Тем временем. Неофициальные переговоры 31 глава




– Конечно.

– И мне тоже прихвати. Там ледник за дверью, – сказал Виски Джек, указывая куда-то. Они сидели в его хижине.

Тень открыл дверь хижины рукой, которой мгновением раньше у него еще не было. За дверью стоял пластмассовый ящик, до половины заваленный кусками речного льда, а на льду – дюжина банок «будвайзера». Он взял было пару банок, но потом присел на пороге и стал смотреть в долину.

Хижина прикорнула на вершине холма возле водопада, вздувшегося от тающих снегов и паводка. Вода уступами падала в долину в семидесяти футах внизу, а может быть, и в целых ста. Солнце поблескивало на ледяной корке, сковавшей ветки деревьев, нависавших над водопадом.

– Где мы? – спросил Тень.

– Там, где ты был в прошлый раз, – ответил из хижины Виски Джек. – У меня. Ты что, собираешься держать мое пиво, пока оно не нагреется?

Встав, Тень передал ему банку.

– В прошлый раз, когда я тут был, у тебя не было водопада за порогом.

Виски Джек промолчал. Он открыл пиво, а потом единым долгим глотком отпил половину банки.

– Помнишь моего племянника? Генри Синюю Сойку? Поэта? Он еще обменял свой «бьюик» на ваш «виннебаго». Помнишь его?

– Конечно. Я и не знал, что он поэт.

Виски Джек гордо вздернул подбородок.

– Черт побери, лучший в Америке, – сказал он.

Он опрокинул банку так, что в рот ему полилась золотистая струя, а когда она иссякла, рыгнув, достал себе еще одну, а Тень тем временем открыл свою, и оба они сидели на нагретом солнцем камне возле бледно-зеленого папоротника, смотрели, как низвергается вода, и пили пиво. На земле, там, где никогда не рассеивались тени, местами еще лежал снег.

Почва была глинистой и раскисшей.

– У Генри был диабет, – заговорил вдруг Виски Джек. – Такое случается. Слишком часто. Вы, ребята, явились в Америку и забрали у нас сахарный тростник, картофель и кукурузу и продаете нам чипсы и глазированный попкорн, а мы потом болеем. – Он задумчиво отхлебнул пива. – Он получил несколько премий за свои стихи. Появились даже ребята в Миннесоте, которые решили собрать его стихи в книгу. Он как раз ехал в Миннесоту на спортивной машине поговорить с ними. Ваш «баго» он обменял на желтую «миату». Врачи сказали, дескать, он впал в кому посреди трассы, машина сошла с дороги и врезалась в указатель. Вы слишком ленивы, чтобы посмотреть, где вы, чтобы прочесть все по горам и облакам, поэтому вам повсюду и нужны указатели. И поэтому Генри Синяя Сойка ушел навсегда, ушел к брату Волку. Тогда я сказал себе, ничто меня больше там не держит. И подался на север. Здесь рыбалка хорошая.

– Жаль, что так вышло с твоим племянником.

– И мне тоже. Я живу теперь на севере. Подальше от болезней белого человека. От дорог белого человека. От указателей белого человека. От желтых «миат» белого человека. От глазированного попкорна белого человека.

– А как насчет пива белого человека?

Виски Джек поглядел на банку.

– Когда вы, ребята, наконец сдадитесь и уберетесь домой, пивоварни «будвайзера» можете оставить нам.

– Где мы? – повторил свой вопрос Тень. – Я все еще на дереве? Я мертв? Я здесь? Я думал, все завершилось. Что реально?

– Да, – ответил Виски Джек.

– «Да»? Что это за ответ «да»?

– Хороший ответ. К тому же правдивый.

– Ты что, тоже бог? – спросил Тень.

Виски Джек покачал головой:

– Я культурный герой. Мы занимаемся теми же глупостями, что и боги, но больше трахаемся, и никто нам не поклоняется. О нас рассказывают сказки, но среди них есть такие, где мы выглядим придурками, и такие, где нас рисуют в общем ничего себе.

– Понимаю, – сказал Тень. Он и впрямь понял – более или менее.

– Послушай, – продолжал Виски Джек. – Это не слишком удачная страна для богов. Мой народ с самого начала это понял. Есть духи-творцы, которые нашли землю, или сделали ее, или высрали, но подумай только: кто станет поклоняться койоту? Он совокупился с женщиной-дикобразом, и в члене у него оказалось иголок больше, чем подушечке для булавок. Он брался спорить со скалами, и скалы побеждали.

Так вот. Мой народ сообразил, что есть что-то подо всем этим, великий дух, творец, и поэтому мы благодарим его – всегда полезно говорить «спасибо». Но мы никогда не строили храмов. Нам они не нужны. Сама земля здесь – храм. Сама земля и есть религия. Земля старше и мудрее людей, которые по ней ходят. Она подарила нам лосося и кукурузу, бизонов и перелетных голубей. Она подарила нам рис и каннабис. Она подарила нам дыни, тыквы и индейку. И мы были детьми земли точно так же, как дикобраз и скунс, и синяя сойка.

Он прикончил второе пиво и банкой указал на речку, бегущую у дна водопада.

– Если до заката плыть вниз по реке, доберешься до озера, где растет дикий рис. Во время сбора дикого риса ты плывешь на каноэ с другом, и оббиваешь рис в свое каноэ, потом варишь его, прячешь, и собранного тебе хватает на многие дни. В разных местах растет различная пища. Если забраться подальше на юг, там есть апельсиновые деревья, лимонные деревья и такие мясистые зеленые штуки, которые выглядят как груши…

– Авокадо.

– Авокадо, – согласился Виски Джек. – Они самые. Здесь на севере они не растут. Здесь страна дикого риса. Страна лосося. Я вот что хочу сказать: вся Америка такова. Это не парник для богов. Они тут как авокадо, пытающиеся вырасти в стране дикого риса.

– Возможно, они и не растут хорошо, – произнес, вспоминая, Тень, – однако собираются воевать.

И тут он впервые увидел, что Виски Джек рассмеялся. Смех его больше походил на лай, и веселья в нем было немного.

– Эй, Тень. Если все твои друзья попрыгают со скалы, ты тоже прыгнешь?

– Может быть. – Тени было хорошо и привольно. И дело было не только в пиве. Он даже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько живым и собранным.

– Это будет не война.

– А что тогда?

Виски Джек смял ладонями банку, пока она совсем не расплющилась.

– Смотри, – сказал он, указывая на водопад. Солнце стояло достаточно высоко, чтобы его лучи просвечивали водяную пыль: в воздухе над скалами повисла радуга. Тени подумалось, что это самое прекрасное, что он когда-либо видел на свете. – Это будет кровавая бойня, – безапелляционно заявил Виски Джек.

И тут Тень понял. Правда предстала перед ними с ясностью капли воды. Он покачал головой, потом начал сдавленно посмеиваться, снова покачал головой, и наконец его пробил смех во все горло.

– Все в порядке?

– В порядке, – ответил Тень. – Я только что увидел спрятавшихся индейцев. Не всех. Но я их все равно видел.

– Тогда это, наверное, были хо чанки. Никак их не научишь маскироваться. – Виски Джек поглядел на солнце. – Пора возвращаться. – Он встал.

– Афера на двоих, – сказал Тень. – Это ведь и не война вовсе, а?

Виски Джек похлопал Тень по плечу, открывая дверь. Тень помедлил.

– Хотелось бы мне остаться тут с тобой, – сказал он. – Хорошее тут, похоже, место.

– Хороших мест много, – отозвался Виски Джек. – В том-то и смысл. Послушай, боги умирают, когда их забывают. И люди тоже. Но земля остается. И хорошие места, и плохие. Земля никуда не денется. И я тоже.

Тень закрыл дверь. Что-то тянуло его куда-то. Он снова был один в темноте, но эта тьма становилась все светлее и светлее, пока не засияла, как солнце.

И тогда пришла боль.

Белая шла через луг, и там, где она ступала, расцветали весенние цветы.

Она прошла мимо того места, где когда-то стоял дом. Даже сегодня стены еще уцелели, выпирали из сорняков и луговой травы словно гнилые зубы. Падал легкий дождь. Тучи стояли низкие и темные, было холодно.

Чуть дальше, за развалинами дома, росло дерево, огромное серебристо-серое дерево, мертвое по зиме, без единого листка, а перед деревом на траве лежали обтрепанные лоскуты бесцветной тряпки. Остановившись перед ними, женщина наклонилась и подобрала с земли что-то коричневато-белое: обглоданный кусок кости, который когда-то был, наверное, фрагментом человеческого черепа. Она бросила его назад в траву.

Потом поглядела на человека на дереве и насмешливо улыбнулась.

– Странно, и почему в одежде они интереснее, чем голые? – пробормотала она. – Разворачивать обертки – половина удовольствия. Как подарки или пасхальные яйца.

Мужчина с головой сокола, который шел рядом с ней, опустил взгляд на свой пенис и как будто впервые за все это время сообразил, что и сам он голый.

– Я могу смотреть на солнце, не моргая, – сказал он.

– Какой ты молодец, – успокаивающе отозвалась Белая. – А теперь давай снимем его оттуда.

Мокрые веревки, привязывавшие Тень к дереву, давным-давно истончились и сгнили и легко распались, когда за них потянули двое. Тело соскользнуло с дерева по стволу к самым корням. Они поймали его, когда оно еще не успело упасть, подняли и легко, хотя Тень и был крупным мужчиной, перенесли на серый луг.

Тело в траве было холодным и не дышало. В боку, пониже ребер, чернела запекшаяся кровь, словно ему нанесли удар копьем.

– Что теперь?

– Теперь, – сказала она, – мы его согреем. Сам знаешь, что тебе надо сделать.

– Знаю. Я не могу.

– Если ты не хочешь помочь, то не стоило приводить меня сюда.

Она протянула белую руку Гору, погладила его по смоляным волосам. Гор моргнул раз-другой, а потом замерцал, словно в палящей дымке.

Ястребиный глаз, уставившийся на нее, блеснул оранжевым, будто в нем только что загорелось пламя. Пламя, давным-давно погасшее.

Ястреб взмыл в воздух, поднялся в вышину, покружил и ушел в небо по плавной дуге. Облетел то место, где полагалось быть солнцу, и по мере того, как ястреб поднимался, он становился сперва пятнышком, потом точкой и наконец исчез совсем, превратился во что-то воображаемое. Тучи начали редеть и испаряться, открывая полоску голубого неба, с которого на землю уставилось солнце. Одинокий и яркий солнечный луч, пронзив свинцовые облака, озарил весь луг, но эта прекрасная картинка мгновенно исчезла – тучи рассеялись. Вскоре над лугом ярко сияло утреннее солнце, будто и не весеннее, а летнее, в самом зените; моросящий дождь поднялся туманом и паром, а потом солнечные лучи сожгли их безвозвратно.

Золотое солнце светом и жаром омыло тело на лугу. На мертвой коже заиграли розовые и тепло-коричневые пятна.

Женщина легонько провела кончиками пальцев по груди трупа. Ей показалось, она чувствует под ребрами дрожь, что-то, что еще не было сердцебиением, но все же… Она опустила руку на грудь трупа, так что ладонь легла над сердцем.

Приблизив уста к губам Тени, Белая осторожно выдохнула воздух в его легкие, потом забрала его, потом выдохнула опять, пока дыхание не превратилось в поцелуй. Поцелуй ее был нежен и на вкус отдавал весенними дождями и полевыми цветами.

Из раны в боку вновь потекла жидкая кровь – ярко-алая, она сочилась в солнечном свете, будто падали живые рубины, а потом кровотечение иссякло.

Она поцеловала его щеку, его лоб.

– Давай же, – тихонько сказала Белая. – Пора вставать. Уже началось. Не хочешь же ты пропустить представление.

Дрогнув, поднялись веки, и на женщину уставились серые – цвета вечера – глаза.

С улыбкой она отняла руку от его груди.

– Ты позвала меня назад. – Он произнес эти слова медленно, словно забыл, как говорить языком людей. В его голосе звучали недоумение и обида.

– Да.

– Я же все прошел. Меня судили. Все кончилось. Ты позвала меня назад. Ты посмела.

– Прости.

– Да.

Он медленно сел. Поморщившись, коснулся бока. Потом снова поглядел на нее озадаченно: на коже у него алела кровь, но под ней не было раны.

Он протянул руку, и, приобняв его за плечи, Белая помогла ему подняться. Он поглядел на луг, будто пытался вспомнить название всего, на что смотрел: цветы в высокой траве, развалины усадьбы, дымка зеленых почек, словно туман одевших ветки огромного серебряного дерева.

– Помнишь? – спросила Белая. – Ты помнишь, что узнал?

– Я потерял мое имя, я потерял мое сердце. А ты позвала меня назад.

– Прости, – повторила она. – Но скоро начнется битва. Старые боги против новых.

– Ты хочешь, чтобы я бился за тебя? Ты зря потратила время.

– Я вернула тебя потому, что должна была, – сказала она. – И ты теперь сделаешь то, что должен. Тебе решать. Я свое дело сделала.

Внезапно она осознала, что он голый, и зарделась как маков цвет, а потом опустила и отвела глаза.

Под дождем среди туч тени поднимались по склону горы по скалистым тропкам.

Белые лисы мягко ступали бок о бок с рыжими молодцами в зеленых куртках. Быкоглавый минотавр шагал рядом с железно-когтистым камнеточцем. Свинья, обезьяна и острозубый гоул карабкались наверх в обществе синего человека с огненным луком, медведя, в мех которого вплетались цветы, и воина в золотой кольчуге с глазастым мечом на плече.

Прекрасный Антиной, когда-то любовник Адриана, поднимался на гору во главе отряда перекачанных амазонок в коже, с рельефными трапециоидами.

Серый человек с единым циклопическим глазом, похожим на огромный изумруд-кабошон, неловко вышагивал по склону, за ним лезло несколько приземистых смуглых человечков, и черты их бесстрастных лиц были столь же правильны, как у ацтекских масок: они знали секреты, которые давно поглотили джунгли.

Снайпер на вершине горы аккуратно прицелился в белую лису и выстрелил. Хлопок, облачко кордита, запах пороха во влажном воздухе. Труп юной японки с развороченным животом и залитым кровью лицом. Медленно-медленно труп поблек, потом исчез.

Великий и малый народы поднимались вверх по склону – на двух ногах, на четырех или вообще без ног.

 

Дорога через холмистый Теннесси была необыкновенно красивой, как только стихала гроза, и мучительной, когда вновь начинал хлестать дождь. Город и Лора все говорили и говорили, ни на минуту не закрывая рта. Город был рад, что познакомился с ней. Это было как обретение старого друга, действительно старого доброго друга, которого ты просто никогда не встречал раньше. Они говорили об истории, о кино и музыке, и Лора оказалась единственным человеком, единственным другим человеком, кого он когда-либо знал, который видел иностранный фильм (мистер Город был уверен, что фильм испанский, а Лора так же горячо утверждала, что польский) шестидесятых годов под названием «Рукопись, найденная в Сарагосе», – а то Город начинал уже верить, что у него галлюцинации.

Когда Лора указала на первый амбар с «ПОСЕТИТЕ РОК-СИТИ», он, хмыкнув, признался, что едет именно туда. Она сказала, что это круто. Ей не раз хотелось побывать в таком заповеднике, но никогда не находилось времени, и она всегда об этом потом жалела. Вот почему она теперь в дороге. Она пустилась в приключения.

Она агент в турфирме, сказала она. Рассталась с мужем. Она признала, что едва ли они когда-либо снова сойдутся, и добавила, что это ее вина.

– Поверить не могу.

Лора вздохнула.

– Это правда, Мак. Я просто уже не та женщина, на которой он женился.

Что ж, ответил он, люди меняются, и не успел опомниться, как уже рассказывал ей все о своей жизни, поведал даже о Лесе и Камне, как они трое были как три мушкетера и как двоих убили, и считается, что ко всему привыкаешь, становишься каменным на службе правительства, но на деле к такому привыкнуть нельзя.

А она протянула холодную руку – он даже включил в машине печку, чтобы Лора согрелась, – и крепко сжала его пальцы.

Ленч они ели в японской закусочной, а тем временем на Ноксвилл обрушилась буря, и Городу было плевать, что еда запоздала, что суп-мисо холодный, а суши теплое.

Он был счастлив уже от того, что она рядом, что он принял участие в ее приключении.

– Ну, – поведала Лора, – мне претила сама мысль, что я застаиваюсь. Я просто гнила там, где была. И потому отправилась в путь без машины и кредитных карточек. Решила полагаться на доброту незнакомых людей.

– А ты не боишься? – спросил он. – Я хочу сказать, ты могла застрять где-нибудь, на тебя могли напасть, ты могла умереть с голоду.

Но она только покачала головой, а потом с нерешительной улыбкой сказала:

– Я встретила тебя, ведь так?

И он не нашелся, что сказать.

Поев, они бежали под дождем к его машине, держа над головой газеты на японском языке, и, как дети, смеялись на бегу.

– Куда тебя отвезти? – спросил он, когда захлопнулись дверцы.

– Я поеду, куда поедешь ты, Мак, – робко сказала она. Теперь он был рад, что не высказался по поводу «Биг Мака».

Это не девчонка на ночь из бара, пела душа мистера Города. Пусть ему понадобилось пятьдесят лет, чтобы отыскать ее, но наконец это свершилось, вот она, единственная, необузданная, волшебная женщина с длинными темными волосами. Вот она, любовь.

– Послушай, – сказал он, когда они подъезжали к Чаттануге. Дворники размазывали по стеклу дождь, стирая очертания серого города. – Что, если я найду тебе мотель сегодня на ночь? Я заплачу за номер. А как только я доставлю товар, мы сможем… Ну, принять вместе горячую ванну для начала. Согреем тебя.

– Звучит чудесно, – сказала Лора. – А что за товар?

– Вон та палка. – Он хмыкнул. – Та, что лежит на заднем сиденье.

– Хорошо. – Она улыбнулась. – Не хочешь говорить, мистер Тайна, не говори.

Город попросил ее подождать в машине на стоянке в Рок-Сити, пока он отнесет палку. Под проливным дождем он притормозил у подножия Сторожевой горы: ни разу не превысил тридцати миль и все время шел с фарами дальнего света.

Они припарковались в самом конце стоянки. Город выключил мотор.

– Мак. Прежде чем выходить из машины, может, обнимешь меня? – с улыбкой спросила Лора.

– Разумеется.

Мистер Город приобнял ее за плечи, а она притулилась поближе к нему, дождь постукивал по крыше «форд-эксплорера». Он чувствовал запах ее волос: за ароматом духов притаился смутный неприятный запах. Такое бывает после долгой дороги. Горячая ванна, решил он, им обоим просто необходима. Он спросил себя, есть ли в Чаттануге лавка, где можно купить лавандовые бомбы для ванны, какие так любила его первая жена. Лора подняла голову, рассеянно его погладила кончиками пальцев по шее.

– Мак… я все думаю. Ты, наверное, очень хочешь знать, что случилось с твоими друзьями? – спросила она. – С Лесом и Камнем. Правда хочешь?

– Да, – пробормотал он, тянясь губами к ее губам для первого поцелуя. – Конечно, хочу.

Поэтому она ему показала.

 

Тень бродил по лугу, медленно обходя ствол дерева, постепенно все расширяя круги. Иногда он останавливался и подбирал что-нибудь с земли: цветок, лист, камешек, веточку или травинку. Он внимательно изучал их, словно всем своим существом сосредоточиваясь на сучковатости сучка, лиственности листа.

Белой это напомнило взгляд младенца в пору, когда дитя еще только учится сосредоточиваться.

Она не решалась заговорить с ним. В такое мгновение это было бы кощунством. Как устала и измучена она ни была, она только наблюдала за ним и восхищалась.

Приблизительно в двадцати футах от ствола он нашел скрытый жухлой луговой травой и мертвыми вьюнками холщовый мешок. Тень поднял его, развязал узел, распустил шнурок.

Одежда, которую он вытащил, была его собственная. Старая, но еще годная. Он повертел в руках ботинки. Погладил ткань футболки, шерсть свитера, поглядел на них так, словно смотрел с расстояния в миллионы лет.

Натягивая один предмет за другим, он оделся.

Запустил руки в карманы. Тут на лице его появилось недоумение, когда из кармана он достал что-то, издали похожее на серо-белый стеклянный шарик.

– Никаких монет, – сказал он.

Это были первые слова, которые он произнес за последние несколько часов.

– Никаких монет? – эхом отозвалась Белая.

Он покачал головой.

– Я ими руки занимал. – Он нагнулся завязать шнурки на ботинках.

Стоило ему одеться, он стал выглядеть более нормальным. Но сумрачным и серьезным. Интересно, как далеко он ушел и чего ему стоило вернуться? Он не был первым, кого Белая позвала назад, и она знала, что вскоре этот отстраненный взгляд исчезнет, воспоминания и сны, какие он принес с дерева, сотрутся от соприкосновения со здешним миром. Так было всегда.

Она повела его к дальнему концу луга. Ее скакун ждал среди деревьев.

– Он не сможет понести нас обоих, – сказала она. – Я сама доберусь домой.

Тень кивнул. Он как будто бы пытался что-то вспомнить, потом открыл рот и издал хриплый клекот приветствия и радости.

Гром-птица разинула беспощадный клюв и проклекотала приветствие в ответ.

На первый взгляд она напоминала кондора. Оперение у нее было черное с пурпурным отливом, а на шее белели светлые перья ожерелья. Изогнутый клюв тоже был черный: клюв хищника, созданный для того, чтобы рвать на части. На земле со сложенными крыльями она была ростом с медведя-гризли и ее глаза поблескивали вровень с переносицей Тени.

– Это я его привел, – гордо сказал Гор. – Они живут в горах.

Тень кивнул:

– Я однажды видел гром-птиц во сне. Чертовски странный был сон.

Разинув клюв, гром-птица издала на удивление нежное и вопросительное «кроуру?».

– Ты тоже слышала мой сон? – спросил Тень.

Он ласково потрепал птицу по голове. Гром-птица в ответ потерлась о его плечо, будто ласковый пони. Тень почесал ей шею от основания крыльев до макушки, а потом повернулся к Белой.

– Ты прилетела сюда на нем?

– Да. Можешь полететь на нем назад, если он тебе позволит.

– Как на нем удержаться?

– Очень просто, – сказала она. – Только не упади. Это как оседлать молнию.

– Я тебя там увижу?

Она покачала головой:

– Я свое дело сделала. Лети, сделай, что нужно. Я устала. Удачи.

Тень кивнул:

– Я видел Виски Джека. После того, как меня судили. Он меня разыскал. Мы выпили пива.

– Да, – сказала Белая. – Конечно, выпили.

– Мы еще встретимся? – спросил Тень.

Белая только поглядела на него глазами зелеными, как созревающая кукуруза, и промолчала. А потом внезапно качнула головой.

– Сомневаюсь, – сказала она.

Тень неловко забрался на спину гром-птицы. Он чувствовал себя мышью на закорках у ястреба. Во рту у него возник привкус озона, синий и металлический. Что-то затрещало, будто разряд электричества. Гром-птица расправила крылья и начала с силой взмахивать ими.

Когда земля, накренясь, стала исчезать внизу, Тень вцепился в птицу руками и коленями, сердце обезумевшей совой ухало у него в груди.

В точности так, будто оседлал молнию.

 

Лора забрала из машины палку. Оставив мистера Города на переднем сиденье «форд-эксплорера», она под дождем пошла через Рок-Сити. Билетная касса была закрыта, но дверь в сувенирную лавку стояла незапертая, и, толкнув ее, Лора прошла внутрь, мимо скальных леденцов и выставки скворечников с надписью «ПОСЕТИТЕ РОК-СИТИ», а потом шагнула в само Восьмое Чудо Света.

Никто не пытался остановить ее, хотя на тропинке ей и встретилось несколько мужчин и женщин. Многие казались искусственными, а некоторые – даже прозрачными. Она прошла по качающемуся подвесному мосту. Миновала загон с оленями и протиснулась в Давилку для Толстяков, где тропинка шла меж двух отвесных скал.

И в конце этой тропинки, переступив через цепь с табличкой, возвещавшей, что эта часть аттракциона закрыта, она вошла в пещеру, где увидела человека, сидевшего на пластмассовом стуле перед диорамой с пьяными эльфами. При свете небольшого электрического фонарика незнакомец читал «Вашингтон пост». Увидев ее, он свернул газету и положил ее под стул. Потом встал – высокий человек с коротко стриженными оранжевыми волосами и в дорогом дождевике – и поклонился.

– Надо понимать, мистер Город мертв, – сказал он. – Добро пожаловать, копьеносец.

– Спасибо. Жаль, что так вышло с Маком. Вы дружили?

– Отнюдь. Ему следовало позаботиться о себе и не помирать, если он хотел сохранить место. Но палку ты принесла. – Он оглядел ее с головы до ног, и глаза у него блеснули оранжевым, как умирающее пламя. – Боюсь, преимущество пока на твоей стороне. Здесь на вершине горы меня называют мистер Мир.

– Я жена Тени.

– Ну разумеется. Очаровательная Лора, – сказал он. – Мне следовало бы узнать тебя. У него было несколько твоих фотографий над койкой в камере, которую мы делили. И, прости мои слова, ты выглядишь много лучше, чем имеешь на то право. Разве тебе не положено было разложиться?

– Было такое, – спокойно признала она. – Но женщины на ферме дали мне напиться из своего колодца.

Мистер Мир вздернул бровь.

– Из Источника Урд? Быть того не может!

Она указала на себя. Кожа у нее была бледной, глаза запали и вокруг них залегли темные тени, но она явно была цела и невредима: пусть она и ходячий труп, но недавно почивший.

– Долго это не продлится, – сказал мистер Мир. – Норны дали тебе отведать прошлого. Вскоре оно растворится в настоящем, а тогда эти чудные голубые глаза выкатятся из глазниц и сползут по хорошеньким щекам, которые к тому времени, разумеется, уже перестанут быть такими уж хорошенькими. Кстати, у тебя моя палка. Дай мне ее, пожалуйста.

Вытащив из пачки «лаки страйк» сигарету, он прикурил от одноразового «бика».

– Можно мне тоже сигарету? – спросила она.

– Конечно. Я дам тебе сигарету, если ты дашь мне палку.

– Если она тебе нужна, то стоит много больше сигаретки.

Он промолчал.

– Мне нужны ответы, – сказала она. – Я хочу знать.

Прикурив, он подал ей сигарету. Лора втянула в легкие дым, потом моргнула.

– Я почти чувствую вкус, – пробормотала она. – Да, кажется, я почти его чувствую. – Она улыбнулась. – М-м-м, никотин.

– Да, – согласился он. – А почему ты пошла к женщинам на ферму?

– Тень велел мне к ним пойти. Он сказал, чтобы я попросила у них напиться.

– Интересно, знал ли он, что произойдет от их воды? Вероятно, нет. И все же неплохо, что он висит мертвый на своем дереве. Теперь я всегда знаю, где он. Он вышел из игры.

– Ты подставил моего мужа, – сказала Лора. – Вы, ребята, с самого начала его подставили. А ведь у него, знаешь ли, доброе сердце.

– Да, – отозвался мистер Мир. – Знаю. Когда со всем будет покончено, думаю, я заострю ветку омелы, пойду к тому дереву и загоню ему в глаз. А теперь дай мне, пожалуйста, мою палку.

– Зачем она тебе?

– Как сувенир со всей этой жалкой свалки, – сказал мистер Мир. – Не бойся, это не омела. – На его лице мелькнула усмешка. – Палка символизирует копье и этот жалкий мир, а символ и есть то, что он обозначает.

Шум снаружи стал громче.

– На чьей ты стороне? – спросила она.

– Дело не в сторонах, – объяснил мистер Мир. – Но раз уж ты спросила, я на стороне победителя. Всегда.

Она кивнула, но палку не отдала.

Лора отвернулась от мистера Мира и выглянула за дверь пещеры. Внизу на скалах она различила что-то светящееся и пульсирующее. Это нечто обернулось вокруг худого розовато-лилового бородача, который бил по нему пластилиновой палкой, такой, какой пачкуны пишут на лобовых стеклах машин у светофора. Раздался вопль, и оба они скрылись из виду.

– Ладно, я отдам тебе палку, – сказала она.

– Хорошая девочка, – раздался у нее за спиной голос мистера Мира. – Хорошая девочка, – ободряюще повторил он тоном, который показался ей одновременно снисходительным и обольстительным. От этого тона у нее по коже побежали мурашки.

Она ждала в каменном дверном проеме, пока не почувствовала его дыхание у себя на шее. Нужно подождать, пока он подойдет еще поближе. Это она уже вычислила.

 

Полет был не просто возбуждающим, он пьянил и кружил голову.

Зигзагами молнии они неслись через бурю, просверливая небо от тучи к туче; они неслись раскатами грома, натиском урагана. Это был невероятный, потрескивающий электрическими разрядами полет. Страха не было – одна лишь мощь бури, неостановимой и всепоглощающей, и радость полета.

Тень крепко вцепился пальцами в перья гром-птицы, чувствуя, как кожу ему щекочет статика. Синие искорки крохотными змейками бежали у него по рукам. Дождь омывал ему лицо.

– Вот это да! – завопил он, перекрикивая бурю. Словно поняв его, птица поднялась выше (каждый взмах ее крыльев отдавался раскатом грома), потом повернулась и ринулась в черные тучи.

– Во сне я охотился на тебя, – сказал Тень, и слова его унес ветер. – В моем сне. Мне нужно было добыть перо.

«Да, – разрядом статики щелкнул ответ у него в голове. – Они шли к нам за перьями, чтобы доказать, что они мужчины; и они шли за камнями из наших голов, чтобы наделить нашей жизнью своих мертвецов».

В голове у Тени возникла четкая картинка: гром-птица – самка, решил он, ибо плюмаж у нее был бурым, а не черным – лежит недавно зарубленная, на склоне горы. И смуглая женщина осколком кремня разбивает ей череп. Вот женщина начала перебирать мокрые осколки кости и мозга, пока не нашла гладкий прозрачный камень, рыжевато-коричневый кристалл с переливчатыми огнями, мигающими в глубине. «Орлиный камень», – подумал Тень. Женщина собиралась отнести камень своему младенцу, умершему три ночи назад, и положить ему на холодную грудь. К рассвету мальчик встанет и рассмеется, а драгоценный камень погаснет, станет серым и мертвым, как птица, у которой его украли.

– Понимаю, – сказал он птице.

Птица запрокинула голову и разразилась клекотом, и сам крик ее стал громом.

Мир под ними мелькал единым странным видением.

 

Лора поудобнее перехватила палку, ожидая, чтобы человек, назвавший себя мистер Мир, подошел к ней совсем близко. Она стояла к нему спиной, глядя на бурю и темно-зеленые холмы внизу.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2023-02-04 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: