Англия ‑ демократическая страна, и если в ней нельзя свободно жить,
то уж умирать каждый волен, когда ему заблагорассудится.
Григорий Горин, «Дом, который построил Свифт»
История, безусловно, самая грустная, о том, как профессор Снейп отправил Альбуса Дамблдора в «очередное приключение», а сам от такого счастья воздержался, чем и вызвал стойкое неудовольствие всех, кто так неосмотрительно легендарному шпиону доверял.
Из моей жизни ушли яркие краски.
И беспечность.
Пусть не моя, чужая.
Но хоть какая‑то.
Так раздражавшие и одновременно восхищавшие меня легкомыслие, непоследовательность, а иногда и глупость, которую я временами принимал за гениальность. Или наоборот, это была гениальность, которую я принимал за глупость. Теперь уже и не разобрать.
Напрасно я старался убедить себя, что ни в чем не виноват.
Напрасно до бесконечности доказывал воображаемому собеседнику, что если бы я не пошел в Министерство, то все могло сложиться намного хуже.
Куда хуже‑то?
Мог бы погибнуть кто‑то из детей? Да мне плевать на их детей.
Лорд мог бы получить пророчество, и тогда вообще неясно, что было бы со всеми нами? Но и это меня не оправдывало. Мне не нужен в этом мире никто, кроме Фэйта, а Кес сказал, что с нами, то есть с Семьей, ничего бы не случилось ни в каком случае. Значит, и с Фэйтом тоже.
Мне не было оправданий.
Я посадил его в тюрьму. Там холодно. Ему там плохо. И он ничего мне не сказал. Ни единого слова. Как будто так и надо.
Ничего хуже я не сделаю уже никогда. Даже если приму Наследство Кеса, и мое «никогда» приблизится к бесконечности. Я был совсем дурак, воображая, что Фэйт никуда не денется. Это я‑то, человек, осознавший понятие вечности, наверное, раньше, чем научился говорить.
|
|
Его нет.
А я остался.
А его нет.
Как же я всех ненавижу…
~*~*~*~
О боже…
‑ Кес, я не буду играть в шахматы. Я не могу запомнить, как ходят фигуры.
‑ Этого не требуется.
‑ И как они называются ‑ тоже.
‑ Да ради бога.
‑ Я не хочу!
‑ Одну фигуру, думаю, ты запомнишь?
‑ В этой игре всего одна фигура? На двоих?
‑ Фигур здесь много. Но запомнить надо одну.
Он меня заинтриговал. Как это ‑ одну?.. Всего одну? И уже можно выигрывать?
~*~*~*~
‑ Дамблдор должен умереть, Север.
Мало ты все‑таки общался с Кесом. Все должны умереть. Иначе быть не может.
‑ Да, мой Лорд.
‑ И я знаю, кто нам поможет в этом.
Неужели я?
‑ Малфой.
Давно меня так не удивляли.
‑ Кто?..
‑ Малфой, Север. Малфой.
‑ Каким образом?
‑ Драко Малфой.
Ах, Драко.
‑ Думаю, что именно ему мы поручим это деликатное дело.
Я вспомнил, с каким трудом сдерживал смех, когда Фэйт разговаривал с Шефом. Судя по всему, с Драко будет та же проблема.
Поручи. Вот именно ему и поручи. А то мало ли.
Новость о том, что Лорд, не справившись в Министерстве сам, решил поручить убийство Дамблдора мало того, что шестикурснику, так еще и Малфою, стоило того, чтобы рассказать ее всем, кому вообще это можно было рассказать.
‑ Замечательно! – неизвестно чему обрадовался директор. – Северус, это же замечательно!
‑ Что именно? – мрачно спросил я.
Но внятного ответа не получил.
Да я и не рассчитывал.
‑ Бедный Томми, ‑ грустно вздохнул Кес. – Неистребимое желание общаться с представителями нашего семейства рано или поздно закончится для него печально.
|
|
У этого и спрашивать ничего не стоило. Хоть бы раз в жизни, хоть на что‑нибудь он отреагировал бы так, как я от него ожидаю. Так ведь ни разу!
‑ Кес, зачем ему мальчишка?
‑ Он скучает.
‑ По кому скучает?..
‑ По нашему родственнику, Севочка. И пытается найти ему замену. Впрочем, тебе не понять.
Мне не понять?! Мне?!
‑ Кроме того, он надеется, что Люци узнает о том, как нелегко приходится бедному ребенку, и найдет способ выбраться из Азкабана.
‑ От кого узнает? – очень зло спросил я. – Ты ему скажешь? Или я?
Да я самолично придушу любого, кто попытается сейчас смутить покой Фэйта. Это единственное, что я могу для него сделать. Я категорически запретил Крису передавать любые известия. От кого бы то ни было. И Кес запретил. Я знаю.
‑ Боюсь, Томми даже близко не подозревает о том, как бессмысленны его надежды, Севочка.
Кес откровенно смеялся.
А мне было плохо.
А еще я подумал, что не одному мне, оказывается, плохо от отсутствия Фэйта.
Открытие выглядело… диковато.
~*~*~*~
Когда Кес прилетел с шахматной доской, я очень расстроился. Честно говоря, я рассчитывал, что они будут меня развлекать каким‑нибудь более человеческим способом.
Лучше бы виски принес. Это было первое, о чем я спросил Криса еще два дня назад.
‑ Даже не надейся, ‑ усмехнулся он на мой вопрос. – Охрана придет, а у тебя тут амбре.
‑ А палочка мне на что?
‑ Давай еще здесь колдовать начни. Палочка на всякий случай.
‑ На какой такой случай?
|
|
‑ На непредвиденный.
Этот поганец обернулся летучей мышью и пристроился в нише на подоконнике, таким хамским способом, видимо, давая понять, что разговор окончен.
~*~*~*~
‑ Нет, Севочка. Метка Драко совсем не то, что ваши, она не была принята добровольно.
‑ Почему? Он согласился.
‑ Это неважно. У него не было выбора. И она ему не нужна. Вот у него она действительно просто средство связи. У Томми нет ничего, что по‑настоящему нужно этому мальчику. Разве страх, который побудил его принять метку, можно считать основой его натуры?
‑ Ему понравилась идея проявить себя и стать ближайшим…
‑ Тебе не кажется, что «понравилась идея» и «основа личности» ‑ вещи немного разные? Повторяю: у него не было выхода. Но так как он не просто какой‑то напуганный мальчик, а сын нашего родственника, то он, за неимением лучшего, пытается извлечь максимум выгоды и удовольствия из того, что предложили ему обстоятельства, на которые он повлиять не может. У него не возникло связи с Томми, как у вас. Эти метки были гениальнейшим изобретением. Я даже немного разочарован. Томми перестал вкладывать в клеймение людей душу.
‑ Так нечего уже вкладывать.
‑ Прекрати повторять за Альбой всякую чепуху. Думай, пожалуйста, собственной головой.
‑ Я думаю. Но ты ведь и сам не уверен, что прав.
‑ Нужна страсть. Страх может быть чем угодно, но не страстью. Будь Томми писателем, увидев метку Драко, я бы сказал, что он исписался.
‑ Он поторопился.
‑ Раньше он таких ошибок не делал.
‑ Пожалуй.
‑ Он больше не способен на творческий подход к делу, что не может не огорчать. Ремесленники меня не интересуют.
Уж не в мой ли огород камешек?..
‑ Все это замечательно, но вдруг у Драко получится? Случайно.
‑ Не получится. Мальчик не хочет убивать, Севочка. Значит, не убьет. Заставить Малфоя сделать то, чего он не хочет, невозможно. Он не сделает. Даже если будет очень стараться.
По‑моему, он что‑то путал. Не хуже нашего Лорда.
‑ Драко ‑ не Люциус, Кес.
‑ Такие таланты обычно наследственны.
‑ Да? А почему мне не передалось никаких твоих талантов?
‑ Так ты не берешь Наследство.
Всегда одно и то же.
‑ И не возьму.
‑ Это как тебе будет угодно, Севочка. Но если бы ты согласился как следует подумать об этом…
«Как следует» ‑ это как?
Можно было вставать и уходить. Эту песню я знал наизусть, слушая почти беспрерывно уже больше двадцати лет. Она никогда не менялась и была неизбежна, как смена дня и ночи.
~*~*~*~
Одну фигуру я, конечно, запомнил. Но клетчатая доска всегда наводила на меня тоску, заставляя вспоминать Шефа, Розье и вообще всякую дрянь.
‑ Кес, зачем это? Я не люблю шахматы.
‑ Не называй шашки шахматами. Будешь играть с охраной.
‑ Станут они со мной играть. Они с утра до ночи друг с другом в карты режутся.
‑ А ты предложи.
‑ Да не станут они.
‑ А ты предложи на деньги.
‑ Слушай, ну какие у них деньги?
‑ Вот именно.
‑ Что «вот именно»? Я выиграю ‑ они меня вообще прибьют.
‑ Так не выигрывай. Проигрывай, Люци. Проигрывай. И побольше.
~*~*~*~
Но серьезнее всех меня озадачила Нарцисса.
‑ Северус, я хочу, чтобы ты помирился с Белл. Это необходимо, понимаешь, необходимо!
Я с ней не ссорился. Это она говорит про меня Шефу всякие гадости. А я не ссорился.
‑ Я не ссорился.
‑ У нее к тебе множество вопросов. Что тебе стоит отнестись к этому с уважением, ведь вы были друзьями. Особенно теперь, когда… Сев, ведь вы ‑ ты и она – единственные люди, которые помогут мне защитить Драко. У нас больше никого нет. Он слушает тебя, он слушает ее…
‑ Очень зря он ее слушает, Нарси. Ничему путному она твоего сына не научит.
‑ Сев, я говорила о Темном Лорде. Он слушает и ее, и тебя, понимаешь? Только вас. Вы можете защитить моего сына. Ты и Белл. И это ужасно, что вы… что она тебя ненавидит. Ведь она тебя ненавидит. Она считает тебя предателем, понимаешь?
Это ты ничего не понимаешь, дорогая. И слава богу.
‑ Ради всего святого, объяснись с ней. Вы отлично ладили до того ужасного случая с Лонгботтомами. Она, конечно, не такая, как прежде, но я тебя прошу: будь хоть чуть‑чуть снисходителен, ведь не ты провел в Азкабане столько лет.
‑ Ты напрасно думаешь, что он нас послушает. Он никого не слушает. И если он захочет отнять у тебя сына, он это сделает.
‑ Он не убьет ее племянника.
Я так не думал, но разубеждать ее не стал.
Нарси думает, это так просто. Помириться с Белл. Она никогда не была дурой и прекрасно понимает, что если Шеф моей деятельностью удовлетворен, то и ей обижаться не на что.
Так почему она меня ненавидит?
За что?
За то, что я не сел вместе с ней в тюрьму, полагаю.
И что я теперь могу сделать? Я уже не сел. Что можно сделать сейчас, сегодня? Я должен сказать ей, что сожалею и хотел бы провести с ней все эти годы в Азкабане? Ерунда какая‑то. Так что ей надо?
‑ Я чуть с ума не сошел, когда понял, что больше тебя не увижу, ‑ сказал я, глядя в пол.
‑ Как романтично, ‑ презрительно процедила она.
Лучше бы плюнула.
До чего же комично я, наверное, смотрюсь.
Она ведь по глазам поймет, что мне плевать на нее.
Зачем я затеял все это?.. И ради чего? Ради Драко?
Да.
Мало того, что Фэйт сидит из‑за меня в тюрьме, так дело даже не в этом. А в том, что Драко ‑ член Семьи. В конце концов, я просто заставлю ее поверить.
‑ Ты всегда смеялась, ‑ я посмотрел ей прямо в глаза, ‑ и никогда мне не верила. Я тоже не люблю романтику. Но я любил тебя. Тогда еще слишком сильно.
И тут случилось именно то, чего я панически боялся с того самого дня, как она вернулась. У нее дрогнули губы, она постояла, впившись в меня взглядом, секунду или две и бросилась мне на шею.
Кажется, я перестарался. С перепугу, не иначе. Но на ком еще упражняться, как не на старых друзьях.
Я идиот…
Следующий разговор мы ведем уже втроем.
‑ Если четко дать ему понять, что дело будет сделано, он успокоится и, возможно, от мальчишки отстанет.
По‑моему, Белл смотрит на вещи слишком оптимистично.
‑ Не отстанет, ‑ в отличие от нее, я прекрасно знал, что к чему.
‑ Не отстанет, ‑ повторила за мной Нарцисса. – Он мстит Люцу за провал в Министерстве.
‑ И зачем было выходить за него замуж, а?
Это они как раз и без меня могли обсудить. И наверняка обсуждают. Нарси просто на дыбы взвивается, если при ней ругают Фэйта. Зачем? Есть столько способов расквитаться. Не скандаля. Быстро и тихо.
‑ Думаешь, он на тебя доносит? – спрашивает Белл, когда мы видимся с ней в следующий раз.
‑ Что?
‑ Крысеныш доносит на тебя? – раздраженно выкрикивает Белл.
‑ А, да, конечно.
Я дар речи потерял минуты на две, когда Шеф велел поселить Петтигрю у меня дома. В первый момент совсем растерялся, и сознание за полсекунды нарисовало картину полного распада личности любимого Повелителя. От того, что он забыл, кто я и где мой дом, и до того, что он меня путает с кем‑то, а значит, и всех нас, и, возможно, вообще уже не различает.
‑ Куда его девать? – снизошел до объяснений Шеф. ‑ Я его уже видеть не могу. А тебе все равно.
Мне‑то все равно. А Кесу? Или он просто хочет таким образом от этого идиота избавиться? А больше он ничего не хочет?
‑ У меня дома поселить? – переспросил я. – И сколько он, по‑вашему, после этого проживет?
‑ Да нет, – нетерпеливо сказал Шеф, – посели его в каком‑нибудь из выходов. Он еще может пригодиться.
Ах, это. Но все равно ведь опасно. Только и следи потом, чтобы его кто‑нибудь не придушил мимоходом.
‑ Будет исполнено, мой Лорд. В каком‑нибудь поселю.
Кес удивился, но не возражал.
‑ Странные у Томми формы заботы о подопечных, ‑ пожал он плечами. – Думаю, там надо будет пространство разделить?
‑ Там нечего делить, Кес. Там вообще жить нельзя, это же просто выходы в города.
‑ Жить можно где угодно. Это во‑первых. А во‑вторых, не память же ему стирать каждую ночь. Разделим пространство, он и не увидит никого.
‑ А главное, его никто не увидит.
‑ У нас с тобой разные представления о том, что где главное, но в данном случае суть от этого не меняется.
Действительно. О чем я. Какая разница, убьют человека или нет. Да его в секунду на тот свет отправят, как только увидят. О чем Лорд вообще думал?
‑ Он думал о том, что этот человек потом ему расскажет, ‑ по привычке ответил на мой незаданный вопрос Кес. ‑ С одной стороны, такие попытки надо пресекать на корню…
‑ Ты все‑таки предлагаешь его убить?
Лорд, скорее всего, просто хочет избавиться от Петтигрю нашими руками. Тоже мне. Перебьется. Сам пусть работает.
‑ Нет. Если Томми этого не желает, с нашей стороны получится нелюбезно. А если желает, то это его проблемы.
Логично на самом деле.
В итоге Петтигрю я поселил в каком‑то полуразвалившемся заброшенном домике на окраине одного из мелких промышленных городков, которые считались нашей территорией и использовались время от времени для ночных прогулок моих родственников. Да и не только. Камины в таких домах, называвшихся просто выходами, составляли обособленную сеть, к которой как раз и был подключен Западный камин Тревеса. Предложить поселить в таком месте живого человека мог, наверное, только наш Лорд. Я еще понимаю, сам бы поселился. Хотя лично я бы и ему не посоветовал.
‑ Это твой дом? – испуганно спросил Петтигрю, попав туда впервые.
‑ Я тут почти не живу. На втором этаже есть гостевая спальня. Кажется.
К тому моменту я еще не успел посмотреть, во что превратился дом после преобразований Кеса. Но надеялся, что все в порядке.
Зря я согласился. Надо было просто отключить здесь камин. Хотя на это Кес бы не пошел. Территорию нельзя оставлять без присмотра. А то набегут какие‑нибудь безродные одиночки, потом не избавимся.
Ладно, в конце концов, это не мое дело. Если что‑то не сработает и мы лишимся этого соглядатая раньше времени, так от несчастных случаев еще никто не застрахован.
С тех пор прошло недели две, и в том доме я не появлялся. Но вопрос Белл заставил меня вспомнить о нем.
Может быть, она все‑таки дура?
‑ Конечно, он доносит. Иначе зачем бы Повелитель его ко мне подселил?
‑ Ему нечего доносить, ты же там не бываешь, ‑ мягко сказала Белл, в очередной раз поразив меня резкими перепадами настроения. – Тебе не следует так легкомысленно относиться к этому.
Да мне все равно.
Но теперь это не все равно Белл. Что удручает.
Хотя и забавно.
‑ Сев, он тоже не уверен в тебе. У него много вопросов.
‑ Я уже ответил ему на все эти вопросы.
‑ Но получить подтверждение со стороны ему будет полезно, ведь так?
Мне в голову не приходило, что они с Нарси могут задумать попросту подставить меня. Я до сих пор уверен, что основная идея не принадлежала Белл, хотя она и преподнесла мне все это как собственную выдумку.
‑ Таким образом, Повелитель поймет, что Дамблдора все равно убьют, и хоть немного успокоится.
‑ Белл, ‑ окликнул я ее уже в дверях. – Он обязательно проверит, где вы были, о чем говорили и… о чем думали.
‑ Я знаю, Сев, не волнуйся.
‑ Нарцисса…
‑ Я научу ее, это несложно.
‑ Будьте аккуратнее.
‑ А он сильно изменился, правда?
Ну, ты тоже сильно изменилась, дорогая. Не тебе привередничать.
‑ Изменился.
‑ Раньше в нем не было этой… усталости.
‑ Не было.
‑ А ты совсем не изменился.
Да неужели?
‑ Я жду вас часам к одиннадцати.
Я согласился, чтобы сделать им приятное. Мне‑то было все равно. Во всяком случае, тогда я так думал.
~*~*~*~
Просто так проигрывать я, конечно, не мог. За кого Кес меня принимает? Поэтому я научил играть в эти «не шахматы» всех желающих. Например, Руди. Они с Рабастаном вообще оказались на редкость азартными. Со скуки, наверное. Постепенно втянулись остальные, и дело пошло веселее.
Точно понимал, что происходит, сначала, кажется, только Эйв. Но он, как всегда, помалкивал, потому что с охранниками играл исключительно я, а жилось от этого неплохо нам всем.
‑ Ты очень нас выручил, Малфой, ‑ объяснил мне как‑то вечером Роквуд. – Лица, работающие на наше Министерство, не могут брать взятки.
‑ Я понимаю.
‑ Нет, не понимаешь. Эта информация доводится только до служащих. Но тебе я, так и быть, расскажу. Все должности, раздаваемые Министерством, зачарованы от коррупции. И здешние охранники не исключение. А ты так ловко обошел этот по сути непробиваемый кордон, что тебя тут на руках готовы носить. И мы, и они. Вот теперь понимаешь, верно?
Меня всегда немного раздражала его манера изъясняться. И сам он меня раздражал. Но ему самому знать этого, конечно, не стоило.
Среди наших проигрывать мне почти ежедневно небольшие суммы быстро стало считаться хорошим тоном. Это всячески поощрялось охранниками, и пренебрежение такой всеобщей идиллией для любого из заключенных могло закончиться плохо.
Пятьдесят процентов я потом проигрывал нашим сторожам, а пятьдесят ‑ отдавал Крису. Если уж мне предстояло провести в этом кошмарном месте какое‑то время, то не нужно упускать даже такие возможности. Других мне, скорее всего, никто не предложит.
~*~*~*~
Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.
‑ Это я виноват в смерти Сириуса. Нельзя было устраивать такую чудовищную провокацию. Ты явно был не готов.
‑ Альбус, вам не об этом сейчас надо думать.
Он был чуть жив, даже сидеть не мог и лежал в своем кресле, закрыв глаза.
Если я хоть что‑то понимаю в таких проклятьях, а я понимаю в них все, то мы еле успели. Я поил его наскоро приготовленной смесью нескольких зелий и одновременно пытался снять проклятье с его обожженной, почерневшей руки.
‑ Что вы делали этой рукой, Альбус?
‑ Ты не поверишь, ‑ усмехнулся он.
‑ Мне уже страшно.
Он кивнул на стол.
‑ Это гриффиндорский меч так вас отделал?
‑ Нет. Кольцо.
Рядом с мечом лежал безвкусный перстень с треснувшим камнем.
‑ Вы схватили его рукой? Но зачем?
‑ Хуже, Северус. Я надел его на палец.
‑ Зачем вы его надели? Оно же было заколдовано, вы не могли не понимать этого. Зачем вы вообще его трогали?
Он поморщился.
‑ Я… сглупил. Это было так соблазнительно…
‑ Что было соблазнительно?
Он не ответил.
‑ Чудо, что вы вообще смогли вернуться! – я был ужасно на него зол. – На это кольцо наложено сильнейшее проклятие. Остаётся надеяться, что его удастся сдержать. Я зафиксировал его. Временно.
Альбус поднял почерневшую руку и начал разглядывать её как диковинку.
‑ Ты отлично все сделал, Северус. Как думаешь, сколько мне осталось? ‑ равнодушно осведомился он.
Мне не понравился такой фатальный подход к вопросу, хотя на первый взгляд дело выглядело безнадежным.
‑ Точно сказать не могу. Может быть, год. Невозможно сдерживать такое проклятье вечно. Подобные вещи только крепнут со временем.
Он улыбнулся.
‑ Мне повезло, невероятно повезло, что у меня есть ты, Северус.
Мне бы еще когда‑нибудь везло. Всем вокруг почему‑то везет. Кроме меня.
‑ Если бы вы позвали меня немного раньше, я бы смог... У вас было бы больше времени. Вы уверены, что достаточно разбить кольцо?
‑ Что‑то вроде того… Я был вне себя, это точно… ‑ Он с трудом выпрямился в кресле – Ну что ж, это только все упрощает. Я имею в виду планы Волдеморта. Его приказ мальчику Малфоев убить меня.
‑ Вряд ли Темный Лорд думает, что Драко сможет выполнить приказ.
‑ Короче говоря, мальчик обречен, так же как и я, ‑ резюмировал директор. ‑ Что ж, думаю, после провала Драко миссия перейдет к тебе?
‑ Скорее всего.
‑ Лорд Волдеморт полагает, что в ближайшем будущем шпион в Хогвартсе ему больше не понадобится?
‑ Да, он уверен, что скоро школа будет в его руках.
‑ Если это случится, ‑ почему‑то не глядя на меня, произнес Дамблдор, ‑ можешь ты пообещать мне, что сделаешь все возможное для защиты учеников?
Он в принципе не допускает возможности, что ему самому придется дожить до этих прекрасных времен? Ладно, про это безобразие будет потом с Кесом объясняться. Вот кто мигом ему по башке настучит за подобные фокусы. Надо распад мозга иметь в последней стадии, чтобы такое на руку нацепить. От чего он был не в себе?
Я кивнул на его вопросительный взгляд, хотя гораздо больше мне хотелось пожать плечами.
‑ Хорошо. Значит, так… Первым делом ты должен выяснить, что собирается делать Драко.
‑ Вы позволите ему убить вас?
‑ Нет конечно. Ты должен убить меня.
Иногда мне начинает казаться, что у Шефа не с Поттером одна голова на двоих, а с Дамблдором.
‑ Прямо сейчас? Или сначала сочините эпитафию?
‑ Полагаю, момент представится со временем. Судя по случившемуся сегодня, ‑ он кивнул на свою почерневшую руку, ‑ с уверенностью можно сказать, что это произойдёт в течение года.
В этот момент я по‑настоящему испугался. Он действительно считает, что кроме меня ему никто не поможет? Или он устал до той степени, когда смерть начинает казаться единственным выходом? Или, может быть, таково побочное действие проклятия? Скорее всего, именно так. Во всяком случае, надо проверить.
‑ Если вы не против умереть, почему не дать Драко сделать это?
Что‑то мне в нашем разговоре сильно не нравилось. Так бывало, когда я слушал Кеса и ощущал буквально растворенную в воздухе неправильность. Как будто мы говорим совсем о разных вещах. Он – о чем‑то своем, а я пытаюсь его понять и вроде бы даже понимаю, но все не так. Все совсем не так.
‑ Северус, мне нужно, чтобы это сделал ты.
А правду сказать? Для разнообразия.
‑ Зачем?
‑ Смерть бывает разная. Дай мне слово, что если появится такая необходимость, то ты сделаешь это.
‑ Почему я?
‑ А кого мне еще просить?
Мне все казалось, что это несерьезно. Или он так шутит, или проверяет меня, или хочет поймать на чем‑то. Все что угодно, только не то, что, видимо, происходило на самом деле.
‑ Северус, пожалуйста! Прошу тебя, дай мне слово!
Он знал, точно знал, что это запрещенный прием. Так нельзя! Почему именно я? Почему всегда я?!
‑ Я выполню вашу просьбу, если я, я сам решу, что в этом есть необходимость.
‑ Спасибо, Северус.
Если бы я мог рассказать Фэйту, что Дамблдор действительно собирается умирать, он бы, конечно, не посочувствовал директору.
Но он бы посочувствовал мне.
Фэйту я ничего сказать не мог, зато отлично помнил, как именно он всегда мне сочувствовал. И не видел причины пренебрегать его любимым средством. Тоску надо лечить.
И я с успехом лечил ее на Тревесе, мрачно думая о том, что в одиночестве этого делать не стоило. Когда меня там обнаружил Кес, я уже двух слов связать не мог.
‑ В честь чего столько веселья? – спросил он, когда я наконец его идентифицировал.
В ответ я недовольно мотнул головой и поприветствовал его мычанием.
‑ Это что‑то новенькое, ‑ он уселся напротив и уходить явно не собирался, хотя я и пытался показать ему рукой, в каком именно направлении ему следует удалиться, причем прямо сейчас.
‑ Я понял, Севочка, ‑ успокоил он меня. – Ты ведь не обидишься, если я сделаю это чуть позже?
‑ Н‑нет.
‑ Человеческая реакция, ‑ смерив меня презрительным взглядом, процедил он.
‑ Угу, ‑ удовлетворенно кивнул я, чувствуя, что потихоньку начинаю осознавать происходящее.
Наверное, я все‑таки сделал что‑то не так. Если меня лечил Фэйт, я всегда потом долго спал. А сейчас просто плохо. Будто меня бьют по голове чем‑то очень тяжелым. Причем изнутри.
‑ Когда тебя в последний раз не отражали зеркала?
‑ Не помню, ‑ пробормотал я, стараясь на него не глядеть, потому что откровенно лгал. В последний раз меня не отражали зеркала после того, как я пожал руку Блэку. Ровно три недели, я считал. Специально считал, чтобы проверить, может, все‑таки не сработало. Какой там. Все по полной. Вот Кес бы порадовался. Но я же не дурак ему рассказывать. От себя не убежишь.
Некуда.
Да и не хочется уже.
‑ Так что у нас случилось?
‑ У тебя – ничего, ‑ разом отомстил я за его безразличие ко всему, что когда‑либо меня мучило.
‑ Это радует. А у тебя?
‑ Дамблдор.
‑ Я слушаю.
‑ Он умирает, ‑ глухо сказал я, глядя в стол. ‑ Он схватил в руки какую‑то гадость и теперь умирает.
‑ Это я знаю. Что‑то еще?
‑ Он взял с меня слово, что я убью его.
Вот этого Кес точно не знал. Секунды две он обдумывал услышанное, потом усмехнулся и спросил:
‑ А зачем ты дал ему слово?
‑ Он меня просил.
‑ Ну и что?
‑ Он… я не смог ему отказать.
‑ Ну, это понятно, ‑ он рассмеялся. – Я тоже никогда не умел ему отказывать. До сих пор одни проблемы. Он может быть редкостным занудой, когда ему действительно что‑то нужно. В общем, все не так уж и плохо. Во всяком случае, у тебя нет причин для такой трагедии. Если ты его убьешь, это будет даже забавно.
Забавно?! Ему будет забавно?! А мне?!
Я ничего не говорил. Просто молча смотрел на него. И хотелось мне удавиться. Хотя и не получилось бы.
‑ Севочка, ну что это такое? – примирительно сказал он. – Ведь еще ничего не случилось. Может быть, его убьет кто‑нибудь и без тебя. Или он сам умрет раньше. Разве можно так расстраиваться из‑за будущего. Оно каждую секунду меняется.
Он так быстро и незаметно умел, если нужно, превращаться из законченного циника в близкого и все на свете понимающего, что я всегда на это ловился.
‑ Перестань, мой хороший. Каждый волен поступать как ему угодно. И Альба тоже.
Как точно Кес определил, что именно меня расстроило. Дамблдор не смеет! Не смеет бросать меня! После всего, что он со мной сделал. Не смеет! Как он может меня бросить? Ведь рядом со мной нет больше ни одного живого человека. Это чудовищно нечестно! Хватит того, что я остался без Фэйта.
‑ Ке‑е‑ес! Как он мог сделать такое со мно‑о‑ой?..
‑ Севочка, ну что ты ревешь, взрослый человек, честное слово.
Я понимал, конечно, что все это выглядит совершенно дико, но вместо того, чтобы просто уйти к себе и, проспавшись, решать свои проблемы, я сидел на диване на Тревесе, уткнувшись носом в его камзол, и рыдал. Второй раз в жизни.
‑ Альба давно собирался… попутешествовать. Если вернется, то расскажет нам с тобой, что там видел интересного.
Я не стану с ним разговаривать. Не стану. Пусть насмехается сколько хочет. Мне все равно. И слушать его не буду. И не пойду никуда. Может даже не надеяться. Я ни на шаг от него не отойду. Потому что он – это единственное, что у меня осталось. Даже если ему на меня плевать. Пускай. Я не вернусь больше в школу. Я вообще больше отсюда шага не сделаю. Я не желаю никого видеть. Никогда.
Кес крепко взял меня за плечи и, отодвинув от себя, заставил посмотреть в глаза.
‑ Севочка, никогда, слышишь, никогда не смей оплакивать мертвых, пока еще можно что‑то сделать для живых.
‑ Для него больше нельзя ничего сделать, ‑ я упрямо мотнул головой.
‑ Ты бы лучше подумал, как поаккуратнее довести до сведения Томми, что малфоевский детеныш принадлежит нам, а не ему. А то мало ли.
Это он сказал зря. Потому что про Фэйта я запретил себе думать в принципе. Просто запретил. Не сегодня. Не сейчас.
‑ Лю‑юц…
‑ Боже мой… Все. Хватит.
Он настойчиво прижал к себе мою голову и с силой провел несколько раз ладонью по волосам.
Больше я ничего не запомнил.
~*~*~*~
У меня не было буквально ни одной свободной минуты. И виноват в этом был Крис. Он все время чего‑то хотел. Стоило мне задуматься или, хуже того, прилечь отдохнуть, как ему срочно требовались то подпись, то консультация, то совет. А когда я бывал близок к тому, чтобы сорвать на нем свою усталость и последствия бессонницы, прилетал Кес.
Как скоро я понял, что они делают это нарочно? Да быстро на самом деле.
Нравилось ли мне это?
Не знаю.
~*~*~*~
Я открыл глаза, вспомнил, как неудачно пытался решить свои проблемы по рецепту Фэйта, и порадовался, что догадался делать это дома.
‑ Не могу сказать, будто я пришел в восторг от твоего решения оставить ее Севочке, ‑ донесся до меня тихий голос Кеса. ‑ Оставил бы ты ему лучше часы.
‑ Это само собой, ‑ грустно ответил Дамблдор. – Но палочку мне больше оставить некому. Если ему очень повезет, то он и не узнает никогда, что обзавелся таким неподходящим наследством.
Я уже все узнал. Так что мне, как всегда, не повезло.
Еще один. Я что, теперь и его наследник?
Все‑таки я был сильно не в себе, потому что начал почти истерически смеяться, и они увидели, что я их слушаю.
‑ Северус? – обеспокоенно спросил Альбус.
‑ У вас, случайно, нет сведений, что «неподходящего» собирается оставить мне в наследство Темный Лорд?
Они переглянулись.
‑ Собирается, ‑ улыбнулся директор, вставая. – Но Том сам еще не знает об этом.
Он исчез так быстро, что я невольно подумал о его хроническом нежелании со мной объясняться.
‑ Что он собрался мне оставить?
‑ Свою волшебную палочку. Теоретически, если ты его убьешь, это подразумевается по умолчанию.
‑ Но он сам просил меня. Мы же не будем сражаться.
‑ Кто знает.
‑ Нет, подожди…
Они хотят, чтобы я сделал это при Темном Лорде?! Альбус сказал, что смерть бывает разная… Он собрался сдаться Шефу?
‑ Кес, что он задумал? – в отчаянии спросил я.
‑ Не представляю, Севочка. Правда, не представляю. Зачем загадывать?
‑ Я не убью его, если не сочту необходимым.
‑ Это уже все поняли, ‑ неодобрительно сказал он.
‑ Что я опять сделал не так?
‑ Ты действительно хочешь это знать?
‑ Да, ‑ после секундного раздумья ответил я. – Говори.
‑ Ты, Севочка, оказал Альбе очень дурную услугу, не позволив умереть. Очень дурную.
‑ Нет. Он был рад, что у него еще осталось время.
‑ Он‑то был рад. Только время ему ни к чему.
‑ Это ты так считаешь. Что с его палочкой? Почему плохо, если она достанется мне?
‑ Потому что у тебя есть своя.
‑ Ну так я и не обязан буду ее использовать.
Он молчал.
‑ Разве нет? ‑ неуверенно спросил я.
‑ Не обязан.
‑ Тогда в чем проблема?
‑ Альба боится, что у тебя может появиться такое искушение.
‑ Почему?
‑ На счету этой палочки много… великих свершений.
‑ Я‑то тут при чем? Это же его свершения.
‑ Даже самые талантливые волшебники попадаются иногда на удочку предрассудков о силе подобных вещей.
Да, бывает.
‑ Дамблдор невысокого обо мне мнения, если опасается, что я стану колдовать его палочкой в расчете на… на что бы то ни было. У меня есть своя.
‑ Тебя успокоит, если я скажу, что не разделяю его опасений?
Так мимоходом сказать мне что‑нибудь невероятно приятное умел только Кес. Я сразу почувствовал себя намного лучше и, насмешливо ему поклонившись, сказал:
‑ Спасибо. Почему ты сам не посмотришь, что можно сделать с его рукой?
‑ Это не нужно, ‑ беспечно отмахнулся он.
Все‑таки я не мог в это поверить. Он тоже расстроен, просто виду не показывает. Ведь для него Дамблдор очень близкий человек. Возможно, самым близкий. Вроде друга. Я все время на него здесь натыкаюсь, и приходит он не ко мне. Так неужели Кесу совсем все равно? Или он привык терять близких людей, и ему это стало безразлично?
‑ Кес, тебе действительно все равно?
‑ Абсолютно. И тебе тоже должно быть все равно, Севочка. Ничего кроме неприятностей привязанности не приносят. У каждого своя судьба. Иди и позаботься о том, кто действительно в этом нуждается.
Он имел в виду Драко.
Так о нем я забочусь по мере сил. Нарцисса вот с Белл сегодня собирались зайти. Петтигрю порадовать. А что я еще могу сделать?
Я остановился и обернулся. Кес так и сидел, откинувшись на спинку дивана, и могу поклясться, что вид у него был невероятно довольный.
Хотя что с него взять.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду
Ашфорд
Ирландия
15.07.1996
Кес, он прислал новые расчеты. По‑моему, там опять вектора перепутаны. Посмотри, пожалуйста.
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору
Хогвартс
15.07.1996
Разумеется, перепутаны. Не хочу тебя расстраивать, Альба, но ты точно уверен, что он делает это не нарочно? Возможно, его устраивает настоящее положение вещей.
Кес.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду
Ашфорд
Ирландия
15.07.1996
Его не устраивает настоящее положение вещей! Поверь мне, я знаю. Он не может рассчитать так, как нужно, не умеет. Это слишком рационально для него.
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору
Хогвартс
15.07.1996
За столько лет уже, кажется, и мартышка сообразила бы, что к чему. Неужели так сложно четко следовать инструкциям, не привнося в них элементы своей неотразимой индивидуальности.
К.
~*~*~*~
Все шло, как мы и договаривались. Нарси плакала, кажется, не прилагая к этому ни малейших усилий, вполне искренне опасаясь за жизнь Драко, Петтигрю подслушивал под дверью, Белл в сотый раз задавала все те же надоевшие мне до смерти вопросы, на которые кому только я уже ни отвечал. Но если она считает, что Шефу для спокойствия нелишне будет услышать эти ответы еще раз, то пусть так оно и будет. Мне все равно.
Обе они выглядели очень убедительно, давая мне основание надеяться, что и приход сюда был разыгран в совершенстве. Белл прекрасно понимала, что наш любимый Повелитель захочет владеть ситуацией целиком, а не отдельными ее эпизодами. Даже очередная их стычка по поводу Фэйта смотрелась к месту и вполне естественно, придавая нашим посиделкам дополнительный колорит.
Мне только не нравилось, что Нарцисса совсем не притворялась, когда картинно рвала на себе волосы. Сцена была хороша, и Шефу будет полезно вспомнить, что он имеет дело с живыми людьми, но ей не стоило снова и снова так мучиться. А может быть, мне просто было не по себе от того, что все это из‑за меня. Если бы я не пошел в Министерство…
– Северус – о, Северус – ты поможешь ему? Ты присмотришь за ним, чтобы с ним ничего не случилось?
– Я могу… попробовать.
Она отбросила в сторону бокал с вином и вдруг почти незаметным движением скользнула с дивана на пол. Стоя на коленях, схватила мою руку и поднесла к губам.