«...тот, кто умеет вести войну,
покоряет чужую армию, не сражаясь,
берет чужие крепости, не осаждая...
Поэтому и можно, не притупляя оружие,
иметь выгоду: это и есть правило
стратегического нападения».
Сунь‑Цзы, «Трактат о военном искусстве»
Это даже хорошо, что Айс решил временно не меняться. И вообще, два месяца у Шефа не появляться. Что‑то у них там явно случилось, раз Кес Айса спрятал. Мне только лучше. У меня тоже как раз наклевывалось одно небольшое дельце, о котором ему знать не стоит.
Я не стану ему рассказывать. Просто чтобы его не расстраивать. Да и себя тоже. Потому что Айс… Ну, не желаю я наблюдать, как в его душе происходит борьба прекрасного с возвышенным. Не желаю. Мне это тяжело. Я последний человек, который поставит Айса перед выбором. Потому что я знаю, что он выберет. И знаю, как ему будет от этого плохо. Поэтому я выберу за него. Ему и знать не надо. А результат его порадует. Даже очень. Я уверен.
Это Гриффы пускай сражаются сами с собой и радуются победе благородства над желаниями. А для Айса конфронтация личных интересов с «делом», да к тому же с чужим «делом» ‑ просто трагедия. Так нельзя. Он бывает слишком… идеалистичен. Все усложняет. Я бы ни секунды не сомневался: предпочесть свои интересы или чужие. Совершенно не важно, какими эти чужие интересы обладают характеристиками. Какая разница? Не делится мир на «хорошо» и «плохо». Только на «мое» и «чужое». Это относится ко всему. К вещам, к желаниям, к мировоззрению, к вере, если угодно. Айс пока еще этого не понял. Но он поймет.
У меня, слава богу, никогда не возникает подобных проблем. А вот Айс второй год мечется между Шефом и запудрившим ему мозги стариком, толкующем о «высоких идеалах». У Айса всегда была эта проблема. Он слишком много думает. Есть вещи, о которых не надо думать. Даже опасно. Все гораздо проще. Будь там, где тебе лучше, с тем, с кем больше нравится, делай только то, что нужно тебе. Лично тебе. Все. Об этом не надо рассуждать. Это естественно, значит правильно.
|
|
Айс совсем запутался, слушая Дамблдора. Когда Лорд придет к власти, нам всем будет очень не плохо. По крайней мере, Повелитель станет единственным, с кем придется считаться. Я лучше буду бояться и слушаться человека очень больного и страшного, но одного, чем дюжину бюрократов, которые сами не знают, что сделают завтра, да, к тому же, все время сменяются один другим.
А Дамблдора надо ликвидировать в первую очередь. Смотреть страшно, во что он превратил школу. Кто воспитывает наших детей! Половина Хогвартса – грязнокровки. Нотт даже говорил, что там теперь учатся чистые магглы. То есть это что? Вообще магов в роду не было? И сумасшедший старик берет их в школу! Разве такое возможно? Теперь, когда у меня есть сын и наследник, мне это тоже небезразлично. То, во что превращен сейчас Хогвартс – это просто безобразие. Рано или поздно придется вмешаться. Дамблдор становится совершенно невозможен. Магглы в Хогвартсе! Да Шеф прав десять раз! Всех их гнать в шею. Тотального уничтожения все равно не получится. Это у Повелителя бред, конечно. Но закрыть от них наш мир необходимо. Магглам нечего здесь делать. Они и так превзошли нас во многих областях. Очень во многих. Большинство магов понятия об этом не имеют. К их счастью. Так что все правильно. Если Повелителю удастся остановить захват нашего мира тупыми алчными магглами и грязнокровками, то потом уже не важно будет, каким способом он этого добился. Нюансы забудутся со временем. Результат останется.
|
|
И Айс не может не понимать, что Шеф прав. Но… Понимать‑то он понимает. А делает что? Он просто запутался. Ничего. Разберется. Он же умница.
И я ничего не сказал Айсу. Чтобы он не мучился. Потому что Айс ненавидит Поттера. Это я знаю точно. Он ненавидит и Поттера, и Блэка. Я же видел, как он на них смотрел. Но он все расскажет Дамблдору. Я уверен. Айс сейчас вообще плохо соображает, что делает. Так что и не нужно Айсу ничего знать. Это явно лишнее. К тому же, случайно все получилось.
Я бы никогда не стал за Гриффами гоняться. Будь они хоть трижды авроры. Сами передохнут. С течением времени. Очень надо. Прибыли от них не будет точно. Одни убытки. Но в том‑то и дело, что Петтигрю сам на Розье вышел. Вот тебе и Гриффиндор хваленый. Смелые! Благородные!
Хотя, откровенно говоря, для того, чтобы сдать друзей детства так легко и всеобъемлюще, смелость необходима. Я бы так не смог. Например, сдать Айса. Да я просто боюсь. Как я останусь без него? Да и вообще... Это же Айс... Или Уолли... Нет уж. Я своих вещей не раздаю. Все мое принадлежит мне.
А этот гном гриффиндорский ничего не боится. Сам пришел и служить попросился. Тоже смелость нужна. Сейчас даже я стараюсь лишний раз Шефу на глаза не попадаться. Он, честно говоря, совсем, бедняжка, головой тронулся. На всех кидается.
А этот толстый недомерок ничего не испугался! Лорд так обрадовался, что метку ему сразу пожаловал. Видно, малыш здорово отличился. Все теперь будет как надо. Айс только порадуется, когда этих гадов не станет.
|
|
Так я и не узнал, что Гриффы ему сделали в конце шестого курса. И не надо. У меня все равно останется твердая уверенность, что прикончил их именно я. Потому что я могу рассказать Айсу про Петтигрю, а могу и не рассказывать. Больше никто в этой истории решений не принимает. И так ясно, кто и как поступит. Лорд, Дамблдор, Айс, Петтигрю, Блэк, Поттер... Они все заложники этой ситуации. Они уже выбрать не могут. А я могу. Как решу, так и будет. И я уже решил.
Правда, не знаю точно, что там у Лорда на уме, но и так ясно, что для Поттера с Блэком ничего хорошего Повелитель не готовит.
Кто бы сомневался!
Айсу сейчас необходимы положительные эмоции. Шеф со спятившим директором совсем его замучили. Сволочи.
~*~*~*~
В конце августа я вернулся в Хогвартс. И к Шефу пришлось идти. Куда деваться‑то? Поведение Повелителя слегка удивило. Он был ласков и выражал сочувствие. Я сдуру и не понял сначала, в чем, собственно, дело. Полтора месяца, проведенные дома, сыграли со мной злую шутку. Я совершенно расслабился. Это было лучшее время в моей жизни за последние пять лет. Но Шеф‑то считал, что я пострадал, выполняя его приказы. Это было забавно. Я сказал ему, естественно, что за него готов и в огонь, и в воду. Не такими словами, конечно, но очень похожими. Он остался доволен, и никаких указаний по поводу Кеса не последовало. Возможно, Повелитель решил, что мне еще рано с Кесом связываться, если меня так просто на два месяца из общественной жизни вывели и спать уложили. Хоть не пришлось объяснять мой отдохнувший вид. И на том спасибо.
Ну, держитесь, мой Лорд! Я теперь отдохнувший… и очень на вас злой...
О‑очень злой.
~*~*~*~
‑ Что это вы все время предлагаете мне свои шутки? ‑ спросила Алиса. ‑ Эта, например, вам совсем не удалась!
Льюис Кэрролл,
«Алиса в Зазеркалье»
Айс приносит нам хогвартские анекдоты. Причем в большом количестве. Лорд их любит. «Профессор Дамблдор, у вас есть часы?» «Есть». «А почему же вы их не носите?» «Да, знаете, неудобно, маятник, гири...»
А еще он шутки шутит. Дебильные.
‑ Хорошо вчера повеселились? – лениво спрашивает Шеф.
‑ Да ужасно, ‑ звучит тихий ответ Айса. ‑ Зашли вчера в кабак, официантка подходит и говорит: «Ребята, что будем заказывать?» А Малфой возьми да и ляпни: «Девчонок!» Пришлось съесть…
Тишина. У Айса совершенно серьезное выражение лица. Кто здесь поверит, что он так шутит? Никто не поверит. У Айса репутация опасного человека. Без чувства юмора.
‑ Это где такой кабак нашли? – задумчивость Шефа еще никому добра не приносила.
Никогда.
Я откручу Айсу голову... вот возьму... за нос… и откручу.
Это он так заботится о моем имидже. Я понимаю, конечно. Но не до такой же степени!
Вот зачем Айс так делает, а? Я тут и без того в роли местного пугала выступаю. Обидно даже. Еще с этого идиота Забини все началось: «Малфой не первый год имеет нас всех…» Очень смешно! Сволочь неблагодарная! Я мог его вообще без штанов оставить. Думать надо, что подписываешь.
Айс тем временем не теряется:
‑ Понятия не имею. Где‑то в Лондоне. И не вкусно вовсе. А Малфой заливал: «Такая кухня, такая кухня…» Вы, мой Лорд, ему не верьте. Все врет. Такая гадость, честно говоря.
Вот как Айс себе представляет? Что я сейчас должен делать, если Шеф скажет, например, что хочет туда сходить… или просто спросит, где это…
‑ Люци, ты оказывается такие места знаешь… сводишь нас туда?
Кто бы сомневался?..
Сказали же ему: НЕ ВКУСНО! До чего же бестолковый!
‑ Слушаюсь, мой Лорд. Когда угодно.
Прелесть какая!
С интересом посмотрю, как теперь Айс станет меня вытаскивать. Из такой милой ямы с покатыми краями, в которую сам же и усадил.
Ну не идиот?
~*~*~*~
И что Фэйт так нервничает? Шеф за своим глобализмом и не вспомнит через пять минут. Он такими пустяками не интересуется вовсе. Мне бы его проблемы...
Убийц в Ашфорде больше не было. Но ведь это ничего не значит. Они могут появиться в любой момент. Особенно теперь, когда я заставил Кеса притворяться, что он сам не хочет отдавать мне Наследство.
Если Лорду удастся избавиться от Кеса, то мне придется становиться Князем в любом случае. Деваться некуда. А специфическая психология нашего Шефа, очевидно, не дает ему возможности постигнуть тот простейший факт, что за него, в этом случае, я уже не стану сражаться никогда. Он‑то будет считать, что я в восторге от открывшихся перспектив.
А это забавно... Очевидно, что при таком раскладе я так и останусь двойным агентом. Лорд будет уверен, что оказал мне услугу, а Дамблдор будет знать, как я его ненавижу.
Директор, вообще, как оказалось, человек очень сложный. Я тут недавно обсуждал с ним возможные варианты моего участия в войне. И удивил он меня безмерно.
После лета, проведенного в Ашфорде, я практически принял решение, которое на тот момент показалось мне единственным возможным. К осени обстановка осложнилась настолько, что я решил все‑таки повоевать. Но так как это решение проистекало исключительно из чувства долга, а все мои желания противились ему со страшной силой, то я отправился посоветоваться с Дамблдором. Хотя и понимал прекрасно, что принятое мной решение крайне его обрадует, и надеяться мне особо не на что.
Каково же было мое удивление, когда Альбус высказался категорически против. И я понял, что пропал. Пропал навсегда. Потому что директор ‑ единственный, кто уже трижды остановил меня на самом краю той бездны, которую я всегда считал неизбежной и боялся больше всего не свете. Только он смог понять, чего мне стоили эти решения, и как я был счастлив этого избежать. Если он смог остановить меня даже сейчас, когда ему самому невероятно выгодно мое превращение в Князя... Он что, действительно может?.. У меня это вообще в голове не укладывается. Я впервые с таким столкнулся. Ему же это так удобно... Ничего не понимаю...
Уверен я только в одном. Дамблдор точно знает, какое это все имеет для меня значение.
Но я еще подумаю... еще подумаю... У меня теперь к «Томми» и свой счет есть. День ото дня увеличивающийся...
~*~*~*~
Айс доиграется. Со своей страстью к логическим построениям. Он мне прямо заявил на прошлой неделе, что если бы Повелитель чаще думал, то у него бы это лучше получалось. Я даже не сразу понял, что это шутка, и сдуру покивал головой. Вот Айс потом веселился…
Беда была в том, что при этом заявлении присутствовал не только я, а еще человек десять. И все покивали. Сумасшедших там нет, чтобы с Айсом спорить.
К утру я затащил его в Имение и устроил скандал. Большой. Я почти кричал на него:
‑ Ты понимаешь, идиот ненормальный, что на тебя просто донесут?!
‑ Кто?
‑ Да кто угодно! Полно народу было!
‑ Да нет… вряд ли…
‑ Айс, ты чем думаешь? Как это «вряд ли»?
‑ Ну, ты тоже ведь был согласен. Сидел, кивал. Вот беги теперь. Доноси. А я скажу, что проверял твою лояльность.
Ни фига себе! Гад какой!
‑ Думаешь, получится?
‑ Конечно, получится. Шеф знает, что они все дебилы.
‑ Кроме тебя, естественно?
‑ Кроме меня.
‑ Айс, а тебе не приходило в голову…
‑ Что я не всегда прав? Приходило. Но я прав всегда. Проверено.
У меня deja vu. Сильнейшее. С чего бы это?..
И у меня опять болит горло. Все из‑за него. Нарочно меня доводит. Сволочь.
Но самое страшное не это. А то, что я ничего не могу с ним поделать. Айс отрывается на полную катушку. Он после лета, проведенного в Ашфорде, обнаглел до невозможности.
Не далее, как позавчера, Айс сказал Нотту, что Шеф велел написать на дверях Парадного Зала Фарфоровой Башни, где проходят наши собрания: «Есть ли жизнь после смерти? Зайди ‑ узнаешь!» Нотт, естественно, приказ выполнил. Описать не могу, в каком ужасе мы в тот вечер на этом собрании пребывали. А Лорд этой надписи не видел. Он‑то прямо к своему креслу аппарирует. Когда Айс мне сказал на следующий день, что это он так пошутил, я думал, что убью его. Гад! Шуточки называется.
В связи с этим, даже упоминать не стоит тех двусмысленностей, которые говорятся прямо Шефу в лицо: «Главный принцип любой успешной деятельности: сначала сделать... и потом не думать...» Или это: «Вы так милосердны, мой Лорд! Вас еще никто не уличал в жестокости! Ни одна живая душа!»
Самое потрясающее, что Шефу это нравится... Или не понимает, Айс же уверял, что у него проблемы с логикой, или принимает за комплимент.
Когда я пытаюсь говорить об этом с самим Айсом, он только смеется.
‑ Понимаешь, Фэйт, на самом деле, при желании в любой самой невинной фразе можно найти подтекст. Если хорошо поискать. При желании вообще можно все …
‑ Айс, то, что ты вытворяешь – очень опасно.
‑ Ни капли. Успокойся. Это пустяки.
И что прикажете мне с ним делать?
После последнего доклада Шефу о панике в Министерстве, я от Айса отстал. Если Шеф глотает даже такое…
‑ А что говорит Дамблдор о нашей организации?
‑ Старик в недоумении, мой Лорд. Жалуется, что ничего не понимает. Говорит, будто самое удивительное, что число Упивающихся растет с каждым днем, хотя сами они не размножаются... Спрашивал у меня, что бы это значило?..
Я бросил безнадежный взгляд на откровенно ржущих Розье с Эйвом и понял, что бороться бесполезно. Здесь я проиграл…
‑ А что тут удивительного? – задумчиво спросил Шеф. ‑ Конечно, наша организация быстро увеличивается… Дамблдор совсем умом тронулся. Нашел, чему удивляться…
‑ Вот и я говорю, мой Лорд. Удивляться тут совершенно нечему, ‑ радостно согласился Айс.
~*~*~*~
Не относитесь к жизни слишком серьезно –
живым вам из нее все равно не выбраться.
Серьезными разговорами меня больше не балуют. Кес решил, видимо, что одного раза вполне достаточно. Это он правильно решил. Я еще от того «краткого экскурса» никак в себя прийти не могу. Зато теперь ничему не удивляюсь. Потрясения, они тем и хороши, что их переживаешь один раз, а потом уже ‑ хоть трава не расти. Кес как‑то сказал мне: «Все, что нас не убивает – делает нас сильнее!» Давно сказал. В конце шестого курса. Я был тогда на него зол и не очень понял, что он имел в виду. А теперь согласен. Полностью.
‑ Ты не представляешь, Кес, что сейчас творится. Люди в ужасе, каждый день кого‑то убивают, никто никому не верит. Все запуганы. Кругом предатели. Что ты улыбаешься?..
‑ Так это же замечательно...
‑ ЧТО?
‑ Не волнуйся так, Севочка. Лучшей трагедией со времен Аристотеля считается трагедия с запутанным сюжетом. Постоянно кто‑то умирает, никто никому не верит, всем страшно, каждый второй – предатель... Я правильно тебя понял?
Нет, ну как так можно, а?
‑ Весь магический мир в ужасе, а ты сидишь в первом ряду партера и развлекаешься?!
‑ Я не развлекаюсь. И сижу, кстати, на галерке. Просто я получаю эстетическое удовольствие от хорошо разыгранных спектаклей. Ты представь, сколько я их уже видел. Ваша трагедия развивается по классическим античным законом, ни одного из которых вы не нарушаете. У вас даже пророчество есть, насколько я слышал. Тоже в античном стиле. Приятно, что в этом изменчивом мире хоть что‑то не меняется.
‑ Ты знаешь о пророчестве? Ну и...
‑ Что?
‑ Ты… веришь в него?
Он смеется.
‑ Я не верю ни во что, исходящее от людей. Я только наблюдаю.
Кто бы сомневался.
‑ Мне вовсе не нужно знать пророчество блаженной дамы, чтобы сказать тебе, чем закончатся ваши дрязги. Что может получиться из столкновения Гончара с Архизлодеем – история вечная, как мир. Ничего изменить нельзя. Именно об этом я тебе и толкую, Севочка. Мне интересно посмотреть, отступите вы в развитии вашей трагедии от классических образцов или нет.
‑ Ты просто надо мной смеешься, ‑ обреченно вздыхаю я.
Как же я устал.
‑ Ну, если только совсем немного. Меня забавляют твои человеческие реакции. Извини. Но это ничего не меняет. Не надо так реагировать, мой мальчик. Ни добро, ни зло победить не могут. Они просто постоянно меняются во времени. Сегодня ‑ добро, завтра – зло. Кроме того, что они меняются местами, они еще меняются сами по себе. Что сегодня называют добром, завтра станет злом, и наоборот. Это и есть суета человеческая. Любые катаклизмы побеждает только жажда жизни. Выжги землю – рано или поздно появятся ростки – это жизнь. И она побеждает, поддерживая иллюзию бесконечности. В любой войне нет хороших и плохих – есть победители и побежденные. Победители ведут себя как мерзавцы. Всегда. И в этом нет их вины. Это закон природы. Именно поэтому победителей не судят. Потому что они не виноваты. Так устроен мир. Судят только побежденных. Потому что они виноваты дважды. Во‑первых, тем, что ввязались в драку, в которой проиграли, во‑вторых тем, что провоцируют несчастных победителей на многочисленные гнусности. А побежденные пытаются выжить. Если им это удается, то рано или поздно они сами становятся победителями и не меньшими мерзавцами, соответственно. Судя по тому, что я наблюдаю в вашей войне, вы столкнетесь с этим очень скоро. И тогда ты поймешь, как я прав. Ничего не меняется. Никогда. Добра и зла нет. Есть только субъективная оценка происходящего. Что зло для одних, то добро для других.
‑ Кес, ты сошел с ума. Это невозможно! Ты прослушал все, что я тебе рассказывал?
‑ Севочка, я же просто объясняю тебе систему мироздания в собственном понимании. Во‑первых, с чего ты взял, что так оно и есть? Во‑вторых, почему ты решил, что я действительно так думаю? Это просто одна из теорий. В‑третьих, все, что я тебе сказал, совершенно не отражает моих собственных предпочтений. Разумеется, они у меня есть. И если, не дай Бог, мне все‑таки придется так или иначе участвовать в вашей глупой войне, разумеется, я последую своим симпатиям, а не теории мироздания. Я говорил с тобой как с ученым, а ты отвечаешь мне, как обуреваемый страстью к справедливости ребенок. Еще ногами начни топать. Я тебе объясняю, что с точки зрения вечности ваши дрязги смехотворны, хотя и соответствуют классическому канону, а ты пытаешься применить мои рассуждения к конкретным людям, которые тебе дороги. Разве так можно? Мешаешь человеческие чувства с научным подходом и пытаешься в этой каше искать истину. Удивляюсь я на тебя, честное слово. С такой головой и такой балбес. Не в обиду тебе будет сказано.
Он опять все переставил. Все переставил. Разве так можно?
‑ А вообще, ты, Севочка, не расстраивайся. Все образуется. Все головоломки рано или поздно складываются. Совсем скоро все кончится. Можешь мне поверить.
Я верю. Только, к сожалению, я лучше кого‑либо другого знаю, что под его «совсем скоро» может скрываться. Интересно, а он сам это понимает? В его представлениях «завтра» абсолютно идентично «в ближайшие сто‑двести лет». Ему‑то без разницы. А нам?
‑ Ты не мог бы просветить меня, «балбеса», в отношении твоих предпочтений?
‑ Абсолютно исключено. Ты свой выбор сделал, насколько я могу судить, хотя и в весьма оригинальной форме. Нет никакой необходимости это обсуждать. Тем более, что мы с тобой уже договорились – все это пустяки.
Что‑то я не заметил, когда мы успели договориться о том, что все, из чего состоит сейчас моя жизнь – это пустяки. Ему, конечно, виднее.
Зря я рассказывал о наших проблемах. Он явно не желает вмешиваться. Во всяком случае, не сейчас.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
28.10.1981
Кес, как ты можешь так равнодушно относиться к тому, что у нас происходит?! Посмотри, что он вытворяет, люди на улицу выйти боятся! Ты ведь тоже живешь в этой стране! Я не верю, что тебе все равно!
Альбус.
~*~*~*~
Стала пуганой птица удачи ‑ и не верит чужим рукам,
Да и как же ей быть иначе ‑ браконьеры ‑ и тут, и там.
Подкрадешься ‑ она обманет, и вот уже навсегда ушла,
И только небо тебя поманит синим взмахом ее крыла.
«Машина Времени»
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
30.10.1981
Приветствую, Альба!
Что, реальность замучила? Это бывает, мой мальчик, еще как бывает. Ты же не мог забыть выведенный нами лет сто назад основной принцип мироздания. Не стоит беспокоиться по пустякам. Эстетичнее, конечно, сказать это по латыни, но тогда получится мораль, а моралист у нас ты, так что я лучше не буду.
Все пройдет, можешь мне поверить, а то ты от расстройства сделал целых две фактические ошибки в шести словах. Во‑первых, я не живу, а существую. Как данность. Во‑вторых, не в вашей стране, а в соседней. И не надо мне напоминать, что вы считаете ее своей, от этого ничего не меняется.
Кстати, о лояльности. Если рассматривать вопрос с вашей конкретизированной человеческой точки зрения, то твои претензии, вызванные моим нынешним местом жительства совершенно не обоснованны. Я, конечно, не ирландец, как ты сам понимаешь, но стране этой признателен, а лояльность к англичанам здесь непопулярна. Может, я что‑то и путаю, но совсем недавно точно была непопулярна. Буквально на днях, всего‑то лет сто пятьдесят назад в Севочкином лесу крестьяне вырезали целый отряд англичан. Как они в лес вошли, так ни один и не вышел. Большой отряд на лошадях, с пушками, с офицерами... Я им еще с башни рукой помахал, попрощался, так сказать. Они мне тоже улыбались... Что‑то я отвлекся.
Ты вообще много суетишься, на мой взгляд. Успокойся, природу этого мира изменить нельзя.
А тебе надо отдохнуть как следует, не стоит думать сразу обо всем человечестве ‑ это опасно для хорошо структурированного мышления. У тебя начались с этим серьезные проблемы, с тех пор как ты решил воевать, вместо того, чтобы делом заниматься.
Загляни как‑нибудь, я всегда тебе рад. Буду ждать ближе к полуночи после войны. Тебя устроит?
Твой очень старый Кес.