что это Айс. Может, он все‑таки научился превращениям?
Зверюга спикировала мне на плечо и оглушила отвратительным визгом. К ее лапе был привязан пергамент.
Я здорово нервничал, пока его отвязывал. Пискнув последний раз, маленькая хищница полоснула меня зубками по тыльной стороне кисти и умчалась прочь.
Кроме пергамента у меня в руках оказался тяжелый мешочек из черного бархата.
Таких почтальонов я видел раньше только два раза. Дядя Клаус присылал их к Айсу в Имение с подарками, когда мы справляли там Рождество. И никогда не присылал таких в Хогвартс. Что же могло случиться? Ведь считается, что Айс дома. Значит, письмо все‑таки мне...
Я развернул пергамент.
~*~*~*~
Лорду Люциусу Малфою.
Хогвартс.
06.06.1972
Дорогой Люциус! У меня к Вам небольшая просьба. Не могли бы Вы пожертвовать своим драгоценным временем и посетить меня в Ашфорде? Я буду Вам крайне признателен. Дело касается Севочки и не терпит отлагательства.
Убедительно прошу Вас оставить свой визит в тайне. Нет ни одного человека, которому следовало бы знать об этом.
Вместе с письмом посылаю Вам портключ. Будьте любезны поторопиться.
Клаус Каесид.
P.S. Люциус, я очень жду. Пожалуйста, приходи скорее. Вся надежда на тебя.
|
|
~*~*~*~
С первых строчек я решил, что письмо от Айса. Даже улыбнулся его вечным приколам. Постепенно до меня стало доходить, что это от Дяди Клауса, и ненавистный страх, ползущий по спине, ледяным панцирем сковал все тело. Я привык считать, что самое страшное, что могло произойти в моей жизни, уже произошло в начале четвертого курса. Оказывается, остались еще вещи, способные меня напугать.
Что там могло случиться? Что могло случиться, если этот человек... просит... меня...
Замерзшие пальцы слушались плохо. Развязав мешочек, я вынул из него шкатулку из темного металла.
Так. В ней портключ. Хотел бы я знать, что мне делать. Я вернулся на то место, с которого встал, когда увидел летучую мышь, и занялся анализом.
Айс говорил, что надо сначала думать, а потом делать.
Итак. Во‑первых, меня приглашают в очень опасное место. То, что Ашфорд место опасное, сомнению не подлежит. И оттого, что я не знаю, в чем именно опасность, лучше не становится. А как раз наоборот.
Айс всегда был против моего там появления, хотя сам отправлялся домой с удовольствием. После той странной истории на крыше я расстался с милой детской иллюзией, что Айс ревнует своих родственников. Понятно было, что он меня защищал. От чего защищал, он так и не объяснил, но никогда больше мне не приходилось видеть напуганного Айса. А это говорит о многом.
Во‑вторых, меня приглашает человек, о котором я практически ничего не знаю. А то, что я о нем знаю, говорит против него. Я знаю, что он сильнейший черный маг, в совершенстве владеющий Темными Искусствами и смеющий открыто обучать им ребенка. И знаю, что тетя Эста, несомненно являющаяся человеком в высшей степени порядочным и консервативным, ненавидит его. Я также знаю, что Айс его очень любит. Все это не дает лично мне никаких гарантий безопасности.
|
|
И третье, самое важное. Мне крайне не понравилось, как Дядя Клаус составил письмо. Сначала он ссылается на интересы Айса, единственного близкого мне человека, и требует немедленного визита. Потом требует тайны. Так, между прочим, пока я не успел прийти в себя, испугавшись за Айса. А в довершение требует поторопиться, не давая тем самым времени на раздумья. Он рассчитывал, что я сразу схвачу портключ. А приписка в конце письма вообще прелестна. Она по его расчетам должна была совершенно выбить меня из колеи. Старый аристократ в отчаянии. Если я так нужен Айсу, то почему он не позвал меня сам?
Ситуация вырисовывалась довольно неприятная. Я перечитал письмо два раза. Вариантов было несколько.
Можно отправиться в Имение и воспользоваться камином. Но, если в Ашфорде что‑то сильно не так, то я рискую нарваться на объяснения по поводу моего там появления. А объясняться с Дядей Клаусом мне совсем не хочется. Жить пока не надоело. Но попробовать можно. В крайнем случае.
Как вариант почти не рассматриваемый, мелькнула идея пойти к Дамблдору. Я покажу ему письмо и спрошу, что мне делать. Результат такого похода ясен заранее. Директор отнимет у меня портключ и предложит забыть о письме. Но сам же он должен будет что‑то предпринять. Он знаком и с Ашфордом, и с его обитателями. Ведь после второго курса мы с Айсом отправлялись на каникулы через камин директорского кабинета. И возвращались так же.
|
|
Наконец, можно было плюнуть на все мои рассуждения и воспользоваться портключом. К этому варианту я и склонялся. Может, я зря волнуюсь, и у меня просто мания величия, плавно переходящая в манию преследования. Это была теория Айса. Он как‑то сказал, что мания величия и мания преследования друг без друга не живут. Я был согласен. Действительно, не живут. Зачем такому серьезному человеку, как Дядя Клаус, заманивать меня в ловушку? Я уже давно не девственник, и в ритуальных целях с меня взять нечего. К счастью.
Поразмышляв некоторое время на эту игривую тему, я решил использовать портключ. Только надо все‑таки кого‑то предупредить. Но кого? За мной хвостом ходил почти весь факультет, а что толку. Никто ничего про меня не знал. Я старался производить впечатление высокомерного, распутного, расчетливого засранца. Да я и был таким. Людям это нравится. У меня не было слабостей. В глазах окружающих не было. Откровенничал я только с Айсом. Только он стирал мои слезы, когда они появлялись, поил меня своими зельями, если я болел, сдавал за меня СОВу в прошлом году и успокаивал, когда случались истерики. Только при Айсе я позволял себе проявлять слабость. Чего нельзя было сказать про него. Никогда не видел его слабым. Даже обидно. Но он ни разу не пытался использовать знание моей натуры против меня, и я давно успокоился.
Может, рассказать Белл? Но именно на Белл эта история произвела весьма тяжелое впечатление. Два дня назад она кричала на кузена прямо на завтраке в Большом Зале, а потом залепила ему оплеуху и исчезла на весь день, прогуляв, таким образом, уроки. И баллов с нее не сняли. Значит, учителя считали, что она имела право так себя вести. Хотел бы я знать, что там случилось на самом деле.
«Вот и отлично! Вынимай‑ка портключ, и вперед!» Это был единственный раз в моей жизни, когда здравый смысл заговорил со мной не голосом Айса. Я очень удивился. «Может, это вовсе не здравый смысл», ‑ мелькнула запоздавшая мысль. Запоздавшая, потому что к этому моменту я уже уносился в мрачный Замок, зажав в руке стеклянную фигурку черного кота.
Так я никого и не предупредил о своем путешествии.
‑ Что ж так долго, Люци?
Дядя Клаус стоял посреди большого зала на первом этаже, который, как я помнил, разделял Замок на две части и назывался, кажется, Тревес. Он крепко держал меня за плечи, потому что, появившись рядом с ним секунду назад, я энергично пытался упасть в какую‑нибудь сторону. Придав моему телу устойчивость, он отошел на три шага назад, почему‑то уставившись на мою порезанную руку.
‑ Это ваша летучая мышь. Здравствуйте, Дядя Клаус.
Он поморщился.
‑ Ты уже взрослый и можешь называть меня просто Кес, как Севочка.
Забавно. Ну что ж, Кес так Кес.
‑ Что случилось? ‑ спросил я. Голос зазвучал неожиданно вяло. Под пристальным взглядом все мои подозрения на его счет улетучились куда‑то, и захотелось спать. Я с трудом держал глаза открытыми.
‑ Люциус, ‑ взволновано заговорил Кес, почему‑то оглядываясь по сторонам. ‑ Мне очень не нравится то, что происходит с Севочкой. Он как приехал, убежал к себе и ни разу не вышел. И не ест ничего. Третьи сутки пошли. Я не могу к нему заходить, никто из нас не может. Восточное Крыло ‑ это его территория, ты знаешь. Вчера я вызвал Эстер, но он не пожелал ее видеть. Она даже до второго этажа не дошла, не смогла снять его защиту. И эльфы пройти не могут. У них своя магия, они появляются и исчезают, где им нужно, но он и от них сумел закрыться. Я прошу тебя, сходи к нему. Так нельзя. То, что с ним случилось, конечно, ужасно, но если бы он поговорил хоть с кем‑то... Он так молод... Скажи ему... Скажи, что я в отчаянии, хотя это ему все равно... Я не знаю... Может быть, у тебя получится. Если он и с тобой не станет разговаривать...
Картина, нарисованная Кесом, гармонично дополнялась тем фактом, что я понятия не имел, что же случилось с Айсом в ту ночь. Я только был уверен, что это связано с Сириусом Блэком и его компанией. Они выманили Айса из спальни и сделали что‑то настолько ужасное, что Айс теперь позволяет себе вещи, которые раньше считал недопустимыми. Он не уставал повторять, что обижать родных нельзя. Мне казалось, что это был его единственный принцип. А что теперь? Кес, которого он считал своим персональным богом, третьи сутки буквально сидит под его дверью! Айс очень невнимательно относился к Эстер Босиани и даже к своим весьма странным эльфам. Что могло так его изменить? Что Гриффы с ним сделали?
Размышления на эту тему мгновенно довели меня до истерического состояния. Что самое ужасное могут сделать семнадцатилетние ублюдки, чтобы такой же семнадцатилетний мальчишка впал в подобный транс? Ответ пришел мгновенно, и меня затошнило. И что я тогда ему скажу? Если они сделали то, о чем я подумал, то никакие утешения уже не помогут...
Мы убьем их. Я сам их убью, если Айс не захочет. Всех четверых, или сколько их там было. Сначала сделаю с ними то же самое, а потом убью. И меня никто не остановит. Я их предупреждал. Год назад. После того дикого шоу, которое они устроили в день экзамена по СОВу. Я весь год за ними следил, вот они и взбесились. Я тоже виноват. Теперь они заплатят. Кровью. Всей. Когда никого из них не останется, Айсу будет легче.
Приняв решение, я посмотрел на Кеса.
Все время, пока я предавался этим грустным мыслям, он стоял напротив и взирал на меня с ожиданием. Я не мог спросить его, что случилось с Айсом. Либо подразумевалось, что я это знаю, либо он все равно мне не скажет. Да он и сам мог не знать. Таких вещей не рассказывают.
‑ Но я тем более не смогу пройти к нему, раз никто не может. Мне не справиться с его заклятьями.
‑ Ты сможешь. Я дам тебе свой медальон.
С этими словами Кес подошел к столу и взял с него большой металлический предмет на широкой цепи. Размером эта штука была с мою ладонь и доверия не вызывала. Кес как‑то слишком торжественно надел цепь мне на шею и аккуратно спрятал тяжеленный медальон под мантию, чтобы его не было видно. Настойчиво подталкивая меня в сторону лестницы, ведущей в Восточное Крыло, он скороговоркой давал последние указания:
‑ Севочке медальон не показывай и руками не трогай. Вернешься, я сам его с тебя сниму. Если он станет тяжелее, не пугайся. Твоя задача любым способом выманить Севочку сюда, ко мне. Можешь его уговорить, оглушить, обмануть, очаровать, что угодно. Дальше я справлюсь сам. Все. Сделай это, мой мальчик, и, может быть, я поверю на старости лет, что добрые дела окупаются. Хотя это вряд ли.
Почему на старости лет? Он вовсе не выглядит стариком. Тоже мне...
Я вступил на лестницу, с тоской услышав, как захлопнулась за мной тяжелая дверь. Последний раз я был здесь четыре года назад, но прекрасно помнил расположение комнат. Если Айс так расстроен, то вряд ли он в лаборатории. И в библиотеке вряд ли. Хотя...
Поднимаясь по лестнице, я раздумывал, где его искать и как он будет выглядеть, когда я его найду. Может, мне повезет, и он будет спать... А может, удастся подойти незаметно и оглушить его. Слегка. Тогда я смогу левитировать его к Кесу, и моя миссия будет выполнена. Надо заглянуть в библиотеку. Наверняка сидит с какой‑нибудь книгой, разозлится, что я пришел. Назовет меня «Лорд Малфой». Ненавижу, когда он так говорит. В титуле безусловно ничего плохого нет, и я открыто им горжусь, но у Айса это звучит так, как будто он называет меня королем помойки.
В библиотеке его не оказалось. Я был слегка разочарован. Плохо, если он в спальне. Правда, может, спит. Но с чего бы ему днем спать. Он и ночью‑то спит не всегда, а уж днем... Плохо, если человек третий день из спальни не выходит. Очень плохо.
В спальне его тоже не оказалось, и я решил подняться на самый верх, а уже оттуда двигаться вниз, осматривая все помещения.
Дойдя до верхнего этажа Восточной Башни, я без интереса оглядел окрестности Замка. Лес, за ним деревушка, левее ‑ вторая. Пасмурный день и плохо видно. Медальон безжалостно оттягивал шею. Надо побыстрее найти Айса, а то я так без головы останусь. И я поспешил вниз.
Я устал. Поиски результата не давали. Хотелось спать. Медальон давил все сильнее, но зато мне не встретилось ни одного защитного заклятия. Занятная у Кеса игрушка. Может, попробовать ее не отдавать... Дурацкая идея. Меньше всего Кес производил впечатление человека, с которым можно играть в подобные игры.
Я не люблю вспоминать, как нашел Айса. Очень надеюсь, что никогда больше он никому не позволит довести себя до такого состояния. Хотя было на что посмотреть. Я знаю массу людей, которые душу бы продали за такую картину.
Айс сидел, обхватив колени руками, на каменном полу в заброшенной дальней комнате четвертого этажа. Там был камин, но его не зажигали, наверное, лет сто. Лица не было видно, но мне хватило того, что я услышал. Айс не плакал, он скулил. Выл, как побитая собака.
Я остановился на пороге, не решаясь войти. Не знаю, слышал ли он, как я открыл дверь, но реакции я не дождался.
Абсолютный, всеобъемлющий ужас. Вот что я ощущал, стоя в дверях той комнаты и не смея пошевелиться.
Я ни разу не видел плачущего Айса. Я вообще был уверен, что он лишен некоторых человеческих возможностей. Я не верил, что его можно напугать, насильно заставить что‑то сделать, обмануть или перехитрить, уличить в незнании чего‑либо, заставить сознаться или поймать, если он сам этого не желает. И я не верил, что он может плакать.
Я очень медленно и тихо начал приближаться к нему. И пока я шел, неприятные открытия постепенно заполняли мое сознание. Он просто человек! Я шесть лет им восхищался. Его выдержкой, невозмутимостью, знаниями, уверенностью, железной волей, а он, оказывается, обычный человек! Я придумал его! Так же, как я придумал его имя. Вот, пожалуйста, сидит тут третий день и воет, вместо того, чтобы страшно отомстить, как я от него ожидаю!
Я опустился рядом с ним, и, крепко обхватив за плечи, притянул к себе. Он не сопротивлялся и не спросил, как я сюда попал, а уткнулся своим длинным носом мне в мантию, продолжая всхлипывать и поскуливать.
‑ Не надо, Айс. Они не стоят твоих слез, – от такой банальности даже зубы заныли. А что еще я мог сказать?
Никакой реакции.
Не представлял, что он может быть слабым. Я привык за него прятаться и был уверен, что он решит все мои проблемы. А после того, как он три года назад изуродовал семикурсников, устроивших мне «темную» в слизеринской гостиной, я втайне стал ему поклоняться. Шучу, конечно. Но я был очень к этому близок.
Меня не отрезвила даже та безобразная история, когда Гриффы чуть не раздели его перед всей школой. Причины у меня были вполне уважительные. Смерть матери и предстоящий СОВ ‑ это более чем достаточно, чтобы не обращать внимания на окружающих. Но мои причины давно в прошлом. А проблема, которую я не решил год назад, осталась. Вот она сидит, прижавшись ко мне. Мы, конечно, отомстили. Он по‑своему, а я по‑своему, но этого оказалось мало. Мы отомстили за нападение, но не решили проблему кардинально.
Я не решил. Я упустил главное. Я не понял тогда, что Айс не может сам с ними справиться. Вот что было главное. А я, дурак, решил, что главное ‑ отомстить. Потом он блестяще сдал мой СОВ, и я вообще забыл обо всем на свете. И вот теперь это...
Я больше никогда не позволю себе так ошибиться!
Никогда!
Я принял решение, стоя перед Кесом, и не изменю его. Они умрут. И сделаю это я. И мне плевать, если меня поймают. У меня нет родных. Нет глаз на этой земле, в которые мне будет стыдно взглянуть. Я свободен от любых обязательств и могу делать, что хочу.
‑ Я их убью, ‑ прошептал я ему в ухо. ‑ Я убью их всех, и мне плевать, если тебе это не нравится. Они будут мертвы, и мы с тобой станцуем на их могилах. Если таковые отыщутся. Слышишь? Не смей реветь!
Он замотал головой и перестал выть.
Какое счастье!
Я оторвал его от своего плеча и заглянул в лицо.
Да уж. Это я зря так поторопился. Его вид оптимизма не внушал. Глаза красные. Совершенно заплывшие. Черные круги... Бледен он был всегда, но зеленым цветом раньше не отсвечивал. А теперь, пожалуйста!
‑ Ну ты у меня красавец!
Он опять замотал головой.
‑ Пошли вниз. Слышишь? ‑ Я энергично тряхнул его за плечи, после чего он снова ткнулся в меня носом и заскулил.
Мерлин! За что мне это? Наверное, я очень резок. Так нельзя.
Не знаю, сколько мы сидели. Я совсем заледенел. Айс перестал плакать, но продолжал лежать в моих объятьях. Я был не против. Все теплее.
~*~*~*~
Хорошо, что он пришел. Иначе я так бы здесь и умер. Может быть, он ‑ единственный человек, которого я не хотел прогнать. Интересно, а как он прошел...
‑ Как ты прошел? ‑ спросил я его, не открывая глаз.
‑ Кес прислал мне письмо. Просил прийти. И портключ.
‑ Котенка?
‑ Да. Кес очень волнуется, Айс. Пойдем, а...
На мой вопрос он не ответил. Очень интересно, как он прошел по коридорам?
‑ Так понимаю, что ответа я не дождусь?
~*~*~*~
Я был рад, что он заинтересовался хоть чем‑то. И сарказм вернулся. Ну, теперь держитесь, Гриффы.
По крайней мере, треть моей усталости объяснялась тем, что цепь давила на шею нестерпимо. Надо было давно ее снять, но я забыл. Плевать на Кеса. Двумя руками я ухватился за цепь на затылке и освободился, наконец, от тяжести. В этот момент случилось сразу несколько вещей.
Я успел заметить перекошенное лицо Айса, когда он увидел медальон, и услышать его вскрик, потом комната перевернулась вверх ногами, на месте камина образовалась завывающая бездна с языками вырывающегося пламени, а в дверях появился огромный тролль, из носа и ушей которого валил пар. Вмиг весь пол, вернее, потолок, оказался завален пеплом, а из потемневшего окна повалил грязный песок, в три секунды заполнивший большую часть комнаты. Со стен на пол соскальзывали пятнистые змеи, обвивавшие меня со всех сторон. И все это великолепие выло, визжало, скрипело, стонало и извивалось. Тролль рыча двинулся ко мне, и я вцепился в Айса двумя руками, когда совсем рядом раздался ледяной смех, парализовавший мои движения. Я повернулся на этот звук. Никакого Айса рядом не было. Я сидел на полу, в клубке копошившихся змей, вцепившись руками в Кеса. Выглядел он странно, но это был именно Кес. С абсолютно седыми волосами до пояса, огромными когтями на длинных пальцах, которыми он пытался оторвать мои руки от своей истлевшей мантии, и жуткими светящимися красными глазами. Из окровавленного рта раздавался тот самый леденящий душу смех.
‑ А‑а‑а‑йс! ‑ краем сознания я понял, что этот вопль мой.
~*~*~*~
Ни один нормальный человек так не попадает. Так попадает только Фэйт.
Я двое суток наводил эти иллюзии. Надо же было чем‑то заниматься. Они прекрасно отражали мое состояние. Я даже гордился ими, уж больно хороши получились. Особенно Кес. Если бы он увидел, что я о нем думаю, очень бы расстроился. Но я уверен, что прав. Я всегда прав. Он наверняка именно так и выглядит.
Медальон! Все из‑за него. Я просто обалдел, когда увидел, как Фэйт спокойно снимает его с шеи. И потерял контроль над прекрасным миром моих грез, заполнившим эту комнату за два дня. Я специально больше никуда не ходил. Не стану же я уничтожать свои творения. Закрою дверь, и они останутся тут навсегда. Как памятник моим страданиям. Вот!
Но медальон! Это невозможно! Медальон Старейшего Князя может быть одет только руками самого Князя и только на члена Семьи. А лорд Малфой не является членом нашей Семьи.
Я считал, что прекрасно обезопасил себя от вторжений. Даже Дамблдор не смог бы попасть сейчас в мои комнаты. Это мой Замок. Я перекрыл все лестницы и коридоры родовыми проклятьями. Мог пройти только член Семьи и только с медальоном. Но в том‑то и была прелесть, что в Восточное Крыло они войти не могли. Таким образом проникнуть ко мне мог только член Семьи, являющийся человеком. А в Семье не было людей, кроме меня. Вот так. Кес отдыхает.
Раз перестав контролировать происходящее, я уже не мог справиться с окружающей бездной, особенно с камином. Сунув медальон в карман мантии, я потащил орущего Фэйта к выходу, схватив его правой рукой, а левой расчищая нам путь с помощью палочки. Обогнув тролля, я вытолкал Фэйта в коридор и захлопнул дверь, прижавшись к ней спиной. Начали срабатывать защитные заклятия. Надевать на него медальон я боялся. Неизвестно, как Кес это сделал и почему медальон Фэйта защищал. Кроме того, я не был Старейшим Князем, так что рисковать не стоило. Защита громко щелкала по всему коридору, оповещая меня о присутствии чужого.
«Чужой» сидел на полу с открытым ртом, привалившись спиной к мокрой стене. Шум стоял невероятный, и я не мог даже определить, кричит Фэйт или нет. Я бросился к нему. Это была ошибка. Дверь комнаты, из которой мы только что выскочили, с грохотом вывалилась в коридор, задев Фэйта по плечу, и мой очаровательный страж, завывая, показался в дверном проеме. Все. Я не успел запереть комнату. Размахивая дубиной, тролль отправился вниз по лестнице. Осталось надеяться, что Кес его встретит.
Защита продолжала трещать. Песок начал заполнять коридор. Я схватился за голову. Количество песка и змей изначально не было статичным, а имело прямую зависимость от объемов помещения. Четвертый этаж. Остановить я это не могу, сил нет.
‑ Бежим вниз! ‑ заорал я, изо всех сил потянув Фэйта за мантию.
Мои руки стали красными. Его мантия была пропитана кровью. Дверь! Вот, дьявол!
Что же делать, если он не сможет встать? Аппарировать я не умел. Кесу сюда не попасть без медальона, да и с ним тоже. Еще был вариант ‑ надеть медальон на Фэйта, но я боялся. Это не оберег и не талисман. Это сильнейший родовой артефакт, к тому же темный. А для человека, не принадлежащего к Семье, мгновенная гибель. Каким образом Кес умудрился одеть его на Фэйта, я не понимал. Неужели Кес не предупредил, что снимать нельзя? Странно даже.
~*~*~*~
Вылетевшая дверь задела меня по плечу. Я скорее почувствовал, чем услышал, как хрустнула ключица. Но больно не было. Наверное, я находился в сильнейшем шоке.
Размахивая дубиной, тролль топал прямо на меня. Если Айс его не остановит... Я зажмурился... Ничего не происходило. Любопытство взяло верх над страхом, и, приоткрыв один глаз, я увидел, что тролль с воем направляется вниз по лестнице. Он меня проигнорировал! Какая наглость!
Коридор засыпало песком. Что‑то гудело и трещало. Поток пятнистых змей хлынул из комнаты и последовал за троллем. Айс кричал и тянул меня за мантию. Руки его почему‑то были в крови. Видимо, он тоже поранился. Надо было уходить. Я резко поднялся. Голова кружилась.
~*~*~*~
К счастью, он смог встать. Я потянул его к лестнице. Песок попадал глаза, а обвившиеся вокруг ног змеи мешали бежать. Я понятия не имел, ядовитые они или нет. Как‑то мне вообще не приходило в голову, что все это безобразие может материализоваться. Надо впредь быть аккуратнее.
Давя наименее удачливых рептилий и утопая по колено в песке, мы, наконец, достигли первого этажа и выбежали на Тревес. Кес стоял там с растерянным видом. Тролль лежал перед ним, постепенно становясь прозрачнее. Слава Мерлину! Это безобразие можно уничтожить.
Я дотащил Фэйта до стола и усадил на ближайший стул. После этого подошел к Кесу.
‑ Как это понимать? ‑ спросил я, вынимая медальон и протягивая ему.
‑ Давай отправим твоего друга в школу, ему нужна помощь. Я тебе все расскажу. Попозже.
‑ Ты сам можешь ему помочь. И он никуда без меня не пойдет. А я не пойду, пока ты не объяснишь мне вот это, ‑ я указал на медальон в его руках.
‑ Севочка, давай после, ‑ устало ответил он.
Мне захотелось броситься на него.
‑ Ты все знал, Дамблдор все знал, один я оказался идиотом! Мне надоели ваши секреты! Отвечай немедленно! Или... Или я никогда больше сюда не вернусь! Слышишь, ты, старый убийца!
Не стоило так орать. Совсем не стоило. Нельзя обижать родных.
Если бы Кес меня ударил, накричал в ответ, сделал бы хоть что‑нибудь, мне бы не было так тошно. Но он только посмотрел на меня с жалостью и грустью и тихо сказал:
‑ Я не знал.
Потом отвернулся и пошел к Фэйту.
Что он там делал, я особо не смотрел. Кесу не нужна палочка. Он медленно водил руками по окровавленной мантии и бормотал что‑то себе под нос. Фэйт перестал дрожать и плавно опустил голову на стол. Уснул. Надо мне тоже научиться так делать.
Кес перенес спящего на диван у Западного Камина и опустился за стол, предварительно кивнув мне, предлагая устраиваться напротив.
Когда я сел, он щелкнул пальцами, и стол передо мной покрылся многочисленными тарелками с едой. Я и забыл, что давно не ел. Не спать без особого вреда я мог дня три, а вот голодать не следовало. Вырвавшиеся из под контроля иллюзии были тому ярким примером.
‑ Давай перекуси, а потом побеседуем.
‑ Меня интересует медальон, ‑ воинственно заявил я, воображая, что буравлю его грозным взглядом.
Он никак не отреагировал ни на мое заявление, ни на «грозный взгляд» опухших глаз. Пришлось приниматься за еду.
Кес выглядел уставшим и очень расстроенным. Он заговорил, как только убедился, что я не собираюсь отлынивать от обеда.
‑ Вообще‑то подразумевалось, что медальона ты не увидишь, поэтому объяснений по этому поводу я не приготовил.
За это я его и любил. Он никогда не лгал мне. Умалчивал часто, но не лгал.
‑ Но я его увидел, ‑ проговорил я с набитым ртом, ‑ так что придется объяснять.
Кес тяжело вздохнул.
‑ Хорошо. Лорд Малфой принят мной в Семью четыре года назад. Он и его потомки до седьмого колена.
‑ Как это?
Я просто обалдел. В моей голове сформировалось вполне четкое представление о том, почему медальон на Фэйте почти сразу, как я его увидел. Я был уверен, что Кес наложил какие‑нибудь чары, чтобы медальон принял Фэйта за своего. Вариантов могло быть великое множество. Но меньше всего я ожидал услышать то, что услышал.
Член Семьи? Посторонний человек может стать членом Семьи? Насколько я понимал – это невозможно. Что‑то одно. Или «посторонний», или «человек». Иначе быть не может. Как же так? Может, он не посторонний? Или не человек... Я содрогнулся, невольно обернувшись на спящего. Да нет! Вздор! Я не мог быть настолько слеп. Четыре года назад... Ну конечно! Кес приехал в конце июля... И гости сразу оставили Фэйта в покое. Так вот почему Кес так интересуется... И книги... Но это не объясняет причин.
Я вопросительно воззрился на Кеса.
Он вздохнул и покачал головой.
Нет, так не пойдет! Я его заставлю.
‑ Разве так можно? Какие причины?
‑ Никаких, на самом деле. Просто так получилось. Меня очень попросил об этом человек, которому я не могу отказать.
Здесь я напрягся. Даже очень сильно подхлестнув воображение, я был не в состоянии представить никого, кому Кес не мог бы отказать.
‑ В смысле «не могу отказать»?
Кес усмехнулся.
‑ Не то, о чем ты подумал. Просто мне было спокойней его просьбу выполнить. Он из тех редких зануд, которым проще дать, что они просят, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать. Объективных причин нет. Но в принципе я могу принимать в Семью кого хочу. Хоть водяных.
Вот уж не знал. Только водяных мне здесь и не хватало. Ладно. Большего все равно не добьюсь. Это теперь не важно.
Я должен сказать ему. Прямо сейчас. Пока не передумал. Не хочу больше жить с людьми. Твари. Я хочу рассчитаться. За все.
Опустив глаза, я произнес тихо, но твердо:
‑ Ты знаешь, Кес, я эти дни подумал... я согласен.
‑ Выражайся яснее! – невероятно раздраженный тон.
‑ Я согласен на твое предложение! Я согласен на твое проклятое наследство! Я на все согласен! Ты счастлив?
У Кеса вид был очень суровый. Что еще ему нужно? Он достал меня за три с половиной года бесконечными уговорами. Так почему он теперь расстроен? Ему бы радоваться. Я согласен. А теперь он молчит. Как мне все это надоело!
‑ Вот что, Севочка, мы сейчас это обсуждать не станем. Давай попозже, если ты не против.
‑ ТЫСОВСЕМ СПЯТИЛ? ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Он был совершенно невозмутим. За всю свою жизнь я не нагрубил ему столько, сколько за последний час. Он встал, медленно обошел стол и, подойдя сзади, положил холодные ладони мне на виски.
‑ Все не так просто, Севочка. Ты уже не можешь принимать подобные решения по злобе или от отчаяния. Три года назад ты был, в сущности, ребенком, и я мог решать за тебя. Теперь нет. Ты не хочешь на самом деле. Ты просто устал и напуган. Ничего не выйдет. Теперь ты должен пожелать по‑настоящему. А ты далек сейчас от этого, как никогда.
Не помню, чтобы я когда‑нибудь испытывал такое облегчение. И благодарность. И желание заснуть.
~*~*~*~
На диване спать неудобно. Но это смотря на каком. На Тревесе шикарный диван. Огромный и мягкий. И камин громадный. Имение намного больше Ашфорда, но таких каминов у меня нет. Вот на этом диване я и проснулся на следующее утро от того, что Айс, спавший рядом, отдавил мне ноги. Я пнул его, и мы одновременно сели, глядя друг на друга в растерянности. Он сориентировался быстрее. Вскочил и, потянув меня за мантию, нагло заявил, что сейчас мы пойдем убирать лестницу и коридоры.
Что где надо убирать, я не понял, а понял, что самовольно покинув школу почти сутки назад, так никого и не предупредил об этом. Может, Кес предупредил? Иначе проблемы будут очень серьезные.
~*~*~*~
Значит, Дамблдор все знал. Он знал, кто я и кто Люпин, но не сказал мне. Я бы к этим уродам близко не подошел. Оборотни в принципе сильнее нас. Грубые, тупые создания. Животные. Мы контролируем себя всегда, а они нет. И поэтому они сильнее. Тем более что пока я еще обычный человек. Но даже если я соглашусь на предложение Кеса, Люпин всегда будет сильнее. Он зверь, а я нет. Природу вещей изменить нельзя.
Обо всем этом я размышлял, уничтожая песок, засыпавший коридоры Восточного Крыла. Заставить Фэйта помогать оказалось очень сложно. Во‑первых, он не успокоился, пока не выяснил у Кеса, что Дамблдор в курсе его несанкционированного путешествия. Он даже пытался уговорить Кеса признаться в похищении. Кес со смехом заверил, что уже сделал это. Во‑вторых, я не знал, как песок убирать. По логике получалось, что движущееся иллюзии визуальны, потому что они еще вчера растворились, а статичные – материальны. В принципе, могло быть и хуже. Самое неприятное было в том, что Кес не мог помочь мне убрать этот бардак. Можно, конечно, позвать Эстер, но у меня через два дня экзамены начинаются. В крайнем случае, вернусь в июле и уберу.
~*~*~*~
Защити меня, Господи, от моих друзей, а врагов я беру на себя.
А.С.Пушкин
После обеда мы вернулись в школу. Судя по тому, что мне никто и слова не сказал, Кес действительно умудрился доказать, что я отсутствовал не по своей воле.
Ну и денек вчера выдался...
Надо только не забыть самое главное. Айс всего лишь человек, и не всегда может сам защититься. Я должен быть внимательней. Больше эти гады к нему близко не подойдут. И другие тоже. Вот что главное.
Однако мои благие намеренья разбились вдребезги на следующее же утро. Когда я попытался потактичнее выяснить, что же с ним произошло, чтобы спланировать страшную месть, Айс меня высмеял:
‑ Ну ты даешь! Какие, однако, затейливые фантазии приходят в голову нашим английским лордам!
‑ Ничего не затейливые, – я смутился. ‑ Обычное дело...
‑ Да ну? Это где обычное дело? Впрочем, вам, конечно, виднее, лорд Малфой.
‑ А что я должен был подумать? Тогда объясни мне. Я имею право знать.
‑ Это с какой же стати, если не секрет?
‑ Потому что я...
Я хотел сказать, что я его друг, но... это так... не по‑нашему. Он только посмеется.
‑ Не хочешь – не надо.
Я повернулся, собираясь уйти. Черт с ним. Смерть ‑ достаточная неприятность. Я просто их уничтожу. Неважно, что они сделали.
~*~*~*~
Ну не мог я ему объяснить. Даже если нарушить слово, данное Дамблдору, и рассказать Фэйту про оборотня, он все равно не поймет, почему это так на меня подействовало. Уж про себя‑то я точно ему ничего не скажу. Я бы отпустил его без объяснений, но мне совсем не нравилось то, что он вчера говорил. Про убийство.
Конечно, неплохо бы было. Но я так старательно избегал всего, что может толкнуть меня в сторону Кеса. Убийство – это именно то, что меньше всего мне сейчас нужно. Оно будет на моей совести. Строго говоря, эти придурки ничего мне не сделали. Если бы я хотел их смерти, я бы и сам справился. Кес не отговаривал меня вернуться в школу именно потому, что надеялся на мою мстительность. Он хотел, чтобы я отомстил за свой испуг. Отомстить по‑человечески, пожалуй, не получится, а вот по‑нашему, по‑семейному – запросто. Тьма вариантов. Один темней другого. Если из этой дуры Алисии Сомерсет получилась белка, так это было первый раз и не специально. А что получится из Блэка с Поттером... Ха! И никто им не поможет! Только после мне одна дорога. К Кесу. А я НЕ ХОЧУ! И я НЕ ПОЗВОЛЮ каким‑то гадам определить мой жизненный путь, только потому, что им захотелось пошутить.
И уж вовсе ни к чему впутывать в это Фэйта. Придется с ним объясняться.
‑ Подожди. Я не могу тебе ничего рассказать, но я попытаюсь объяснить.
~*~*~*~
Ни черта он не объяснил. Сказал, что ничего Гриффы ему не сделали. Пальцем не тронули. Просто он испугался. Они не понимали, что ТАК его напугают, и сами очень расстроились. Он обещал директору молчать и местью не заниматься. Также сказал, что очень меня просит о глупостях забыть, а вспомнить лучше, что послезавтра экзамены начинаются, а знания, как известно, половым путем не передаются.
Как же! Не сказать какую‑нибудь гадость по поводу моих основных занятий в этой школе, он, конечно, не мог.
Хорошо. Не хочешь их смерти? Ладно. Не сейчас. Я еще подумаю об этом. Я‑то ничего никому не обещал. И я знаю, что ты их ненавидишь...
К черту! Хлопот меньше. Пусть пока живут. А там посмотрим. При случае я вспомню, что они нам задолжали и чем придется расплатиться. Айс прав, глупо будет не закончить школу.